Бывшие не влюбляются

Глава 17

Рассвет разогнал сумерки и проник сквозь жалюзи в зал. Рассыпался туманными искрами в воздухе, подсветил пылинки.

Я сползла по стене на пол и скрестила ноги. Что делать дальше – не представляла.

— Ретт?

— М-м-м?

— Может… — я глянула на икону Святого Февра – покровителя заблудших душ. — Может быть, помолимся?

— Я неверующий.

— Я тоже, но мне кажется, сейчас самое время стать им.

Ретт хмыкнул, но ничего не сказал. Он продолжал высматривать Гилборнов – вдруг появятся на горизонте?

— А что с той молитвой из книги? — вспомнила я. — Когда мы попробуем упокоить призраков?

— Читать ее нужно над могилой усопшего. А до кладбища мы пока не доберемся.

— И как долго нам тут находиться?

— Пока не наступит день. С приходом светлого времени суток призраки становятся куда медлительнее, чем обычно.

— Старушки, которых я встретила на аллее Смелых, таковыми не выглядели. Очень даже бодрые бабули, даром что мертвые.

В дверь что-то ударилось, и я подпрыгнула от неожиданности.

— Чтоб их!.. — вытерла со лба испарину. — Мы, конечно, можем и дальше тут сидеть, но упустим Гилборнов! Ты ведь сам хотел найти их до того, как они…

— Они идут, — резко оборвал меня Ретт. Соскочил с подоконника и помог мне подняться. — Спрячься, а я отворю засов. Гилборны не дураки, они знают, где сейчас самое безопасное место.

— Один из них оборотень!

— Только не днем, да и полнолуние прошло. Давай, прячься!

Я бросилась к жертвеннику и спряталась между ним и престолом. Затаилась, задержала дыхание. Ретт откинул засов и быстро скрылся за шторой, прикрывающей окно с видом на парапет.

Мы слышали бегущие шаги и сопровождающие их хрипящие крики. Призраки будто разом разучились говорить, могли только стонать и выть, выть и хрипеть…

Лэнд, хромая, ввалился в зал. Джо – тощий бледнолицый мужчина лет шестидесяти, запер дверь на засов.

Оба упали на пол, тяжело дыша.

— Какого черта они взбеленились?! — орал Лэнд.

— Демон их знает, — процедил Джо. — Ни разу за шесть лет не происходило ничего подобного. Бывало, временами приходилось от них удирать, но как только напьются энергии диких животных, приходят в себя. Но что сейчас творится…

— Их кто-то разозлил, — догадался Лэнд.

— Девка та, которую ты видел. Аделаида, кажется?

— Она самая.

— И че приперлась только? Сама в лапы пришла. А ты мог бы и не отпускать ее, идиота кусок! Давно уже были бы в Лэстене!

— Как? До поезда еще неделя!

Джо нечего было ему ответить. Он подтянулся на руках и привалился к стене. В дверь снаружи методично долбились головами призраки, царапали ногтями стекла, и помещение заливал зубодробительный скрипуче-звенящий звук.

Я нашла Ретта взглядом. Он стоял за лиловой пыльной шторой, вытянувшись струной, и почти не дышал. Подмигнул мне, улыбнулся – мол, все под контролем.

А я сходила с ума от ожидания того, что он собрался делать. Не выйдет же безоружный прямо к преступникам? Те хоть и тоже не имели с собой оружия, насколько я могла заметить, но…

Ретт мимолетным движением вытащил из-за спины пистолет. И откуда он у него?!

В два шага преодолел расстояние от стены до Гилборнов, и те оказались под прицелом.

Шок, появившийся на их лицах, невозможно передать словами. Лэнд сжался весь, побледнел, а его брат уставился на Ретта разъяренным взглядом.

— Ублюдское ты отродье, — прошипел Джо едва слышно. Он попытался встать, но Ретт в ту же секунду толкнул его ногой в грудь и быстро отскочил.

— Я тоже рад встрече, — Ретт довольно улыбнулся. — Шесть долгих лет я не видел твоей рожи… Не думал, что буду настолько счастлив наконец ее лицезреть. Лэнд, — Ретт кивнул брату главаря, — давно ты здесь?

— Три месяца, — проблеял тот.

— Заткнись, придурок! — рявкнул Джо на брата.

— Оба заткнитесь, — Ретт поморщился. — Ада, милая, подойди ко мне.

Контрабандисты уставились на меня, появившуюся из-за престола. Я старалась не выглядеть испуганно перед ними, но колени все же подкашивались. Если Ретт не сумеет сдержать этих двоих, если что-то пойдет не так, нас просто убьют.

— Ада, — Ретт протянул мне пистолет, не снимая мужиков с прицела. — Я свяжу их, а если что-то пойдет не так, если хоть один дернется – стреляй.

— Слушаюсь, — изо рта вырвался не голос – мышиный писк. Я прочистила горло и кивнула: — Стрелять, я поняла.

Тяжелый пистолет оттягивал руки. Я видела оружие впервые, да еще и так близко, и уж тем более никогда не держала его в руках. Пистолеты, винтовки и всё прочее было доступно исключительно военным… И, видимо, детективам.

Гилборны могли заметить, как дрожат мои руки. Я не сводила взгляда с контрабандистов и даже была готова нажать на курок, если те хоть чуточку пошевелятся.

Или я убью их, или они меня и Ретта. Что я выберу – очевидно.

Ретт сорвал с карниза штору, за которой прятался ранее. С треском ткань рассыпалась в его руках, превращаясь в толстые полосы. Через несколько минут Джо был связан по ногам и рукам, и, ругаясь, на чем свет стоит, валялся у двери. Ретт принялся за Лэнда – примотал его руки к спине, связал ноги. Потом, для надежности, оттащил братьев друг от друга – один остался лежать у двери, другому нашлось место у престола.

— Бросишь нас здесь? — хохотнул Джо. — Давай, выйди из церкви! Попробуй, чё ты? Эй, трус!

Ретт забрал у меня пистолет и улыбнулся ободряюще:

— Ты в порядке? — шепнул он.

Я неуверенно кивнула.

— Здесь я вас не брошу, — сообщил Ретт пленникам. — Отправитесь со мной в Лэстен, где вас осудят по всей строгости закона. Будьте уверены, что остаток жизни проведете в тюрьме. И нет, призракам я вас не отдам – не желаю вам легкой смерти.

Ретт выглянул в окно, обернулся ко мне:

— Не могла бы ты спуститься в подвал и проверить, нет ли там веревок более крепких, чем лоскуты штор?

Я вопросительно вскинула брови. Ретт объяснил:

— Мы должны связать их достаточно крепко, чтобы уйти ненадолго.

— Прямо… туда? — я с опаской покосилась на дверь. — Мы идем на кладбище?

Ретт кивнул.

Силы духа мне бы не помешало. На негнущихся ногах я нашла вход в туннель, уводящий вниз, и вскоре шарилась по пыльным стеллажам. Срывала паутину, чтобы та не лезла в лицо, и все время спотыкалась о различный хлам. Стеклянную банку не заметила, случайно пнула ее, и та, откатившись в сторону, разбилась о железный сундук.

— Все в порядке! — крикнула я, чтобы Ретт услышал.

В кромешной темноте невозможно было отыскать моток веревки, но мне почти удалось. Ладонями я нащупала гвозди, молоток, и едва не порезалась о ржавое лезвие топора. Выругавшись, переступила через что-то объемное и мягкое, напоминающее свернутый в рулон матрац.

Пальцы наткнулись на бечевку. Радуясь, я схватила моток и быстро вернулась в зал.

Ретт сидел на полу вдалеке от контрабандистов. Те сверлили его взглядами, полными ярости.

— Возьми, — я протянула веревку Ретту.

На повторное связывание ушло не так много времени. Еще несколько минут понадобилось, чтобы снять по одной иконе и кресту со стен – своеобразное оружие против потусторонних существ, но иного у нас не было.

Вскоре мы стояли у выхода, чтобы отправиться в самое небезопасное место города – кладбище. Если призраки толпой стерегут нас у церкви, то как нам успеть добежать до захоронений, а потом прочитать молитву над могилой? И над чьей могилой ее читать? Призраков десятки и все опасны!

Да и получится ли упокоить хоть одного из них?

— Ты готова? — нервное напряжение в голосе Ретта от меня не укрылось.

— Готова…

— Эта картинка, — Ретт кивнул на икону, которую я прижимала к груди, — должна помочь. Но если нет – просто беги.

— Куда?

— Назад, в церковь. А теперь пойдем.

Заскрежетал засов и заскрипели дверные петли. Вой на улице прекратился. Мы вышли на крыльцо, выставив перед собой иконы, и наверняка со стороны выглядели полнейшими идиотами.

Но в ситуации, когда тебя встречают сотни мертвецов, неважно как ты выглядишь – лишь бы не умереть.

Ретт схватил меня за руку, и мы двинулись вперед. Ступенька за ступенькой.

Призраки тянули к нам свои руки. Они не делали и шага, но когда мы отошли на несколько ярдов, потянулись за нами.

— Кажется, работают, — прошептала я испуганно. — Иконы… Иконы работают. Все же, святой лик способен на многое, если верить…

— Верь за меня, — со смешком попросил Ретт.

Мы оставили церковь позади. Неторопливо шагали по дороге вдоль домов, и только сейчас я стала замечать, насколько сильно они разрушены. Закопченные стекла зияли черными дырами. Провалившиеся крыши, гнилые ступени, заросшие сорняком сады. Я и раньше видела всё это, но теперь смотрела на хаос вокруг с пониманием.

Город давно мертв. Та война не прошла бесследно. Где-то здесь наверняка бродит дух очнувшегося от вечного сна генерала Фрейзера, и может быть, тот солдат, которого мы встретили в лесу, был одним из его подчиненных.

Упокоить нужно всех. Ни один погибший не должен страдать после смерти. Смерть была для них избавлением, но призрачный купол всё испортил.

Призраки тянулись за нами колонной. Я время от времени оборачивалась на хрипы, раздающиеся прямо за спиной. Почти вплотную встречалась с взглядом белесых глаз, чувствовала смрадное дыхание и вновь отворачивалась. Жалась к Ретту, сильнее стискивала икону в руках.

Солнце золотистыми нитями прошило налитые тучи. Озарило погибшую землю, расплескало краски на голые деревья.

Я улыбнулась, сдерживая слезы. Солнце – это хорошо. С ним не так мрачно и не так страшно.

Вперед выбежали Марта и Луи. Близнецы двигались медленно, сонливо. Пустые глаза беспрестанно вращались, тонкие губы растягивались в оскале и обнажали редкие зубы.

Марта дернулась в мою сторону, протягивая ручки, но тут же отшатнулась и зашипела недовольно.

Я всхлипнула, отвела глаза в небо. Детей то за что?

— Ада… Не смотри.

— Не смотрю, — прошептала я.

— Мы почти пришли.

— Что, если эта молитва-заклинание нам не поможет, Ретт? Что тогда мы будем делать?

— Найдем другой способ упокоить мертвых. Не волнуйся, мы не уедем отсюда, бросив их на вечные муки.

Я судорожно вздохнула. Часть меня все еще не хотела верить Ретту после всего, что произошло между нами. А другая часть верила отчаянно.

Он сказал, что мы никого не бросим, значит, так и будет.

На кладбище стояла тишина. И пришедшие сюда призраки внесли хаос. Они разбредались по всей территории, замирали у надгробий и шипели на фотографии. То и дело со всех сторон слышался заунывный вой. Они видели себя на могильных плитах и не могли поверить своим глазам.

Вскоре вой превратился в истошные визги. Шипение в крики. Призраки вновь взбесились, и нам оставалось только надеяться на силу святого лика и веру в душе.

— Ретт, — позвала я тихонько, понимая, что призраки вновь скучковались.

Каждый из них теперь смотрел на нас. Их ноги, кривые и тощие, плелись в нашу сторону.

— Ретт!

— Я начинаю, — бросил он, перепрыгивая через оградку к могиле Флимм. — Наблюдай за Флимм. Видишь ее?

— Вижу! — я выставила икону перед собой, удерживая ее в одной руке. Во второй крепко сжимала крест и отмахивалась им от вездесущих Марты и Луи. Те с шипением напрыгивали на меня то с одной стороны, то с другой, но дотронуться не могли.

Флимм не потеряла тарелку. И улыбка с ее сморщенных губ не сошла. Старушка тянулась ко мне, но ее сбивали с ног, пихали и шпыняли другие призраки.

Жуткое зрелище. Но еще более жутким оно стало, когда Ретт наконец начал читать молитву.