Брак понарошку, или Сто дней несчастья (СИ)

25 глава

Злата

Он чуть склонил голову набок и смотрит на меня требовательно, выжидательно. В глазах, как обычно, скачут озорные чертенята, губы готовы расплыться в ироничной улыбке.

Зачем?

Зачем ты устраиваешь это шоу, Глеб Вербицкий?

С опозданием понимаю, что вокруг тишина.

Все ждут!

Черт возьми.

И куда деваться?

Некуда!

– И пока смерть, – я еле шепчу, но, кажется, меня слышно на весь зал, – не разлучит нас!

И они вдруг все начинают хлопать!

Все!

Что это с ними?

Мышка подпрыгивает и кричит от радости, тетушка утирает слезы, и даже регистраторша умиленно откладывает свою папку.

– Ну вот, – Глеб смотрит на меня, закусив губу, будто в предвкушении, – теперь ты моя жена!

И…

Как в старинном фильме, откидывает фату, подходит ко мне вплотную, берет лицо в ладони.

Боже! Ну тут-то зачем целоваться?

– Замрите!

Ах, блин! Фотограф!

Что? Ну сказали ж: “Замрите!”

Но…

Его губы.

Они такие горячие! Ищущие, алчные.

Впивается в меня. Одновременно и нежно, и горячо!

Вдох-выдох, чуть отстраняется, но… Вдруг чувствую его кончик языка на своих губах и вижу озорной взгляд.

– Ты… – начинаю. – Вы…

– Улыбнись, – он просто притягивает меня к себе и поворачивается к камере.

Где-то хлопает пробка от шампанского, появляются бокалы, беспрестанно щелкает вспышка…

– Предлагаю сделать фотографии на свежем воздухе! – слышу напряженный голос оператора.

Тетушка утирает слезы и… Растрогавшись, обнимает мою Мышку?

Вот это новости!

Там в шампанское ничего не подсыпали?

– Давайте вот тут, в розах!

Чувствую себя почти моделью.

– Повернитесь вполоборота!

Глеб то и дело приобнимает меня, берет под руку. Для одного из кадров тянет к своим губам мои пальчики, а я вздрагиваю и краснею. Ведь я знаю, что за этим может последовать. Тут же вижу его довольный лукавый взгляд! Вот черт! Он тоже знает!

Вырываю руку.

– А можно фото у реки?

Это спрашивает Раиса Ильинична.

– Очень сожалею, – рядом появляется работница ЗАГСа, – но у нас в парке сегодня стартовал фестиваль! Россия девятнадцатого века! И основные площадки как раз на набережной.

– Ура! Ярмарка! – аж подпрыгивает Маринка, а Раиса Ильинична бледнеет.

– Позвольте, вы не одеты, и вся эта публика! – тетя, приговаривая совершенно очевидные для нее вещи, уже заворачивает к машине, а Маришка чуть не ревет.

– Мы что, не пойдем? Ну, пойдем! Пойдем!

Уже надула губки, сморщила носик.

– Ну хотя бы на ряженых посмотреть!

– Молодая леди! – перехватывает ее ладошку моя тетя, но тут Глеб чуть сжимает мою ладонь…

.

Глеб.

– Ты хочешь? – спрашиваю Злату.

Говорю тихо. Этот разговор не на публику, он только между нами.

Молчит.

Все понимает и молчит. И…

– Вчера мы развлекались так, как привыкли вы, – в глазах вдруг блестят озорные искорки. – Можно сейчас погулять так, как привыкли мы.

– Вызов принят! Кого сегодня будем сажать в лужу?

Вспыхивает! А мне смешно! Просто дико кайфово!

– Пожалуй, – оборачиваюсь к нашим самым близким, – мы втроем действительно прогуляемся, – ловлю взгляд фотографа, – можно без вас.

Маринка скачет, довольная, Злата гордо задирает носик, готовая отвечать на мои выпады! Черт! Сколько же в ней жизни!

– Глеб! – это обеспокоенный Серый. – Девочка…

Киваю ему.

– Марина! От меня ни на шаг, это вопрос жизни и смерти! – смотрю на нее строго. – Обещаешь?

– Обещаю! – уверенно кивает, и я почему-то ей верю.

– Глеб! – а это уже тетя.

И взволнована она совсем другими вещами.

– Раиса Ильинична, возьмите фату, пожалуйста, – Злата снимает с себя тонкую паутинку и остается просто в платье.

Элегантном, изящном, офигительно красивом!

Кстати!

– А у меня идея! – я уже тяну ее вниз по дорожкам. – Если там костюмированный фестиваль…

Точно!

Почти при входе мы видим лавчонку с якобы аутентичными предметами гардероба позапрошлого столетия.

– Можно нам вот эту вот шляпку? – она тоже белая.

Украшенная голубыми перьями и какими-то цветами. Тетушка наверняка бы их опознала.

– И зонтик.

Тоже белый! Кружевной. Парасоль, если правильно называть.

– И мне что-нибудь!

Маринка, как и обещала, не отходит ни на шаг!

– Есть детские шляпы?

Шляп не находим, но вот фарфоровая кукла, которая напоминает нашу Мышь как две капли воды. Покупаем еще ленты и завязываем девсонке такие же, как у куклы, хвосты.

– Отлично!

– А тебе?

Злата смотрит на меня, вскинув бровь.

– Я, кажется, и так в образе! – хмыкаю, на мне фрак, который, на мой вкус, смотрелся неуместно даже в старинном ЗАГСе, но в атмосферу фестиваля вписывается идеально..

– Не совсем, – она щурится, – одна деталь сильно выбивается из временных рамок.

– Какая же?

Молчит. Очень коварно молчит. А у нее в руках широкий шейный платок…

.

Злата

Как там он говорил? Никогда не трогать его галстук?

Ну вот и посмотрим, насколько он всерьез!

Перебираю пальчиками шелк платка и смотрю на него с вызовом.

Ненавидит же!

По глазам вижу, что ему непросто.

Но…

Делает шаг ко мне, срывает с себя бабочку.

– Дерзай!

Вау!

Глеб Вербицкий! Вот это доверие!

– Я обещаю ласково, – встаю на цыпочки, чтобы поправить его воротник, и эту фразу почти шепчу ему на ухо.

А он чуть склоняется, и я чувствую его дыхание на своей щеке.

Горячее, страстное. Он ведет подбородком, давая мне завязать платок, а я, причудливо закручивая узел, то и дело касаюсь его гладко выбритой кожи, тону в аромате его туалетной воды. Цитрус с древесными нотками. Мне почему-то хочется вдыхать его глубже, чаще… В какой-то момент понимаю, что у меня просто неприлично вздымается от волнения грудь, а он, наоборот, задерживает дыхание.

Смотрит на меня, губы чуть приоткрыты, в глазах блеск страсти и…

– Это почти так же волнительно, как первая брачная ночь!

– Вот уж не знаю! – вскидываю подбородок. – Брачных ночей у меня еще не было!

– Ты не поверишь, – улыбается, – у меня тоже! Ты, знаешь ли, очень во многих смыслах моя единственная.

А вот на это я не нахожу что ответить! Только молча открываю рот и чувствую, что краснею!

– Эй, вы, там! – Маринка дергает Глеба за полу пиджака. – Там крендели продают! Пойдем?

– Идем! – он улыбается ей, отступает на шаг и очень церемонно подает мне руку.

Ни дать ни взять, дворянская семья знатного рода!

Расправляю плечи, беру Маришкину ладошку в свою, делаю шаг и тут… Туристы?

– Простите, а можно с вами сфотографироваться!

То есть они решили, что мы…