Бывший папа. Любовь не лечится

Глава 19

Женщина озвучивает скудные факты, которые я и так уже слышал, а отец приступает к осмотру. Постукивает молоточком по сгибу локтей и коленкам, проверяет реакцию сухожилий. Ангелина настороженно наблюдает за ним, косится на меня, но не капризничает и не пытается сбежать.

- Что ж, рефлексы в норме, - заключает папа. – Родовая травма, говорите? Хм, - потирает подбородок.

- Да, я все это уже рассказывала Назару Егоровичу, - с легким раздражением отзывается бабушка. – Заключение детского невролога есть в карте.

- Это лишнее. Я верю только себе, - деловито отмахивается он и возвращается к малышке: - Высунь язык, - привычно командует, однако та лишь сильнее стискивает губы, будто назло. Куколка с характером растет.

- Ангела… - укоризненно шепчу, а она не подчиняется. Еще и поглядывает на меня возмущенно. Евгения Климовна контролирует все со стороны, но не вмешивается, полностью передав нам ребенка.

- Мне надо проверить иннервацию лицевой мускулатуры, - объясняет отец Ангелине, словно обращается к взрослому человеку. Все-таки заметно, что давно не принимал детей. – Сделай так...

Осознав, что увещевания не помогают, и устав повторять одно и то же без толку, он меняет тактику. Серьезный, хмурый врач вдруг сам показывает язык. От неожиданности я вздергиваю брови и покашливаю, пряча ошеломленный смешок. Ангелина застывает на мгновение, оценивает странного дядю, как психиатр потенциального больного.

Секунда… Две…

- Бе-е, - игриво высовывает язык.

От переизбытка эмоций девочка начинает качать ножками, случайно мажет носком кроссовки по ноге своего доктора и пачкает ему брюки. Отец не реагирует, хотя я знаю, какой он дотошный во всем: начиная от стерильности на работе и заканчивая аккуратностью в одежде.

- Умница, - похваливает сдержанно, но искренне. Обычно он скуп на ласковые слова, однако перед милой малышкой невозможно устоять. У меня самого с лица улыбка не сползает, будто мышцы свело. – А теперь следи за молоточком, - поднимает его, дожидается, когда Ангелина сфокусируется на головке, и плавно ведет в сторону.

Прищуренные карие глазки хитро устремляются на блестящий предмет, а ручки несмело тянутся к нему, пытаются поймать.

- Хочешь тоже попробовать? – замечает ее интерес папа. Усмехается по-доброму. - Доктором будешь? Ну, держи.

Невозмутимо протягивает ей молоточек, хотя терпеть не может, когда кто-то трогает его вещи. Очаровательная Ангелина каким-то чудом гипнотизирует всех вокруг – даже мрачный профессор растаял. Пока он с необъяснимо горькой ухмылкой изучает любознательную крошку, она воодушевленно хватает инструмент, а потом вдруг в точности дублирует то, что делали с ней. Высунув язык, замахивается, чтобы тоже стукнуть. Не успеваю ничего предпринять, как молоточек летит отцу в ногу.

- Ого, какой удар, - округляет он глаза то ли от неприятного ощущения, то ли от удивления. Озадаченно почесывает колено. Но в его взгляде ни капли злости. Скорее, шок. Никто не ожидал такого подвоха от изящной принцессы. Настоящая бандитка.

- Ангелина! – повышает голос Евгения Климовна, а девочка ныряет мне подмышку, прячась между краем расстегнутого халата и рубашкой. Приобняв ее одной рукой, поглаживаю по сгорбленной спине.

- Все в порядке. Ваша внучка, видимо, неврологом будет, планируйте поступление в медицинский институт, - отшучивается папа с серьезным видом. Женщина не сразу понимает сарказм, извиняется за свою хулиганку, пока я не останавливаю ее жестом свободной ладони.

- Это же ребенок, - мягко улыбаюсь, ощущая, как Ангелина трется щекой об мой бок. Треплю ее по макушке, цепляя пальцами смешные хвостики, а она прижимается сильнее, обхватывает меня ручками, насколько только может дотянуться.

Тепло. Умиротворенно. Хорошо.

Малышка исцеляет меня своей простодушной нежностью, заживляет рану в груди, заполняет зияющую дыру светом.

- Итак, критических отклонений я не выявил, - делает заключение отец, складывая вещи в портфель и изредка поглядывая на нас. – Я бы рекомендовал курс витаминов для укрепления костей и суставов, ромашковые ванны для расслабления, консультацию ортопеда... Я дам контакты отличного специалиста. Через пару недель приду еще раз, сравним состояние и прогресс. Но главное… - переводит внимание на меня, - продолжайте делать массажи и заниматься. Назар, придется очень много трудиться, чтобы укрепить опорно-двигательный аппарат. Некоторая задержка наблюдается, но возраст такой, что есть время устранить ее бесследно. Евгения Климовна, - садится вполоборота, - важное значение для развития ребенка имеет атмосфера в семье. Все ее члены должны быть заинтересованы в этом и уделять время Ангелине. Передайте родителям…

- Кроме меня, у нее больше никого нет.

- А как же мать? – шепчу с хрипотцой, бережно прижимая к себе притихшую девчушку. Жаль ее, такую маленькую и беззащитную. Неужели сирота? Надеюсь, она не понимает, о чем мы говорим. Но наверняка чувствует напряжение в воздухе, поэтому я машинально провожу ладонью по хрупкому плечу, ласково и успокаивающе.

- Ангелина лишилась ее в день своего рождения, а об отце мы вообще ничего не знаем. Я не хотела бы вдаваться в подробности при ней. Да и вообще… Это обязательно? – пытается замять тяжелую тему, и я понимаю ее. Сам пресекаю любые разговоры о прошлом. Слишком горько и больно. - Назар Егорович, поймите, не хотелось бы, чтобы вы воспринимали нас как кризисную семью. Ведь я, в свою очередь, все даю внучке, окружаю ее заботой и вниманием. Она ни в чем не нуждается. Вы не подумайте…

- Не беспокойтесь, мое отношение к вам не изменится, - прерываю поток ее речи легким взмахом ладони. - Вы молодец, вырастили такую замечательную девочку в одиночку, а в остальном я вам помогу. Обещаю.

- Вы и так много для нас делаете, еще и оплату за услуги не берете. Неудобно, - пожимает плечами Евгения Климовна. – Ангелочек, иди ко мне, - подает руку внучке, а та активно взмахивает хвостиками и зарывается лицом в мою рубашку, накрываясь краем халата, как одеялом. – Так сильно соскучилась по дяде?

- Па, - шелестит приглушенно. Или на этот раз воображение играет со мной злую шутку? Ловлю себя на мысли, что привыкаю, когда она зовет меня папой. Хочу чаще слышать это обращение из ее уст. Так неправильно и нелогично все, но ничего не могу с собой поделать. Эмоции душат.

- У меня могла бы быть дочка ее возраста, но судьба распорядилась иначе, - внезапно меня прорывает на откровения. – Ангелина родилась всего на день раньше, чем… она.

Осознаю, что у нашей с Надей потерянной дочери даже имени не было. Ввиду тяжелых обстоятельств и особых условий беременности мы вообще не обсуждали это. Наверное, по моей вине. Я ведь ни разу не спросил жену, как бы она хотела назвать малышку, словно заранее похоронил ее. Не верил в благоприятный исход. Поэтому Надежда закрылась от меня на засов, оберегая истерзанную, разорванную на лоскутки душу от такого бессердечного циника. Не увидела, что с моей стороны это была защитная реакция… от боли. Мы оба друг друга не поняли.

- Мне пора, - сипло произносит отец, сжимая ручку портфеля так сильно, что костяшки белеют. Да и сам он побледнел при упоминании о внучке. – Спешу, Назар. Если что-нибудь потребуется, я на связи.

Уходит, не дождавшись моего ответа и не попрощавшись с пациентами. Как только за ним захлопывается дверь, Ангелина смелеет и спрыгивает с кушетки на пол. Страхую ее, чтобы не потеряла равновесие, но она держится на удивление стойко.

- Давайте перейдем в зал ЛФК. Сегодня позанимаемся в центре.

Однако все мои планы срываются, потому что малышка не настроена слушаться. Упрямится, капризничает, топает ножками, в результате чего мне приходится отпустить ее с бабушкой пораньше. Видимо, смена обстановки негативно повлияла на состояние Ангелины. Все-таки она привыкла к моему дому, а там сейчас… жена с сыном.

Ума не приложу, как поступить.

По пути домой звоню Наде, просто чтобы лишний раз услышать ее голос. Смеется, параллельно сюсюкается с малышом, в ответ на мой будничный вопрос твердит, что им ничего не нужно. Как бы невзначай роняет: «Приезжай домой». Согревает обыденной фразой.

Обещаю скоро быть на месте, однако сам не замечаю, как останавливаюсь у цветочного. Никогда не был романтиком, не был склонен к красивым жестам… Одним словом, сухарь. Но сегодня хочется сделать Наде приятное. Мы упустили столько светлых мгновений вместе, а ведь она заслуживает счастья. Просто я не сумел дать ей его…

Отгоняю мрачные мысли, стараюсь настроиться на позитивный лад. Получается плохо, особенно когда дверь моего дома открывает… теща.

- Спасибо вам за помощь, Наталья Петровна, - вручаю ей один из букетов, который прихватил специально для нее. Бордовые розы. Классика.

- Кхм, благодарю, Назар, не стоило… - растерянно принимает цветы, прижимает их к груди, вдыхает благородный аромат. Смягчается и, кажется, уже не так рьяно меня ненавидит. Впрочем, я себя успокаиваю.

- Останетесь на обед? – уточняю из вежливости.

- Нет-нет, за мной такси уже приехало, - кивает за мою спину.

По ту сторону кованых ворот действительно паркуется машина с шашечками и фирменной надписью. У меня нет ни малейшего желания задерживать тещу. При всем уважении… отношения у нас не заладились с первого дня и усугубились после развода. Наверное, я не смогу ей простить то, что она промолчала о Надиной беременности, когда я звонил. Более того, потребовала не тревожить ее, хотя знала, что я отец. Воспринимаю это как предательство. Ложь во спасение? Хрена с два! К чему привела эта тайна? Стоило того?

Проглотив не озвученные вопросы и претензии, я молча провожаю Наталью Петровну и, честно говоря, выдыхаю с облегчением, когда такси скрывается за поворотом.

- Наденька, я дома, - с улыбкой переступаю порог.

Окидываю взглядом гостиную, цепляюсь за небрежно оставленные на диване погремушки, бутылочку и крошечные детские ползунки, оставляю цветы на журнальном столике, вбираю носом ароматы еды.

Так выглядит и пахнет дом.

- Привет, - поворачиваюсь в сторону спальни, откуда медленно, чтобы не шуметь, пытается выбраться Надя.

- Дурацкие пороги, - раздраженно шепчет и глаза от меня прячет. Покраснев от нервов и неуместного стыда, сжимает тонкие пальчики на ободке застопорившегося колеса. Второй рукой придерживает дверь.

- Я готов убрать каждый. И развалить все стены, но… - произношу негромко, на ходу. Спешу к ней, чтобы помочь. – Не стану, потому что это временно, - многозначительно киваю на острые коленки, выглядывающие из-под юбки трикотажного платья, простого, но симпатичного и женственного.

Поднимаю взгляд к лицу, мысленно ласкаю каждую черточку, любуюсь аккуратно собранными на висках волнистыми локонами цвета зрелой пшеницы.

Надя сегодня по-особенному красивая, будто старалась для меня. Разумеется, я льщу себе, выдаю желаемое за действительное, ведь так хочется верить, что она ко мне до сих пор неравнодушна.

- Осторожнее, Назарка уснул, - сипло предупреждает меня жена, когда я беру управление ее коляской на себя. – Ты голодный? Мы с мамой все приготовили, - продолжает нежным шепотом.

Заглядываю в комнату, нахожу спящего сына в колыбели, мысленно целую его – и прикрываю дверь.

- Пообедаешь со мной? – улыбаюсь Наде.

Закусывает губу, смущается, как будто у нас опять наступил конфетно-букетный период…

- Черт, чуть не забыл! - спохватившись, выпаливаю вслух.

Схватив цветы, возвращаюсь к опешившей жене. Сажусь на корточки перед ней, снизу вверх смотря в большие, удивленные глаза самых ярких оттенков неба. Пока не утонул в них безвозвратно, я быстро опускаю ей на колени охапку лилий.

- Надеюсь, твои вкусы не изменились, - с ухмылкой наблюдаю, как она вдыхает полной грудью сладкий запах. Следом вручаю ей коробку яблочного зефира. – Раньше ты его очень любила. Насколько я знаю, при кормлении немного можно.

- Назар, зачем все это? – строго отчитывает меня, нахмурив изящные светлые брови. Тем не менее, продолжает прижимать к себе лилии. Значит, не разлюбила. В отличие от меня. - Мы ведь не встречаемся.

- Нет, мы гораздо ближе. Ты моя жена.

- Бывшая… - упрямо фыркает.

- Это исправимо.

Усмехнувшись, захожу ей за спину, чмокаю в макушку, приглаживаю ладонью шелковистые волосы, которые и так лежат идеально. В полной тишине мы перемещаемся на кухню. Остановив коляску возле кресла, подаю Наде руку.

- Пересядь, тебе здесь будет удобнее.

- Все в порядке, не нужно. Я так к столу подъеду… - отмахивается, чтобы лишний раз не показаться беспомощной.

Перехватываю ее запястье, крепко стискиваю и тяну на себя. Вынуждаю упертую жену и невыносимую пациентку наконец-то встать, приобнимаю за талию. Букет мешается между нами, так что я отбрасываю его в сторону.

Плотнее прижимаемся друг к другу, не оставляя ни сантиметра свободного пространства. Чувствую, как ее сердечко бешено лупит мне в грудь.

- Я настаиваю, - беру Надю за обе руки. – Не ленись.

Заставляю ее сделать маленький шажок, потом еще один.

Старается. От усердия выпячивает нижнюю губу, в точности как делает Ангелина на занятиях. Неотрывно смотрит себе под ноги, будто мысленно посылает им сигналы, требуя слушаться ее и двигаться увереннее.

Еще шаг. Покачивается, ухватившись за меня испуганно, врезается ногтями в мои предплечья.

- Умница, - хвалю, как ребенка.

Это лишь отдаленно напоминает нормальную ходьбу, но все равно прогресс. Главное, что чувствительность появилась, а значит, импульсы проходят как надо. Остальное наверстаем.

- Спасибо, - шумно выдыхает Надя, располагаясь в кресле. С заметным наслаждением откидывается на мягкую спинку. Устраиваюсь рядом, чтобы подстраховать в случае чего. – Ты устал? Много пациентов у тебя сегодня было?

Пытаясь завести непринужденный разговор, она невольно дергает за невидимые струны, заставляя меня вспомнить наивный взгляд медово-карих глаз и тоненькое «па».

- Одна. Ангелина, - признаюсь, потому что не хочу лгать Наде. Между нами и так много тайн. Недоговоренности разрушили наш брак в прошлом. – Но она была не в настроении, пришлось закончить раньше.

- Ты мог бы принимать ее дома, как прежде, - предлагает ровным тоном. На лице ни единой эмоции. Лишь слабая улыбка. Неужели все прошло? Отболело? Сомневаюсь… – Мы с Назаркой постараемся не мешать вам. Да и кабинет у тебя отдельный.

- Уверена? – прищуриваюсь с подозрением.

- Конечно, - пожимает плечами, но прямого зрительного контакта избегает. – Никаких проблем.

Выпрямляется, подается к столу, тянется за зефиром. Отломав кусочек, кладет его в рот, прикрывает глаза, аппетитно промычав: «М-м-м». В этом момент мы оба получаем удовольствие: она от любимой сладости, а я от созерцания дорогой женщины, которую удалось порадовать.

- Что ж, давай обедать, - одергиваю сам себя. – Чего изволите? – иронично любезничаю, расслабляя Надю.

Заливистый смех заполняет помещение. Напряжение улетучивается, как по волшебству. Едим в непринужденной обстановке, общаемся. Точнее, говорит, в основном, Надя. Мило рассказывает о Назарке, а я с улыбкой внимаю каждому слову.

- Мне кажется, он успел привязаться к тебе. И расстроился утром, когда не обнаружил тебя рядом, - неожиданно выпаливает в разгаре беседы, а я давлюсь едой. Кашляю, делаю несколько больших глотков воды.

- Я купил ему тактильные мячики, в детском магазине посоветовали, - хрипло отчитываюсь. – Как думаешь, он оценит?

Я словно воскресный папа, который толком ничего не знает о сыне. Благо, жена идет мне навстречу.

- Ему понравится. Он вообще любит новые яркие игрушки.

- А я вас люблю, - легко выдаю и, наклонившись, целую Надю в щеку. Ощущаю, как ее кожа вспыхивает под моими губами, замечаю проступивший румянец.

- Мальчишка! – зажмурившись, прыскает она укоризненно.

Напоминает беззаботные времена, когда мы только познакомились. Надя называла меня так в шутку, когда я делал что-то безрассудное, что не соответствовало моему статусу и возрасту. Но с ней наедине я мог быть свободным и настоящим, не заботится о правилах и рамках. Не хотелось. Я открывал ей душу, сходил с ума рядом с ней. И сейчас чувствую что-то похожее.

Смеемся в унисон. Мне так чертовски хорошо, как не было уже давно. Однако в наш вакуум, где мы на миг спрятались от проблем, коварно проникает телефонный звонок.

- Я на секунду, - подрываюсь с места, увидев контакт представителя роддома.

Ухожу в гостиную, чтобы Надя не слышала разговор, и только потом снимаю трубку.

- Мы вынуждены отказать вам в предоставлении документов, - трещит противный женский голос. - Информация подобного рода передается только лично. Записать вас к главному врачу?

- Нет, спасибо, - цежу гневно, обрывая звонок. Еще вчера я был готов встретиться с Надиным гинекологом, но моя уверенность пошатнулась…

Прокручиваю телефон в руке, задумчиво поглядываю на дисплей. Вспоминаю сегодняшнюю беседу с папой, сопоставляю факты. Под ложечкой неприятно сосет. Тревожное предчувствие появляется из ниоткуда и поселяется за ребрами.

- Что ты пытаешься скрыть, отец?