Бывший папа. Любовь не лечится

Глава 23

Надежда

Опираюсь на костыли и делаю шаг. Первый после травмы. Свой настоящий самостоятельный шаг. Ощущения незабываемые, будто мне спустя долгое время вернули нечто важное.

Вдох. Замираю.

Передвигаю другую ногу.

Еще раз.

Игнорирую дискомфорт в подмышках. Стараюсь. Шагаю вперед, но в дверном проеме немного мешкаю. Боюсь споткнуться. Крепче перехватываю один костыль, затаив дыхание, а второй переставляю вперед.

- Не спеши, Наденька, осторожнее, - руководит Назар со стороны, не сводя с меня пристального взгляда.

- Хочешь помочь мне? – прищуриваюсь с улыбкой.

Переступаю порог. Сама собой горжусь. Он – тоже, только вида не подаст, чтобы не расслаблялась. Никакой нежности, пока со мной доктор Богданов. Разве что в глазах, на самой глубине зрачков. А я его эмоции без слов читаю, как открытую книгу.

- Ты ведь знаешь, что нет. Не буду, - невозмутимо произносит, подтверждая мои мысли. - Иди ко мне, симулянтка, и не отлынивай, - чуть заметно подмигивает мне.

Стоит на месте непринужденно, согнув одну ногу в колене и спрятав руки в карманы брюк. Показывает, что поддерживать меня не станет, в то время как взгляд желто-янтарных глаз прикован к моей фигуре. В случае чего Назар отреагирует незамедлительно. Успеет. Он моя страховка, и это придает мне уверенности в себе.

- Тогда не говори мне под руку, - дерзко парирую. - Я сама.

- Милая, под ноги смотри.

Под чутким надзором подхожу к дивану, медленно опускаюсь на край и, с облегчением оставив костыли, двигаюсь глубже. Откинувшись на спинку, выдыхаю и смахиваю испарину со лба и шеи. Боковым зрением улавливаю, как Назар удовлетворенно кивает. Убедившись, что я в норме и не нуждаюсь в поддержке, он наклоняется к качели, чтобы взять на руки ребенка.

- Смотри, сыночек, мама сама, - приговаривает ласково, приближаясь ко мне. - А раньше спорила со мной, из центра порывалась сбежать, бунтовала.

- Прекрати, Назар, - тихонько фыркаю на него, не серьезно, а с теплой улыбкой. Принимаю у него нашего малыша. Чмокаю в лобик.

- Ты как? Все в порядке? – нежно шепчет муж, устраиваясь рядом и поглаживая меня по спине. Пальцами проходится вдоль позвоночника, и я невольно расправляю плечи.

- Да, только неудобно, - растаяв и забывшись, начинаю жаловаться. - Костыли натирают немного.

- Такая капризная пациентка мне попалась, - игриво сокрушается он и целует меня в щеку. - Позже перейдем на «канадки», они и легче, и упор на локти. Будет у тебя стимул скорее избавиться от любых костылей и начать бегать.

- Ты мой стимул, Назар, - выпаливаю на эмоциях, теряя себя в нашей зрительной сцепке.

Он поднимает руку к моему лицу, гладит костяшками по щеке. Целует сначала сына, а потом и меня. Задерживается на губах, пробуя их на вкус и смакуя. Усилием воли заставляет себя оторваться.

- У меня есть для тебя кое-что, - произносит с хрипотцой, и его бархатный тембр будоражит кровь.

Поддаюсь Богдановским чарам – и не сразу замечаю, что именно он достает из кармана. Недоуменно опускаю взгляд, когда пальца касается прохладный металл. Придерживая малыша на локте, я даже отдернуть руку не могу.

Впрочем, не знаю, хочу ли сопротивляться.

Позволяю Назару надеть мне на безымянный палец обручальное кольцо. Мое. То самое, которое он сохранил.

- Мы разведены, я не уверена… - лепечу бессвязно, а у самой слезы на глазах наворачиваются.

Назару не нужно спрашивать моего согласия. «Да» неоновыми буквами светится на смущенном лице. Для него всегда «да»!

- Милая, ты такие смелые предложения мне делала той ночью. Как приличная девочка, ты просто обязана выйти за меня замуж. Снова, - усмехается, одной рукой сжимая мою ладонь, а второй – поглаживая притихшего Назарку по животику.

- А-а-у! – вдруг подает голос сынишка в унисон с трелью дверного звонка.

Сердце обрывается.

Этого момента я ждала долгие дни, а сейчас задыхаюсь от накативших чувств.

- Евгения Климовна привезла Ангелину на массаж.

В груди ураган, но я выдавливаю из себя добрую улыбку.

- Нам с Назаркой уйти? – спрашиваю с затаенной надеждой, что он не прогонит.

- Нет, вы не мешаете. Если хочешь остаться…

- Да, - выпаливаю импульсивно и добавляю тише: - если можно.

- Без проблем, - оценивает меня, нахмурившись. Кивает. - Пойду открою.

Перекладываю Назарку на диван, слежу за ним, а краем глаза поглядываю в сторону входа. Из-за высокой спинки приходится выпрямиться и вытянуть шею.

Как завороженная, наблюдаю, как моя крошка Ангелина обнимает Назара. Родного папочку. Радостно машет ему ручкой, называет «па». Все-таки чувствует родственную связь. Ребенка не обманешь!

Пока муж общается с Евгенией Климовной, девочка замечает меня. Улыбается, будто узнала. Неужели запомнила после нашей единственной встречи в парке? Смело топает навстречу, обходит диван и... останавливается, с любопытством рассматривая Назарку.

- А-у-а, - что-то рассказывает ей малыш, размахивая ручками.

- Ля-ля? – тычет в него пальчиком Ангелина. Неуверенно топчется на месте, пошатываясь и не решаясь подойти.

- Иди к нам ближе, - подаю ей руку, чтобы оперлась. Ходит она гораздо лучше, но все еще может упасть, потеряв равновесие. Как я на неудобных костылях. Мы будто с ней одновременно становимся на ноги. И обеих поднимает Назар.

- Ля-ля, - тянет еще раз, восхищенно хлопая длинными ресницами. Одним пальчиком трогает Назарку – и тут же убирает обе руки за спину. Стесняется.

- Это твой брат, - сипло срывается с губ.

- Бат, - повторяет, запоминая новое слово. – Хаёсый, - помедлив, все-таки решается погладить его по голове.

Привыкай, доченька, скоро мы все будем вместе. Обязательно.

- Мой маленький ангелочек, - шепчу, глотая слезы, и, пока Ангелина занята братом, касаюсь пальцами ее румяной щечки. Спускаюсь к тонкой шее и худым плечикам. Дочка хихикает, зажимается от щекотки.

- Ма? - косится на меня вопросительно, а я активно киваю, пока на нас никто не обращает внимания. – Хаёсая, - выпятив губу, тянется к моим волосам, проводит по ним ручкой, путаясь пальчиками и дергая за локоны. Несмотря на слабую боль, я наклоняю голову, позволяя моей крохе делать со мной все, что заблагорассудится.

Растворяюсь в нашем взаимодействии. Жаль, что пока не могу открыто обнять ее, расцеловать, забрать себе… Тайком потираюсь скулой о ее ладошку. Бесшумно роняю слезы, а малышка стирает их пальцами.

- Хаёсая, - настаивает, чтобы успокоить меня. Словарный запас у нее небольшой, и она пытается выразить свои мысли любыми способами. Прижимается лобиком к моей руке.

Порывисто касаюсь губами темноволосой макушки. Пахнет конфетами, молоком и… счастьем.

Все у нас впереди.

Главное, мы тебя нашли, родная.

- Мы немного задержались, Назар Егорович, - запыхавшись, виновато сообщает бабушка Ангелины. Подходит к нам. – Только после вашего отца освободились. У него были…

Резко оборачиваюсь и встречаюсь со стеклянным взглядом Назара. Читаю недовольство и напряжение в карих глазах. Вспыхиваю от злости и дикого страха.

Что Егору Натановичу нужно от НАШЕЙ ДОЧЕРИ?

- Вот как… Что вы там делали? – озвучивает он застывший на моих губах вопрос.

- Занимались, - непринужденно сообщает Евгения Климовна, а у меня сердце так сильно стучит об ребра, что, кажется, вот-вот пробьет их и выскочит из груди. Машинально беру малышку за ручку. - Я думала, вы знаете. Ангелина проходит курс у Егора Натановича.

- Нет, - сдавленно отрезает Назар. – Отец ничего не говорил мне об этом.

Переглядываемся, обмениваясь мыслями и общаясь без слов. Я не могу поверить в альтруизм старшего Богданова, а он… в растерянности. У нас обоих нет объяснений его внезапному приступу доброты.

- Доктор выделил для нас время в своем плотном графике, принимает два раза в неделю, выписывает витамины и дает рекомендации. А сегодня… подтвердил ваши слова, что у моего ангелочка хорошие перспективы и скоро она догонит сверстников в развитии, - сипло продолжает она, сдерживая слезы счастья. Сияет вся, наполненная надеждой, и я сама невольно всхлипываю, чувствуя, как дочка поглаживает меня по колену. Жалеет. - Кажется, это первый невролог, который дает нам шанс, а не спешит влепить диагноз… Ой, наверное, я не должна критиковать ваших коллег. Простите, на эмоциях вырвалось, - поспешно прикрывает рот ладонью, виновато отпустив голову.

- Ничего страшного, не извиняйтесь. Я все понимаю, - сдержанно кивает Назар.

Внешне – скала, но только я знаю, какая безумная мясорубка орудует у него внутри. Он постепенно принимает тот факт, что Ангелина может оказаться нашей дочерью, но это убивает его. Я же вижу, впитываю его скрытую боль… и очень беспокоюсь.

- Причем Егор Натанович тоже делает все бесплатно. Вы попросили? Он ортопеду нас показал, сам оплатил специальную обувь, которую нам подобрали, чтобы было легче ходить и свод стопы формировался правильно, - внезапно спохватывается, шагая к нам. – Ангела, мы же не разулись! Так быстро ускакала от меня, что я не успела снять ботиночки. Прошу прощения, запачкали вам все. Я сейчас…

Малышка ойкает и забавно обхватывает свои щеки ладонями, качая головой. Выставляет ножку, облаченную в кожаный ботиночек со специальной подошвой и высоким, укрепленным задником. По ковру тянутся серые следы, но меня совсем не волнует грязь, зато я использую ситуацию, чтобы контактировать со своим ребенком.

- Не переживайте, я помогу, - останавливаю бабушку жестом. – Мы сами быстренько все снимем, да, Ангелина?

Не дожидаясь ответа, подхватываю девочку подмышки и усаживаю себе на колени. Обнимаю, наслаждаясь детским теплом, мельком чмокаю ее в висок, делаю глубокий вдох, наполняя всю себя родным запахом.

Мое сокровище. Как отпустить потом? Как отдать?

Оттягиваю момент разлуки, который пока что неизбежен. Нарочито медленно расстегиваю ботиночки, аккуратно стягиваю их с крохотных ножек, массирую стопы и пяточки.

- Тика-тика, тикота, - хохочет Ангелина, пытаясь сказать, что ей щекотно.

Ерзает на моих руках. Запрокидывает голову, тычется в меня затылком, и ее хвостики, растрепавшись, сбиваются набок.

- Ай, - поднимает ладошки к испорченной прическе, трогает резинки, сильнее затягивая их, но убрать их не может – лишь сильнее дергает волосы. Разочарованно разводит ручки в стороны, расстраивается, что теперь «некрасивая». Настоящая леди.

- Подожди, я поправлю, - прошу ее.

Дрожащими руками распускаю темные пряди, расчесываю их пальцами. Опять собираю наверх и фиксирую. Но вместо двух хвостиков оставляю один.

- Вот так, красавица, - приговариваю, тайком спрятав под пеленку Назарки вторую резинку с намотанными на нее волосиками. Надеюсь, этого хватит…

Меня всю трясет, но становится легче, когда Ангелина разворачивается ко мне лицом. Тянется сама, чтобы потереться носиком о мою щеку.

Такая ласковая… Видимо, нежность от меня взяла. Зато ее брат характером пошел в папу. Напоминает о себе, маленький ревнивец, начинает покрикивать и толкать меня ножками в бедро. Ловлю одну, прохожусь по ней пальцами.

Не обижайся, малыш, маминой любви хватит на вас обоих. И папиной…

Обращаю внимание на Назара. Он стоит каменным истуканом. Напряженный, серый. Наблюдает за нами, даже не моргая. Будто умирает внутри. В глазах - битое стекло.

Взглядом говорю ему, что мы справимся.

Сомневается. А я ни капли!

Верю в нас! Теперь точно все получится.

- Спасибо вам, - доносится над головой голос Евгении Климовны. – Не перестаю удивляться, какая у вас замечательная семья. Каждый буквально наполнен светом, заботой и добротой. Вы, наверное, тоже врач?

- Медсестра, - с трудом оторвавшись от мужа, оглядываюсь на нее. – Меня зовут Надежда.

Нехотя выпускаю из объятий Ангелину, словно вынимая душу из груди и задыхаясь от зияющей там дыры.

Успокаиваю себя. Это временно…

Скоро мы вернем ее. Домой. Навсегда.

- Символично, - улыбается, забирая внучку. Ревниво слежу, как малышка прижимается к ней. Привыкла к чужой тете с самого рождения, ведь нас рядом не было… - Вы все медики от бога, - продолжает довольно лепетать бабушка, а я тихо ненавижу ее.

Крепко стиснув челюсти, наблюдаю, как она обнимает и целует МОЮ ДОЧЬ. Сжимаю и разжимаю кулаки, дышу носом так, что ноздри раздуваются, как у извергающей пламя драконицы.

Не могу справиться с накатившей яростью. За что она так с нами?

За что?

Зачем украла нашу дочь?

Сцепив руки в замок, медленно выдыхаю.

Назар говорил, Евгения Климовна потеряла дочь. Возможно, она не виновата. Ее обманули так же, как и нас. Два года она свято верит, что Ангелина – ее внучка. И относится к ней искренне, с любовью и трепетом.

Отчасти я должна благодарить судьбу за то, что моя дочка попала в благополучную семью. Но я не могу перестать думать об утраченном времени. Я столько всего пропустила: первую улыбку, первое слово, первый шаг, что дался ей с трудом. Да я даже на руках собственную доченьку не держала! Однако сейчас мне радо собраться, чтобы не потерять ее еще раз.

- Я вам торт испекла и фруктов привезла, чтобы хоть как-то отблагодарить, - Климовна указывает на пакеты, оставленные в коридоре. – Мне неудобно. Егор Натанович даже денег нам предлагал…

- Чтобы вы уехали? – выпаливаю нервно.

- Наденька, пожалуйста, - осторожно осекает меня Назар. Послушно умолкаю.

- Зачем нам уезжать? Да и некуда, - простодушно отмахивается она. - Просто он захотел помочь нам и выделил некоторую сумму на жизнь. Но я отказалась, разумеется. Ваша семья и так много делает для Ангелины, будто родные люди.

- Родные… - неосознанно повторяю вслух.

Окинув меня пронизывающим взглядом, Назар спешит увести маленькую пациентку. С глаз долой, а из сердца… не получится.

- Время идет, давайте начнем занятие, - вежливо приглашает их к себе. – Проходите в кабинет.

С тоской провожаю их взглядом до двери. Ангелинка машет мне ручкой из-за плеча бабушки, а я посылаю ей воздушный поцелуй. Остаюсь в гостиной с сыном, укачиваю его и укладываю спать прямо на диване. Он не против, как будто и сам хочет быть ближе к сестренке.

Прислушиваюсь к звукам, доносящимся из закрытого помещения. Малышка старается, Назар часто ее хвалит, подбадривает. Она зовет его папой, упрямо и настойчиво. Когда устает, то произносит это с особой интонацией - тягуче, жалобно, преувеличенно тоскливо. Манипулирует Богдановым, пробуждая отцовские чувства, которые, судя по его срывающемуся, доброму голосу, пробиваются сквозь оболочку врача.

Уверена, он бы с радостью сменил медицинский халат на заляпанную детским питанием футболку, взял бы нашу дочку на руки и зацеловал пухлые щечки. Но пока что нельзя…

Позанимавшись, Назар провожает Ангелину к выходу, на этот раз сам помогает ей надеть ботиночки. Усаживает малышку на пуфик, опускается на одно колено напротив, а попутно объясняет Евгении Климовне, какие упражнения им предстоит делать дома.

Двигаюсь к краю дивана и выглядываю, чтобы полюбоваться ими.

Наша девочка хлопает ресничками, заигрывает и довольно улыбается, по очереди подавая отцу ножки. Обувшись, порывается вперед, чуть не падая, и чмокает его в щеку. Пошатывается, теряя равновесие.

Пробудив родительский инстинкт, Назар ловит дочку и, опешив на секунду, прижимает к груди. Застывает, когда она гладит его по шершавому подбородку и приговаривает: «Хаёсый». Я же улыбаюсь сквозь слезы.

Суровый Богданов всегда терялся от простой ласки, а сейчас и вовсе сломался.

Понимаю… Нашей прелести сложно противостоять.

- Спасибо, мы пойдем, - забирает Ангелину бабушка, и он вынужден смириться, сдержанно попрощавшись.

- Ка-па, ка-па-а, - лепечет кроха, коверкая слово: «Пока».

До свидания, моя родная. Ты обязательно вернешься.

- Милая, ты в порядке? – первым делом спрашивает Назар, возвращаясь ко мне.

Вздохнув, падает рядом на диван. Обессиленный, будто из него высосали жизнь до последней капли.

- В полном… - Касаюсь его предплечья, веду ладонью вверх. - А ты?

- Нормально.

Молчим в унисон. Ситуацию с его отцом не обсуждаем. Он и так на грани, а я не хочу доводить его до срыва. Поставим на паузу. Продолжим, когда у меня на руках будут результаты теста ДНК.

- Назар, я могу с Викой съездить по магазинам? – уточняю как можно непринужденнее, даже выдавливаю из себя легкую улыбку.

- Если хочешь, я тебя подброшу, куда скажешь. И купим все, что нужно, - охотно предлагает свою помощь, а мне совсем не нужно его присутствие…

- М-м, да, но… - мямлю, подбирая слова. Терпеть не могу лгать, тем более ему, но выбора нет. – Мне нужно выбрать кое-что личное. Знаешь, разные женские штучки, я бы не хотела делать это с тобой.

- Спустя столько лет брака стесняешься? – игриво проговаривает, откидываясь затылком на подголовник. Тыльной стороной ладони проводит по моей щеке, пальцем щелкает по носу, очерчивает линию губ.

- Назар, тебе будет неинтересно бродить со мной. Ты быстро устанешь, а Вика мне подскажет, посоветует, - выкручиваюсь, краем глаза присматривая за спящим ребенком. - Если хочешь помочь, отвези сыночка к маме. Я позвоню ей, она с удовольствием посидит с ним. Соскучилась.

- Ладно, согласен, - неожиданно быстро сдается. – У меня тоже есть кое-какие дела, поэтому поступим, как ты предлагаешь.

Достает какой-то платок из кармана, сминает в руке и прячет обратно. Нервно откашливается.

- Тогда до вечера? – шепотом уточняю, не веря в свою удачу.

Вместо ответа он наклоняется к моим губам, бережно захватывая их в плен.

«Прости, Назар, но это ради всех нас», - мысленно молю.

Не прекращая укорять себя, откликаюсь на требовательный поцелуй. Будто пытаюсь заранее искупить свою вину перед слишком правильным, честным мужем.

Это маленькая ложь во имя суровой правды.

Мы должны все выяснить. Любой ценой.