Будешь моей женой. Снова (СИ)

Глава 13

Глава 13

Ярина

Я снова бежала от него, как от самого дьявола. Хотя Нагорный и есть дьявол. Демон, возвращения которого я боялась в течение двух лет. Святослав сгорел для меня в костре его личной ненависти, злости и подлости. Теперь он восстал из пепла и обломков моей любви и требовал крови. Моей крови.

Я не хотела приходить, не желала видеть его, говорить с ним, воздухом одним дышать, но куда бежать? Где спрятаться? Нагорный везде меня найдет. Просто раньше я была без надобности, а сейчас появился интерес. Это папа с Артуром сюда ни ногой — пакт о ненападении, заключенный с дедом лет пятнадцать назад. От них и их матримониальных планов я могла скрыться и начать заново: постепенно, потихоньку, медленно даже, но жить вне клетки. Но приехал он, мой муж: Святослав снова хотел запереть меня, только на этот раз даже не собирался напрягать себя игрой в любовь.

— Домой, Ярина Дмитриевна? — на выходе меня ждал водитель, который и привез в главный ресторан Новосибирска. Отвыкла. Когда-то было абсолютной нормой слышать подобное обращение, а сейчас на меня дыхнуло из другого мира. Мира, в котором я была инвестицией, куклой, куском мяса. Мира, который перемолотил меня и выплюнул.

— Я на такси, — буквально пробежала мимо.

— Мне велели отвезти вас! — услышала в спину. Да мне плевать! Больнее, хуже, жестче мне уже не сделать. Когда-то насилие со стороны любимого мужа стало для меня убийственным откровением. Но я стала сильнее: кровь за кровь, боль за боль, страдание за страдание. Убью, загрызу, отравлю, но не спущу подобного унижения. Сейчас моя болевая точка — Ульяна, дочь, маленькая радость и свет в темном лесу жизни. Увы, но я верила, что Нагорный ударит по ней, если не покорит меня. Он безжалостен со всеми, даже с семьей, а с чужими — беспощаден и бесчеловечен.

Я вызвала такси, вся извелась, пока появился желающий отвезти меня за семьдесят километров. Но, сев в машину, выдохнула: меня не преследовали и не пытались силой оторвать от дочери и увезти в каменный Петербург.

Думать ни о чем не хотелось, просто прижаться дома к любимой девочке. Я не знала, что будет завтра: может, полиция приедет, и меня заберут в СИЗО или еще куда.

Убежать не удастся: Нагорный и его люди следили, уверена. Когда такси притормозило у терема, заметила черный джип на другой стороне дороги: у нас в деревне таких нет. Это ОН незримо следил за мной через своих людей.

— Спит? — с колотящимся сердцем открыла дверь своей спальни. Бабушка Маша осталась посидеть с Ульяной, пока меня не было. Такое бывало крайне редко: обычно вечером я дома. и дочь со мной.

— Полчаса как уснула, — шепотом ответила бабушка. — А ты куда бегала? — нахмурилась даже. — Лица на тебе нет.

— Все хорошо, — вымученно улыбнулась. — Идите, ложитесь, — и к дочери подошла: длинные ресницы буквально лежали на пухлых розовых щечках, волосы густые, хоть и короткие еще, мой носик и подбородок, только губы его: такие же капризные, но красивые, идеальной формы.

Я забралась в кровать с ногами, не раздеваясь, легла и коснулась крохотных розовых пальчиков — Ульяна во сне обхватила мой мизинец, вызывая улыбку. Это ведь его дочь, и да, если бы Святослав вместо приговора дал мне слово; если бы не пустился во все тяжкие, наказывая и убивая во мне любящую женщину, мы были бы счастливы. Наверное, недолго, но были бы. Столько, сколько он смог бы играть в порядочного мужа и изображать чувства ко мне, договорной жене.

Я изменял тебе… Я никогда не любил тебя… Только выгода… Глупая, глупая Джульетта…

Нагорный оказался разрушителем. Он не способен на созидание. Крушить и ломать — его стихия. А я просто была приложением к нему: красивым, желанным, послушным, но не особо нужным. Когда вышла из-под контроля по его версии — меня растоптали и выкинули.

Нет, оправдываться и доказывать, что не гадкая предательница, больше не буду. Ульяна тоже не его дочь — пусть живет с этим, я опровергать не стану. Это его выбор.

Телефон завибрировал в сумке: я поднялась и, найдя его, посмотрела на номер Нагорного. Нет, он у меня не записан, но я знала его наизусть, да и много ума запомнить три повторяющиеся цифры не нужно. Очевидно, мое время подумать закончилось. Быстро. Что же, мой ответ прежний. Пусть идет к черту, и будь что будет! Я больше боялась за дочь, чем тюрьмы. Но с учетом реакции на Ульяну, думаю, Святослав блефовал: если посадит меня, то мою дочь не заберет. Она ему не нужна, он заочно возненавидел ее. Пусть так, зато она останется здесь, с любящими людьми. Я больше боялась, что он просто увезет меня, а тюрьмой станет особняк, где я буду одна, запертая и бесправная.

— Слушаю, — произнесла шепотом.

— Собирай вещи: свои и дочери. Через неделю самолет, — и сбросил. Я была растеряна и обескуражена. Нагорный способен на уступки?! Невероятно…

Утром первым делом пошла к дедушке. Когда мне на счет упал миллиард рублей, у меня случился шок и началась паника. Сразу понятно, чьи это деньги, но как с ними быть?! Отправить обратно такую сумму — целое дело, а продаваться я не собиралась. Сейчас у меня не было выбора, но я могла помочь дедушке и всем зависящим от фермы людям. Я видела от них только добро. Если мне придется жить в клетке с тигром, пусть хотя бы здесь будут свобода и достаток.

— Можно? — вошла после стука, подозрительно оглядывая двух мужчин, одетых как офисные клерки, а с ними амбал с огромным пузом. Они с Захаром смотрели друг на друга так, словно готовились к драке. — Что здесь происходит?

— Кровопийцы приехали, — пробурчал дед и на меня посмотрел предостерегающе. Понятно, кредиторы. Неужели все? Ферму забирают… Ну нет, не теперь!

— Подготовьте счет на оплату долга и процентов, — уверенно подошла к столу. Все замерли, а дедушка хмурил седые брови: вероятно, посчитал меня сумасшедшей. — Мы все оплатим.

— Это нужно сделать сегодня. Больше отсрочки не будет, — с сомнением предупредил один из банковских представителей.

— Мы оплатим сегодня.

— Мы сформируем платежное поручение и вышлем вам ссылкой, но…

— Проваливайте без всяких «но», — не выдержала я. — Будут вам деньги.

— Ярина, что ты устроила! — гаркнул на меня дед, когда мы остались втроем. Это он умел. Голос до сих пор командный. — Откуда у нас такие деньги?!

— Дедушка, — села на один из подоконников, взяв в руки аккуратный горшок с кактусом, — деньги есть, — нужно сначала поговорить о главном, потом уже о личном. — Мы оплатим все долги, и никто у тебе ферму не заберет! — решительно заключила. — А еще ты будешь ее развивать, но, — посмотрела на Захара, — под твоим контролем.

Девушка прогорел, потому что понадеялся на себя и на то, что бизнес сейчас функционировал как раньше. Но многое изменилось, и честно работали не все. Как мы поняли с Захаром: это была схема по отжатию земли, но вмешался случай в сумме — миллиард рублей на мой счет.

— Мы с Захаром будем держать связь и решать финансовые вопросы.

— Ты что, уезжаешь куда-то? — кажется, дедушка начал понимать, откуда ноги росли.

— Да, — грустно улыбнулась, — за мной муж приехал.

Захар резко вскинул голову, впиваясь в мое лицо до дрожи пронизывающим взглядом. Я не стала акцентировать и сделала вид, что не заметила. Я больше ничего не могла дать мужчине. Да и не хотела.

— Захар, оставь нас, пожалуйста.

Мы с дедом смотрели друг на друга с минуту, прежде чем он спросил:

— Нагорный здесь?

— Да.

— Это его деньги?

— Да.

— Ты продала ему себя?! Да как ты посмела подумать, что приму эти деньги! Верни их и оставайся, сами справимся, — и закашлялся под конец.

Я бросилась к нему, помогла выпить воды и присела совсем рядом. Как же так вышло, что родной отец манипулировал мною, подставил под тюрьму, интриговал за спиной? Музыкальная школа — мое детище! Я думала, что помогаю ребятам раскрыть талант, а в итоге обкрадывала мужа и выводила незаконные поступления в офшоры. Одинокая слезинка скатилась по щеке, но я быстро вытерла ее. Но появился дед, пусть не самого приятного нрава, но он не готов меня продавать ни за какие деньги.

— Я сама так решила, дедушка. Я еду по доброй воле, — не могла сказать ему правду. Они не должны за меня переживать. — Я должна встретиться со всеми демонами, от которых убегала. Но я вернусь, — сжала морщинистую руку. — Обязательно вернусь. Я обещаю.

Я вышла от деда и тут же столкнулась с Захаром: он ждал меня на небольшой галерее, плавно переходящей в лестницу. Я остановилась рядом и сжала резные перила: Ульяна играла внизу с бабушкой Машей… Скоро ее беззаботное детство закончится, как и моя размеренная жизнь. Меня ждала борьба, и я буду бороться!

— Уезжаешь? — спросил Захар негромко.

— Да.

— Это отец Ульяны? — догадался он. — Вчера приходил понтовый такой тип.

— Нет, это просто человек из прошлого. Мы женаты, но… Это давно ничего не значит…

Здесь мою тайну знал только дедушка, и больше никто не должен узнать. Я не собиралась раздавать Нагорному еще козыря, у него и так их достаточно.

— Я могу что-то сделать? — посмотрел с грустью.

— Позаботься о стариках, — сжала крупную ладонь и спустилась вниз: меня ждали сборы и прощания.

Ульяна маленькая, и не понимала, что мы уезжаем, оставляем родных и дом. Бабушка Маша плакала, дед ругался. Даже Захар ходил смурной и прощался с нами, отводя потухший взгляд. Я обещала, что вернусь. Что мы будем звонить и приезжать в гости, но на деле сама не знала, что меня ждет.

Не запрет ли Нагорный нас в доме и приставит охрану? Всякое может быть. Он сказал, что жить будем вместе, но каждый своей жизнью, за редкими выходами в свет. Можно ли ему верить? Нет. Ему — точно нет. Но, главное, что я с дочерью, а ради нее на многое пойду, выдержу, вытерплю и горы сверну. Святослав не сломал меня тогда и не сломит сейчас!

Я закрыла финансовые вопросы фермы, собрала вещи без фанатизма: куплю необходимое уже в Петербурге. Я ведь работала и получала зарплату, небольшую, но свою. А деньги Нагорного пойдут в дело: я буду вкладывать их в эту землю и, уверена, доход будет! Гордость, когда ты в заведомо слабой позиции, — непозволительная роскошь, и я засуну ее подальше.

— Проходите, присаживайтесь, — стюардесса частного самолета помогла мне и показала, что есть место для малышки. Я осмотрелась. Мы летели вдвоем. Больше никого. Слава богу! Не представляю, как было бы нам втроем: папа, мама, дочь. Только папа ненавидит двух последних и не стеснялся в выражениях.

Полет прошел комфортно: для Ули было специальное детское питание, для меня тоже накрывали стол как в лучшем ресторане и поили шампанским, правда, я не притронулась к алкоголю: на мне ребенок и ответственность, да и не пила особо никогда. Правда, в деревне пробовала самогон — так себе. А вот наливка из вишни, которую делала бабушка, просто сказка: мягко стелет, а спишь крепко.

У трапа самолета нас ждала машина с водителем и детским креслом. Нам помогали, рассказывали, показывали, но все с каменными лицами. В этом городе люди Нагорного преданы ему как верные псы, а я для всех — предательница хозяина. Отношение соответствующее: исключительно Святослав задавал тон этому оркестру.

Я смотрела на знакомые с детства пейзажи: набережные, перетекавшие из одной в другую, каналы и катера, воду и камень, символизирующие Петербург. Скучала ли я? Возможно, чуть-чуть. Здесь я росла, была счастлива, любила и потеряла. В этом городе разбилось мое сердце, да так и осталось раненым. Здесь… Я прислушалась к себе. Здесь болело сильнее.

— Добрый вечер, Ярина Дмитриевна, — у парадного входа особняка, который я рассчитывала больше никогда не увидеть, встречала Алла Георгиевна. На мою дочь бросила короткий, но внимательный взгляд. — Пройдемте, я вам все покажу, — отточенным движением развернулась и отправилась, держа ровно спину, по ступенькам в дом.

Он остался таким же музеем, как я помнила, только в большой гостиной больше не было черного рояля. Дорого, богато, стильно и стерильно. Ульяна тоже притихла, оказавшись в необычном месте, только головой крутила, затем жалась ко мне, пряча лицо на груди.

Мы поднялись наверх, и экономка остановилась.

— Здесь два крыла: одно для вас с… ребенком, — говорила холодно и бесстрастно, но, вероятно, думала, что я обманула ее ненаглядного хозяина, а теперь явилась добивать. — В крыло Святослава Игоревича вы не должны заходить без его разрешения. Особенно с девочкой.

Я криво улыбнулась. Так, значит. Святослав настолько не хочет пересекаться с нами, что даже собственный дом поделил и провел черту. Меня это более чем устраивало. Я тоже не желала его контактов с моей дочерью. Уля не похожа на него, разве чуть-чуть, но все же… Кровь, родная кровь всегда зовет.

— Святослав Игоревич тоже не может в нашу часть заходить без разрешения? — уточнила нарочито серьезно.

— Это его дом, и он везде хозяин.

Ну конечно!

В крыле, любезно предоставленном нам, раньше располагались гостевые спальни, салон для отдыха и столовая для чаепития, большая оранжерея с тропическими цветами: она была полностью из стекла, даже пол, и выходила окнами на причал. Красивейшее место.

— Это детская, — открыла комнату, полностью упакованную под нужды годовалого ребенка. Честно, не ожидала. Думала, нас поселят в закутке для прислуги с циновками и пыльными матрасами. — Рядом ваша спальня.

Водитель, шедший тенью за нами, поставил вещи в комнате и исчез.

— У вас будет личная машина с водителем, питание для ребенка будет организовано, деньги на расходы…

Я тряхнула головой и жестом прекратила этот унизительный монолог. Все, я уже не та девочка, мной не получится помыкать и давить авторитетом.

— Алла Георгиевна, давайте договоримся так: у вас есть хозяин, обслуживайте его и заботьтесь о нем. Я в этом не нуждаюсь, но и контролировать меня не нужно. Это понятно?

Она не была довольной, но учтиво кивнула. Да, я сама со всем справлюсь. Я не планировала жить по-старому, поэтому о себе и дочери буду заботиться лично. Я никому здесь не доверяла.

— Не беспокойтесь, я его не обижу, — улыбнулась приторно сладко. Алла Георгиевна с пустым лицом покинула нашу спальню.

Я ополоснула дочь после дороги и заварила детскую кашу, покормила и уложила на часик в своей комнате. Ночью сделала тоже самое, игнорируя детскую. Ульяна привыкла спать в своей маленькой кроватке, но здесь я боялась оставлять ее. Вдруг проснусь, а ее нет, а вокруг начнут твердить, что и не было никогда, запрут меня в этой комнате и приставят санитаров. Сведут с ума и не выпустят никогда. Так и кончится моя жизнь. Нет, дочь будет максимально со мной в этом враждебном месте. Ни от кого тепла из прислуги я не ощутила, хотя была когда-то в роли хозяйки здесь, доброй и непридирчивой.

Нагорного я так и не видела. Мы уже два дня здесь, а он не появлялся. Что же, жить с ним под одной крышей и не контактировать — адекватная плата.

Легкий стук в десять вечера напряг, но я открыла.

— Ярина Дмитриевна, Святослав Игоревич ожидает вас в кабинете.

Я оглянулась на постель: дочь спала, но оставить одну…

— Хорошо, спасибо.

Я только после душа и была закутана в пушистый халат по самую макушку. Переодеваться не стала, только тюрбан с головы сорвала и, проверив радионяню, взяла рацию.

— Проходи, Ярина, — Нагорный стоял в одной рубашке с распущенным воротом и закатанными рукавами, курил у высокого окна, впуская запах скорой осени, взгляд острый и внимательный. — Ты, смотрю, недолго собиралась под ясны очи мужа, — саркастично осмотрел меня в тапочках и халате до пят.

— Я тебя радовать и наряжаться не нанималась. Купи куклу, Свят. Хотя… Думаю, живых кукол рядом с тобой предостаточно.

— А зря не нанималась, — вторую часть моего спича пропустил. — Мне нужна роскошная женщина рядом, красивая и обольстительная. Чтобы мужчины сворачивали головы, когда она проходит.

— Я так понимаю, что не подхожу на эталон твоего идеала? — вздернула бровь.

— Сейчас твой уровень — это грузчики, рабочие и, возможно, курьеры, — едко заявил, лениво падая в кресло за массивным столом.

— Как хорошо, что питерские олигархи с более тонким вкусом на меня не позарятся, а против рабочих ничего не имею. Они меня очень выручали за эти два года.

— Сколько? — угрожающе низко поинтересовался.

— Сколько чего?

— Сколько у тебя было мужчин за это время?

Ах вот оно что! Я же шлюха! Святослав привычно сложил два и два и получил пять.

— Не твое дело, — огрызнулась я. — Если тебе нужна кукла-жена для сопровождения, я ей стану, — перекинула влажные волосы на плечо. — Это все? Или есть еще требования? Цвет маникюра, качество укладки, обилие кружева на лифчике? — и щелкнула пальцами возле его лица. Мне не нравилось, что Нагорный гипнотизировал взглядом мои губы.

— С этим разберемся, — отмахнулся. — Есть более важные вещи, — и в лице появилась какая-то свирепая нужда. — Есть еще один пункт в завещании деда, — обронил, как горячие угли. Мне стало жарко и тревожно.

— Что за условие, и почему ты не сказал о нем раньше? — беду чую. Сердце просто так не ускоряется, а интуиция не вопит сиреной.

— Мне нужен наследник, Ярина, сын. И родить его должна именно ты…