Будешь моей женой. Снова (СИ)

Глава 8

Глава 8

Святослав

— Черт, — пробормотал, переворачиваясь на спину. Голова раскалывалась, во рту помойка, внутри адское пламя душу рвало. Глаза открыл и зажмурился, прячась от болючей рези.

Жены рядом не было. Только остывшие простыни и едва заметная вмятина на подушке. Хорошо, что ушла. Значит, инстинкт самосохранения остался. Боюсь, дошел бы до крайней точки. Убил бы. А потом… Сам не знаю. Смог бы жить?

Смог бы. Смысл себе лгать? Такие как я не тонут и не горят, но хрен знает, какой была бы эта жизнь.

— Сука, — выругался тихо и поднялся. Довела меня Ярина, жена любимая. Никогда не отличался мягкостью и нежностью, но и до насилия не опускался. Вчера перешагнул очередной рубеж падения в ад. Там для меня уже готовили котел, ждали.

Встал под душ: вода ледяная в профилактических целях, в голове должно проясниться. Тошно? Тошно. Но Ярина заслужила все, что я с ней сделал! Ей повезло, что она женщина и моя жена, иначе в земле лежала бы. Я против кардинальных мер, время цивилизованно решать проблемы, но предательство нужно смывать, иногда кровью.

Я тоже наивный дурак! Еще на свадьбе заметил, как Самойлов пялился на Ярину. А поцелуй? Как мог поверить, что она не хотела?!

Я ревновал жену безумно. Это не от неуверенности в себе и прочей ереси, которую несли тупые психологи, оправдывая свою профильную некомпетентность. Я тоже умел интернетом пользоваться и собирать «бабкины» тезисы, а потом с благородным знанием вещать о важном. Я хотел, чтобы Ярина любила только меня. Чтобы всегда была рядом. Никто и никогда не был со мной настолько нежен, заботлив, не одаривал бескорыстной любовью, просто потому что я есть. Что существую. Что рядом. Она давала мне это чувство. Я думал, что давала.

До сих пор понять не мог, когда эта маленькая крошка с невинными умопомрачительными глазами пробралась ко мне в душу? Она возбуждала во мне мужчину, это да: красивая, молодая, чувственная девушка. Голая страсть. Такой брак меня более чем устраивал. Но я потерял голову, начал хотеть большего: заботиться, защищать, любить маленькую Джульетту. Ромео, блядь. Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад…

Моя жена мне изменяла. Мне! Святославу Нагорному! Моя жена беременна. Не от меня. А ведь я хотел детей. Чтобы она мне родила их. Именно она. Только Ярина. Сука. Подлая лживая тварь?

Перед глазами снова красная пелена, такая же, как вчера: все заволокло, крушить и убивать хотелось. Шею тонкую сжать и переломить. Чтобы не слышать оправданий, слез, глаз искренних не видеть.

— Актриса! — ударил кулаком в стену. Еще. Еще. Еще. Костяшки снова начали кровить и саднить. Больно. Пусть будет больно физически. Это последняя слабость, которую позволю себе в отношении этой женщины.

Голый вышел из душа, осмотрел разруху в спальне и растерзанную постель. Подошел ближе, схватил подушку и прижался к ней носом. Ее запах. Пряно-фруктовый поначалу. Но духи меня никогда не привлекали. Я смотрел глубже, чувствовал острее, в самую сердцевину. Ярина пахла женщиной. Моей женщиной. Самкой, которая подошла мне на животном уровне, где запахи и инстинкты. Ее аромат сводил меня с ума.

Взгляд привлек кусок белого шелка. Женские трусы. Жены? Я подобрал, понюхал и отшатнулся. Нет, она пахла иначе. Вероятно, блондинистая эскортница оставила. Убегала так быстро, что трусы забыла. Шлюха не догадывалась, что была просто декорацией.

Если бы Ярина не вернулась или пришла позже? Что бы я сделал? Наверное, трахнул бы девицу и делал это до того момента, пока не увидел бы боль в нереально невинных глазах жены.

Я получал извращенное садистское удовольствие от ее мучений. От медленного и жестокого прокручивания ножа в смертельной ране. Мне было интересно, чувствует ли она ко мне хоть что-то? Способна ли она страдать, теряя меня?

Ярина думала, что она следит за мной, что доказательства находила от моей беспечности, не понимала, отчего так жесток. Но эту игру затеял я, и следил за каждым ее шагом тоже я. Как только Самойлов прилетел в Петербург, сразу все прояснилось, и мне сорвало крышу.

Я оделся и спустился вниз. В кабинет. К сейфу. Там лежали доказательства предательства моей жены по всем фронтам.

— Святослав Игоревич, доброе утро, — я вчера всех отпустил, но Алла Георгиевна всегда на месте. — Вы будете завтракать?

— Нет, — ответил грубо. Сейчас мне не до дипломатии.

— А Ярина Дмитриевна?

Я уже преодолел последнюю ступеньку, повернул в сторону кабинета, но вопрос заставил притормозить и снова закипеть лютой яркостью.

— Нет больше Ярины Дмитриевны, — медленно повернулся, позволяя увидеть в моих глазах угрозу. — И никогда не будет. Чтобы имя ее не произносили! — стремительно добрался до кабинета. Сколько раз меня еще спросят о Ярине? Как держать лицо и не срываться в агрессию? Я не знал. Вообще не знал. Пока не представлял, как снова стану холостяком. Женатым холостяком. Ярина Дмитриевна Нагорная — моя собственность. Она никогда не будет счастлива с гребаным Артуром, я не позволю им!

Из сейфа достал бумаги. Подтверждение, что меня и мою семью обкрадывали не один год. Как же феерично они меня наебали! Филигранно. Савицкие, блядь!

Действительно, нужно было жениться на Диане или на любой другой, всякая лучше дьяволицы с ангельским лицом и волшебными глазами. Мозг размягчился от близости, запаха, нежности. Хватка ослабла. Доверять начал, поверил, что любит и не обманет.

Я громко и горько рассмеялся, как одержимый безумец. Теперь и сделать ничего нельзя, Савицкий верно рассчитал: посадить собственную жену за мошенничество — невозможно! Это собственную фамилию извозить в дерьме!

Грандиозное злонамеренное преступление на миллиарды. Общий сверхприбыльный проект оказался пустой болванкой, а я — болваном. Весь этот брак и мир между семьями был ради этого, а может, из-за этого. Я взял Ярину и смешал их планы с Самойловым. Месть получилась холодной, дорогой и убийственно точной. Прямо в сердце.

Следующая папка — фотографии. Ярина, моя маленькая Джульетта, и ее троюродный брат Артур. Какая она фотогеничная: осанка, острые плечи, маленькая грудь прямо по моей ладони. На другом снимке Артур сжимает упругие полушария. Потом целует мою жену, юбку задирает, вот они уже на кровати. Я знал, что Ярина через свою музыкальную школу помогала отцу выводить деньги из нашего общего проекта. Злился дико, но измена королевству — еще не измена королю…

Фотографии мне прислал доброжелатель. Не удивлюсь, что сам Артур устал ждать и решил мне нос утереть. Задолбался скрываться и ждать. Ярина нужна ему в жены. Савицкий только так передаст бизнес.

Мне нужны были эти несколько недель, чтобы подготовиться к ответному удару, а теперь я мог забить Самойлова до смерти! Моя месть будет выдержанной, как французский коньяк, и такой же дорогой. Для них, естественно.

— Анжелика, — набрал секретаршу, — звони в аэропорт: пусть готовят джет к вылету в Москву.

— Когда вы хотите вылететь, Святослав Игоревич? — спросила манерно. Это ее белые патлы побывали у меня в паху, не по назначению, правда, так, потискал девчонку, позажимал. Когда Ярина рядом, я даже дрочить на других не мог. У меня к ней чистое безумие. Но секретарша возомнила себя чуть ли не будущей любовницей.

— Сейчас! — бросил в телефон, затем вышел с документами. У меня много дел и длинная война впереди.

Водитель невыносимо долго вез меня в аэропорт. От нетерпения я только постукивал пальцами по деревянному подлокотнику: совершенно не мог сосредоточиться на делах.

Интересно, Артур уже в курсе, что Ярина беременна? Он обрадовался. Думаю, да. Это его козырная карта. А, может, он влюблен?

— Ха! — зло хохотнул. Такое самовлюбленное подлое дерьмо не способно на что-то светлое и доброе. Я тоже ублюдок еще тот, но в моей жизни есть люди, за которых отдам кровь, сердце, жизнь. Буквально недавно жена была первой в этом списке.

Артур не такой. Да, я его ненавидел, и это случилось не вчера. Мы знакомы давно. В Лондоне познакомились, учились в лучшей школе экономики вместе. Я, Мирослав и Артур. Он носил другую фамилию, был молод и не отсвечивал в связях с Савицкими. Мы дружили. Лучшие, мать твою, друзья. Потом эта сволочь подкинула мне наркотики и сдала полиции.

Я просидел в камере предварительного заключения три месяца, пока деду не удалось меня вытащить. Это было непросто: Савицкие вливали кучу денег, чтобы меня держали как можно дольше. Нагорные башляли за мое освобождение.

У Самойлова нет близких людей, только «функции» и «выгода». За что Ярина его полюбила? Я даже брезгливо сплюнул.

— А ты что здесь делаешь? — увидел двоюродного брата. Мирослав курил возле трапа семейного бизнес-джета.

— Ты думал, я отпущу тебя одного в Москву?

Мир был в курсе моих дел. Брат, правая рука, лучший юрист Петербурга. Он был более спокойным и рассудительным, именно поэтому сейчас здесь. Волнуется, чтобы я или меня в Москве не завалили.

Самолет набрал высоту: я тупо пялился на сизые облака внизу и чистое небо над нами.

— Где Ярина? — осторожно поинтересовался Мир. Он знал, что эта девочка меня в бараний рог скрутила своими длинными музыкальными пальцами.

Я усмехнулся. Нет, жестоко оскалился.

— Свят… — протянул, подозревая меня в худшем. Правильно делал.

— Вчера я насиловал ее всю ночь, — делился своими «подвигами». — Снова и снова, — сжал изящный хрустальный бокал до характерного хруста и кровавых порезов. Боль отрезвляла. — Ярина беременна.

— Но как же тогда…

— Не от меня, — добавил, рассматривая свежую кровь. — Ярина — сука и мразь. Не нужно о ней беспокоиться, — пусть знают, что Нагорного не нагнуть. Пусть думают, что я больше ничего не чувствую к собственной жене. Я должен быть сильнее, чем есть на самом деле.

Москва была чужим для нас, Нагорных, городом. Нет, мы вели здесь бизнес: банки, консалтинг, страхование. Несколько заводов и перерабатывающих предприятий. Но если Петербург — это наши люди: стоило свистнуть, и свои уже готовы к любому развитию событий, вплоть до фатального; Москва — чужая вотчина, здесь свои негласные законы.

— Ты выяснил, где он сейчас?

— В ресторане «Консерватория», — Мир сверился с данными в планшете. Центр города, видовое место на Лубянке.

Красиво покушать решил, значит? Это даже хорошо, что не в офисе или дома. Добраться до него полегче будет.

Мы подъехали к гостинице «Арарат» и отправились на террасу ресторана. Естественно, в окружении Самойлова были и наши люди: не сильно близко, но достаточно, чтобы сливать общую информацию. Савицкие тоже своих пристроили ко мне, но они давно вычислены и за определенную линию не пройдут. Кроме одного человека: моей жены. Она на мягких музыкальных пальчиках пробралась в меня, заглянула за самую кромку…

Артур обедал с женщиной. Еще бы! Ярина круглая дура, если думала, что он хранил или будет хранить ей верность!

На столе шампанское, стартеры и фрукты. Самойлов с улыбкой чеширского кота поднял тост.

— Нагорный? — заметил, что я стремительно приближался. Лучше бы ему бежать. Я сжал кулаки и приготовился убивать. Артур поднялся и кивнул девушке, чтобы отошла на безопасное расстояние. Охране тоже приказал оставаться на месте. — Приехал лично сообщить о своем разводе? — довольно выдал. Я ничего не ответил, просто набросился на бывшего товарища и начал пиздить. Как когда-то в Лондоне.

Мои кулаки за последние сутки вспомнили, как по молодости выколачивал дурь из каждого, кто пытался доказать, что он круче, сильнее, важнее. Артур не сопротивлялся, но и пощады не просил.

— Свят, хватит! — меня пытался остановить Мир. Но я уже почуял запах крови: животное во мне требовало убить и сожрать. — Он же пришлет нам иск, брат. Ты забыл, с кем связался? — мой взгляд нашел, затем с презрением взглянул на Самойлова. Да, этот мог. Лицемер, лжец, но не дурак, совсем не дурак.

— Он прав, Нагорный, — Артур сплюнул кровь и пару зубов. Вставит, деньги есть. — А теперь проваливай в свой город на Неве, пока мои псы не порвали вас обоих, — криво усмехнулся и добавил: — Считай, это за Лондон. Я оплатил кровью этот счет.

— Она твоей не будет. Я не позволю, — вытерал кулаки белой крахмальной салфеткой.

Да, никогда Ярина не получит развод! Даже больше: я верну ее, посажу под замок в загородном доме и… Мысль прервал саркастичный смех.

— Ярина и так моя! Она росла для меня! — Артур поднялся. — Мы должны были пожениться. И тут ты: нарисовался, хуй сотрешь! Нет, Святик, тебе она не достанется. Яри меня любит, — и оскалился хищно.

Я снова ринулся на него, но между нами бросилась охрана Самойлова. Ярина его любит. Его, блядь!

— Уверен, она хранит мой подарок на вашу свадьбу, — добивал меня доказательствами измены жены. Нет, даже не так: ее любви не ко мне. Это даже больнее. — Цветок из бриллиантов и сапфиров. Найди его и все поймешь.

Я не помнил такого украшения. Нет его! Или…

Я не поехал домой, когда приземлился самолет. К родителям не поехал тем более. И к Мирославу тоже. Каждая гадкая фраза Артура тушила во мне что-то человеческое: тлевшие угольки большого чувства. Ярость неожиданно сменилась холодным ожесточением. Плохо быть дураком, а безответно влюбленным дураком — еще хуже.

— Бутылку коньяка ко мне, быстро! — стремительно вошел в собственную приемную. Напьюсь. Потом еще напьюсь. И еще. Затем морду вытру и решу, что делать. Сейчас мне нужна анестезия.

Я упал на мягкий диван, напротив которого висела картина: Ярина, грациозно склонив голову, играла на скрипке в концертном зале Мариинского театра. Это был мой подарок на успешную сдачу выпускных экзаменов. Ее фотографировали, а один из снимков положили на холост.

— Пожалуйста, — Анжелика, цокая острыми шпильками, поставила передо мной поднос, изгибаясь так, что узкая юбка буквально очертила ягодицы. — Налить?

Янтарный коньяк в графине, лимон, тяжелые бокалы, лед. Я принял из ее рук стакан на салфетке, выпил залпом и с размаху запустил в прекрасную лживую жену, которая осталась у меня только в качестве портрета.

Секретарша опешила: привыкла к бурным вспышкам настроения, но не в отношении Ярины. А я ведь ей так и не изменил, если не считать поцелуи, петтинг и показной интерес к другим женщинам. Почему бы не начать сегодня? Анжелика — миленькая блондинка с неплохой фигурой и сочным свистком вместо рта.

— Отсоси мне, Анжелика, — взял второй бокал и приложил к губам.

— Что?! — округлила возмущенно глаза, но острый язычок мелькнул красноречиво.

— Я хочу трахнуть тебя в рот. Дашь? — было забавно наблюдать за наигранным набиванием цены. Бабы!

— А что потом? — посмотрела на меня со значением.

— Потом — суп с котом. На колени, — надавил голосом. Она подчинилась немедленно. Почему так? Даешь им выбор: да или нет — мнутся. Приказываешь и грубишь — тут же готовы. Ложное оправдание, что это не она, женщина, слаба на передок, а я, мужчина, злой, сильный, страшный, и отказать мне ну прямо невозможно. Продуманные тупоумные бляди. Все.

Анжелика развела мои колени, потерлась сиськами о пах, возбуждая и реанимируя мой нестояк. Щелкнула пряжка ремня, а я поднял глаза на портрет Ярины. Разводы от коньяка стекали янтарными слезами, а на полу — сплошное битое стекло.

Смотри, жена, смотри…

Намотал светлые волосы на кулак и надавил, чтобы заглотнула до самого основания. Чтобы сопли и слюни текли, хрипела и брыкалась. Да, блядь, я сублимировал и фантазировал. Делал больно… Да не той. Мой взгляд прямо в ЕЕ глаза.

В последний раз удержал блондинистую голову, тараня самое горло, и кончил прямо туда. Анжелика вырвалась, осела на пол: тушь потекла, помада размазалась, рот разъебан, только в глазах — безумие жесткого траха.

Она расстегнула блузку, сжала груди, демонстрируя полноту и крепкость, затем сняла лифчик. Туда же — юбка и трусы. Осталась в чулках и поясе. Танцующе подошла, светя бритым лобком, и остановилась рядом.

— Трахни меня так же жестко, — попросила, ладонями оглаживая бедра. — Сюда, — коснулась промежности, затем повернулась задом и прошлась пальцем между ягодиц. — И сюда.

Она проработала у меня два года. Почему я не заметил, что меня окружают одни бляди? Явные и скрытые.

— Ты уволена, — поднялся, поправляя одежду. Завтра же прикажу нахрен сжечь картину. Пусть не смотрит на меня своими волшебными глазами!

— Но… Как?! — ошеломленно хлопала наращенными ресницами Анжелика.

— Вот так! Мне шлюхи в офисе не нужны.

Всех в лес! А Ярину в огонь! Гори, гори, моя Джульетта…