Бывшие

24

Вот оно что.

Открываю дверь в ванную, врубаю тропический душ и захожу под поток воды.

— Ты меня слышал, Руслан, — Элка забегает следом. От непроницаемого выражения лица и следа не осталось. Судя по голосу, девчонка на нервяке.

— Слышал, — киваю и тянусь за шампунем. — Это что-то между нами меняет?

— Нет, но…

— К чему спектакль, если не меняет? — запрокидываю голову. Пена медленно стекает по шее на спину.

— Просто ты…

— Что просто? — повышаю голос тупо потому, что из-за шума воды слышу Зарецкую хуже.

— Но ребенок от Южиной, — бормочет Элла и делает несколько нерешительных шагов назад. Смелости у нее явно поубавилось.

— И?

— Ты… Ты с ней спишь?

— Удивительные умозаключения.

Переступаю невысокий мраморный бортик и тянусь за полотенцем. Тру голову, а потом обматываю им бедра.

Внутри от Элкиного спектакля уже зародилось раздражение.

— Спал?

— Ну естественно, спал, если у нее от меня ребенок, — закатываю глаза и подхожу к зеркалу. — Я до тебя много с кем спал. Ты сколько мне лет, помнишь вообще?

Элла горестно вздыхает и, справившись то ли со слезами, то ли с агрессией, кивает.

— А сейчас?

— Нет.

— Правда?

Поворачиваю голову. Смотрю на Эллу через плечо. Клиника, мать вашу. Раньше подобных истерик не случалось. Собственно, поэтому меня эти отношения и устраивали. Никакой мозговыносиловки. Я пропустил какой-то важный этап, с которого начинается эта самая мозгодробильня?

Киваю и выхожу из ванной. Окидываю взглядом гардеробную, сгребаю с вешалки и полки шмотки. Переодеваюсь, чувствую за спиной присутствие Зарецкой.

— Еще какие-то вопросы? — Достаю из ящика часы. Надеваю.

— Нет, — качает головой, тихонько всхлипывая.

— А у меня будет один. Ты откуда про ребенка узнала?

Элка отводит взгляд и сцепляет пальцы в замок.

— Откуда, Элла?

Зарецкая всхлипывает. Ее глаза бегают из стороны в сторону, она чуть дольше задерживает взгляд на моем смартфоне.

— Я не специально, просто так вышло. Прости. Рус, я правда…

Элла плачет. Что-то бормочет, оправдывается. Меня ее слова не трогают.

И так уже выбесила. Если не пережду собственную внутреннюю бурю, выставлю ее за дверь в одном шелковом халате. Коротком таком халате, не прикрывающем практически ничего.

Беру телефон и молча меняю пароль.

— Руслан, я правда не хотела. Я…

— Ты со мной на базу или уже на премии встретимся? — перебиваю. Слушать глупые оправдания в мои сегодняшние планы не входит.

— Ко мне стилист сейчас приедет.

— Понял.

— Ты вот так уйдешь? — скулит, как только поворачиваюсь к ней спиной.

— А ты чего ждала?

— Извинений, Руслан, — шмыгает носом.

Эта затянувшаяся истерика мне уже осточертела.

— У нас же отношения. Я перед тобой извинилась, была не права, а ты… Ты не рассказал мне такую важную вещь!

— Ты узнала сама. Тебе легче? Теперь ты все знаешь, какие ко мне вопросы?

— Ты просто бездушный! Я… Я съезжаю обратно к себе.

— Водителя дать? — улыбаюсь. Детский сад, ей-богу.

— Не надо мне ничего от тебя. Ничегошеньки.

— Как успокоишься, приезжай на базу, — глажу ее по голове и выхожу из спальни.

***

— Не знаю, что там с «Мужчиной года», но премию «Человек года» точно нужно дать Герде Брониславовне.

— Паша, лесть — это конечно приятно, но перебарщивать не стоит, — тут же парирует жена Богдана Николаевича.

Ухмыляюсь, раз в пятнадцатый пытаясь завязать галстук. Терпеть эти удавки не могу. Психую и бросаю его на сиденье. Мы уже в Барвихе. Лимузин с нашей командой вот-вот окажется перед красной дорожкой.

Поправляю ворот рубашки. Пофиг на этот галстук.

Мельком проверяю входящие. Пусто. От конкретного человека пусто. Я ей раз пять звонил, потому что Зарецкая не приехала на базу. Соответственно, и в тачке ее тоже нет. Если решила показать характер, то очень зря.

— Ребят, три-два-один, выходим, — сообщает Глеб.

Вспышки. Прикрываю глаза рукой на первые секунды. Дальше этой же рукой взмахиваю. Останавливаюсь и замираю. Терплю очередной поток вспышек фотокамер. Слышу голос ведущих премии. Улыбаюсь. Больше заученно, чем искренне.

Не люблю подобные мероприятия. Лучше бы потел в зале сейчас.

— Руслан, ты сегодня один? — слышу голос ведущей. Она идет сюда. Тянет микрофон. — Хотя на премию «Мужчина года» со своим самоваром не приходят, — смеется.

— Но твой муж в прошлом году был с тобой, — ухмыляюсь и слышу смех толпы.

— Ой, ну уел-уел. Пару слов о тренировках своих скажешь? Мы все уже за тебя болеем.

— Упахиваюсь.

— Супер. Победы, Рус!

— Спасибо. Вам всем тоже! — вытягиваю вверх кулак.

— Друзья, Руслан Градов, наш чемпион! — снова кричит ведущая, как только оказываюсь у нее за спиной.

Прохожу дорожку, и уже перед заходом в помещение меня с Богданом Николаевичем снова выхватывают самые дотошные журналисты. Просят Шелеста дать прогноз на мой предстоящий в июле бой.

— То есть вы уверены в победе?

— Естественно, — заверяет Шелест. — У Руслана большое будущее.

— Это будет нокаут?

— Удушаюший.

— Раунд?

— Третий.

— Так быстро? Кажется, вы забыли, кто ваш соперник!

— Мы прекрасно помним, — Шелест ухмыляется.

— Ну супер. Мы все ждем! Богдан, можно пару фото вместе с Русланом?

— Конечно.

Очередная улыбка. Вспышка.

— Руслан, как настрой? Привезешь нам победу?

— Естественно!

— Вы с тренером немногословны, — хихикает журналистка и наконец-то отваливает.

Осматриваюсь. Шелест с женой проходят вперед. Я позирую еще для нескольких кадров, а потом замечаю Южину. В алом платье с открытой спиной, и за эту самую спину ее приобнимает какой-то…

Кто это вообще?

— Паш… — дергаю своего директора. Он взахлеб что-то кому-то рассказывает. — Это кто?

— Где?

— С Настей.

— Это? А, Суворов. Ресторатор.