Будешь моей женой. Снова (СИ)

Глава 19

Глава 19

Ярина

Мы молча ехали в загородный клуб, в котором должны провести выходные. Святослав, приложив пальцы к виску, напряженно думал о чем-то. Мы и десятка слов друг другу не сказали после ругани на Фонтанке. Когда приедем, снова придется играть счастливых супругов, только настроения совсем не было.

Я не знала, как встречусь с родителями. Что им говорить? Как реагировать? Два года не виделись, но сложно сказать, что они стали мне совсем чужими. Это мои папа и мама, какими бы они ни были. Я хотела бы поговорить лично и начистоту: понять, за что они так со мной? Я же их ребенок.

— Обязательно оставаться на ночь?

Мне бы не хотелось: во-первых, Ульяну бросать надолго, во-вторых, сомневаюсь, что у нас с Нагорным разные спальни. Лечь с ним в одну постель — нет, это выше моих сил. Я не отдамся по доброй воле, а он слишком напряжен, чтобы сдержаться. Официально мы женаты семь лет, но я только сейчас начала реально осознавать, какой он, мой муж. В нем кипела настолько необузданная энергия, неукротимая и жгучая, и она искала выход, постоянно искала, а когда находила — разрушала все на своем пути. Я не знала, есть ли в принципе в мире человек, способный преобразовать этот коктейль во что-то мирное, созидательное. Возможно, это могли быть дети… Свят ведь хотел…

Я посмотрела на жесткий профиль Нагорного. Почему он такой? Ведь жестокими не рождаются. Жестокими становятся. Вот так неожиданно я осознала, что у меня не осталось к нему ненависти: его пожалеть нужно. Люди, которые не способны любить от души и сердца, бедны, и никакие деньги, власть и сила этого не заменят.

— Обязательно, — бросил сухо.

— Кто приглашен?

Святослав медленно повернулся, прожигая меня арктическим холодом в ореховых глазах.

— Все будут: папа, мама, Артур… — ждал моей реакции. Неужели решил, что я из трусов выпрыгну, когда увижу троюродного брата? Нет, Артура я теперь ненавидела еще больше. Это он подставил меня. Подробностей не знала, но теперь тот выпад в отеле не казался случайным порывом. Артур интриговал против меня, а подвеска тому прямое доказательство. Свят не знал о ней, я ему не говорила, боялась, что сделает неверные выводы. Так и вышло.

— Отлично, повидаюсь с родственниками, — отвернулась к окну.

Мы приехали одними из последних, как самые почетные гости: Святослав предложил руку хозяйке вечера — не знаю, какая она по счету у губернатора, но была не старше меня. Я была ангажирована ее мужем. Гостей было много: в основном, чиновники питерские и московские, но и самая элита Петербурга.

Я ненавязчиво высматривала родителей, но постоянно натыкалась на взгляд Нагорного — он зорко следил за мной, хотя сам буквально захлебывался женским вниманием. В этой среде наличие жены никого не останавливало: томные взгляды, кокетливые улыбки, недвусмысленные намеки. Мужчинам можно все. Женщинам нет, но, судя по супруге губернатора, если осторожно, то молодого жеребца несложно оседлать. Моего мужа она старалась не отпускать.

Я бросила взгляд на ее высокопоставленного супруга: грузный, возрастной, лысеющий мужчина. Деньги, конечно, не пахнут, но стоили ли того молодость, красота, время этой женщины? У них нет детей, а брачные контракты такие, что девочка, за душой которой только внешние данные, останется ровно с тем же, только старше и печальней. Крепкие браки были только у равных семей: с изначально богатыми женами, за которыми сила отца или других родственников. Там дешевле убить, чем развестись.

— Нужно рожать, — тихо вздохнула. Это давало хоть какие-то гарантии.

— Вы что-то сказали, Ярина? — губернатор улыбнулся, а мелкие сальные глазки заблестели. — Вы стали еще красивее… — произнес со значением. — Понимаю, почему Святослав Игоревич до сих пор очарован вами. Ястребом следит.

— Ваша супруга тоже очень красивая женщина, — улыбнулась, глазами показывая на вертлявую брюнетку, повисшую на локте моего мужа.

— А, — махнул рукой, — это отработанный материал. Породы нет, — посмотрел на меня восхищенно. Мне стало противно. Я отвернулась, пряча гримасу отвращения, и наткнулась на властный горящий зеленью взгляд Артура Самойлова, моего брата, а рядом Диана, моя сестра. Значит, и родители где-то здесь.

— Извините, Эдуард Владимирович, — оставила своего кавалера и отправилась на поиски. Я хотела их увидеть, особенно маму. Просто в глаза просмотреть. Неужели ей совсем неважно, как я жила эти два года?

— Какого-то ищешь? — Свят подхватил меня под руку стальной хваткой и харизматично улыбнулся, ведя прямо к семье Савицких. Я не отреагировала на его сарказм, мне сложно ничего не чувствовать.

Я увидела отца и мать за одним из фуршетных столов. Они о чем-то спорили: мама крутила в руках ножку бокала с шампанским, а папа, наоборот, пил. Видимо, ей это не очень нравилось. В глаза сразу бросился не очень здоровый цвет лица. Он что, болен?

— Ну, здравствуйте, дорогие тесть и теща, — Свят, придерживая меня, остановился рядом с ними. — Плохо выглядите, Дмитрий Владимирович, — Нагорный иронизировал жестко, а говорил безжалостно.

— Ярина… — мама сделала шаг ко мне, но отец сжал ее руку и вернул на место. Она послушно встала рядом и опустила глаза.

— Как-то странно вы приветствуете дочь, — демонстративно нахмурился, переводя взгляд с них на меня. — Сначала спрятали от меня не пойми где, потом выкупить пытались, а сейчас смотрите, как на не родную.

— Что значит выкупить? — нахмурилась я. — Пап?

Я смотрела на него, а он только кривился, меряясь взглядом с моим мужем. Вот она, сила долгой вражды. Ничто и никто не важен, только желание видеть врага поверженным.

— Я хотел вернуть тебя в семью, но вижу, ты предпочла жить с нашим врагом и со своим мучителем. Забыла, как прибежала домой после его издевательств?

Я сглотнула вязкую слюну, ощущая, как дрожат губы. Возвращаясь в то утро, когда бежала от мужа, а потом так же от родителей. Нагорный не смилостивился, и Савицкие не пожалели.

— Я помню, папа, все помню, — развернулась и пошла в другую сторону. Эта встреча мне многое показала и рассказала. Эти люди, мои родители, ни капли не изменились: мать привычно молчала, а отец злился, что потерял выгодную инвестицию.

Я спряталась в одной из туалетных комнат. Выдохнуть, собраться хотела, но неожиданно за моей спиной возникла Диана. Мы мерились взглядами через зеркало. Она за два года практически не изменилась, но в глазах появилось что-то хищное, непримиримое, жесткое. Как у всех Савицких. Так они смотрели на своих врагов. Сестра меня наградила этим взглядом. Я ответила таким же — как Нагорная. Как же вышло так, что она Савицкой оказалась больше, чем я? Впитала в себя эту ненависть: только, кажется, ко мне, а не к моему мужу.

— Здравствуй, Диана, — собрала волю в кулак и отпустила наше родство. Да, мы сестры по матери, но на проверку оказались чужими людьми. Она помогла мне тогда, но по глазам видела, что это было сделано ради нее самой, не ради меня и моего тогда еще не рожденного ребенка. — Как жизнь? — улыбнулась одними уголками губ.

— Здравствуй, Ярина. Сестричка. Давно не виделись.

— Давно, — кивнула я. — Ты с Артуром, как я погляжу. Новая симпатия?

Может, нас скоро ждала свадьба? Дай бог. Я только рада, если надеждой, опорой и любимой дочерью станет Диана. Она всегда хотела быть на моем месте, даже когда это очевидно невыгодно.

— Артур красив, циничен, иногда груб, все как мне нравится, — ответила она, — но мне нужен другой мужчина, — и прямо посмотрела в мое отражение. — Твой муж.

Она совсем не стеснялась меня. Привыкла, что я сглажу и проглочу. Сейчас я понимала, что жила с навязанным перманентным чувством вины: я уступала ей, отдавала то, что приглянется сестре, делилась всем, пыталась заслужить одобрение и любовь мамы, делая приятно старшей дочери. Именно поэтому Диана говорила со мной так: обязывала меня оправдываться, уговаривать, извиняться, а по итогу отдавать свое. Единственный раз, когда я удержалась, — брак с Нагорным. Я полюбила его с такой силой, что это больше любого чувства вины.

— У тебя было два года, — я повернулась, столкнувшись с ней лицом к лицу, — чтобы попробовать получить Нагорного. Но… — я развела руками.

— Ты ведь обещала его мне! Почему ты вернулась к нему? После всего…

— Знаешь, Святослава можно называть по-разному, но он точно не вещь. Если ему нужна женщина, он горы свернет, чтобы получить ее, а если нет, то ничего не поможет.

— Почему ты вернулась к нему? — сузила глаза. — Два года он жил холостяком, а сейчас вы не сходите со страниц светской хроники.

Значит, о завещании старшего Нагорного она не знала. Я точно посвящать не буду. Пусть грызутся без меня.

— Он узнал о ребенке? — продолжала Диана. Я вздрогнула: не успела справиться с эмоциями. — Неужели Свят не знает, что ты родила от него?

— Ди, это тебя не касается.

— А если я расскажу ему? — хотела попробовать шантажировать меня.

— Вперед, — открыла дверь уборной, — уверена, Свят будет очень рад. Очень.

Диана понимала, что общие дети нас с Нагорным свяжут навсегда, а ей, видимо, этого очень сильно не хотелось. Господи, столько лет грезить о чужом муже! Это явно патология. Или сестре жизненно необходимо отобрать у меня все, что я имела.

— Я вообще предупредить тебя хотела, — Диана неожиданно сменила тему. — Отец болен, серьезно.

— Чем? — увы, но я не настолько бездушна, чтобы никак не среагировать. Этот человек родил меня, растил, просто папа тоже не умел любить без выгоды.

— Рак желудка, четвертая стадия. Ему недолго осталось.

Я сжала виски. Этого не ожидала. Это очень жестко. Не зря мне показалось, что отец плохо выглядел. Могла ли я что-то сделать для него, если он удостоил меня только упреками?

— Артур надеется получить все, но для этого ему нужна ты. Я точно знаю, что твой отец поставил ему такое условие, когда узнал, что ты вернулась в Петербург. Будь осторожна, не верь его песням о любви. Он очень жесток и способен на все.

— Почему ты меня предупреждаешь?

Я это знала и без нее! И в сказки Самойлова не поверю ни за что!

— У каждого свой интерес, — хитро улыбнулась. Диана вышла, а я схватилась за раковину. Как же сложно играть, лгать, изворачиваться. Этот мир извращал душу и лишал ценностей. Нет, можно оставаться такой же куколкой, наивной и доверчивой, только тогда тебя растопчут, вытрут ноги и выкинут за ненадобностью, как старый чемодан.

Я вышла из уборной и прошла прогуляться по клубу, игнорируя банкетный зал. Хотелось подышать и отдохнуть от любопытных взглядов. Сегодня я плохо играла роль любящей покорной жены.

Я вышла на воздух, обнимая себя руками. Не видела, но слышала, как шумели волны где-то в темноте берега. Здесь территория освещена, глаз радовали осенние цветы, а сосны пронизывали черное небо. Пахло увяданием.

— Свят, — услышала имя своего мужа и голос узнала, — мне есть, что тебе предложить, просто послушай. Вместе мы…

— Что за бред! — жестко прервал. — Мне это неинтересно.

— Но… — Диана пыталась что-то доказать ему.

— Избавь меня от своего присутствия и займись уже своим ментальным здоровьем. У тебя навязчивая идея.

— Потому что это любовь, Святослав. Никто тебя не будет так любить, особенно Ярина. Она Савицкая, она не способна любить Нагорного. Они все такие!

Я закусила губу, чтобы возмущенно не обличить эту ложь. Диана буквально одержима Святом, и это уже совсем не про любовь. Мне даже стало жаль ее. Никому не пожелала бы такого слепого чувства. Оно не сделает счастливой Диану. Но, главное, чтобы она не сделала несчастными тех, кто мешал ей в так называемом достижении цели.

— Ярина, — Святослав увидел меня и поднялся на террасу, где я стояла, — холодно, а ты раздетая, — скинул пиджак, по-хозяйски набрасывая мне на плечи, затем привлек к себе. — Мы сегодня плохо играли любящих супругов, — поцеловал нежно в уголок губ. — Как ты пахнешь, Яри… — я слышала, как дернулся его кадык.

— Диана, Снежана, Сандра пахнут иначе? — иронизировала, а внутри полный раздрай. Слишком много сегодня узнала и услышала.

— Ты же знаешь, что одна пахнешь моей самкой. Если бы я мог… — горько усмехнулся. — Если бы я мог забыть тебя, оставить, не искать взглядом, я бы сделал это. Клянусь, сделал бы. Но я не могу, — сжал мои плечи. — Не могу!

— Как мило, — сладко улыбнулась. — Два года ты как-то жил без меня, — дернула плечом и, пользуясь присутствием гостей, высвободилась и ушла.

В банкетном зале звучали тосты и дарили подарки имениннику: один лучше другого. Губернатор — важный человек, практически такой же, как мой муж. У Святослава всегда было взаимовыгодное сотрудничество с представителями власти: он снабжает их деньгами, они закрывают глаза на все.

— Поздравляю вас, Эдуард Владимирович, — отец поднял тост, — желаю вам процветания, долгого и успешного нахождения на посту… — он неожиданно закашлялся, и слово взял следующий в списке дарителей. Раньше такую грубость отец не допустил бы и не стерпел, а сейчас молча отошел. Видимо, у Савицких действительно большие проблемы, и не только со здоровьем. Зря он обокрал моего мужа: Свят молодой, здоровый, упорный и безжалостный, такого сложно одолеть.

— Папа, — я подошла к нему, заметив, что по лицу разбежалась странная бледность. — Может, скорую вызвать?

— Единственное, что ты можешь сделать для меня, — расправил плечи и посмотрел высокомерно: — развестись с Нагорным и выйти за Артура. Осчастливь меня внуком.

— Папа, у тебя уже есть внучка… — я едва сдерживала слезы. Как же так вышло, что такой ангел не нужен этим людям, родным? Потому что кровь не та? Не чистая!

— Этот ребенок — плод Нагорного, а такие внуки мне не нужны. Или ты разводишься, или больше мне не дочь. Выбирай, кто тебе дороже.

— Я уже выбрала, — ответила уверенно и отошла. Моя дочь будет знать, что такое родительская любовь. Настоящая и искренняя. В отличие от нас: сирот при живых папе и маме.

— Ты избегаешь меня, Ярина? — Артур буквально вырос передо мной, довольно улыбаясь и хитро щурясь зелеными глазами. Поразительно красивый мужчина, но напрочь лишенный морали и принципов. — Потанцуем? — обхватил мою талию, блокируя любые попытки высвободиться.

— Не смей ко мне прикасаться! — воскликнула с шипением. — Говнюк московский!

— А-ха-ха! — Артур громко рассмеялся. — Ты просто очаровательна, Ярина. Ты даже не представляешь, как мне жаль, что в отеле не довел дело до конца, — погладил мою щеку. Я дернулась, но он только сильнее прижал меня к себе. — Ты изменилась, — абсолютно серьезно произнес, — я хочу тебя еще больше, — буквально имел меня взглядом.

— Мы оба знаем, что тебя интересует, Артур. Только наследство моего отца.

— Очень интересует, но ты недооцениваешь собственную красоту. В моей коллекции еще не было таких великолепных женщин: и внешне, и внутренне. Тем более, я мог бы предложить тебе хорошую сделку… — договорить он не смог. Я только успела увидеть налитые кровью глаза Нагорного.

— Я предупреждал тебя, — мне не понравился убийственно непроницаемый взгляд.

— Нагорный, публичные сцены не сыграют на руку нам обоим.

Заминка в танце уже привлекла внимание.

— Повтори, что я сказал, — с обманчивой мягкостью попросил Свят.

— Если появлюсь рядом с твоей женой, ты меня убьешь, — Артур был поразительно спокоен.

Я побледнела. Я поверила Святославу. Наверное, с таким стеклянным пустым взглядом убивают людей. Нет. Нет! Так нельзя! Господи, да они же люди, а не звери!

— Это шутка? Вы же не серьезно?! — ошарашенно произнесла.

— Ты хочешь попросить за него, Ярина? — теперь Свят перевел на меня пустой взгляд. — Что ты готова отдать за своего, — Нагорный с силой хлопнул по плечу Артура, словно мы решили просто побеседовать в центре танцующих, — братца? М?

Я не понимала, в какую игру они играли со мной, но это все точно что-то значило, и я не хотела знать, что. Мне просто стало страшно.

— Я ухожу… — голос мне едва повиновался, но шаг был решительным. Вот только уйти далеко мне не дали. Рука мужа властно и собственническим жестом привлекла к себе. Мы вышли из зала и ушли в приглушенный интимный полумрак на втором этаже. Святослав открыл какую-то дверь и подтолкнул меня внутрь.

— Чего ты хочешь? — повернулась и вскинула голову. Пусть видит, что не боюсь его. Хотя я боюсь, очень боюсь. Мы пять лет жили вместе, а я каждый день открывала что-то новое, темное, страшное. И не только о нем. В Артуре сидела та же тьма: они оба готовы рвать, выгрызать и резать. Они делали это. На пустых лицах гудела опасность: никакой жалости, никакого милосердия. И этому человеку я угрожала убийством…

— Рада была увидеть братика, м? — неспешно шел на меня. Я не двигалась. — Меня ты не хочешь, жена, а его? — остановился так близко, что запах его парфюма забил пазухи. Мне стало трудно дышать. Воздух настолько густой и тяжелый, что колени подкашивались.

— Нет, — это максимум, чтобы не осыпаться ему под ноги острой крошкой своей личности.

— Дашь проверить? — вкрадчиво и с таким ощутимым неверием.

— Проверяй, — прямо в глаза. Страх меня никогда не возбуждал, так же, как и Артур. Свят резко привлек меня к себе и развернул, чтобы мои ягодицы уперлись в его бедра. Он задрал мне юбку, коснулся трусиков, сдвигая их в сторону, и погладил нижние губы, надавливая и проникая внутрь.

— Руки мыл? — вздрогнула и наступила каблуком ему на ногу, чтобы прям больно. Он достаточно убедился. Я и сама чувствовала, что сухая.

— Ты стала фригидной?! — шепнул изумленно.

— Да, стала, — повернулась к нему. — После той ночи я фригидная. Ты сделал меня такой. Ты!

— Я не верю, — категорически не согласился Нагорный. Я не успела среагировать, как он опустился передо мной на колени, задрал юбку и закинул мою ногу себе на плечо.

— Ты что… — я растерялась. Я просто не поняла, как это произошло: Свят из хищника с кровавыми клыками превратился в мужчину с ловким языком. — Отпусти меня! — отталкивала и рвала ему волосы, но огромные руки жестко зафиксировали мои бедра. Против воли из горла вырвался тихий всхлип, и я зажала рот ладонью. Комнату наполнили влажные порочные звуки. Святослав лизал мне. Шлюхе, предательнице, неверной. Жене. Да, он говорил, что никогда не делал этого с другой, только я. Потому что ему было вкусно и приятно. Его возбуждал мой запах. Называл единственной.

Я пошатнулась и вся сжалась в рваной острой судороге оргазма. В первый раз за два года испытала сексуальное наслаждение. Сколько пыталась сама себя удовлетворить, просто чтобы ощутить внутри женщину, живую и способную чувствовать… Но ничего не выходило. Все атрофировалось. И вот я снова с ним, в его руках, падаю в его бездну. Тону в мужчине, обидчике, предателе.

Это ненормально. Все, что между нами происходило, больше похоже на одержимость, животную тягу, желание обладать любой ценой и вопреки рассудку. Святослав явно ненормальный. А я? Я вообще здоровая? Или рядом с ним я тоже становилась зверем? Самкой, парой, волчицей. Волки выбирали пару на всю жизнь, только смерть могла разлучить их…

— Ты моя, Ярина, — Святослав поднялся и прижался к моим губам, размазывая мой вкус, отдавая его мне. Показывая, что я в его власти. Что может делать со мной все, а мое тело будет принадлежать только ему. Магия. Истинное колдовство. Иначе не объяснить. — Сегодня мы снова станем мужем и женой. Ты точно готова, и я готов, — приложил мою руку к каменно-твердому паху.

Я не ответила, только пошатываясь вышла. Как же он глух ко всему, что не касается физики. На уровне души и сердца черств. Неужели не понимает, насколько больно сделал мне каждым словом, поступком, прикосновением? Я ведь женщина, всего лишь женщина, нам больнее внутри, чем снаружи.

Если он уверен, что я могла перешагнуть через все так же легко, как мужчина, значит, я буду вести себя именно так. Будет ему сегодня женщина, готовая на все…