Будешь моей женой. Снова (СИ)

Глава 17

Глава 17

Святослав

Гости, те, кто потактичнее, начали отбывать через полчаса после того, как вечер покинула хозяйка. А те, кто нажрался до поросячьего визга, остались под присмотром официантов и незримой охраны. Папарацци и прессу уже разогнали.

— В дом никого не пускать, — распорядился перед уходом. — Через часик всех на выход. Утром должно быть все идеально.

Бабочку снял уже в холле. Здесь царили полумрак и успокоительная тишина. Да, сейчас именно такая. Только теперь готов признать, что одному в таком большом доме жить некомфортно. Права Ярина: музей, а не семейное гнездо. Я не против, пусть сделает ремонт.

Мать так хотела обставить особняк, когда только купил его, как раз перед свадьбой. Апеллировала к тому, что моя жена слишком молода и ей такие вещи неинтересны. Я посчитал это разумным: ведь реально не хотел обременять маленькую Джульетту дизайном огромного дома, а вышло, что ей никогда не нравилось здесь.

Ярина была такой молодой, красивой, восторженной. Она жила вне интриг и вражды — так мне тогда казалось. Когда поступило предложение породниться с давними врагами, мы оценивали профит и совсем не считались с чувствами: ни моими, ни ее. Я сразу выбрал Ярину. Ни о какой Диане речи не шло. Мне не нужна была рядом ушлая девица мутного происхождения. Наоборот, неискушенная девочка, способная прогнуться под любую позу, событие, обстоятельство. Только вышло так, что маленькая Джульетта стала царицей моих мыслей и владычицей снов.

Она так искренне ко мне тянулась, обожала и боготворила, что я не смог устоять и позволил себе ответное чувство. И меня засосало: я начал хотеть ее только для себя. Оберегал, заботился, контролировал. Ничем не нагружал, кроме себя. Она должна была любить только меня и быть доступной всегда: мне стало необходимо это как воздух. Возможно, потому что никто раньше не давал мне такого чувства нужности, не любил меня настолько, и я надеялся сберечь это чувство, не распаляя ни на что больше. Кроме детей. Они моя частичка, и их Ярина любила бы так же сильно.

Как же больно было падать. Да, я думал, мне нельзя нанести душевные раны — ведь у дьявола нет души, — ложь. Она есть, если в мире существует женщина с колдовскими глазами. Твоя женщина.

Я поднялся наверх и остановился у невидимой черты, лично мной проведенной: Ярина, ее дочь и… Я. Один. Время позднее, они спят уже.

Я перешагнул эту полосу, пошел на ее запах как одержимый. Взялся за ручку двери и нажал — заперто. Я только тихо усмехнулся: нет, Джульетта, в моем доме для меня нет преград.

Двери у нас хорошие, тяжелые и закрывались на настоящий замок с ключом. Но у меня, как у хозяина, был универсальный, и я вошел в ее спальню.

В комнате не было совсем темно, но было тихо — окна выходили на противоположную сторону, здесь не слышно отголосков праздника. Я подошел ближе и посмотрел на кровать: моя жена крепко спала, прижимая к себе ребенка. Девочка уткнулась ей в бочок. Было в этом что-то от защиты. От кого Ярина защищала дочь? От меня?

Внутри выжигало и пекло. Чем больше я смотрел на них, тем больше мне хотелось лечь рядом и почувствовать себя нужным. Тянуло магнитом к этой женщине: такой прекрасной и такой ненастоящей. Ярина, которую я любил, была только в моем воображении. Она другая. Но сейчас уже не был уверен, какая именно.

Гордость и принципы нерушимо охраняли мой разум от сладкого плена музыкальных пальцев. А вот сердце предательски сжималось, стоило оказаться рядом. Ах, дед, знал бы ты, как меня подставил. Жена — моя слабость, а слабость в моем мире — непозволительная роскошь. Поэтому я вышел и закрыл дверь. Нет, Святослав Игоревич, ничего не будет как прежде. Только бизнес, только выгода, только сын от нее. Без чувств. Без эмоций. Без души. Только страсть, порочная и распутная.

Утром я уехал в офис, несмотря на субботу. Дома оставаться и не контактировать с женой — невыносимо. А Ярина практически не оставалась одна, даже после найма няни. Ей она, кстати, платила жалование лично, а вот гигантский счет за новый гардероб прислали мне — денег для жены я никогда не жалел: такая красота достойна лучшей огранки. Но все же: неужели боялась, что мог подкупить и приказать навредить этой девочке? Ее дочери. Мне почему-то было архисложно произносить ее имя вслух. Что меня пугало? Возможно, то, что тогда она станет реальностью, моей реальностью. Эта девочка — дочь моей жены: рано или поздно я должен буду признать ее существование, иначе никак. Вот тебе и номер: я шел по пути своего врага Савицкого. Только каким я буду «папой» для ребенка от человека, которого ненавидел всей душой? Не знаю, но воевать с годовалой малышкой точно не хочу…

Ранний завтрак с представителем городской администрации я пропустил. Он вчера так надрался, что видеть похмельную рожу мне без радости: пусть наслаждается моей доброй волей и пьет аспирин. С губернатором игра в теннис только после обеда. Что еще делать женатому мужчине? Правильно, такому как мне только закопаться в работу.

Мир бро: В офисе?

Я : Да

Этому тоже дома не сиделось. Я понимаю, почему. Вчера он был без Яны. Мирослав был вечером в компании бывшей жены. Это залет.

Мир бро : Я заеду, разговор есть

Пока ждал брата, открыл в интернете последние светские новости: как и предполагал, званый вечер в особняке занял первые полосы. Нас с Яриной фотографировали много и часто. Сейчас можно полюбоваться нашим поцелуем. Ее возвращение в свет прошло великолепно, комар носа не подточит. Я за это хорошо заплатил: острые вопросы и едкие выводы относительно ее длительного отсутствия мне совершенно не нужны.

На одном из снимков я заметил отсутствие колец у нас обоих — непорядок. Свое я выбросил в Неву. Той ночью, когда горели ЕЕ вещи. А потом в отеле всю ночь драл Снежану, безжалостно и жестко. Два года теперь отделаться от занозы с глазами недоенной коровы не получалось. Ярины тогда больше не было рядом, я отсек ее от себя: хуй у меня встал, а вот сердце остановилось. Сейчас оно снова билось в ритме ее имени, все остальные части тела тоже работали исключительно рядом с драгоценной, ненавидящей меня супругой. Сейчас Ярина больше не притворялась и не имитировала любовь. Правда, у нее были и другие весомые причины возненавидеть меня. Как и у меня. Видимо, Шекспир был прав: на давней вражде с кровью больше не вырастут прекрасные цветы. Так не бывает.

А что стало с кольцом Ярины? Скажет, если спрошу? Но в любом случае нам нужны новые, женаты ведь.

— Здорово, — пришел Мир. — Есть новости, — схватил стул и, поставив наоборот, присел. — Со мной связался Савицкий, просит о встрече.

Да, за два года я знатно прижал хвост этому семейству, и это еще не нанес последний, сокрушительный удар. Со мной отец Ярины теперь пересекался редко, максимально избегал и лично не смел беспокоить.

— Ну раз просит, — я откинулся в кресле и достал электронную сигарету. Не люблю затхлый дух сигарет. А вот сигару в кабинете дома выкурить можно: книги, дерево, кожа… — Назначай часиков на пять сегодня. После тенниса поедем.

— С ним Артур будет, — сразу предупредил. — Сдержишься или охрану для верности возьмем, да побольше?

— Для них? — довольно усмехнулся.

— Для тебя.

Я задумался. Ярина со мной, но эта козлина наглая будет давить и прощупывать болевые точки. Я научился терпению. Но все, что связано с моей женой…

— Не беспокойся. Я держу себя в руках. Кстати, — решил поинтересоваться, — почему вчера не было Яны?

Мирослав замялся, глаза отвел: моего осуждения, что ли, боялся? Или просто стыдно?

— Поругались, — буркнул. — Яна нервная в последнее время. Не понимаю, что с ней.

— Реально не понимаешь? — криво усмехнулся. — Может, из-за этого?

Я развернул к нему ноутбук и показал один из снимков, где брат на заднем фоне танцевал с Ликой, бывшей женой. Ясен хрен, что Яна злилась не из-за вчерашних фотографий, а из-за метаний брата.

— Что ты сиськи мнешь? Реши уже, с кем быть хочешь.

— Яна — моя жена, — ответил, но уже не так уверенно. — Просто период такой. Сложный.

— Настолько вставить бывшей охота? — не удержался, подъебнул.

— Пиздец как, — признался совсем без удовольствия. — Все понимаю, но Лика… Меня всегда от нее перло. А Яна… Я люблю ее, реально люблю, лучшей жены не найти, но… Все стало слишком двояким. Меня разрывает между желанием к Лике и домом с Яной. Я не хочу терять жену. И бывшую тоже.

— Сложно, брат, на двух стульях жопа болит сидеть.

— Да знаю я. Еще и дети… Ромка маленький еще, а Ники… В последнее время она жалуется на Яну.

— Переходный возраст.

Они с Яной женаты уже лет восемь, не помню точно. Прежде чем родить Ромыча, она очень много времени уделяла Николь, которой было четыре года. Мирослав хотел полноценно участвовать в жизни дочери после развода. Естественно, после свадьбы многие заботы легли на молодую мачеху, тем более, у ее матери поперла карьера актрисы, и из-за съемок Николь больше была с отцом, чем с матерью. Это сейчас Лика год уже как полноценно родительствует, карьера стухла, можно и осесть.

— Согласен, Николь сейчас показывает характер, но и Яна срывается на нее по поводу и без.

— Ну, — протянул, — для нее все же мать — Лика. Думаю, она хотела бы вашего воссоединения, — пожал плечами.

Лика — бабочка, яркая и ветреная, это всегда в ней было. Она и прожила с моим влюбленным братишкой года два нормально, потом родила и типа впала в депрессию. Развелись они, когда Николь было три, но и до этого жили хуевенько: он ее любил и жутко ревновал, а она… хрен его знает, но явно не страдала после развода. Ладно, я грешен, но за что Бог Мира такой любовью наградил, мне не ясно. С Яной он мог бы быть счастлив, если бы окончательно отпустил бывшую жену…

— А ты сам чего хочешь?

Мирослав молчал. Плохо, когда не знаешь. Я вот точно знал, но не мог получить. Я хотел, чтобы Ярина любила меня и родила мне ребенка. Добровольно.

— Ладно, — плашмя ударил по столу, — поехали, в теннис поиграем, потом еще в ювелирный нужно.

К пяти вечера мы с Мирославом и внушительной охраной, которая заняла часть столиков в пафосном, но нейтральном ресторане, устроились за самым приватным столиком. Мы прибыли чуть раньше, Савицкий с Самойловым — минута в минуту.

Мы давно не здоровались за руку, да и не виделись толком. Я отметил, что тесть выглядел неважно. Слышал, что он сражался с онкологией. Ну что же, карма — она такая. Я не испытывал злорадства, но и жалко не было этого человека. Он тоже не пожалел бы меня.

— Перейдем к делу, — начал Савицкий и посмотрел прямо на меня, — я хочу вернуть дочь в семью.

— Она в семье, — расслабленно откинулся в кресле. — Муж и жена — одна сатана, — и бросил взгляд на Самойлова. Этот зато довольный как Чеширский кот: скоро власть перейдет к нему, потому что больше не к кому. Но… Было какое-то «но», и связано оно с моей женой.

— Хватит паясничать! — тестю было тяжело контролировать себя. — Ты держишь ее при себе, чтобы нам насолить! Верни Ярину в семью, и мы, так и быть, компенсируем все, что забрали у тебя.

— Украли, — поправил я.

Наши оппоненты молчали. Артур имел уважение к старшим, но я видел, что его разрывало от желания влезть в разговор.

— Это неважно. Ты же не ждал реального мира? Так не бывает, между нашими семьями точно. Отпусти Ярину. Дай ей быть счастливой в своей семье, с ее мужчиной, — бросил короткий взгляд на Артура.

Я мысленно вгрызся в горло им обоим, но внешне оставался спокоен. Счастлива она будет, ага как же! Ярина останется со мной и только со мной. Судьба у нас такая. А еще было завещание, но они о нем не знали. На оглашении присутствовали только Нагорные и поверенный деда. Если бы кто-то слил информацию, то я лично на ремни порезал бы. Это все присутствующие поняли. Раз Савицкие не в курсе, значит, Ярина не обманула, и реально между ними кошка пробежала. Но какая? Ярина молчит. Савицкий тоже вряд ли скажет правду.

— А зачем вам она? — вздернул бровь. — Снова через нее делишки стряпать? Вы же подставили ее под удар. А если бы я убил ее или посадил в тюрьму? Не жалко дочь было? М?

— Это дело семейное. Тебя не касается. А ты, — посмотрел на меня с едкой насмешкой, — ничего бы не сделал. Ярина умница, и хорошо отыграла свою роль. С рук у нее ел. Но квиты биты: мы тебе деньги, ты нам Ярину. Останемся при прежних раскладах.

Я рассмеялся. Наивные. Они даже пока не знали, что скоро им нечем будет платить, и не только мне. Когда-то они лишили меня счастья быть мужем, я в ответ лишу их главной ценности — денег, вырву жало у змеи.

— Глубоко неуважаемый тесть, идите на хуй. Пожалуйста.

Савицкий побагровел, а Артур громко рассмеялся и сделал неожиданное:

— Дмитрий Владимирович, оставьте нас, пожалуйста. Мирослав, и тебя попрошу.

Мы с братом переглянулись: он взглядом спросил, смогу ли без крови? Я смогу.

— Святослав Игоревич, — нарочито по-дружески заговорил, — давай поговорим, как деловые люди. Мне нужна Ярина. Увы, но дядька грезит чистокровными внуками.

Я подумал о дочери жены. Ведь она его. Так она сказала. Ведь если бы было по-другому, Ярина бы не стала скрывать. О таких вещах не врут. Меня много раз пытались поймать на пузо, но стоило прижать к стенке — сразу кололись на правду. Ярина тоже раскололась бы.

— Мы оба с тобой никого не любим, нам нужны деньги и власть. Я перевезу все активы в Москву вместе с женой, которую ты мне уступишь. Взамен — очень большая компенсация помимо той, что мы у тебя украли. Отдай мне мать и дочь, они ведь тебе не нужны. Я предлагаю настоящий прочный мир.

Я молча заставлял себя считать баранов, чтобы не кинуться рвать соперника. Я знал, что он себялюбивый подонок, но не думал, что настолько. Он относился к ним обеим, как к мясу. Я вряд ли лучше, но у моей жестокости другие корни. Здесь исключительно расчет. И он неверный. Даже без завещания деда Ярину не отдам и не разлучу с дочерью. Неважно, чья она, но моя жена дышала этим ребенком. В наших кругах это редкость.

Я вытер губы тканевой салфеткой после крабов и бросил ее в лицо Артуру. Это был мой ответ, слов он недостоин. Он оскалился и повторил маневр. Отпиздить бы его, да место слишком людное. Мне негативной рекламы в прессе сейчас не нужно, и Артур это знал.

— Увижу рядом с моей женой — убью, — предупредил ровно и без тени иронии. Давно у меня руки чесались избавить мир от этого экземпляра.

— Что, мужская гордость тю-тю? — решил подстебнуть Артур. — Да, Яри красива, но чтобы настолько скрутить тебя… — приподнял бровь, намекая на мою слабость. Бил по эго.

Да, гордость, как и принципы, летела к чертям. Разумом понимал, что нельзя с ней по-доброму, а чувства…

— Опасайся за свою мужскую гордость. Из моего города можно уехать без величия, — кивнул на его пах.

Я старался абстрагироваться от этого разговора, когда покупал обручальные кольца в ювелирном. Меня мучили противоречивые мысли: если это Ярина позвонила отцу и попросила выторговать себе свободу? Но она ведь в курсе про завещание: никаких сделок быть просто не могло. Все это слегка ставило в тупик. Пора моей жене устроить очную ставку с родителями.

— Святослав Игоревич, — меня встречала экономка, — ужин готов. Прикажете накрывать?

Я не любил и не хотел есть в одиночестве, а Ярина, сомневаюсь, что составит мне компанию по доброй воле.

— Святослав Игоревич, почта и корреспонденция, — подала привычно поднос с газетами и письмами. Приглашения на мероприятия сыпались как из рога изобилия.

— Пригласи мне Ярину Дмитриевну, — снял пиджак и галстук. — Пусть накроют стол на двоих.

Пока горничная колдовала в столовой, я поднялся в нашу спальню и принял душ, переоделся в домашнее и, положив коробочку с кольцами в карман штанов, спустился к ужину. Ярины не было, только смущенная Алла Георгиевна.

— Где? — только и спросил.

— Ярина Дмитриевна не голодна, — отвела глаза. Видимо, жена не стеснялась в выражениях.

Я осмотрел со вкусом сервированный стол и ароматные изысканные блюда. По времени девочка должна уже спать. Я, перескакивая ступеньки, дошел до невидимо проведенной черты: ну не надеялась же Ярина спрятаться за ней?!

Дверь в спальню была открыта, но жены я не увидел. Только слышал шум воды. Я пошел на него. Внутри было влажно, напарено и пахло сиренью. Ярина лежала в ванной, полной нежной пены, с закрытыми глазами. Рядом на бортике — рация и телефон, из которого лилась тихая мелодия. Вальс цветов, если мне не изменяла память.

Я сглотнул вязкую слюну, буквально капавшую изо рта, созерцая тонкую длинную шею и округлую грудь. Жаль, сосков не видно. Инстинктивно стянул футболку и достал из кармана футляр с парными кольцами.

— Ты снова замужем, Джульетта, — надел одно ей на палец. Ярина вздрогнула и распахнула колдовские глаза. Я сходил с ума от желания взять ее прямо здесь и сейчас: обнаженная, влажная и очень горячая.

— Уходи, — вздернула подбородок, маскируя страх дерзостью. Здесь не было ножей, а я сильней и очень хочу. Она видела это не только в моих глазах: у меня очень откровенно стоял.

— Не хочу, — шепнул, пробуя воду. — Можно? — начал стягивать штаны. Трусов на мне не было: дома вечером, да с такой красивой женщиной… Зачем они мне?!

— Нельзя, — она подтянула ноги. Я всегда отличался богатырским сложением, а ванная в гостевой спальне для миниатюрных женщин, ну или очень хилых мужчин. Ярина смотрела на меня сквозь ресницы, с ума сводя глубиной взгляда и пухлыми, чуть приоткрытыми губами. Головку разрывало от страстной похоти, а яйца тянуло от наполненности.

Жена закусила губу и поманила меня пальцем. Я подошел, концом практически касаясь гладкой щеки. Ярина взвесила в ладони мошонку, затем сдавила и резко поднесла к яйцам маленький ножик. Таким не убить, но вред моему достоинству причинить можно. Пустить кровушку.

— Поаккуратней с этим, жена, — усмехнулся, но за яйца переживал. — Нам еще детей делать.

— Свят, я обещала, что отрежу, а обещания нужно исполнять, — нажала холодным лезвием, но осторожно. Не способна эта девочка пускать кровь.

Я погладил ее по влажным волосам, касаясь идеального лица.

— Руки убери, — хрипло велела. Я резко перехватил тонкое запястье, сжимая, пока ножичек не упал на пол. Затем вытащил русалку в пене, прижимая к себе, членом касаясь плоского живота. Такая же стройная, упругая и крепкая в нужных местах. Она так пахла, что у меня срывало крышу: это звериные инстинкты, и мне сложно было контролировать эту тягу. Та часть меня, которая не подвластна моему разуму, только ей — женщине с колдовскими глазами и ароматом пряного меда. Хочу поцеловать ее, везде.

Но вместо этого схватил широкое полотенце и замотал ее, пряча от своего животного взгляда. Это жест доброй воли, надеюсь, оценит.

— Через неделю мы приглашены к губернатору на праздник. Пора официально поздороваться с родителями, Джульетта…