Бывшие

26

Смотрю на нее и понимаю — от моего поведения сейчас зависит то, что обо мне будут болтать ближайшие две недели.

Натягиваю на лицо улыбку, выпрямляю спину и дергаю подол платья на себя свободной рукой. Второй по-прежнему прикрываю грудь. Шлейф по швам трещит. Какая-то его часть остается у Эллы под ногами.

Вот коза малолетняя!

Расправляю плечи и, гордо подняв голову, продолжаю свой путь. Хочу побыстрее покинуть зал, чтобы привести себя в порядок и выдохнуть, пока вокруг начинается какое-то безумие. Организаторы, журналисты, гости — все начинают суетиться. Павел, по какой-то невербальной команде Руслана, несется за мной следом и накидывает свой пиджак мне на плечи. Сам Градов хватает Эллу за предплечья и тащит куда-то в сторону.

Никита, переживший шок, тоже появляется рядом, а я изо всех сил держу верх лифа, который натянула обратно на грудь под пиджаком.

— Ты как?

— Нормально, Никит, — пожимаю плечами, пытаясь ускорить шаг, но на таких каблуках сделать это проблематично.

— Я так и не понял, что это было вообще. Что за девка?

— Популярная певица, не знал?

— Откуда? Каждый день новая «популярная», — кривит губы. — Давай через черный ход, — направляет меня левее, а потом придерживает дверь.

— Спасибо.

Мы выходим на улицу. Хватаю ртом еще холодный апрельский воздух и покрываюсь мурашками. А ведь ничего не предвещало…

Откуда та девица с микрофоном узнала про Ясю? Где утекло? Я столько лет ее берегла от этого кошмара, а как только появился Градов, все тут же пошло наперекосяк.

Это он упустил! Он виноват!

Про платье свое даже не думаю. Плевать мне на эту сцену с певичкой. Поболтают и забудут. А вот дочь, за дочь я готова голову оторвать!

— Руки ледяные, — Никита сжимает мою ладонь в своей.

— Подышу немного, — отстраняюсь и запахиваю пиджак крепче.

— Это правда? Про дочь?

— Я не хочу об этом, Никит.

— Значит, правда, — кивает сам себе.

Пусть что хочет думает. Делиться душевной болью я ни с кем не хочу.

— Долго вы тайну хранили. Шесть лет — большой срок. По Градову в жизни не скажешь, что у него дети есть.

— Никит!

— Да понял-понял. Прости. Просто неожиданно как-то. Ты ни разу не заикнулась за все время нашего общения. Говорила, что одна дочь растишь.

Нервно переступаю с ноги на ногу. Чего Никита от меня хочет сейчас? Каких-то признаний? Откровений? Ему они зачем?

Отворачиваюсь. Смотрю куда угодно, только не на Суворова.

Двор, в котором мы стоим, небольшой. Освещение тусклое. Вблизи припарковано всего несколько машин. Основная парковка дальше. Здесь же ходят рабочие. Но сегодня, видимо, будет иначе, потому что прямо перед нами останавливаются две машины. На переднем сиденье одной из которых сидит Павел, тот, что в команде Руса.

— Я ничего никому не рассказывала, — завывает Элла, выскочившая из здания через ту же дверь, что и мы с Ником. — Я же не совсем дура, Руслан!

Поворачиваю голову. Элла пятится. Градов подходит к ней вплотную и не церемонясь заталкивает в подъехавшую машину.

— Видимо, совсем!

— Я не… Нет же! — Элла растирает по лицу слезы.

Она сидит на заднем сиденье машины. Ноги стоят на асфальте. Она плачет, накрывает голову ладонями, практически касаясь лбом своих коленей, и рыдает. Громко, с надрывом.

В какой-то момент мне даже становится ее жалко. Девчонка совсем.

— Я тебя еще раз спрашиваю, кому ты разболтала? — орет Руслан и ударяет кулаком по крыше машины.

— Я правда никому. Я только… только, — всхлипывает, задирает голову и видит меня. — Извините, — бормочет, обнимая свои плечи. Давится слезами.

Рус реагирует на ее извинения поворотом головы. Тоже смотрит на меня теперь.

— Ты как?

— Бывало гораздо, — делаю паузу, — гораздо лучше, — хмурюсь и подхожу ближе. — Можно меня как-то в ваши отношения не впутывать больше? — перевожу взгляд на Эллу, но просьбу Руслану адресую. — Платье жалко. И если что, я в бешенстве сейчас!

— Извините, я просто приревновала.

Мои глаза сами собой закатываются.

— По-моему, ты староват для такого формата отношений, — говорю Русу.

Ну не могу сдержаться! Так и есть ведь. Вот что у нее в голове? Скандалы, интриги, расследования. Она сегодня сотворила дичь, теперь сидит, ревет и думает, что слезы все исправят, судя по всему…

— Я ничего не рассказывала никому про ребенка. Правда!

— Она знает про Ясю? — шиплю на Руслана.

— Так вышло, — пожимает плечами. — Но рассказала действительно не она.

— С чего ты взял? Купился на это показательное выступление? Яська так же делает!

— Не ори.

Рус бросает на меня раздраженный взгляд, а потом пихает в руки смартфон.

— Читай.

— И что это? — пялюсь в экран.