Глава 5

На часах восемь вечера. Было тридцать две минуты назад. Тридцать три. А я до сих пор сижу в полотенце и таращусь на электронные часы на своей прикроватной тумбочке. Я совершенно не знаю, как заставить себя выйти из убежища и встретиться с человеком, в которого я когда-то была безнадежно влюблена. Все мои инстинкты кричат мне о том, что еще одного столкновения с ледяным айсбергом я не вынесу. Но и просидеть здесь все празднование дня рождения брата, с учетом того что я еще не вручила ему подарок, глупо.

Убедив себя в этом, резко поднимаюсь и на все еще дрожащих ногах подхожу к окну, из которого открывается прекрасный вид на задний двор и ту самую террасу, где сейчас находится большая часть гостей. Но лучше бы я не смотрела туда.

Неожиданный трепетный вздох срывается с моих губ, и я от злости закусываю их.

Потому что слишком быстро мой взгляд находит его.

За жалкое мгновение внутри все замирает, и былая решительность начинает меркнуть. Я злюсь сама на себя, что так реагирую на Айдарова. Ну нельзя же так?! Каждый раз замирать перед ним, будто жертва перед хищником. Я уже другая. Пять лет прошло! Я изменилась. Все, что было, осталось в прошлом. Так ведь?

По крайней мере, мне было удобно так думать, пока я надеялась, что не увижу снова его красивое лицо.

Боже, но я увидела его сегодня. И даже не поняла, в какой момент все мои установки заискрились, как в поломанном электрощитке.

Вот и сейчас, когда я со слюной во рту смотрю на то, как Айдаров во всем своем великолепии колет у бани дрова, мой электрощиток окончательно дает сбой. Солнце практически скрылось за верхушками сосен, но мерцающие лучи, просачивающиеся сквозь них, целуют его бронзовую кожу золотыми бликами. Будто нарочно дразнят меня, играя на мускулистом теле, влажной от пота груди и мышцах, напрягающихся всякий раз, когда Айдаров делает какое-либо движение. Периодически он вытирает рукой пот со лба, позволяя мне исподтишка разглядывать тело и шорты, свободно сидящие на крепких бедрах. В какой момент Айдаров подружился со спортом? Меня бесит то, каким он стал.

Не выпуская из рук топор, Хаким дотягивается до полупустого стакана с пивом и жадно допивает остатки золотистой жидкости, а я завороженно наблюдаю, как дергается его кадык после каждого глотка.

Мне все равно. Мне все равно!

Мысленно убеждаю себя, но его жесткие, четкие и уверенные движения доказывают мне обратное. Будь он неладен. В футболке ему гораздо лучше. Видеть его блестящие от пота грудь и спину выше моих сил. А когда рядом оказывается Алабаева и протягивает ему новый бокал прохладного пива, рев крови в ушах заглушает остатки разума.

Дрожащей рукой задергиваю штору и, скинув полотенце, топаю к шкафу.

Несмотря на вечер, на улице духота, и я не утруждаю себя выбором одежды, натягивая на себя раздельный купальник — пригодится, если решу искупаться или сходить в баню, а сверху фиалкового цвета сарафан. Пытаюсь привести волосы в более-менее приличный вид, но в итоге психую и собираю их крабиком на затылке. Взяв замшевый мешочек, в котором лежит серебряная цепочка для брата, засовываю его в карман и спускаюсь обратно, обещая себе, что проведу время весело и никто не сможет мне помешать.

Поэтому следующие пару часов все идет по плану. Я болтаю с Лизой, пока мы купаемся в бассейне, ем шашлык, пью прохладное шампанское и даже пару раз Паша затаскивает меня на танцпол. В какой-то момент моя установка не искать взглядом Айдарова теряет смысл, потому что мне становится так легко, хорошо и весело, что я совершенно не думаю, где он и что делает.

Даже сейчас, когда все занимают места за столом, я не ищу Хакима взглядом, просто потому что не хочу портить себе настроение. А потом Паша поднимается и громким хлопком привлекает к себе внимание всех присутствующих.

— Ребят, спасибо вам, что смогли вырваться из рутины и собраться как в старые добрые! — Под свист и улюлюканье Паше протягивают стопку, и он принимает ее, одновременно раздавая пятюни парням, а уже после переключает свой чересчур веселый взгляд на меня. — Если вы не против, — приседает в реверансе, — хочу тост от сестренки! — Брат посылает мне воздушный поцелуй и, подмигнув, прижимает ладонь к груди. — Вставай, мелкая. Я знаю, ты готовилась, — хохочет он, пританцовывая под фоновую музыку.

Смущение слишком быстро переплетается с волнением, и мне становится сложно дышать, не то что говорить. Я не люблю находиться в центре внимания, хотя за сегодняшний день к этому у меня должен был выработаться иммунитет. Наверное, поэтому я делаю глубокий вдох и встаю, сжимая бокал так, что чувствую дрожь своих пальцев. Главное, смотреть только на Пашу.

— Я не мастер громких слов… поэтому скажу просто от души. — Прочищаю горло и рукой поправляю еще немного влажные после бассейна волосы. — Не все могут похвастаться хорошими отношениями с братьями и сестрами. — Мой взгляд сосредотачивается на Пашкиной улыбке. — Но я могу себе это позволить. Потому что мне действительно повезло с братом. И я рада, что он у меня есть, — как-то быстро становится сложнее говорить из-за проклятого комка слез, встрявшего поперек горла, однако я продолжаю: — Ты всегда был для меня примером и гордостью. Как бы ни косячил, — срываюсь на смешок, и кто-то проявляет солидарность, присоединяясь ко мне. Это немного придает воодушевления, и я распрямляю плечи. — Ты моя опора. Мой союзник, что бы там ни было, и мой самый… родной человек. И я хочу пожелать тебе богатырского здоровья, чтобы ты еще много-много лет был моей защитой, конечно же, счастья и благополучия, чтобы мое и родительские сердца были спокойны за тебя, а еще я хочу, чтобы твое самое заветное желание сбылось. Ты знаешь, о чем я, — подмигиваю ему, переминаясь с ноги на ногу, и он кивает мне с пониманием и предательским блеском в глазах. Этот блеск усиливается, когда ребята поддерживают нас аплодисментами. Ну вот…

Сделав прерывистый вдох, я заставляю себя продолжить:

— Я помню, как однажды после первого и не совсем удачного боя, ты спросил у меня в нашем домике на дереве… Помнишь? Ты спросил, буду ли я тебя поддерживать? — Я неестественно растягиваю губы, готовая вот-вот расплакаться. — Всегда. Я буду поддерживать тебя всегда, Паш. Ты сильный и благородный, великодушный и заботливый, хороший и надежный друг, уверена: когда придет время, ты станешь таким же замечательным мужем и отцом! И я хочу пожелать тебе, чтобы ты прожил долгую, интересную и яркую жизнь! Ты достоин только самого лучшего! С днем рождения, братишка! — Закусив губу, поднимаю бокал, но, когда Пашка добирается до меня со сдавленным: «Иди сюда, мелкая», — не удерживаюсь от скрипучего всхлипа и прячу лицо на его крепком плече. И алкоголь здесь ни при чем. Я и без него сентиментальная. Вот только я отстраняюсь от брата первой, судорожно ища в карманах тот самый кулек.

Черт, да где же он?!

— Подожди, Паш! — Выворачиваю один. — Я еще не закончила…

А потом я вижу перед собой тот самый замшевый мешочек, лежащий на мужской ладони, и человека, который протягивает мне его. Я оборачиваюсь, и у меня перехватывает дыхание, ведь эта рука принадлежит Айдарову, стоящему за моей спиной. Делаю резкий вдох, и знакомой аромат мужской кожи и играющий на ней шлейф туалетной воды проникают в мои ноздри, вынуждая затрепетать глупое сердце.

— Ты обронила возле бассейна, — сухо произносит Хаким, и я едва успеваю поблагодарить его, как он возвращается на свое место.

Шокированная подобным жестом Айдарова, я на мгновение даже теряюсь, пока не осознаю, что остаюсь под пристальным вниманием нескольких камер, направленных на нас. Только сейчас до меня доходит, что все мое поздравление гости снимали на телефоны.

Отлично.

Нервно улыбаюсь, пряча взгляд на своих руках и подарке, зажатом между пальцев. А потом голос брата возвращает меня обратно.

— Что обронила-то?

Загрузка...