Бывший папа. Любовь не лечится

Глава 22

Надежда

Дома уставший за день сынок быстро засыпает. Я лишь покормить его успеваю – и сразу укладываю в кроватку. Опускаю балдахин, чтобы малышу было уютнее и посторонние шумы не мешали. Тихо включаю классическую музыку, которую он слушает как колыбельную. Интеллигент с младенчества – весь в отца.

Самостоятельно пересаживаюсь из коляски на постель. Мое тело уже лучше меня слушается, руки после изнурительных тренировок стали сильнее, так что я могу смело опираться на них, а ноги – послушнее и активнее. Не зря Назар гонял меня, не давая спуску, а еще следил за питанием, чтобы у меня хватало сил и веса бороться с недугом. Не хочется загадывать, но… по ощущениям, мы побеждаем в этой схватке с моим организмом.

Бок о бок. Плечом к плечу. Вместе.

Я и мой врач.

Мой любимый муж.

Долго не могу уснуть, переворачиваюсь с одного бока на другой, и каждое движение мне дается гораздо легче. А вот сердце не на месте, пока мужа нет рядом.

Назар в кабинете, отпросился у меня ненадолго, заверив, что чувствует себя нормально. После происшествия в машине я точно так же слежу за его здоровьем, как он – за моим. Исцеляем друг друга, латаем раны, лечим души. Как единое целое.

Богданов прав: мы действительно нужны друг другу.

Беспокоюсь о нем. Сейчас он изучает бумаги, которые принесла та странная дама, похожая на меня. Не могу выбросить ее из головы. Наверняка они были близки с Назаром, но я запрещаю себе думать об этом. Ревность – плохой советчик, тем более, я сама дала ему полную свободу. Глупо полагать, что такой мужчина не найдет утешение. Но зачем выбирать для новых отношений клона бывшей жены?

И почему он солгал, что не заметил сходства? Это же очевидно!

- Хватит, - приказываю себе и накрываюсь одеялом с головой.

Прячусь, как в детстве, боясь темноты и бабайки под кроватью. Если бы в жизни было так же просто: зажмурилась – и все проблемы-чудовища исчезли.

- Наденька, спишь?

Матрас рядом проминается, на талию ложится тяжелая горячая ладонь, скользит вверх, сжимает плечо. Чувствую, как Назар ложится напротив, тоже на бок. Обнимает меня, закутанную словно в кокон.

- Нет, ждала тебя, - честно выдаю, показывая нос из-под одеяла. – Нашел что-нибудь?

- Скорее, освежил документы в памяти. И наметил план действий.

- Не посвятишь меня? – выжидающе прищуриваюсь.

- Обязательно, как только сам все упорядочу в голове... Ну-ну, не ворчи, - укладывает указательный палец на мои губы, чтобы не спорила. Продолжает серьезно и холодно: - Боюсь, придется действовать жестко, вплоть до эксгумации.

- Боже, - зарываюсь носом в его футболку.

Глаза щиплет от подступающих слез. Опять больно. До дурноты. Ищу спасение и умиротворение в руках мужа.

- Мы справимся, милая, - проходится пальцами вдоль позвоночника, теплыми прикосновениями исцеляя мое самое уязвимое место, а после сгребает меня в охапку, крепче впечатывая в свое твердое тело. – Обязательно разберемся во всем, чтобы это не стояло больше между нами. Мне надо было еще тогда послушать тебя…

- Наша дочь целых два года была не с нами, но теперь все изменится. Ты вернешь ее, - искренне, эмоционально выдыхаю.

Я верю в него, как никогда прежде. Сильнее, чем он сам.

- Наденька, любимая…

- Тш-ш, - теперь я закрываю ему рот ладошкой. – Я знаю, что ты скажешь. Будешь убеждать, чтобы я не надеялась раньше времени. Не хочу опять ссориться с тобой и доказывать что-то. Не сегодня, ладно?

Улыбнувшись, потираюсь щекой о широкую грудь. Прислушиваюсь к биению его надломленного сердца. Чувствую, как он гладит меня по голове, расчесывает пальцами длинные волосы. А у меня мурашки табуном бегут от затылка к шее и плечам.

- Надя, то, что ты видела возле центра… - муж все-таки продолжает неприятный разговор, а мне хочется уши ватой заткнуть. – В общем, она ничего для меня не значит. Если ты приревновала, то знай: мне никто, кроме тебя, не нужен.

У Назара редкий дар портить счастливые моменты горькой правдой. С другой стороны, именно за это я его полюбила – за прямоту и честность. Он надежный человек, от которого не станешь ждать удара в спину. Не предаст, не обманет, не бросит. Будет рядом до конца. Наоборот, это я… предала нас.

- Год назад я сама забрала у себя право на ревность, - выпаливаю бодро, однако выдержки хватает ненадолго. После короткой паузы спрашиваю шепотом: - Все-таки вы с Полиной не просто знакомые? У вас что-то было?

- Да, я перешел грань. В одну ночь я позволил ей больше, чем должен был, - бьет словами наотмашь. Чуть поднимаю голову, но так и не рискую встретиться с ним взглядом. Дыхание учащается, пальцы лихорадочно сминают футболку. - Полина не первая, кого приводили для меня родители. Столько голубоглазых блондинок оказалось в медицинской среде, ты не представляешь, - покашливает, издавая печальный смешок.

- Мне искали замену? – отстраняюсь, чтобы посмотреть ему в лицо. Виноватое, осунувшееся, почерневшее в сумраке ночи. Вздохнув, поднимаю ладонь и провожу по грубой щеке. - Зачем?

- Потому что видели, как я люблю тебя, - перехватывает мою руку, целует каждый палец. - Я подыхал без тебя, у меня почти год никого не было. А тут она… Наиболее удачная копия, еще и скромницу из себя строила.

- Звучит жутко.

- Согласен… Если учесть, что она экстренно осветлилась незадолго до нашего знакомства, убив в себе жгучую брюнетку, то ситуация складывается мерзкая. Видимо, Полина специально старалась привлечь меня.

- Ей это удалось… - закусываю губу, чтобы не обвинить Назар ни в чем. Внутри бурлит ревность, отравляет кровь и туманит разум. Но я держусь. Слушаю мужа. А он… как на исповеди.

- Я заехал к отцу в тот вечер, выпил. Мамы и Вики дома не было – они гостили у бабушки за городом. Зато была Полина. Я видел ее раньше, но особо не придавал значения. За месяцы в разводе я привык к попыткам родителей сосватать мне очередную блондинку. Всегда держался особняком, а в тот момент… не знаю, что на меня нашло. Я поддался уговорам, решил не садиться за руль нетрезвым и остался на ночь. Отец быстро ушел отдыхать в свою комнату на втором этаже, а мы с Полиной сидели в гостиной на первом. Просто беседовали о медицине, пригубили еще вина, и меня повело. Я даже не понял, как очутился в спальне.

- Не оправдывайся, Назар, - сипло произношу сквозь злость и боль. – Было и было. Мы же развелись. Это даже изменой назвать нельзя.

- Я ни дня не был в разводе, о чем сразу сказал Полине, - рычит раздраженно, будто она вместе с нами в постели. Пристроилась третьей. - Но ей было плевать. Она даже не спорила, когда я звал ее Надей. Я тебя в ней видел, а потом… жесткое похмелье. И разочарование в себе. Я больше не встречался с Полиной и перестал бывать у родителей, хоть мама часто приглашала и обижалась на мои отказы. Оборвал все связи. Между нами ничего нет и никогда не будет, но я чувствую себя предателем.

- Не надо, - прошу то ли не укорять себя, то ли в целом прекратить разговор.

Меня выворачивает наизнанку, бросает и качает, как в десятибалльный шторм. Однако я не выбираюсь из объятий мужа. Наоборот, прижимаюсь к нему, держу за руку, лишь бы опять не отдать очередной блондинке из Богдановского инкубатора.

- Наденька, прости меня, - костяшками давит на подбородок, и я запрокидываю голову.

От нашего зрительного контакта летят искры. Очная ставка. Глаза в глаза. Обнажены душой, раскрыты друг перед другом. У нас может больше не быть такой ночи откровений. Сейчас или никогда.

- Я не прекращала любить тебя. Ни секунды. Постоянно вспоминала о тебе, и сына в твою честь назвала, - шокирую его неожиданным признанием. – Я сбежала, потому что… слабая. Испугалась, запуталась в себе, утонула в депрессии, а о тебе не подумала. Это я должна просить прощения.

Назар теряется на мгновение. Он наверняка готовился к худшему, собирался молча сносить укоры и обвинения. Я же хочу попробовать начать все с чистого листа, вычеркнув минувший год из нашей жизни. Словно мы пролежали в анабиозе и только сейчас очнулись, продолжая путь.

- На-адь, - тихо зовет он, но дальше будто теряет дар речи. Любуется мной в полумраке, пальцами рисует невидимые узоры на щеках, нежно очерчивает линию губ и улыбается.

Тянусь к нему и, затаив дыхание, целую. Время будто замирает, в полной тишине слышен стук сердца. Одного на двоих.

Тук… Назар углубляет поцелуй, терзает мой рот жадно и страстно, как голодный волк, буквально душит языком. Подстраиваюсь под его дикий темперамент, который внезапно вырвался из ледяной оболочки доктора. Мы оба растаяли и горим.

Тук-тук… Мужская ладонь ложится на горло, спускается к декольте, дергает ткань вниз и накрывает грудь. Инстинктивно прогибаюсь в пояснице, шумно выдыхая Назару в губы.

Тахикардия… Руки нагло блуждают по моему телу под одеялом, сминают тонкую сорочку, задирают ее и… Я отчетливо ощущаю, как муж ласкает мои бедра, ребром ладони раздвигает их… Легкое касание пальцев будто бьет током. В низу живота вспыхивает огонь. Импульсы проносятся по всему телу. Вздрагиваю в объятиях мужа, выставляю ладони, упираясь в его грудь.

- Тш-ш, милая, я просто приласкаю немного, - нашептывает этот змей-искуситель, покрывая поцелуями шею, обхватывая губами мочку уха, обжигая дыханием раковину. Отвлекает меня сверху, чтобы дальше высекать искры внизу. – Ты все чувствуешь? – спрашивает, не прекращая ласкать меня.

Ответом служит мой сдавленный стон, который он тут же глотает вместе с поцелуем. С каждым движением его пальцев мне все сложнее сдерживаться. Я кусаю губы, стараясь не издавать лишних звуков, дышу рвано и через раз, сбиваясь с ритма, надеясь, что чарующая соната Брамса все скроет. Мы в одной комнате с ребенком. Он, конечно, совсем маленький, спит и закрыт балдахином, но все же… Назар тоже это понимает, поэтому опять затыкает мне рот поцелуями. Он не ожидал от меня такого отклика. Да и сам сорвался. Нас будто накрыло цунами, внезапно и стремительно.

Не останавливается. Умело подводит меня к краю - и безжалостно толкает пропасть.

Чувствую. Остро, сладко, жгуче... Я все чувствую.

Я вновь женщина - живая, настоящая и влюбленная.

- Назар, - с трудом хриплю его имя, пока ловлю сладкие судороги. – Давай перейдем в другую комнату…

«И продолжим», - почти прошу вслух, но сильно сжимаю челюсти и упираюсь лбом в его плечо, поймав очередной разряд.

Тяжело скрывать свои чувства. Да, я дико хочу собственного мужа! Я соскучилась. У меня никого не было, кроме него. Никогда. И не надо мне другого.

Я помню, как с ним хорошо. Фейерверки, звездочки перед глазами, эйфория. Хочется вновь испытать полный спектр эмоций. Чтобы между нами все стало совсем как раньше.

- Нет, Наденька, пока нельзя, - Назар охлаждает мой пыл. Убирает руку, чмокает меня в лоб и бережно поправляет на мне одеяло, натягивая его чуть ли не по горло. – Это я тебе как врач говорю, - ровным тоном произносит.

- Богданов, позови моего мужа, который был тут минуту назад, - фырчу с сарказмом.

Меня всю трясет, а ему хоть бы что? Ледяной истукан.

- Нет, - он непреклонен. – Милая, я боюсь навредить тебе. Мало времени прошло после травмы, а я бываю грубым и несдержанным, сама знаешь...

- Да, в эти моменты ты настоящий, - горячо спорю.

- Я год о тебе мечтал, Надь. У меня вообще никого не было, - откровенничает, машинально вычеркивая блондинку-клона из своей жизни. Стараюсь тоже забыть о ней. Лишняя. Ошибка. Выгоняю ее из нашего супружеского ложа, чтобы остаться вдвоем.

- Назар, - повторяю и целую его в щеку.

- Я сорвусь, тебе нельзя. Не обсуждается. Перебьюсь, позже наверстаем упущенное, когда выздоровеешь. Спокойной ночи, милая, - целомудренно чмокает меня в макушку.

Протяжно выдыхаю, остывая и понимая, что он прав. Заботится обо мне.

Устраиваюсь на его бурно вздымающейся груди, обнимаю, делюсь с ним одеялом, под которым мы прячемся вдвоем. Выждав минутку, веду ладонью вниз по торсу, поглаживаю окаменевший от моего тепла пресс, ныряю пальцами дальше.

- Надя, спи! – грозно приказывает мне, но я продолжаю трогать его.

- Тш-ш, я просто приласкаю немного, - возвращаю ему его же фразу. Целую в треугольник между ключицами, прохожусь губами по стальной груди, оставляя влажные следы на горячей коже.

Взамен получаю хриплое: «Люблю».

Я знаю, дорогой. Я верю.