Будешь моей женой. Снова (СИ)

Глава 12

Глава 12

Святослав

Я был в зале, таскал железо, когда позвонил Воронцов. Благодаря упорству моей жены и стойкому желанию развестись со мной, отследить ее место нахождения труда не составило. Маленькая Джульетта, тепличный цветочек, женщина, купавшаяся в роскоши, жила в деревне.

Зачем? Почему? Что за идиотизм? Папочка не нашел лучше местечка, чтобы спрятать ее от меня? Или сама Ярина настолько боялась оставаться со мной в европейской части России, что решила перебраться за Урал?

— Ну что там? — щелкнул наушник, принимая вызов.

— Святослав Игоревич, мне не удалось обсудить детали… — очень аккуратно начал мой адвокат.

— Что она сказала? — прервал, предвкушая. Испугалась? Удивилась? Убежала?

— Я думаю, не стоит повторять…

— Говори!

— Ярина Дмитриевна заявила, что если вам нужно, то приезжайте сами, а с холуями, халдеями и прихлебателями она бесед не ведет.

— Это все? — кровь вскипела, омывая горячей волной внутренности. Какая смелая наглость!

— Хм… Было еще что-то, но я не запомнил, — окончательно съехал с разговора. Я отключился и с удвоенным рвением начал работать со штангой. Кажется, моя жена уже не так покладиста и нежна. Хотя что я о ней знал? Пять лет за нос меня водила своей невинностью и искренностью.

Я тебя люблю…

Сколько раз слышал… Сколько раз ответить хотел… Держался. Ведь признаться — значит, стать слабым, уязвимым, ведомым. Тогда бы меня уничтожили. Любовь определенно делала мужчину слабее.

Я приехал в офис и достал из сейфа папку с информацией о Ярине. Там был ее телефон. Позвоню и велю лететь в Петербург! Здесь мы поговорим и все решим. Я сделаю ей предложение, от которого она не сможет отказаться.

Я ведь давно мог найти ее, но душил в себе порывы любого толка. Я завязал с «наркотиком», а теперь добровольно собирался поселить в своем доме особый сорт героина. И спать с ней, да. Секс между нами обязан быть, иначе наследника не сделать. Иные способы мной даже не рассматривались!

Ярина ответила не сразу: голос приятный, нежный, звонкий. Как у девочки. Ей же уже двадцать семь, и у нее была дочь. Сейчас знал точно. Мне тридцать семь, и я имею нихуя. Деньги, власть, величие и… нихуя.

— Кто это?

Я продолжал молча дышать в телефон. Какая чудная каверза судьбы: думал, что справился с реакциями в отношении жены, по крайней мере, контролировать научился — и ярость, и злость, и тягу. Нихрена! Слова не сказал, а знал, что голос сиплый и глухой, ей подвластный. Ок, что я умел делать лучше всего? Заставлять людей подчиняться моей несгибаемой воле.

— Ну здравствуй, маленькая Джульетта.

Ярина тут же сбросила звонок. Я довольно оскалился. Боится. Виноватая. Она одна во всем виновата! Если бы не сучья натура Савицких, на руках всю жизнь носил бы, детей родили бы, любил бы больше жизни.

Я снова набрал ее. Пришлось задействовать настойчивость, находчивость, прессинг. Жена не отвечала, пока не пригрозил сообщением, что взорву звонками телефоны всех, кто рядом с ней. Конечно, я этого не мог сделать вот прямо на раз, но когда-то Ярина считала меня почти всемогущим.

— Чего тебе? — чуть ли не кричала в телефон.

— Это такой деревенский стиль? — едко заметил. — Манеры вылетели в трубу? Непозволительно так разговаривать с мужем, Яри.

— Ты мне никто! — выдохнула с таким тихим гневом, что меня огнем опалило.

— Я тебе муж, — угрожающе тихо, — поэтому ты сегодня собираешь манатки и прилетаешь в Петербург.

Ярина только рассмеялась.

— Я не вернусь к тебе. Никогда!

— Даже за сто тысяч мильонов? — саркастично поинтересовался.

— Даже за миллиард. Можешь больше не присылать своих опричников. Они будут посланы по тому же адресу.

— Миллиард — хорошие деньги, — перешел в сферу бизнеса. Договариваться я умел. — Неужели моя рожа так противна, что и за миллиард не посмотришь мне в глаза, м? Посмотришь мне в глаза, Ярина?

— А ты мне? Ты можешь посмотреть в мои? — она сглотнула слишком громко и слишком взволнованно.

— Могу и даже готов заплатить за это, — свернул разговор. Дальше сделал три вещи: приказал готовить мой личный джет, достал из папки документы на Владимира Савицкого, ее деда, и позвонил своему личному финансисту. Миллиард так миллиард.

— Переведите деньги по реквизитам, которые скинул, и поставьте запрет на возврат.

Да, маленькая Джульетта, я тебя купил. Просто ты пока не знаешь об этом.

Естественно, мои люди остались в деревне и караулили, чтобы моя дорогая жена снова не подалась в бега до моего приезда. Интересно, какая она сейчас? В досье не было снимков, только факты и пара стандартных фото. Красивая — этого у нее не отнять, а в остальном? Как она пахнет? Ведет себя? Эмоционирует? Судя по короткому разговору, Ярина научилась кусаться по-взрослому.

— Это здесь? — осмотрел высокий деревянный терем. Судя по всему, здесь жил дед Савицкий, и дела у него были, мягко говоря, так себе. Это хорошо. Будет на что давить.

Вряд ли у нас выйдет нормальный разговор на ее территории, поэтому Ярина обязана приехать ко мне в отель. Но мы должны хотя бы увидеться на людях. Все же она женщина, и я поступил с ней как подонок. Да, она была моей, принадлежала мне по праву мужа, но для женской сути это слишком травмирующе. Ярина не должна больше бояться меня. Может сколько угодно ненавидеть, но не быть испуганной и забитой. Я хочу делать детей с физическим удовольствием.

— Позовите ее, — велел, а сам устроился на лавке под расписными окнами. Романтика, бля!

— Можно увидеть Ярину Дмитриевну? — Сергей начал действовать.

— Вам молока? — спросила громко какая-то подглуховатая старушка. — Заходи, — махнула Сергею. Тот весь на измене стоял.

— Нет, мне Яри…

— Мне молока, — поднялся, улыбаясь бабке.

— Яйца нужны будут?

— Яйца у меня в ассортименте.

— Чаво? — обернулась, указывая дорогу.

— Конечно, яйца нужны. Куда я без яиц!

— А ты откуда такой красивый? Лощеный, как жеребец, — мы поравнялись, и она принялась рассматривать меня. — Не здешний?

— Из Расчленинграда. Слышали о таком?

— И шо вы там члените?

— Все, что отрезать можно, — задумчиво проговорил, осматривая хозяйство. Ну и где она? В поле работает? Херня какая-то! Как ни крути, а Ярина мою фамилию носила: жена Нагорного доит коров и щипает цыплят. Заголовок для желтой прессы! — Эй, мать, — тормознул бабку, — Ярина где?

— Как где? На конюшне, — махнула в сторону продолговатого здания. Я направился туда. — Так молоко бушь брать?

— Буду-буду! — ну и настырная бабка.

Я зашел на конюшню с одурманивающим запахом сена, животных и немного дерьма. В стойлах было несколько красавцев с роскошными гривами и лоснящимся крупом. Я любил лошадей: они верные друзья с добрыми глазами. С детства занимался конным спортом, пока приоритеты не сменились, и времени перестало хватать на человеческие радости.

У дальнего загона я увидел ее. Только густые волосы, ставшие длиннее, и охуенно крепкую задницу, обтянутую джинсами. Ярина методично вычесывала челку пегой лошади, гладила морду, нежно и ласково, что-то напевала, тихо-тихо. Мои волосы она тоже раньше ласкала: если случались неудачи, сложные переговоры или просто накаляла человеческая тупость — жена понимала и дарила свою нежность. Ни о чем не спрашивала, просто снимала эмоциональную агрессию. Да, я приучил Ярину, что в мои дела она нос не сует. Есть только я — это все, что ее должно интересовать. Моя семья, мой бизнес, мое прошлое под запретом. Она приняла правила игры. Но, получалось, и сама поставила барьер: я не просек игру Савицких, потому что думал, что знаю их. Их-то да, а троянский конь с волшебными глазами был ударом под дых.

Руки задрожали в неистовом желании сжать тонкую шею, так, чтобы дыхание судорожным стало, спуститься к груди и схватить жадно, вызывая полустон с каплей боли, стянуть джинсы и трахнуть сзади, утверждая свою власть над ней. Ярине нужен хозяин. Это я уже понял. Я эту куколку посадил на трон и сделал королевой: не равной, но самой дорогой и ценной женщиной в моей жизни. Она ответила черной неблагодарностью. Значит, буду суровым господином.

— Вот и встретились, маленькая Джульетта… — положил руки на точеные плечи, шепча прямо на ухо. Ярина вздрогнула, и горячая волна пошла по моим рукам: от нее ко мне. Обменялись энергией. Сука, как же так! Это женщина мне идеально подходила. Моя! Как пистолет и смазанная пуля. Но… Но!

— Ты… — обернулась, выдохнув, и… плюнула мне в лицо. Ни хрена себе приемчик! В груди полыхнуло злобной яркостью. Урою. Но не сейчас.

— Любую другую… — достал из кармана платок, — похоронил бы здесь прямо в сене, — вытер лицо.

— Так зачем дело стало? — высокомерно вздернула подбородок. Без элегантных нарядов, сверкающих драгоценностей и идеального макияжа. В джинсах и потрепанной рубашке в клетку. Волосы выгорели на солнце, румянец во всю щеку и кокетливая россыпь веснушек на носу. Те же мягкие губы и пронзительной красоты взгляд. Ведьма! Вот просто ведьма!

— А ты мне нужна живой, здоровой, и желательно приведи себя в порядок. Я не могу вернуться в Петербург с деревенской молочной девкой вместо жены.

Раньше я обсыпал ее комплиментами, подарками, цветами и вниманием. Больше этого не будет. Нас ждет реальная сделка, без чувств и принципов.

— Я тебе все сказала, а свои деньги можешь забирать! — повысила на меня голос. В первый раз, раньше такого не было.

— Тихо! — громко велел ей заткнуться. — Ты не в том положении, Ярина, чтобы указывать мне. Я предлагаю встретиться на нейтральной территории и обсудить вопрос твоего возвращения.

— Нет!

— Сегодня вечером за тобой заедет машина.

— Да пошел ты… — клацнула маленькими белыми зубами. — Пошел ты нахер!

— А ты растешь! — вздернул бровь. — Скоро хуй хуем называть начнешь. А дочь ты как воспитываешь, а, Ярина?

Она полностью сошла с лица. Материнский инстинкт. Если честно, я давно уже в него не верил: не видел своими глазами. Все про него говорят, но я лично не в курсе.

— Я хочу тебе напомнить, жена, что, если мне не изменяет память, по законодательству нашей необъятной Родины твоя нагулянная дочь принадлежит мне, потому что ты — моя собственность. Помни об этом, Джульетта. Машина будет в семь.

Я не обернулся, даже услышав судорожный всхлип. Пусть думает. На кону слишком много, чтобы размениваться на чью-то ранимость. Не будет играть по моим правилам, потеряет все, и даже свободу. Я ведь до сих пор имел на руках документы, которые обличали Ярину Дмитриевну Нагорную как матерую мошенницу.

— Вот, держи, — меня встретила та самая бабка, — молоко и яйца.

Я был не в настроении, поэтому достал бумажник и отдал ей деньги не глядя.

— Себе оставь, бабка.

Вернулся в Новосибирск, дал задание забронировать столик в ресторане и чтобы максимально приватно, затем в номер поднялся. После душа накрыло разницей во времени: думал поспать пару часиков, но мысли крутились и зудели в голове. Ярина изменилась, и это не про внешность. Она всегда была поразительной красавицей, сейчас повзрослела, похорошела, женщиной стала. Только как этой Ярине рассказать про все пункты завещания деда? Для меня это критически важно. Для нее это абсолютно неприемлемо, судя по встрече.

Раньше я мог бы просто надавить на нее, теперь нет. Я так давил, что сломал, а срослась Ярина какой-то другой. Это уже не тепличный цветочек. Единственный выход — дозировать информацию. Сначала увезу в Петербург, а там некуда ей будет деться, это мой город.

Я ждал жену в уютном камерном зале на пять столиков видового ресторана. Все они были свободными, потому что мне нужна абсолютная приватность. Даже официант в праве зайти только по приглашению. Заказ я сделал: полагаю, Ярина на ферме давно не ела любимых итальянских деликатесов: пикантное карпаччо с рукколой и бурратой, нежнейшее прошутто и молодое вино, горгондзола и томленая груша. Побалую девочку. Покажу, что в черном теле держать не собираюсь. Рабыня с привилегиями. Жена без прав.

— Можешь не вставать, — подошла неожиданно и стремительно. Среагировать не успел.

— Я и не собирался, — лениво оценивал ее наряд для нашего свидания. Этикет обязывал, но манеры остались где-то за чертой, которую мы оба давно переступили. — Вкус у тебя явно подурнел, — вынес необъективный вердикт. Ярина всегда для меня надевала платья. Всегда. Неважно, ужинали мы дома или шли в оперу, обедали ли с губернатором или устраивали барбекю у бассейна. Сейчас она нарочито демонстративно явилась в брюках с массивным ремнем и светлой рубашке навыпуск. Что же, ни впечатлить, ни соблазнить жена меня явно не собиралась.

— Он и был у меня не очень, — присела напротив, — я же вышла за тебя замуж, — и неожиданно стервозно подмигнула. — Что тебе нужно? С чего вдруг такое внимание?

— Соскучился, — показательно мило улыбнулся. — Два года жену не видел. А ты, Яри?

— А я нет, — холодно и откровенно. Без попыток уколоть, вот когда так — это особо неприятно.

— Почему ты здесь? — мне стало интересно. Где же Артур? — Почему не в Москве?

Если бы она там появилась, то я бы выкрал ее, похитил, забрал, но женщина с моей фамилией, жена венчанная, никогда не будет жить с моим врагом!

— Ты приехал в Сибирь, чтобы спросить, как у меня дела? — снова этот тон, словно я идиот, общаться с которым — признак дурного вкуса.

— Хорошо, — бросил салфетку на стол. Вряд ли мы будем ужинать. Ярина коротко осмотрелась и напряглась, только заметив, что мы одни. Иллюзия безопасности лопнула, но Джульетта храбрилась. — Дедушка умер. — Она промолчала. — Он оставил весьма категоричное завещание. Я должен быть женат на тебе, что, собственно, выполнено, но он обязывал меня жить с тобой под одной крышей, — про наследника умолчал. У Ярины и так вытянулось лицо, лучше не рисковать.

— Нет. — категорично ответила. — И деньги свои забери.

— Думаешь, ты можешь сказать мне «нет» и спокойно закрыть вопрос? Ярина, очнись. Голову включи. Ты понимаешь, что на кону стоит?

— Власть, деньги, влияние? — предположила равнодушно. — Меня это не касается.

— Но тебя касается это, — рядом стоял дипломат с документами. Если девочка неразумна, то придется прибегнуть к старому доброму шантажу. Я положил перед ней документы от приставов относительно фермы ее деда. Ярина только поджала губы. Затем — досье с полным описанием финансовых схем, документооборота и фирм-пустышек, и за всем этим — подпись моей великолепной супруги. Ярина побледнела. Вишенка на торте — вполне настоящее свидетельство о рождении ее дочери с моей фамилией и отчеством. — Есть еще вопросы?

— Ты не посмеешь… — на выдохе, а в глазах море бушевало. Они у нее яркие, голубые, чистые.

— Хочешь проверить? — позволил увидеть в моем взгляде ту самую жестокость, которую мои враги считывали моментально и прыгали в кусты. — Если ты сядешь, жена, то я останусь единственным законным опекуном твоей дочери. Ульяна, да? — с обманчивой мягкостью поинтересовался пожизненным напоминанием о ее предательстве.

— Не смей… Не смей, понял!

— Но есть другой вариант, — примирительно произнес. — Мы возвращаемся домой и живем вместе, но каждый своей жизнью, иногда торгуем лицом и выходим в свет. Ты решишь финансовые проблемы своего родственника, а я уничтожу это досье. Больше никогда и никто не сможет тебя ни в чем обвинить.

Она смотрела на толстую папку долго и мучительно пристально.

— Музыкальная школа… — тихо-тихо и как-то обреченно.

— Что? — переспросил.

— Когда ты дашь мне развод? Когда завещание вступит в силу? — предположила она.

— Наш развод невозможен, Ярина. Забудь. Это навсегда.

— Почему?!

— Потому что я никогда не отдаю своего. Никогда.

— Неужели не хочешь нормально жену, семью, детей? — изумилась правдиво. — Месть дороже всего?

— Все бабы шлюхи. У меня есть ты, зачем мне еще одну брать в жены? Но потом… — остро взглянул на нее, — так и быть, можешь вернуться к дочери.

— В смысле?

— Я не потерплю у себя в доме приблудыша, — это главное требование. Ублюдка Самойлова рядом со мной не будет.

Ярина неожиданно громко рассмеялась, практически истерика. Я даже смутился.

Она резко поднялась, уйти хотела, но я захлопнул дверь за секунду и схватил Ярину за руку, прижимая спиной к полированному дереву. Перед глазами мелькнула сцена из прошлого, когда полностью слетел с катушек, так долго и методично копил в себе злость, что хотел уничтожить ее источник, но сейчас было одно но… В руках моей нежной жены был нож и приставлен он к моему горлу.

— Если посмеешь еще хотя бы раз повторить… — в глазах отразилось, что именно, не нужно уточнять. — Я тебя убью. Неважно, что будет потом, что будет со мной. Тебя убью, Святослав. Ногтями и зубами рвать буду, понял?

Ее руки дрожали, как и она сама, но лезвие держала крепко. Это угроза, которую можно запросто ликвидировать физически, но не морально. Ярина сделает, если потребуется. Сейчас, да.

— Чего же ты ждешь? — шепнул, подавшись к ней, надавливая кожей на острие. Она лопнула легко, и несколько капель упали на пол. — Давай, Джульетта. Чуть левее возьми, перережь к черту яремную вену. Станешь богатой вдовой.

Она не ответила, не нажала, нож не убрала. Дуэль взглядов. Каждый из нас за свое готов сражаться до конца. А ведь мы могли бы делать это руку об руку.

— Я верю тебе, Ярина.

Я реально верил, поэтому отступил на шаг. Она опустила нож. Шею начало пощипывать, и я коснулся ранки. На пальцах алая кровь. Я инстинктивно мазнул по ее губам своей частичкой. Она на автомате слизнула языком. Что-то абсолютно невербальное, но древнее, как сама жизнь. Только наша с ней.

— Подумай, Ярина, но не слишком долго. У нас обоих нет выхода. Видимо, судьба такая…

— Дочь я не брошу, — ответила с пронзительной любовью. К ней. Этому ребенку. Не моей дочери. — Можешь сажать меня в тюрьму, похищать, насиловать, даже убить. Но этого я никогда по своей воле не сделаю!

Я опешил от ошеломительной кипучей ярости ко мне, и Ярина убежала. В итоге думать остался я.