Бывшие не влюбляются

Глава 25

Весь следующий месяц я практически не выходила из кабинета. Он все еще был спальней, но мысленно я нарекла его кабинетом.

Мисс Спринт приносила мне еду, а когда ее не было, то Ретт. Он не просил меня уделить ему внимания, выйти на прогулку или, еще чего, поспать!

Я погрязла в работе. Никогда бы не подумала, что написание книги так меня увлечет! Но когда первая глава вышла в журнале, и через неделю о ней заговорил весь город, издатель потребовал вторую. Сейчас их опубликовано уже семь, и каждый лэстениец только и делал, что спрашивал знакомых:

— Как думаете, что случилось с Луизой Гримм? Не кажется ли вам, что девчонку бросил парень, та наглоталась таблеток и умерла? Неразделенная любовь жестока…

А другие, те, кого не волновали безответные чувства Ванды, точнее – Луизы, страдали в ожидании решения судьбы старушки Флимм. Ее жалели и в то же время боялись.

Но сегодня, месяц спустя, я не смогла встать с постели. Рядом на столике лежала папка с бумагами, и я неоднократно пыталась дотянуться до них, чтобы продолжить начатую вчерашним вечером сцену, но не могла. Руки не слушались.

Ужасная тошнота почти не контролировалась мной. Мисс Спринт несколько раз заходила и проверяла, съеден ли куриный бульон, а я на него не могла смотреть.

— Не хочу, — шептала я, едва справляясь с рвотными позывами.

— Надо водички соленой, — причитала мисс Спринт. — Что же это такое! Неужто и впрямь пирог с грибами настолько не понравился? Мистер Уилсон не отравился, да и я хорошо себя чувствую. А вот вы много съели!

Перед моим внутренним взором возник пирог с грибами. Вчера, когда я его ела, он был безумно вкусным… Сейчас же меня вывернуло. Мисс Спринт только успела подставить таз.

— Позовите Ретта, пожалуйста, — из глаз текли слезы. Я чувствовала к себе такую жалость, что никак не могла перестать плакать.

— Мистер Уилсон отправился за доктором, вам нужно подождать. Он уехал минут десять назад, так что скоро должен вернуться. Соленой водички точно не хотите?

Новый рвотный позыв стал ответом домработнице.

Она ушла, а я молилась, чтобы не умереть, пока приедет доктор. Внутренности сворачивались и разворачивались, горло жгло. В то же время клонило в сон, но и заснуть я не могла из-за тошноты.

Жалела, что не получилось поехать сегодня в свадебный салон. Подготовка к торжеству шла полным ходом, и ею занимался Ретт, не отвлекая меня от работы. Мне следовало только выбрать платье, туфли и украшения, но я и этого сделать не смогла. Заболела вот. И впрямь отравилась, что ли?

Доктор влетел в комнату, гремя чемоданчиком. Следом за ним вошел Ретт и, сев на стул у постели, взял меня за руку.

— Как ты?

— Как из мясорубки, — прохрипела я.

Доктор, представившийся мистером Грюмом, нацепил на длинный нос очки. Вытащил из чемоданчика пустой пузырек и протянул его мне.

— Мисс Остин, — обратился он ко мне. — Вам необходимо сходить в уборную.

— Зачем? — не поняла я, с трудом приподняв голову.

Доктор многозначительно взглянул на пузырек.

— Ладно, — кивнула я и ползком сползла с кровати.

— Постойте-ка. Возьмите вот это, — мистер Грюм вложил мне в руку пипетку с прозрачной жидкостью. — Когда пузырек наполнится, растворите в нем несколько капель. Потом сообщите мне цвет, в который превратилась ваша…

— Хорошо, — оборвала я его смущенно.

В уборной я еще какое-то время пыталась прийти в себя. Тошнота не проходила ни на минуту! Невыносимо, просто невыносимо.

— Зеленый, — выдохнула я, вернувшись в спальню и упав на кровать. — Цвет зеленый. Отравилась, да? Ретт, скажи мисс Спринт, чтобы больше не готовила никакие пироги. Вообще никакие!

Доктор в это время вытаскивал из чемоданчика инструменты, лекарства, порошки и склянки с жидкостями. Когда я сообщила ему цвет, то он принялся складывать все назад.

— Что ж, мисс Остин, — в его черных глазах-бусинах появилось веселье. — К сожалению, я не смогу помочь вам.

— Почему? — нахмурился Ретт. — У нас свадьба на носу, и моей невесте необходимо чувствовать себя хорошо. Мне посоветовали вас как лучшего доктора Лэстена!

— Видите ли, — вздохнул мистер Грюм, — беременным противопоказаны любые лекарства. Могу лишь посоветовать вашей невесте пить несладкий, слабый чай с мятой. Мята поможет справиться с приступами тошноты. Но вскоре это состояние пройдет. Может, через два-три месяца.

Доктор говорил что-то еще, но я его уже не слышала. Он что-то пожелал мне с улыбкой и вышел из комнаты.

В голове шумело. Ладонь потянулась к животу машинально.

— Беременна? — просипела я. Как только я сказала это вслух, меня обдало холодом. — Как?.. Ретт!

Перевернулась на спину и наткнулась взглядом на ошарашенное лицо Ретта.

— Я стану отцом, — кивнул он самому себе. — О большем и мечтать не смел.

— А я смела! Господи, Ретт! У нас будет ребенок! Маленький ребенок! Что с ним делать-то?

Из глаз брызнули слезы. Во мне смешались все чувства: счастье и страх, паника и радость. Я не могла понять, рада я или напугана, а Ретт осыпал поцелуями мое мокрое лицо.

— Я сам выберу тебе платье, — счастливо выдохнул он и умчался.

Мисс Спринт не заставила себя долго ждать. Тут же появилась в комнате с огромной бульонницей полной мятного чая.

Я не переставала рыдать и пила чай большими глотками. В перерывах глотала слезы, вытирала щеки и продолжала пить. Через некоторое время мне и впрямь стало лучше, но все еще недостаточно хорошо, чтобы вернуться к работе.

Беременна. Могла ли я в это поверить? Не могла. Да и у нас с Реттом близость была всего три раза… Дважды в Саруэле и разочек здесь, в Лэстене. Давно, уже очень давно!

— Ну-ну, — мисс Спринт гладила меня по голове. — Разволновалась, милая. Ты не переживай, главное. Когда я впервые узнала, что забеременела, так же как и ты рыдала. Я боялась всего: и как буду поднимать ребенка, и как его воспитывать. Я ничего не знала, не умела даже пеленать младенцев. Но когда сыночек родился, то всему научилась.

— Методом проб и ошибок? — гнусавым голосом спросила я, фыркнув.

— И так тоже. Никогда и никто не знает, что делать с ребенком, пока не обзаведется им.

— Воспитали? — уточнила я подозрительно, со вздохом садясь на кровати.

— Воспитала, — улыбнулась домработница. — Уже и у него есть дети: две дочки и сын. Не бойся, милая, а любовь к дитю подскажет тебе, что делать.

Мисс Спринт оставила меня одну, и я упала на подушки. Все утро не могла даже поднять голову, а теперь, когда тошнота прошла, я не сумела совладать с сонливостью.

Животик рос. Книга писалась. А свадьба откладывалась. Ретт торопил меня к алтарю, а я испуганно находила разные причины, чтобы не идти в церковь. Непонятный страх съедал изнутри, напоминая, что случилось в моем первом браке. Тогда, на следующий день после свадьбы, мой муж превратился в ленивую… скотину.

— Тебе не о чем волноваться, — в сотый раз повторял Ретт, поглаживая мой, уже очень выпуклый, живот. — Наша дочь или наш сын должны родиться в полной семье, любовь моя. Я обещаю не стать таким, как твой бывший муж.

— Обещаешь, как же, — ворчала я вслух, а про себя ругалась. Беременность сделала из меня недоверчивую истеричку.

Ретт тяжело вздохнул. Поцеловал меня нежно и поднял на руки легко, как пушинку.

— Одевайся, мы едем в церковь.

Через три часа я стала Аделаидой Уилсон. В обычном платье, не белом. В простых сапожках. Зал бракосочетаний не был украшен, а я выглядела как призрак из Саруэла.

Не лучшая свадебная церемония, и совсем не о такой я мечтала. Но, выйдя из церкви под руку со своим законным мужем, вдруг поняла, что теперь я точно самая счастливая женщина на свете. С отекшими ногами и лицом, с растрепанными волосами, в дурацкой одежде, которая мне далеко не по размеру. Одежды для беременных я как-то не приобрела, не было желания.

Но, несмотря на это, я была безумно счастлива.

— Мы устроим торжество, когда ребенок родится, — сказал Ретт по пути домой. Он вел машину медленно и аккуратно, время от времени поглядывая на меня, чтобы убедиться, что меня не укачало. — Что скажешь насчет ресторана на острове Лилий? По моему, там отличный зал для праздника.

Я растерянно хлопала глазами, глядя в свидетельство о браке, и почти не слушала мужа.

— Я все еще не верю, что мы вместе, — пробормотала я, обрывая Ретта. — А ты?

Машина остановилась, не доехав до дома совсем чуть-чуть.

Ретт притянул меня к себе и шепнул:

— Не верю. Не верю, что ты наконец моя.

— И даже не одна, — хихикнула я. — У нас будет дочка, Ретт. Я видела ее во сне.

— Красивая?

— Невероятно…

Я осеклась, вспоминая сон. Мне и правда снилась наша с Реттом будущая дочь. У нее светлые волосики, голубые глаза и алые пухлые губки. Четырехлетняя малышка говорила со мной, просила беречь ее и помогать ей, когда она родится. И… никогда не возвращаться в Саруэл.

Я тогда проснулась среди ночи в холодном поту, а в голове до самого утра звучал голос маленькой Лики:

— Мамочка, я не человек.