Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

Глава 36

— Убрать, значит… — яростно шепчет она, а затем хватает с полки статуэтку и, не раздумывая, швыряет ее прямо мне в голову.

Изо всех своих чертовых сил.

Я реагирую в считаные секунды.

Мышцы машинально напрягаются, и я с ловкостью Брюса Ли каким-то чудом успеваю увернуться.

Бешеная сучка.

Звон разбившегося стекла повисает в густом воздухе, пока я медленно возвращаюсь в кресло и как ни в чем не бывало провожу ладонью по губам, на самом деле мечтая сомкнуть пальцы вокруг хрупкого горла Алевтины. От подобной мысли пульс ускоряется до предела. Каждый раз эта девушка заставляет мою кровь закипать. Возможно, ходящие ходуном плечи и глубокое дыхание все же выдают мое желание. Но будь я проклят, если продемонстрирую его наглядно. Она ведьма во плоти, и прикосновение к ней должно быть под запретом для меня. Любое.

Зачесываю волосы пятерней и, сложив руки в замок, произношу невозмутимым тоном:

— Я вычту ее стоимость из твоей зарплаты.

Киваю в сторону осколков. Но не успеваю одарить Алевтину кривой ухмылкой, как в меня летит еще одна статуэтка, а за ней картина и что-то еще. Я даже не пытаюсь разобраться, потому что занят попытками выжить, пока добираюсь до этой истерички. Хватаю ее за запястье ровно в тот момент, когда дрожащие пальцы уже цепляются за кашпо с цветком, и оно все-таки падает на пол, как только я заламываю руки Алевтины за спину, вынуждая ее прижаться своим искушающим теплом к моему торсу. Черт. Снова я нарушаю запрет.

— Не доводи до греха, Чудакова, — цежу сквозь зубы, сильнее впиваясь пальцами в тонкие запястья. Настолько, что теперь я чувствую, как ее маленькая грудь вздымается чуть ниже моей, а частое дыхание провокационно щекочет мне шею. — Еще одна выходка, и я не ручаюсь за свои действия.

Алевтина быстро облизывает губы, после чего выше задирает голову и выдыхает в мой подбородок:

— Думаешь, мне есть что терять? — Она дергается, пытаясь выбраться на свободу, только хрен ей. — Отпусти меня. Ты гребаный мудак! — пыхтит. — Сначала трахаешь меня, затем игнорируешь мое существование, потом твой член снова оказывается во мне и не выходит вовремя, а потом, о чудо, ты увольняешь меня! Чертов маразматик! — Ее голос срывается от того, как яростно она извивается в моих руках и трется о мое тело, которое вот-вот вспыхнет, подобно зажженному фитилю взрывчатки. А затем по спине скатывается волна мурашек… Это застает меня врасплох, и я резко выпускаю Алевтину, оставляя ее задыхаться в стороне.

Кажется, я плохо влияю на эту девчонку. Как и она на меня.

Нервным движением расслабив галстук, неспешно отхожу на безопасное расстояние, слыша хруст стекла под ботинками. Упираю ладони в стол переговоров и тайком перевожу дыхание. С минуту зависаю в мыслях, а затем усмехаюсь и качаю головой. Бред какой-то.

Однако болезненный стояк подтверждает, что мои опасения реальны. Какого черта он вообще выбрал ее после всего дерьма?

— Ты кончил в меня, — наконец раздается позади меня тихий шепот, но на этот раз в нем нет огня. — Почему ты это сделал?

Тяжело сглатываю.

Действительно, я сделал именно это и почему-то даже не задумался, принимает ли она противозачаточные. Надеюсь, что да. Как и девяносто процентов нормальных женщин.

Отталкиваюсь от стола и поворачиваюсь, встречаясь со стеклянным взглядом Чудаковой.

Нет. Не ведись на это, мудак.

Прочищаю горло и убираю руки в карманы брюк.

— Это проблема?

— Проблема? — огрызается, сдерживая непролитые слезы и раздраженно поправляя на бедрах юбку, которую я совсем недавно привел в беспорядок. И я клюю на этот жест как желторотый юнец.

Сжимаю челюсти, пытаясь не думать, какой мягкой и податливой она ощущалась в моих руках, но в голову снова лезут кадры, как я сминаю это миниатюрное тело.

Черт ее подери…

— Какого хрена ты себе позволяешь? — Громкое возмущение вырывает меня из мыслей, а затем я понимаю, что Алевтина уже нарушила мое личное пространство. — Думаешь, я на таблетках?

Выпятив бедро и сложив руки на груди, она буквально выжигает во мне дыру, с такой яростью горят ее большие глаза, голос еще звенит отголоском слез. Качаю головой и делаю вдох, прогоняя из легких ее чертов запах.

— А разве нет?

— Нет. — Дерьмо. — Я… не… — она мешкает, но недолго. — К твоему сведению, я не принимаю никакие таблетки! Вообще ничего, что могло бы защитить меня от твоих гребаных сперматозоидов! — кричит, размахивая руками, а я не знаю, как сделать так, чтобы эта женщина заткнулась и не афишировала на весь офис то, что провоцирует странный жар скатиться лавиной в пах.

Возможно, прямо сейчас один из моих бойцов прорывается к ее яйцеклетке, чтобы оплодотворить ее, но все, о чем я могу думать, — как хорошо было в ней.

Мать вашу… Я думал, трахнув ее, покончу с этой необъяснимой одержимостью. Перестану реагировать на ее долбаное присутствие. Думал, причина моей неадекватной реакции на Чудакову кроется в скудном сексе или в том, что я несколько месяцев трахаюсь чисто механически, лишь бы сбросить напряжение. Никакого удовлетворения и прочего. Это проблема, которую я обнаружил благодаря маленькой выскочке из прошлого. Потому что, вопреки всему, с тех самых пор, как встретил Алевтину на той гребаной конференции, постоянно думал о ее теле, маленьких сиськах и невыдающейся заднице с узкими бедрами.

Черт знает, почему. У меня нет ответа на этот вопрос. И я не хочу его находить.

Неожиданно моя щека вспыхивает жжением, приводя меня в чувство.

— Не смей игнорировать меня после того, что сделал, Айдаров!

Голос Алевтины дрожит, а взгляд пылает, подобно расплавленному золоту.

Изумленно хмыкнув, я потираю щеку, мысленно отмечая, что сегодня она разошлась. Хотя, возможно, я сам дал ей повод.

— Разберемся, если возникнет такая проблема.

Ее дрожащие губы раскрываются с тихим аханьем, в глазах же горит потребность вцепиться мне глотку и вырвать из нее кусок мяса.

— Как ты можешь быть…

Она отступает назад, качая головой, будто я только что ударил ее, а не она меня. Я стирал ее улыбку грубостью, но серьезность оказалась не менее сексуальна. Пауза затягивается, и я машу рукой, побуждая ее продолжить.

— Как ты можешь быть таким эгоцентричным и самодовольным мудаком? Ты наполнил меня своими гребаными сперматозоидами и сейчас ведёшь себя как ни в чем не бывало?

— Прекрати драматизировать. Но, если честно, я тоже поражен, что ты не думаешь о своей защите.

Ее глаза расширяются до невозможного размера.

— Ты нормальный? — Она подается вперед и тычет мне в грудь. — Это твой гребаный член сделал это, а не я! Не смей выставлять меня виноватой! Ты…

Раздражающе громкий голос обрывается, когда я перехватываю ее руку и вынуждаю Алевтину попятиться назад. Но я тут же дергаю Чудакову на себя, чтобы прорычать прямо в эти чертовы губы:

— Я куплю таблетки. И ты примешь их сегодня же.

Болезненная улыбка появляется на ее лице, но она исчезает от жесткости, которая звенит в ее голосе:

— Мне не нужно напоминание. Я и без твоих указаний приму их сегодня!

— Прекрасно!

Киваю и отпускаю Алевтину, тут же ощущая, как пальцы вспыхивают зудом, потеряв ее тепло.

— Отлично!

Она прищуривается, скрещивая на груди руки, будто боясь, что снова схватит какую-нибудь хрень, чтобы запустить в мою голову. И мне стоит переживать по этому поводу, потому что я не упускаю возможность еще раз зажечь в ее глазах золотой огонь.

— А теперь убери за собой.

Алевтина выгибает бровь, а затем делает нечто совершенно неожиданное. Она вскидывает подбородок и показывает средний палец, на мгновение позволяя ликованию затмить ярость на своем лице.

— Пошел. На хрен. Айдаров. Может, ты подзабыл, но я напомню! Ты уволил меня. Так что можешь раздавать распоряжения своей подружке, да кому угодно, но только не мне! С этой минуты ноги моей больше не будет в твоем сраном офисе.

Она хочет выпалить что-то еще, но я перебиваю ее:

— Минута скоро закончится.

Тяжело дыша, Алевтина закрывает рот и вскидывает подбородок, проглатывая все дерьмо, что не успела высказать. И так достаточно. Еще немного, и мигрень станет моей компанией на весь остаток дня.

Ничего больше не сказав, девушка разворачивается и буквально выбегает из моего кабинета.

А я, провожая Чудакову взглядом, стараюсь не думать о том, как хорошо ее маленькая задница смотрелась бы на моем столе.

Черт бы меня побрал…

Гортанный стон разочарования вибрирует в моем горле, пока я растираю лицо ладонью, которая после задерживается на подбородке.

Она не принимает таблетки. Фантастика.

Просто отлично!

Падаю обратно в кресло и с усталым вздохом откидываюсь на спинку. С минуту смотрю на хаос, который Алевтина оставила после себя, но это ничто по сравнению с тем, что кипит внутри.

Сжав переносицу, заставляю себя выбросить все дерьмо из головы, обещая разобраться со всем позже, после чего достаю из пиджака телефон и набираю нужный номер:

— Пришлите в мой кабинет уборщицу.