Брак понарошку, или Сто дней несчастья (СИ)

24 глава

Глеб

Боже, какая же она хрупкая!

Тонкая, нежная, изящная!

Златовласка моя, принцесса моя.

Касаюсь губами ее пальчиков, переворачиваю, целую ладонь, хочу подняться к запястью…

– Что вы делаете?!

Отдергивает руку, резко вскакивает!

Что?

В смысле?

А что, непонятно?

– Злата, я… – смотрю ей в глаза, и все, что собирался сказать, застревает где-то в груди.

Паника, самая настоящая паника! Боль, страх…

– Злата, – почти шепчу, повторяя ее имя, – я не обижу тебя, малышка.

– Не обидите? – а вот она кричит. – Вы не обидите? Ну, конечно! Для вас же ничего такого!

– О чем ты, солнышко?

– Солнышко, малышка! Не называйте меня так! Поматросит и бросит, слышали фразу? – хмурится, кажется, еле сдерживает слезы, а мне смешно.

– Я… – проглатываю усмешку. – Я вообще-то завтра на тебе женюсь!

– Женитесь?! – и она вдруг срывает со своего пальца кольцо и почти силой вкладывает его мне в руку. – Неужели такой, как вы, когда-нибудь всерьез захочет жениться на такой, как я?

Всхлипывает, отворачивается, убегает в ванную, хотя уже была там.

А я стою посреди своей спальни ошарашенный, зажав между большим и указательным пальцем украшение, составленное из двух причудливо сплетенных нитей металла, и…

– Вообще-то уже хочу, – отвечаю ей.

Только она вот меня не слышит.

.

Злата

Стою у алтаря ни жива ни мертва…

Точнее, не у алтаря, а как это называется?

Мы регистрируемся в старинной усадьбе. Здесь не стол регистраторши, а прям вот… почти подиум с аркой. Так все красиво, торжественно.

На мне очень элегантное белое платье, расшитое по подолу золотистыми нитями. Без всяких там пышных юбок. Обычная шестиклинка, облегающая бедра и струящаяся клешем вокруг щиколоток. Вообще, потрясающе красивое.

Я его выбрала сама. В тот же день, когда ездили по магазинам, мы заехали и в свадебный салон. Раиса Ильинична, к моему удивлению, платье одобрила. Продавщица в салоне было кинулась убеждать нас, что оно очень простое, скорее вечернее, чем свадебное, попробовала съязвить, что я, вероятно, недооцениваю важность мероприятия, но одного взгляда тетушки Глеба хватило, чтобы кичливая тетка замолкла на полуслове.

Взяли его и нежную фату с люрексом. Без всяких затей. Просто покрывало на волосы, поддерживаемое двумя шпильками.

Тетушка, когда помогала мне наряжаться, молча улыбалась, а вот Мышь, напротив, рта не закрывала!

– Злата, а можно я померяю? Злата, смотри, я принцесса! Злата!

– Отдайте, молодая леди, – Раиса Ильинична потребовала у нее фату. – Это только для вашей сестры! – и чуть смягчила взгляд и тон. – У вас будет своя. Уверена, не хуже.

У меня, если честно, не было сил вступать в их перепалки.

Все мои мысли были о том, что сейчас происходит.

Когда я соглашалась на это, думала, что мы распишемся тихо в рабочем кабинете районного ЗАГСа, но сейчас…

Вчерашний прием, сегодняшняя свадьба в одном из самых красивых мест Москвы.

И все бы ничего. Все укладывается в концепцию “свадьбы миллионера”, но то, что было вчера в спальне.

То, как он целовал мои руки. То, как он смотрел на меня…

В ванной я сидела долго.

Сначала ревела, потом умывалась, потом просто смотрела на себя в зеркало.

Ну вот она я… С красным носом чуть картошкой, с опухшими глазами, растрепанная. Ну однозначно мечта! Сокровище самого завидного холостяка Москвы…

И опять слезы.

Вышла, когда поняла, что сейчас вот так на корточках и засну.

Глеб лежал на своем диванчике.

Делал вид, что спал.

Точно знаю, что делал вид, потому что дышал не так.

Я за две ночи в одной спальне с ним наслушалась.

Когда он спит, дышит глубоко, ровно и спокойно. А сейчас… Сейчас я не слышала его вздохов.

Но он очень старался, и я решила ему подыграть.

Залезла на кровать, потянулась к ночнику.

Тут на тумбочке лежало кольцо. Его невозможно было не заметить в свете лампы. Сама не пойму, от чего вздрогнула. Помедлила секунду и… Взяла его назад. Надела на руку. В конце концов, я ему обещала.

Утром я проснулась в спальне одна.

Ко мне очень деликатно постучала Раиса Ильинична.

– Милая, стилист уже пришел!

Все утро очень спокойная мастер колдовала над моим зареванным лицом. Парикмахер возилась с моими волосами.

Потом одевались, потом тетушкино авто, похожее на океанский крейсер.

В общем, Глеба я так и не видела.

Ну не очень-то и хотелось. Так ведь? Так?

А отчего меня тогда трясет?

Приглашенных никого нет. Только тетушка и Сергей со своей супругой. Они смешные. Он низенький и кругленький, а она выше него на голову и тощая, как жердь. Эти двое смотрят на меня крайне умиленно и то и дело целуются!

Ужас просто!

Играет музыка, Глеб уже на подиуме, мой выход.

Шаг, еще один. Вот. Он подает мне руку…

Боже, какой взгляд!

Ну зачем?

Глеб Вербицкий, вы явно переигрываете!

Столько восхищения! Черт! В нем умер шикарный актер! Или не умер.

Регистраторша начинает что-то про длинный жизненный путь рука об руку. Ее елейный голос противно растекается по пространству вокруг нас. Я почти не слушаю и только по интонации понимаю, что она заканчивает, как вдруг…

.

Глеб

– А что, как в кино не будет?

Это Маришка! Гостей на свадьбе нет, и она стоит практически около подиума. А значит, ее очень хорошо слышно.

Регистраторша от неожиданности сбивается, и Маринка не упускает возможности продолжить свою мысль:

– Ну вот это все: и в богатстве, и в бедности, и в горе, и в радости!

Тетушка уже склонилась над несчастной Мышкой, которая не хотела ничего дурного, просто спросила, а я…

А да пошло оно все!

Наплевав на покрасневшую регистраторшу, улыбаюсь, поворачиваясь к Злате.

– Золотко мое, – черт, мой голос дрожит, – клянусь быть с тобой и в болезни, и в здравии, и в горе, и в радости.

Злата вдруг вздергивает носик и… И повторяет за мной!

– И в богатстве, и в бедности…

Произносим мы почти синхронно.

– И… пока смерть не разлучит нас, – почти шепотом выдаю я, но вот Злата молчит…