Бывший папа. Любовь не лечится

Глава 20

Несколько дней спустя

Надежда

- Ты уже довольно крепко держишься на ногах, - Назар не хвалит меня, а ставит перед фактом. Четко, холодно, рационально. – И долго, - поглядывает на часы поверх моей головы.

Насупив брови, опускает глаза и ослабляет пояс, который окольцовывает нас обоих на уровне бедер и страхует меня от падения. Мы находимся строго друг напротив друга. Глаза в глаза. Между нами – небольшое пространство, наполненное жаром. Я упираюсь руками в его напряженные плечи, он поддерживает меня под ребрами.

- Благодаря тебе, - отвечаю нежностью на его строгий врачебный тон. Парирую легкой улыбкой против сосредоточенного, жесткого взгляда.

На секунду отворачиваюсь, чтобы проверить сына. Наш малыш не спит, наблюдает за нами из качели, теребит ремешки, размахивает ручками, цепляя подвесные погремушки на музыкальной карусели, издает звуки, будто разговаривает с нами.

Назарка теперь присутствует на каждом нашем занятии, контролирует процесс. Порой с таким серьезным видом следит за тем, как я выполняю задания и учусь ходить заново, как младенец, что напоминает мне своего папу.

Под надзором сразу двоих Богдановых приходится стараться еще усерднее.

- Потанцуем? – шелестит над самым ухом, а по шее проходится горячий вечерок.

Удивленно вскидываю взгляд, погружаюсь в вязкий мед родных глаз, крепче сжимаю пальцы на сильных плечах. Из музыки у нас сейчас есть лишь скрипучая мелодия детской карусельки, но в этот момент она кажется мне самой романтичной в мире.

- Что? – нервно усмехаюсь, когда пояс падает к нашим ногам. Остаюсь без страховки, но мне ни капли не страшно, ведь рядом Назар. - Мне кажется, ты переоцениваешь мои возможности. Я…

- Встань мне на ноги… - одна его ладонь застывает на моей талии, а вторая скользит вниз, очерчивает ягодицу, будто невзначай. И я отчетливо чувствую каждое прикосновение! Обхватывает бедро сзади, аккуратно надавливает, помогая мне шагнуть вперед. - Вот так, - приговаривает он, фиксируя мои ступни поверх своих. - Обними крепче, - притягивает меня вплотную к себе, не оставляя места для маневра. - Держись.

- Уверен, что это хорошая идея? – показательно хмурюсь, однако обвиваю руками его шею. Прижимаюсь всем телом, которое хорошо помнит любимого мужа, узнает сразу же родное тепло и реагирует каждой клеточкой. - В последний раз мы танцевали на свадьбе, и...

- И я наступил тебе на подол платья, оторвав кусок фатина. Помню, - улыбается, лаская взглядом мое лицо.

Мы начинаем двигаться неторопливо. Это не танец, а неуверенные переминания с ноги на ногу. Однако сколько же в них огня и дурманящей разум энергии.

Назар ведет, задает темп и при этом следит, чтобы я не теряла равновесие. Из нас двоих только я могу немного расслабиться и насладиться процессом – он же, в свою очередь, ни на секунду не выходит из режима врача. Мне начинает казаться, что это все не более, чем очередное упражнение… Однако мне так легко и хорошо, что я готова обмануться.

- Да. А потом Вика в туалете помогала мне его подшивать, пока гости искали невесту, - чуть запрокидываю голову, смеясь от приятных воспоминаний.

- Я предупреждал, между прочим, что танцор из меня неважный, - вторит мне хриплый хохот. Назарка в качели агукает в тон, словно подпевает и готов пуститься в пляс. Обижается, что мама и папа не берут его на руки.

- Знаешь, наверное, это был лучший танец в моей жизни, - произношу серьезно, с оттенком грусти. - Вряд ли мы когда-нибудь сможем так повторить.

- Обязательно сможем, Надь, - Назар наклоняется, касаясь своим носом моего, ведет кончиком вверх. Целует меня в лоб, невесомо и целомудренно. – Еще на свадьбе сына потанцуем.

«И дочери», - вспыхивает упрямая мысль в моей измученном горем мозгу, но я ее не озвучиваю. Мы не говорим об Ангелине. Я покорно жду, когда она появится в нашем доме на плановом занятии. До тех пор держу эмоции в узде. Благо, я перестала мучиться кошмарами, так что Назару не о чем беспокоиться.

Чувствую, как в его кармане вибрирует телефон на беззвучном режиме. Машинально пытаюсь отстраниться, забывая о риске упасть, но сильные руки вовремя меня ловят и заключают в капкан.

- Ответь, - шепчу ему в губы.

- Перезвоню, - чуть не рычит. – Я предупреждал, чтобы меня не отвлекали в рабочее время.

- Назар, ты чем-то озадачен все эти дни, - настороженно сканирую его, пытаясь найти разгадку в потемневших глазах, которые он подозрительно отводит. – Ты уезжаешь куда-то, тайком звонишь кому-то, ночами сидишь за ноутбуком. У тебя проблемы? – уточняю взволнованно.

Я всегда чутко чувствую бывшего мужа, улавливаю перепады настроения, однако в эти дни… совершенно не понимаю его. Назар сам не свой. Будто скрывает от меня нечто важное или… очень плохое. Но что?

- Есть дела, да, - неопределенно бросает.

- Кто звонил, если не секрет? - импульсивно впиваюсь ногтями в его лопатки. Мы больше не танцуем и не занимаемся, а просто стоим в обнимку. Близко, тесно, словно сплелись воедино.

- Скорее всего, отец, - хлесткая фраза заставляет меня встрепенуться, как попавшую в силки птицу. - Не думаю, что ты хочешь слышать его или видеть.

Егора Натановича я всегда немного побаивалась, впрочем, как и Кристину Андреевну, мою свекровь, но его – гораздо больше. После ситуации, когда он настаивал на аборте, я окончательно закрылась от него. Подсознательно не хочу впускать бывшего свекра в свою жизнь, а это неизбежно, если мы помиримся с Назаром. Еще одна причина, почему я не тороплю события. Наверное, основная… Я не верю главе семейства Богдановых.

- Спасибо, что не сказал ему о нас с Назаркой, - выпаливаю искренне.

- Я не хотел бы вас прятать, однако ты в чем-то права. Не будем спешить, - едва заметно мрачнеет, задумавшись о чем-то. Нервничает, но стоит лишь мне открыть рот, чтобы спросить, в чем дело, как он меняется в лице.

- Назар… - зову его, но так и не заканчиваю фразу.

Перебивает с улыбкой.

- Милая, а пойдем на свидание? – обезоруживает меня неожиданными вопросом, произнесенным с такой нежностью, что мое сердце на мгновение замирает. – Я приглашаю вас с сыном на прогулку.

Я должна была отказаться, потому что это нелепо, будто мы два подростка, глупо и неуместно, а я вообще… инвалид. Какое свидание?

Но почему-то я сижу в машине рядом с бывшим мужем, присматриваю за Назаркой, устроенным в автолюльке позади, украдкой изучаю пролетающие за окном пейзажи.

Безумие? Наверное…

Прячу улыбку и краснею, как девчонка, когда мы останавливаемся на светофоре и Богданов по-хозяйски опускает ладонь на мое колено.

Неужели ему и правда приятно касаться меня, ущербной и поломанной?

Может, я была слишком категорична и несправедлива по отношению к нему? Он совсем не такой, как его отец. Не списывает человека и не ставит на нем крест только из-за физических недостатков. Даже то, что он бесплатно помогает нашей Ангелине, о многом говорит.

Назар милосердный, чуткий, добрый. У него должно быть большое сердце, именно поэтому оно и барахлит. Не справляется с потрясениями.

Что если он страдал не меньше, чем я? Внутренне оплакивал нашу потерянную доченьку. Прятал эмоции под стальной броней, ломался и погибал под ней. Точно так же, как я… Чувствую себя эгоисткой, ослепленной горем.

Прости, любимый…

В очередной раз, когда Назар, притормозив, касается моего бедра, я накрываю его руку своей. Сжимаю холодные пальцы, согреваю. Встречаюсь с потеплевшим взглядом карих глаз. Приподнимаю уголки губ в ответ на сдержанную улыбку.

- Куда мы едем? – спрашиваю только для того, чтобы нарушить тишину и услышать его бархатный голос.

- Мы уже почти на месте, - кивает на переливающееся огнями здание с изящной вывеской «Александрия». – Ты знаешь, я не силен во всех этих романтических уловках, поэтому выбрал проверенный ресторан, который мне не раз рекомендовали знакомые. Здесь чисто, вкусно, качественно, - перечисляет важно. – Продукты всегда свежие, повара высшего разряда…

- Надеюсь, медкнижки у всего персонала проверил? – уточняю на полном серьезе, с трудом проглатывая смешок. Какой же зануда! – Доктор Богданов, - добавляю ехидно.

- Хм, - выгибает бровь, внимательно сканируя меня. Издает хриплый смешок, укоризненно покачивает головой. – Этим мы с вами и займемся, медсестра Богданова. Сообща, как команда. Помнится, раньше у нас неплохо получалось работать вместе.

- И не только… - тихонько выдыхаю с налетом тоски.

Нам в принципе было хорошо вместе. Понимали друг друга с полуслова.

- Согласен, - кивает Назар, задумавшись и устремив взгляд вперед, на дорогу.

Молча паркуется на площадке возле ресторана, совершает отработанные до автоматизма действия: достает инвалидную коляску, раскладывает ее, открывает пассажирскую дверь, чтобы вывести меня из машины. Я ведь обуза для него, а он даже вида не подает. Наоборот, суетится вокруг.

- У меня ощущение, будто на меня все здесь косятся, - высказываю свои опасения, когда мы пересекаем холл заведения. Комплексы, связанные с инвалидностью, не дают мне расслабиться и почувствовать себя женщиной.

Плохой идеей было соглашаться на это свидание.

- Возможно, - внезапно бросает Назар. Наклоняется ко мне со спины и шепчет на ухо: - Потому что ты очень красивая. Они все просто мне завидуют, - хмыкает самодовольно.

- Это не так, - опускаю голову и устремляю взор на сыночка на моих руках, бережно поправляю воротничок его парадного костюмчика. Малыш с интересом рассматривает потолок, наверное, заметив большую люстру с подвесками, настойчиво тянет ручки вверх. Требует что-то.

- Именно так, Наденька, - легкий поцелуй касается моей макушки. Коляска движется вперед. – Для нас с сыном ты лучшая. Я прав, Назарка?

- Гу! – незамедлительно отзывается ребенок. Взмахивает ладошками.

Только сейчас понимаю, что все это время он просился к отцу на ручки.

Наш мальчик чуть ли не визжит от счастья, когда мы оказываемся в уютной, закрытой от посторонних глаз кабинке и Назар забирает его, чтобы полусидя устроить в детском стульчике.

- А ты иди ко мне, - широкая ладонь галантно подается мне. Больше не спорю, потому что это бесполезно, а принимаю помощь и даже сама пытаюсь встать на ноги. – Присаживайся, милая.

Послушно опускаюсь на удобный диванчик. Назар размещается так, чтобы можно было одновременно присматривать и за сыном, и за мной.

- Ваш заказ скоро будет готов. Если что-нибудь нужно, здесь кнопка вызова персонала, - щебечет невысокая рыжая девушка, которая нашла свободный столик в переполненном ресторане и провела нас сюда.

Улыбнувшись, она удаляется, а я вздыхаю с облегчением, потому что рядом со здоровыми женщинами чувствую себя неконкурентоспособной. Мне в принципе неловко находиться в обществе в таком виде. Я долго приводила себя в порядок перед выходом в свет, старалась выглядеть достойно и привлекательно, прежде всего, для Назара, но все равно никак не могу расслабиться.

- Наденька, - чуть слышно зовет он меня.

Отвлекаюсь от созерцания своих нервно подрагивающих пальцев.

- М?

Стоит мне повернуться и вскинуть голову, как мой подбородок тут же оказывается в цепкой, но бережной хватке. Приподняв его пальцами, Назар без слов и каких-либо прелюдий целует меня. Аккуратно ласкает мои губы своими, проникает между ними языком, пробует меня на вкус, будто перепутал с основным блюдом.

Накрываю его щеки ладонями, подаюсь вплотную – и на меня приятными волнами накатывают воспоминания. Все наши свидания до свадьбы начинались с таких же поцелуев, свободных и страстных, сметающих любые сомнения. Заканчивались тоже.

Мы тонули друг в друге, отдаваясь без остатка, а потом... потеряли себя в проблемах и горе, растворили чувства в недоверии и недопонимании, как в кислоте.

- Ау-у! – требовательно напевает сынок, обращая на себя внимание.

- Ревнует, - смеется Назар мне в губы.

Оторвавшись от меня, наклоняется к малышу, чмокает его в обе щечки, накрывает огромной ладонью животик, как одеялом, щекочет осторожно. В этот момент они оба сияют от счастья, и я невольно заряжаюсь их позитивным настроением.

Ужинаем в уютной семейной атмосфере, укутанные теплым чувством дежавю. Мы словно опять прежние Назар и Надя, бесконечно влюбленные и по-настоящему родные. Наше маленькое продолжение скрашивает вечер, даже когда капризничает.

Не хочется разрушать сказку, но я все-таки решаюсь задать мучающий меня вопрос.

- Назар, твои проблемы связаны с поисками нашей дочери, ведь так?

Его рука зависает в воздухе, а ложка кабачкового пюре так и не достигает ротика сына.

- Все в порядке, Надя, - чеканит, не глядя на меня. Продолжает кормить Назарку, пока тот не раскричался. Приятно наблюдать, как он входить в роль отца – у него это очень гармонично получается. Я чувствую неподдельную родительскую любовь с его стороны. Нашей малышке ее бы тоже хватило…

- Тебе кто-то мешает, да? Иначе ты бы уже добыл информацию, я тебя знаю. Если что-то пообещаешь, то в лепешку разобьешься, пока не выполнишь. Именно поэтому я успокоилась. Просто жду, когда ты вернешь нашу Ангелину, - выпаливаю на эмоциях. Покосившись на мгновенно напрягшегося мужа, прикусываю язык. – То есть… когда выяснишь все о дочери.

Назар, стиснув губы, откладывает приборы, протирает сыну личико салфеткой, щелкает его по носику, а сам даже не улыбается. Поглядывает на меня настороженно.

- Наденька, ты хоть и перестала кричать во сне, что не может меня не радовать, но… - тяжело сглатывает. Устремляет взгляд на меня, будто рентгеном просвечивает. – Теперь ты зовешь Ангелину. Я не хотел бы, чтобы ты питала ложные надежды раньше времени.

- Сейчас речь не обо мне…

- Ради тебя я начал ворошить прошлое, как бы сложно и больно это ни было. Позволь, я сам разберусь.

- Тебе не кажется, что ты и так слишком долго был сам? – беру его за руку. – Как и я… - горько усмехаюсь. – Я хочу помочь. Как раньше, Назар, помнишь? Мы ведь все решали вместе, обсуждали…

- Дело в отце, - перебивает меня. – Он против. Но я подал запрос в обход его знакомых. Жду результат.

- Да у Егора Натановича всюду глаза и уши, ничего не получится, - обреченно закатываю глаза. Вздрагиваю, пронзенная неожиданным подозрением. - А ведь и аборт он предложил. Более того, заставлял нас его сделать, - произношу с затаенным страхом.

- Нет-нет, Надя, - прикрывает глаза и качает головой, будто отгоняет злых духов. – Давай не будем делать поспешных выводов.

- Как скажешь, - рвано выдыхаю. – Я хочу домой, - заявляю немного капризно.

Флер семейного счастья улетучивается. Прошлое врывается в наше настоящее – и разбивает его в щепки. Без Ангелины мы не сможем соединиться. Беда всегда будет стоять между нами, напоминая о себе и отравляя болью.

- Угу, - бурчит Назар, считав мое настроение по глазам.

Жду, пока он ответит на какой-то срочный звонок и поможет мне пересесть в коляску. Чтобы не думать о своей ущербности, прислушиваюсь к телефонному разговору.

- Вячеслав Никитич, что-то случилось в центре? – обращается к своему заместителю.

- Нет, у нас все под контролем, Назар Егорович. Просто вас тут девушка спрашивает. Наша коллега, доктор. Говорит, привезла документы, которые вам нужны.

Многозначительно переглядываемся. В повисшей тишине отчетливо слышу стук собственного сердца, которое, кажется, выпрыгнет из груди от паники.

- Из роддома? – лепечу одними губами.

Назар хмурится, неопределенно пожимает плечами. Побарабанив пальцами по корпусу телефона, на удивление холодно бросает:

- Можешь забрать и оставить в моем кабинете? Я завтра приеду, посмотрю.

- Не отдает, - доносится из динамика. - Настаивает, что должна передать их лично в руки.

- Так, ладно, - вопросительно посматривает на меня, дожидается одобрительного кивка. – Заедем по пути домой. Я буду на месте примерно через полчаса.

Во дворе реабилитационного центра «Надежда» мы оказываемся чуть раньше обозначенного времени. Сыночек спит в автолюльке, убаюканный по дороге. Я откидываюсь на спинку кресла, жестом показывая Назару, что мы без проблем подождем его в салоне. Столько, сколько нужно. В конце концов, речь о нашей малышке. Я и так два долгих года ждала – несколько минут ничего не изменят.

- Я быстро, - обещает он мне и целует в щеку.

Помедлив, ловит мои губы, сминает их так, будто имеет на это право. А я… не сопротивляюсь. Отвечаю на поцелуй, такой уютный и правильный. Я очень соскучилась по теплу и ласке моего дорогого мужа.

Опять играем влюбленных. Но иллюзия дает трещину, когда Назар выходит из машины, направляется к центру, а на крыльце его встречает симпатичная блондинка. Слишком нагло тянется к его щеке, чтобы поприветствовать поцелуем, будто они близко знакомы. Получив отказ, недовольно пожимает ему руку.

Свет фонарей падает на ее лицо. И я понимаю, что она как две капли воды похожа на меня.