Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)

Глава 64

От моего поднявшегося настроения не осталось и следа.

Мама подала чай со своими фирменными угощениями и, почувствовав себя третьей лишней, оставила нас с Сусанной наедине. Если честно, я предпочла бы, чтобы она осталась с нами в виде балласта. Потому что диалог как-то не вяжется. Да и ни одна из нас даже не притронулась ни к чаю, ни к вкусняшкам. Еще некоторое время мы просто молчим и разглядываем друг друга, я, должно быть, выгляжу не самым лучшим образом, чего не могу сказать о своей гостье: яркие губы, держу пари, она не притронулась к еде, только чтобы не допустить изъяна… а это стильно уложенное каре?! На фоне моей взлохмаченной копны немытых волос самое настоящее кощунство! Наверняка эта женщина пришла, чтоб посмеяться надо мной и окончательно раздавить мою самооценку своим дизайнерским каблуком. Я молчу про синий брючный костюм со смелым декольте, шпильки и этот острый рентгеновский взгляд сквозь оправу от «Диор». Кстати, цвет оправы совпадает с оттенком туфель, сегодня это зеленый, судя по всему, это ее фетиш.

Так, мне нужно прекратить ее разглядывать.

Нервно провожу ладонью по волосам, вновь встречаясь со взглядом Сусанны. Она так пристально смотрит на меня, что ее голубые глаза грозят порезать меня, словно точеные кристаллы апатитов. Наверное, поэтому у меня возникает жуткое желание потереть вспотевшие ладони о бедра.

— Ну… — неловко ерзаю на месте и дергаю плечами. — Так и будем смотреть друг на друга? — наконец не выдерживаю нашего затянувшегося молчания. — Вы же не за этим пришли?

Сусанна прищелкивает языком, качая головой:

— О, давай только без выканий. Я больше тебе не начальница.

Невеселая ухмылка дергает уголки моих губ.

Но ты все так же под своим боссом…

Разумеется, я проглатываю это едкое замечание и забираюсь в кресло вместе с ногами, подгибая их под себя.

— И кто же ты тогда?

Сусанна приподнимает подбородок.

— Я хочу, чтобы ты воспринимала меня как друга.

Натягиваю неестественную улыбку. Мне хочется расхохотаться. Истерически.

— Это он послал тебя? — В горле что-то дергается. — Так ведь?

Нервно шевелю большим пальцем ноги, не в силах справиться с эмоциями. Я в шаге от того, чтобы заплакать. Или рассмеяться. Айдаров, похоже, издевается, подсылая ко мне эту женщину!

— Нет, — отвечает сухо, игнорируя мою не совсем адекватную реакцию. — Я пришла сюда из своих побуждений.

Да она насмехается надо мной! И не только своей великолепной внешностью.

— Держу пари, будет захватывающе, — не удерживаюсь от того, чтобы огрызнуться.

Сусанна выпрямляет спину и закидывает ногу на ногу, явно демонстрируя то, что ей не нравится мой тон. Мне тоже не нравится, что она заявилась сюда после всех издевательств надо мной. Если эта женщина думает, что я смогу воспринимать ее как друга, она полная дура!

— На самом деле ты зря на меня злишься, Алевтина. Навредить — это последнее, чего я хочу. Так что не ищи во мне врага. Я здесь только потому, что знаю, каким упертым бараном может быть Айдаров. Но поверь мне, — Сусанна понимающе улыбается, — ты значишь для него больше, чем кто-либо. Знаю, в это сложно поверить, но Хаким гораздо глубже, чем кажется.

— Не сомневаюсь в твоих глубоких познаниях, — закатываю глаза, складывая руки на груди в защитном жесте. Я нуждаюсь в броне от каждого слова. Потому что не понимаю, почему мне говорит их именно она.

— Господи, — она манерно прикрывает лицо рукой и качает головой, говоря себе под нос: — История стара как мир. — А потом убирает руку и смотрит на меня с сочувствием: — Ты думаешь, я с ним трахаюсь.

Не вопрос. Утверждение.

Ощущение, что меня только что ударили под дых и забрали весь воздух из помещения. Идиотская реакция.

— Раз уж сегодня день откровений, я тоже выскажусь! Врать не буду. Я действительно так считаю. И у меня были поводы для таких выводов. Все эти ваши поездочкина его машине, кофе в кабинет, будто ты его секретарша, уединения за надобностью и без, в рабочее и нерабочее время, а ваши взгляды на каждом собрании… Ладно, — мой голос срывается, и я вскидываю руки, пытаясь успокоиться. А потом продолжаю тише: — Я допускаю мысль, что между вами не было… секса. Но в том, что ты хотела его… или… испытываешь что-то к нему, я не сомневаюсь ни капли! Стоило Айдарову только заговорить со мной или, того хуже, оказаться на расстоянии вытянутой руки, как ты тут же находила для меня работу и заваливала сверху донизу, а когда я заканчивала, тебе все не нравилось, и ты заваливала меня по новой, срываясь на меня, как собака на кошку! Хотя я знаю, что каждое твое поручение я выполняла от и до! Потому что я любила то, чем занималась! По крайней мере, до того, как вы ворвались в нашу фирму и разрушили там все, что было нажито непосильным трудом без вашего участия!

Я замолкаю, позволяя тяжелому неровному дыханию вздымать грудь и плечи. Осознав, что я уже стою одной ногой на полу, будто готова выпрыгнуть в сторону Сусанны и вцепиться в ее волосы, медленно сглатываю и возвращаюсь в менее агрессивную позу, неловко проводя ладонью по шее. Кажется, я раскраснелась от пылкости. И, трогая разгоряченные щеки, убеждаюсь в этом.

Спустя минуту молчания, Сусанна прочищает горло и опускает руку на бедро, несколько раз постукивая указательным пальцем по нему.

— Ты казалась мне умной девочкой, — хмыкает и кивает: — Что касается работы, признаю: ты великолепна. Но в остальном полная дурочка. Между мной и Айдаровым ничего не было и не будет. В отличие от тебя, я умею разграничивать работу и личные отношения. Мы друзья. И очень давние.

— Ага! Как же!

Если бы я обладала способностью супермена, прямо сейчас в нее бы вонзились две красные линии. По крайней мере, я так думаю, пока Сусанна не выдает то, о тчего мое сердце замирает:

— Я познакомилась с Хакимом в клубе анонимных алкоголиков.

Заметив, какой эффект на меня оказали ее слова, Сусанна продолжает в том же мрачном спокойствии:

— Что? Неожиданно, да? — елейная ухмылка. — Перед тобой самая настоящая алкоголичка в ремиссии.

Хмурюсь.

— Я… я не понимаю…

— Последней каплей стал выкидыш, не помню, какой по счету, — впервые за весь разговор я замечаю на лице Сусанны нервозность. — И я не нашла другого способа справиться с болью, кроме как напиваться до беспамятства. У меня опустились руки. Я не хотела оставаться в реальности. — Проводит ладонью по волосам, затем по задней поверхности шеи, отворачиваясь к окну и добавляя с горькой смешинкой: — Пришла в себя, когда мой муж помахал перед моим носом разводом.

Тяжело сглатываю.

— Мне жаль.

— А ему было не жаль, — тихо-тихо. — Он бросил меня в самый тяжелый период моей жизни. А через несколько месяцев я узнала, что он завел новые отношения с молоденькой практиканткой. У которой наверняка были в порядке детородные органы и не было зависимости от алкоголя. Я понимаю, — Сусанна поворачивает голову и смотрит на меня, защищаясь оправой очков. — Но все, что не убивает, делает нас сильнее. Это хорошо встряхнуло меня. Я легла в реабилитационный центр, чтобы побороть зависимость, потому что была не в силах справиться с этим в одиночку. А после окончания лечения я по рекомендации врача записалась в клуб анонимных алкоголиков. Там я и встретила Хакима. Правда, он никогда не говорил о себе. Всегда был молчалив и наблюдателен. Выслушивал каждого, но никому не позволял услышать о себе. Я тоже не нашла в себе сил для разговоров с чужими людьми. Это было моей личной болью. — Сусанна выдыхает и снова отводит взгляд, в котором я успеваю заметить эмоции от воспоминаний о прошлом. Она дает себе несколько долгих секунд. — Уже потом я узнала, что Хаким был ослеплен ненавистью к самому себе. Из-за потери брата. Из-за того, что родители винили его. Из-за девушки, которую так и не смог забыть. Из-за того, что он сам нашел утешение в алкоголе и едва не потерял бизнес, с которым ему помог отец. А потом он предложил мне стать частью его команды. А я согласилась.

Все это время я пыталась дышать, собирая кусочки пазла в единую картину. А после затянувшегося молчания понимаю, что теперь моя очередь что-то сказать. Но что?

— Я потрясена твоим рассказом…

Сусанна взмахивает руками и меняет тон:

— Оставь эту чушь для кого-нибудь другого, Алевтина. Я тебе рассказала все это не для того, чтобы ты сожалела или была потрясена! Вы два дурака, которые любят друг друга, но по надуманным проблемам мучают друг друга.

— Я никого не мучаю…

— Как же! Честно, вы идеальная парочка!

— Если ты пришла, чтобы как-то оправдать Айдарова…

— Я не собираюсь его оправдывать, милая. Потому что ты тоже хороша. Но вот что я тебе скажу. Хаким еще никогда и никого из девушек не задерживал в своем сердце и голове. Никого, кроме тебя. Я не сразу это поняла, потому что он никогда мне не рассказывал о тебе. Хотя, будь уверена, я знаю каждую, кто желал раздвинуть перед ним ноги.

— Очень занимательно, — не удерживаюсь от язвительного комментария.

— Я продолжу?! — риторический вопрос. — Я не знала о твоем существовании до тех пор, пока однажды, сопровождая Хакима на конференции, не заметила его странной реакции. Мне было достаточно проследить за направлением его взгляда. Но он не посчитал нужным просветить меня о той самой девушке, от которой у него едва ли жилы на шее не лопнули, а я, как и всегда, заняла выжидающую позицию. Таков он. Всегда молчалив и полон тайн. — Сусанна улыбается, понимающе кивая: — Мы должны были расширять филиал в Санкт-Петербурге, но твое появление все усложнило. Наши планы кардинально поменялись, и Айдаров нацелился на фирму твоего первого босса в столице. Он захотел то, что принадлежало другой компании. Тебя. Разумеется, про ухаживания и нормальное человеческое общение речи и быть не могло, это же Хаким. Для него такое недопустимо. По крайней мере, не с той, которая соврала, что он ее изнасиловал. — Сжимаю челюсти, ощущая, как мое терпение начинает трещать от накала. — Не скажу, что я одобряла его методы «проявления любви», — Сусанна берет в кавычки последние слова. — Но, поверь мне, то, что творилось с Айдаровым… — она качает головой. — Я просто его не узнавала. Его буквально разрывало от твоего присутствия, но он, как упертый баран, сам шел туда, где его чувства потрошились будто в мясорубке. Ты когда-нибудь задумывалась, почему Хаким уволил тебя? — Она растопыривает пальцы, тряся ими. — Пускай и не самым разумным способом.

— О, полагаю, ему просто нравится издеваться надо мной.

Сусанна улыбается, а затем наклоняется ко мне и говорит вполголоса:

— Он уволил тебя, потому что понимал: однажды вы просто-напросто уничтожили бы друг друга. Ты даже не представляешь, какое влияние ты оказывала на этого мужчину, разрушая его боль по кирпичикам, я видела это. Видела, как то, что он много лет прятал от самого себя, выходило острием на поверхность. Он пытался забить этот штык обратно в глубины себя и залить все бетоном. И так каждый раз после встречи с тобой. Но было уже слишком поздно. Вы оба стояли на пути разрушения. Ни один из вас не собирался уступать другому. Всякий раз, когда ты проходила мимо него, сдирала новый пласт кожи. И он гнался за тобой, чтобы вернуть часть себя на место. Раз за разом, — Сусанна смотрит на меня с каким-то сочувствием. — Его ошибка заключалась в том, что он знал, как все будет, и все равно шел за тобой. Такая больная любовь, но такая искренняя. После твоего увольнения Айдаров собирался оставить управление филиалом на меня и уехать из города. Но потом узнал, что ты устроилась в фирму его главного конкурента, и снова сорвался. Иногда я смотрела на него и думала, что для Айдарова ты хуже алкоголя. И, безусловно, он жалел о том, что так грубо обошелся с тобой. Я это видела, но он не собирался показывать и толики того, что так ломало его изнутри. Гордость и все такое. Да и ты, уйдя к Гапонову, не дала Хакиму окончательно признаться самому себе в том, что он допустил ошибку. Ваша любовь коварная и горькая, похожая на игру «Кто больнее». Только пойми, в ней не будет победителей. Я пришла сегодня только потому, что устала видеть друга в состоянии, граничащем с шизофренией. Всю последнюю неделю Айдаров не находил себе места без тебя, готовый вот вот вновь сорваться в болото, из которого однажды мы выплыли с ним оба. Я боялась этого больше всего на свете. Поэтому мне пришлось сказать ему, что я видела тебя в женской консультации. — Мои глаза вмиг расширяются, а адреналин, вспыхнувший в венах, напоминает мне о том, что я все еще здесь. Сусанна вновь с пониманием улыбается. — Тогда на него снизошло озарение, и, гонимый чувством вины, он сорвался к тебе, наплевав на все, что останавливало его раньше. А сегодня, отдав распоряжение о закрытии филиала фирмы в Москве, Хаким уехал из города. — Мои глаза еще больше увеличиваются в размере, одновременно с тем, как рот округляется в букве «О».

— Почему он это делает?

Сусанна пожимает плечами, а потом поднимается и бросает на меня укоризненный взгляд.

— Дай ему шанс, девочка. Прощение — это то, чего не хватает вам обоим.

Несколько секунд тупо моргаю, не понимая, что вообще происходит.

— Даже если я дам нам шанс… — мотаю головой в неверии. — Разве можно что-то построить на нашем прошлом? Мы каждый раз будем чувствовать трещины под ногами.

Она делает шаг в мою сторону и аккуратно подцепляет за подбородок.

— Можно. Поверь, я знаю о чем говорю. Там, где есть ненависть, там есть и любовь. Просто встаньте на правильную сторону вдвоем, и она окажется сильнее.

Вырываюсь из ее цепких пальцев и отворачиваю голову, выдыхая едва слышно:

— Это все бессмыслица какая-то.

— Смысл у вас уже есть. Позвольте друг другу оттаять от прошлого. Минуло достаточно времени, чтобы он перестал корить себя за случившееся. Просто вдумайся, через что пришлось пройти этому человеку. Его брат погиб, родители обвинили во всех грехах, а девушка, которая перевернула всю его жизнь вверх дном, жила как ни в чем не бывало… — Сусанна делает короткий вздох, дожидаясь, когда я снова посмотрю на нее. — Просто попробуй понять его боль. Мы женщины, и мудрость у нас в крови. Не мешай Хакиму делать шаги, которые даются ему кровью. Поверь, этот мужчина ломает себя ради тебя. И всю жизнь ломал. Пускай его шаги и далеки от совершенства. Нельзя быть всегда совершенством. Ошибки это нормально. Дай ему шанс. Просто знай одно: идеальных людей и отношений нет, всегда есть ошибки, но всегда есть то, что сильнее всех обид и ошибок. У вас точно это есть. И я завидую тебе, Алевтина. По-настоящему завидую, потому что у меня не было такого шанса.

Сусанна говорит это с такой горечью и тоской, что в горле невольно образуется ком, а потом она просто разворачивается и направляется в сторону выхода, но я останавливаю ее:

— Сусанна. — Она оборачивается, но на меня не смотрит. — Ты знаешь, где он?

Уголок ее губ дергается в подобии ухмылки.

— В аду. В своем личном аду.