Будешь моей женой. Снова (СИ)

Глава 16

Глава 16

Ярина

Вечером я уложила дочку пораньше, она без дневного сна осталась, поэтому уснула, еще восьми не было. Я спустилась на кухню, сделать себе салат. Было тихо, и ничего не изменилось: вечером прислуга без звонка не высовывалась, а хозяин привычно не ужинал дома. Меня это устраивало.

Я достала овощи, банку консервированного тунца, творожный сыр и поставила вариться перепелиные яйца. Нарезала салат и смешивала соус, думала о завтрашнем дне: Яна позвонила, днем придут два кандидата. Мне нужна хорошая няня, очень я опасалась Ульяну оставлять с кем-то, кто предан исключительно Нагорному.

— Ты готовишь? — я подпрыгнула от неожиданности.

— А ты знаешь, где в этом мавзолее кухня? — взяла большой салатник для смешивания, продолжая кулинарить.

— Раньше ты не высказывалась против нашего дома. Терпела? — присел на высокий стул и порывисто дернул узел галстука, освобождаясь от удавки.

— Терпела, — собралась уходить, — это не дом, это музей. Живи теперь с этим.

Я в крыло Святослава не заходила ни разу: там как раз-таки располагалась наша некогда супружеская спальня: не знаю, там ли он ночевал или где, но свою часть этажа решила оживить. Найду няню и займусь этим. Пока я вынуждена находиться здесь, то и жить хочу не в выставочном зале.

— Постой, — сжал мое запястье, — не уходи.

Я дернула рукой, но Свят поднялся и усадил меня напротив, затем забрал салат и поставил на стол.

— Так, а где же тарелки? — почесал задумчиво подбородок, затем начал открывать шкафчики. Я была поражена его наглостью.

Нагорный нашел большие плоские тарелки и разложил на них мой салат!

— Я вообще-то для себя готовила, — ткнула в него пальцем и прислушалась к радионяне: показалось, спит малышка.

— А продукты мои, — заявил, накалывая на вилку тунца в соусе и сырном креме. — Вкусно, — сощурил ореховые глаза. — Чему тебя еще в деревне научили?

— Яйца взбивать, но не смешивать, как мартини. А продукты…

— Да перестань! — не дал мне сказать. — Еще я жену куском хлеба не попрекал. Ешь, — кивнул на нетронутую порцию. — Ты готовишься к приему? От услуг Сандры отказалась… — и смотрел на меня с жадностью. Реакции ждал. Ревности.

— Красивая женщина, — я закинула ногу на ногу и взяла вилку, — неплохая кандидатура в инкубатор. Трахни ее хорошенько, чтобы залетела, и на меня запиши. И волки сыты, и овцы целы.

— А если я хочу трахнуть тебя? — перешел на урчащий шепот.

— Я, — наклонилась через стол, — не хочу тебя. Поэтому не обижай любовницу невниманием.

— Хочешь, — резко накрыл мою ладонь своей и сжал запястье. — Может, ты никогда не любила меня, Ярина, но всегда текла для меня.

Святослав гладил тонкую кожу, а его большой палец четко лежал на моем пульсе. Мужчина, которого я когда-то безумно хотела. Он всегда мог разбудить во мне ответный огонь: сонной, больной, даже с менструацией. Мужчина, которого любила до дрожащего его именем сердца. В огонь и воду за него вошла бы. А сейчас… Душа болела — предательство любви не проходит бесследно, но тело молчало — я холодной стала, как русалка морская.

Я никогда не любила его…

— Ты вот, Святослав, такой умный, — сложила губы, словно с дитем малым разговаривала, — а такой дурак, — если он считал, что можно так притворяться, значит, абсолютно не знал и не чувствовал меня. Мы ведь пять лет вместе прожили!

— Ярина… — сквозь зубы пропустил мое имя, буквально перемолотил клыками. Нагорный не любил оскорблений. Он сжал углы стола, чтобы не схватить меня. Мальчик пытался сдерживаться.

— Я не хочу тебя, Свят. Хочешь, дам трусы понюхать? Убедишься, — и действительно сняла белье и бросила ему в лицо. — Это твой максимум относительно меня.

Они точно были сухими и чистыми. Никаких феромонов. Пусть убедится, что больше не волнует меня.

— Так что подумай насчет Сандры, — отправилась на выход, но услышала в спину:

— Я с ней спал, Ярина, да, но как тебя снова увидел — ни с кем больше. Ни с кем… Я тебя хочу, Джульетта. И я тебя получу.

— Я тебя предупреждала, Нагорный, — силой меня больше не возьмешь!

— Сама попросишь, Нагорная, — и приложил мои трусики к носу. — Ты думаешь, что не пахнешь, но я чувствую, как ты цветешь для меня, жена.

Не дождется! И дело не только в моей гордости и обиде на него. Я просто разучилась желать мужчину и получать удовольствие от близости. Даже сама с собой не могла больше достичь разрядки…

На следующий день я провела два собеседования и однозначно выбрала няню. Они обе были квалифицированы и хорошо поладили с Ульяной, но между пятидесятилетней женщиной и девушкой примерно моего возраста я выбрала первую. Я больше не так наивна в отношении верности своего мужа, поэтому никаких молодых женщин в доме. Он может путаться с кем угодно, но не под одной крышей со мной. Хватит, я это уже проходила той роковой ночью.

Я ввела в курс дела Маргариту Петровну, посмотрела пару дней, насколько моей малышке комфортно с новым человеком. Неожиданно Алла Георгиевна тоже помогала, скупо и сдержанно, но явно симпатизировала моей дочери. Да, Ульяна у меня росла очаровательной девочкой.

— Ярина Дмитриевна, можно вас, — экономка остановила меня на выходе. — Я могу оставить вам меню к званому вечеру? Утвердите?

Я изумленно взяла красиво оформленный лист на деревянной подложке. Раньше мне таких вещей не доверяли.

— Вы уверены, что Святослав Игоревич не будет против? — скептически поинтересовалась.

— Вы хозяйка в этом доме. Вы можете делать здесь, что угодно.

Ого, ничего себе!

— Хорошо, я посмотрю.

Подготовка к приему шла полным ходом, мне тоже нужно было обновить гардероб и образ. Я ведь должна быть блистательной и великолепной, как раньше.

У меня не было ни времени, ни желания бегать по магазинам и покупать тонну одежды, белья, обуви и сумок. Поэтому я поехала в агентство элитного шоппинга. Меня много фотографировали, измерили от и до, показали каталоги последних коллекций топовых зарубежных брендов и наших модных дизайнеров. Одновременно я освежила стрижку и сделала укладку, маникюр, педикюр и пилинг всего тела.

Мне обещали, что по максимуму привезут вещи для примерки в два дня, ну а то, что нужно покупать за границей — в течение недели. Громадный счет я попросила отправить моему супругу Святославу Нагорному. Пусть платит. Муж все-таки!

Гости должны были начать прибывать через полчаса. Основное торжество будет проходить на воздухе: официанты заканчивали с фуршетом, а повара готовили основные блюда; наш двор превратится в изысканный ресторан в декорациях теплой ночи.

Я распахнула окно, прислушиваясь к легкому звучанию скрипки — музыканты готовились развлекать гостей. Надеюсь, в программе нет нынешних звезд современной эстрады. Мне жалко свои уши.

Мне привезли шикарное черное платье с открытой спиной и декольте, не позволявшим надеть даже поддерживающие накладки на груди. Впрочем, мне это не нужно: размер вернулся к дородовому, разве чуть округлей стала форма.

Волосы я сама уложила легкой волной, приподняв у корней, вечерний макияж и стойкий блеск на розовые губы. В своей спальне нашла футляр с висячими бриллиантовыми серьгами и записку:

Зайди в нашу спальню

Я сглотнула, рассматривая крупный размашистый почерк. Не хотела идти, слишком много воспоминаний. Разных. Но последние — самые яркие. Там я встретила конец себя прежней — восторженной, молодой, любящей и, как мне казалось, любимой.

— Маргарита Петровна, — заглянула в детскую, — в это крыло никто не зайдет из гостей, отдыхайте спокойно. — сегодня она оставалась на ночь. — Уложите Улю у меня в спальне. Если что, я с телефоном.

— Ма-ма, — улыбалась дочка. Слова «папа» она не знала. — Тя ну, даи-даи.

— Держи, милая, — подала любимого жирафа с вытянутой шеей, на которой тут же сжался маленький кулачок.

Я вышла из комнаты и, вскинув голову, пересекла черту между нашими частями дома. Это тоже своего рода испытание, которое я должна пройти, чтобы полностью отпустить прошлое.

Чувство дежавю пронзило вместе с гулким эхом моих шпилек, цокающих по мраморному полу: внизу суета и жизнь, а здесь время остановилось. Я снова шла по коридору и боялась открыть дверь в спальню… Но я сделала это: маленький шаг для человечества и огромный для маленькой Джульетты, забившейся в углу где-то глубоко внутри меня.

— Ты что-то хотел?

Святослав как раз накидывал пиджак смокинга на плечи. Статный, породистый, красивый — для первых страниц светской хроники самое то. Мне нужно сыграть блистательную влюбленную жену, а ему — внимательного любящего мужа.

— Проходи, Ярина, — поманил меня взглядом. Я мельком осмотрелась: многое осталось по-прежнему, кроме моих вещей и общих фотографий.

Я остановилась рядом с большим зеркалом в пол. Святослав застыл сзади, завораживая своей мощной аурой. Я не могла пошевелиться. Здесь действительно не властно время: картинки нашей супружеской жизни сменялись как в калейдоскопе.

— Чего-то не хватает, — задумчиво прошелся по мне взглядом, останавливаясь на манящей ложбинке. — Может быть, этого, — и положил мне на грудь изломанный цветок. Подарок Артура. Я нахмурилась, а сердце боязливо пропустило несколько ударов. Испугалась, как тогда на свадьбе. Только сейчас Нагорный смотрел еще жестче. Ждал реакции? Ах, он же уверен, что троюродный брат — мой любовник!

— На нем кровь, — дотронулась до украшения. — Чья?

— Моя… — неожиданно сжал мои плечи, подбираясь к шее. Пальцы легли на горло, а в глазах — безумие ревности. Я не двигалась. Я ждала. Сделать ничего не смогу: мой муж сильнее, не справлюсь, но мучительное любопытство толкало вперед — способен ли он усмирить демона разрушения в себе, или Святослав Нагорный больше зверь, нежели человек?

— Ты ведьма, — буквально выплюнул в мое отражение и прижался ко мне сзади, напряженным пахом упираясь в поясницу, носом утыкаясь в волосы, громко втягивая их аромат.

— Оно испорчено, — холодно улыбнулась и сорвала украшение, — и не подходит к моему образу. Оставь себе, — засунула в нагрудный карман вместо платочка. Праздник можно считать открытым…

Я устала улыбаться сотне гостей, прибывавших к нам. Святослав стоял рядом, а его рука по-хозяйски жгла мою талию. Иногда он склонялся ко мне и целовал макушку, шею, обнаженное плечо — демонстрировал влечение на полную. Я ничего не могла сделать: прибыла пресса и постоянно фотографировала нас, гостей, дом.

— Прекрати, — шипела с улыбкой.

— Прости, не могу, играю влюбленного мужа, — на камеру коснулся моих волос и заправил их за ухо. Я только дергала плечом и ослепительно улыбнулась очередным прокисшим сливкам нашего прогнившего общества.

Я смотрела на некоторых гостей и поражалась их «гибкости»: еще два года назад они в рот заглядывали моему отцу, а теперь с подобострастием жали руку моему мужу. Интересно, почему нет его родителей? Я не спрошу, а Святослав, естественно, не объяснит сам.

— Слышала, ты в деревне отдыхала, — стоило на мгновение оказаться одной, и ко мне тут же подошла блондинистая гадина Снежана. Пиетета к женщинам, которые спят с чужими мужьями, я не испытывала, а тезисы, что виноват исключительно мужчина, а левая дама мне клятв не давала, я оставила в прошлой жизни, где была молодой и правильной женой.

— Свежий воздух, — улыбнулась медово. — Тебе тоже не помешало бы, кожа серовата.

Снежана действительно пошла пятнами. Тип кожи такой: вся сучья натура на лице проступила.

— Свят без тебя не скучал, — решила задействовать тяжелую артиллерию. Как же это глупо и дешево выглядело. Бессильное злое желание укусить соперницу. Жену законную, между прочим.

— А с кем он скучал? — прямо на нее посмотрела. — С тобой?

— Со мной, — вздернула подбородок. И когда быть подстилкой женатого мужика стало поводом для гордости?

— Свят, — мягко позвала его, заметив в компании мужчин. Он нахмурился, обратив пристальное внимание на мою собеседницу. — Тут Снежана рассказывала, как вы вместе «скучали» эти два года, — обольстительно улыбнулась, коснувшись его груди. — «Поскучай» с ней еще по старой памяти, я разрешаю. Только не в доме. Вон те кусты, — показала заросли пушистого, но колючего шиповника, — вам точно подойдут, — и ушла, оставляя их вдвоем.

Я даже осознать не успела, что здесь, скорее всего, добрая часть гостей женского пола облизывала член моего мужа, когда он подхватил меня под руку, резко развернул и жадно поцеловал. Вот так, на глазах у приглашенных и под вспышки фотокамер.

— Веди себя сдержанней и не ревнуй так сильно, маленькая Джульетта, — дал отдышаться, но я по привычке вскинула руку для пощечины. Свят легко перехватил ее и прижался губами к моей ладони. — Снежана до сих пор обтекает, — и оглушительно рассмеялся.

— Каков проказник, — мать Мирослава, ходившая всегда с веером, стукнул легонько его по пальцам, — отлипни уже от жены и пригласи даму на танец, — намекала на себя. Я только рада. Была бы.

— С удовольствием, — и повел меня на площадку для танцев под обалдевший взгляд своей тетки. — Ярина, у меня со Снежаной давно ничего нет.

— Да мне все равно, — двигалась в полувальсе. — Но ребенка от этой на себя записывать не буду.

— И я не буду записывать на себя ее ребенка. Мне ты родишь.

— Не дождешься.

— Ты злая, это возбуждает.

— Ты дьявол, это антисексуально.

— Неправда, — прижал меня крепче. — Я дьявол, и я хочу трахнуть…

— Ну так пойди и трахни, — на полном серьезе. — Снежану. А я с гостями побуду. Вы ведь недолго, да?

— Моя ты стервозина, — поцеловал в щеку, когда случайно столкнулись с парой танцующих. — Пойдем, — положил мою руку себе на локоть и повел к сцене. Знаком велел музыкантам остановиться, затем помог мне подняться к внушительному белому роялю.

У меня затряслись пальцы и вспотели ладони. Я два года не касалась клавиш. Стало страшно, а внизу сотня любопытных пар глаз, которые только и ждали моего провала. Не потому, что злые или ко мне имели особую ненависть, просто падение и неудачи обсуждать интересней. Я посмотрела на Нагорного: а чего ждал именно он?

Я присела на скамеечку и любовно коснулась клавиш. Почему-то пальцы сами вспомнили ноты к арии Кристины из «Призрака Оперы», я заиграла вступление. У меня не было такого сильного голоса: я пела тоньше и мягче, но с большим удовольствием и восторгом. Как давно я этого не делала… Даже пронзительный взгляд Нагорного не смущал. На мгновение я смогла окунуться в беззаботное прошлое…

— Я достаточно развлекла тебя и твоих гостей, — шепнула, когда, после аплодисментов, помог мне спуститься с импровизированной сцены. — Теперь сам.

— Я провожу, — обнял меня, снова привлекая к своей груди. Пользовался тем, что я не могла оттолкнуть его на виду у всех.

— Еще коснешься меня, — провела ногтем по брутальной щетине, — получишь по яйцам прямо на камеру. Он мне поверил, но отпускал с неохотой.

Я поднялась и устало выдохнула уже в своей вотчине. Прислонилась к стене и закрыла лицо руками. Первое испытание прошла. Я снова в этом мире богатых, жестоких, вероломных. Только я теперь совсем другая.

— Вы кто? — нахмурилась, заметив темную мужскую фигуру в коридоре. Сюда никто не должен был подниматься.

— Извините, я немного заблудился, — мужчина быстро ретировался, но я успела заметить у него на груди бейдж со значком прессы.

Мне это не понравилось, и я поспешила в спальню. Улыбнулась непроизвольно: моя принцесса спала в подушках, а Маргарита Петровна уснула в кресле. Я ведь говорила, что может расположиться в спальне рядом. Но это хороший знак — подопечную не бросает даже во сне и с радионяней.

— Маргарита Петровна, — коснулась руки, — идите, ложитесь. Я вернулась.

Уснула, привычно обнимая дочь. Утром меня ждала кипа журналов и интернет-источников со снимками вчерашнего вечера. Наших с Нагорным фотографий было много, даже целый разворот в модном глянцевом журнале.

Через час, когда мы с Улей сели завтракать, мне позвонили.

— Да?

— Здравствуй, Ярина, — голос отца я узнала. — Как ты могла вернуться к нашему врагу! Какая же ты дочь после этого?!