Десять «за»… (ЛП)

Глава 16

— Дядюшка! — жизнерадостно произнес Себастьян. Он давно уже понял, что такая манера общения с милым родственничком наиболее эффективна. — Какое счастье лицезреть вас снова. Правда, должен признать, одним глазом все видится несколько по-другому. — Он широко улыбнулся. — Даже вы.

Ньюбури ответил племяннику тяжелым взглядом, после чего повернулся к Аннабель.

— Мисс Уинслоу.

— Милорд, — она опустилась в реверансе.

— Следующий танец за мной.

Эти слова явно звучали как приказ, а не как приглашение. Себастьян напрягся, ожидая резкого ответа Аннабель, но она лишь тяжело сглотнула и кивнула. Наверное, это можно понять. Ей ли тягаться с графом? Тем более что Ньюбури всегда обладал такой внушительной, даже повелительной манерой держаться… Аннабель же, скорее всего, придется потом отчитываться перед дедом и бабкой. Они с Ньюбури друзья… Разве посмеет она опозорить их, отказав ему в простом танце?

— Обязательно верните ее под мою опеку, — сказал Себастьян, одаривая дядюшку совершенно неискренней, приклеенной улыбкой.

Ньюбури воззрился на племянника с холодной злостью, и тут Себастьян понял, что совершил ужасную ошибку. Ему ни в коем случае нельзя было соглашаться восстанавливать репутацию Аннабель. В роли парии ей бы жилось гораздо лучше. Она смогла бы вернуться домой в деревню и выйти за какого-нибудь сквайра с такой же, как у нее, склонностью все говорить прямо в глаза собеседнику. И жила бы с ним счастливо до конца дней своих.

Ирония создавшейся ситуации оказалась почти невыносимой. Все считали, что Себастьян начал волочиться за мисс Уинслоу только потому, что ею заинтересовался его дядя, а на самом деле все получилось с точностью до наоборот!

Ньюбури умыл руки и отказался от нее. Пока не поверил, что Себастьян действительно настроен серьезно. Теперь же дядя желает заполучить эту девушку больше, чем когда-либо.

Почему-то Себастьян считал, что дядюшкина ненависть все же имеет какие-то границы. По-видимому, он ошибался.

— Мы с мисс Уинслоу достигли взаимопонимания, — заявил ему Ньюбури.

— А вам не кажется, что это должна решать сама мисс Уинслоу? — непринужденно поинтересовался Себастьян.

У дяди в глазах вспыхнул гнев, и Себастьян даже подумал, что Ньюбури может попытаться ударить его снова. Но на этот раз, видимо, эффект неожиданности был не настолько велик и старику удалось совладать со своими чувствами, поскольку он всего лишь процедил:

— Наглец.

— Я всего-навсего пытаюсь сделать так, чтобы общество вновь приняло ее у своей любящей груди.

Ньюбури тут же уставился на грудь Аннабель.

Себастьяна замутило.

Дядюшка снова поднял взгляд на племянника, и выражение в глазах у него при этом было совершенно однозначное: гордость собственника.

— Вы не обязаны с ним танцевать, — тихо проговорил Себастьян. В гробу он видал ее родственничков и все ожидания высшего света вместе взятые. Ни одна леди не должна танцевать с человеком, который публично пялится на нее таким образом.

Но Аннабель, посмотрев на него с неимоверной тоской, прошептала:

— Боюсь, я должна.

Ньюбури одарил племянника торжествующей улыбкой, взял девушку за руку и увел.

Себастьян смотрел на них, горя изнутри и ненавидя это чувство, ненавидя, что все вокруг пялятся на него и ждут, что же он предпримет.

Он проиграл. Неясно что, но проиграл.

И на него накатило ощущение утраты.

Визиты. Аннабель буквально замучили визитеры.

Теперь, когда ею, как полагали, стали интересоваться одновременно и лорд Ньюбури, и мистер Грей, все общество ощутило неодолимую потребность повидать ее лично. И похоже, никакой роли не играло, что те же самые люди уже наносили ей визиты несколько дней назад, когда она являлось объектом их жалости.

К полудню Аннабель мечтала лишь о том, как бы вырваться из дома, поэтому придумала какой-то дурацкий предлог, — вроде срочной необходимости немедленно приобрести капор точно под цвет нового лавандового платья, — и бабушка наконец махнула рукой и сказала:

— Иди уж! Слышать больше не могу твоих глупостей.

Бабушку, казалось, совершенно не заботило, что Аннабель никогда раньше не выказывала столь горячего интереса к моде. И она даже не заметила, что при всей одержимости точностью совпадения оттенков, Аннабель не побеспокоилась взять с собой к модистке пресловутое лавандовое платье.

Оно и понятно: леди Викерс с головой погрузилась в свой пасьянс, и еще глубже в графинчик с бренди. Нацепи Аннабель индийский тюрбан, бабушка и то бы не заметила.

И вот Аннабель, в сопровождении своей горничной Нетти, направилась на Бонд-стрит, выбирая по возможности наименее шумные улицы. Дай Аннабель волю, она бы с этих тихих улочек вообще не уходила. Но нельзя же было вернуться домой, не приобретя совсем никакого головного убора! И девушка храбро двигалась вперед, надеясь, что свежий воздух поможет ей хоть немного развеяться. Ничего подобного, конечно же, не случилось, а в толпе ей стало еще хуже. Похоже, весь свет в этот день отправился за покупками, Аннабель постоянно толкали, пихали, она оглохла от гула голосов и ржания лошадей. А еще стояла жара и Аннабель задыхалась, будто вокруг не хватало воздуха.

Она в ловушке. Прошлой ночью лорд Ньюбури ясно дал ей понять, что все еще хочет на ней жениться. И очень скоро собирается официально объявить о своих намерениях.

А ведь она почувствовала такое облегчение, когда решила, что граф ею больше не интересуется! Конечно, она знала, что семье нужны деньги, но если бы он так и не попросил ее руки, ей не пришлось бы говорить «да». Или «нет».

И ей не пришлось бы связать свою жизнь с человеком, который вызывал у нее отвращение. И не пришлось бы отказывать ему, а потом до самой смерти мучится чувством вины за свой эгоизм.

Ко всему прочему, утром она получила письмо от сестры. Мэри была второй в семье по старшинству, они всегда очень дружили. По правде сказать, не подхвати Мери этой весной какую-то легочную инфекцию, она бы тоже приехала в Лондон. «Две по цене одной, — сказала бабушка, предлагая оплатить девушкам дебют. — Так всегда выходит дешевле».

Мэри написала ей веселое, очень светлое письмо, полное новостей о доме, о деревне, о местном благородном собрании, о дрозде, который случайно залетел в церковь и уселся прямо на голову викарию…

Письмо было замечательное, и Аннабель, прочтя его, почти нестерпимо захотела домой. Но Мэри писала не только о дрозде. Она постоянно упоминала о необходимости экономить, о гувернантке, которую пришлось уволить, об унизительном случае двухнедельной давности, когда в гости внезапно нагрянул местный баронет с женой, а на столе был всего лишь один вид жаркого.

Деньги таяли. Мэри не говорила об этом прямо, но все было ясно как день. При мысли о сестре, Аннабель издала глубокий, горестный вздох. Сейчас, наверное, Мэри сидит дома и воображает, как за Аннабель ухаживает какой-нибудь ошеломляюще красивый и сказочно богатый дворянин. Представляет, как сестра, сияя от счастья, привезет его знакомиться с семьей, и он осыплет их всех деньгами и решит все их проблемы.

А вместо этого за Аннабель ухаживает сказочно богатый и невероятно омерзительный дворянин и, скорее всего, бедный, но ошеломляюще красивый повеса. Который заставляет ее чувствовать…

Нет. Об этом она думать не может. Неважно, что заставляет ее чувствовать мистер Грей, поскольку мистер Грей не планирует делать ей предложение, а даже если бы и сделал, он вряд ли обладает достаточными средствами, чтобы помочь ее семье. Аннабель редко прислушивалась к подобным слухам, но по крайней мере двенадцать из восемнадцати сегодняшних визитеров сочли своим долгом указать ей на скромный достаток мистера Грея… не говоря уже о шрамах, которые оставила встреча в Уайтс.

Люди по-разному отзывались о мистере Грее, однако в одном сходились: он точно не обладает хоть сколь-нибудь заметным состоянием. По правде говоря, у него вообще нет состояния.

В любом случае, предложения он ей не делал. И не намерен.

С тяжелым сердцем Аннабель повернула на Брук-стрит, вполуха слушая болтовню Нетти о невообразимо экстравагантных шляпках с перьями, которые они видели в витрине на Бонд-стрит. Им оставалось пройти каких-то шесть домов до собственных дверей, когда Аннабель заметила, как с другой стороны к дому приближается большая карета.

— Стой! — она схватила Нетти за руку.

Горничная крайне удивилась, но замерла. И замолчала.

Аннабель с ужасом смотрела, как из кареты на мостовую тяжело вылез лорд Ньюбури и прошествовал по ступеням. Цель его визита не оставляла никаких сомнений.

— Ой! Мисс…

Аннабель повернулась к Нетти и только тут поняла, что мертвой хваткой вцепилась в руку собственной горничной.

— Прости, — пробормотала Аннабель, отпуская Нетти, — но домой я пойти не могу. Пока.

— Вы хотите еще одну шляпку? — Нетти опустила глаза на покупки у себя в руках. — Там была еще одна, с виноградной гроздью, но мне показалось, что она слишком темная.

— Нет. Я просто… просто… не могу идти домой. Не сейчас. — Аннабель в панике вновь схватила Нетти за руку и потащила прочь от дома, не останавливаясь, пока они не отошли на безопасное расстояние.

— В чем дело? — задыхаясь, спросила Нетти.

— Пожалуйста, не спрашивай! — взмолилась Аннабель. Она огляделась. По обе стороны улицы стояли жилые дома. Ей не удастся проторчать здесь весь вечер. — Ну… мы пойдем… — Она сглотнула. Куда они могут пойти? Возвращаться на Бонд-стрит ей не хотелось. Они только что ушли оттуда, и кто-нибудь наверняка это заметил, и этот кто-то страшно удивится, увидев, что она вернулась. — Мы зайдем в кондитерскую! — объявила она неестественно громким голосом. — Вот именно! Ты разве не проголодалась? Я прямо-таки умираю с голоду. А ты?

Нетти смотрела на хозяйку, как на умалишенную. И возможно, была права. Аннабель знала, что должна сделать. Знала уже больше недели. Но только не хотела делать это именно сегодня. Разве она многого просит?

— Пошли, — уверенно скомандовала Аннабель. — Кондитерская как раз на…

Где?

— На Клиффорд-стрит? — предположила Нетти.

— Да! Думаю, ты права.

Аннабель рванула вперед, едва ли разбирая, куда идет, пытаясь сдержать жгучие слезы. Ей необходимо взять себя в руки. Нельзя же войти в общественное место, пусть и скромную кондитерскую, в таком виде! Ей необходимо сделать глубокий вдох, успокоиться и…

— О, мисс Уинслоу!

Аннабель замерла. Господи, как же ей не хочется сейчас ни с кем разговаривать! Только не сейчас!

— Мисс Уинслоу.

Аннабель все же сделала свой глубокий вдох и обернулась. Леди Оливия Валентайн улыбнулась ей, протянула что-то собственной горничной и подошла.

— Какая приятная встреча, — весело произнесла она. — Я слышала… О, мисс Уинслоу, что произошло?

— Все в порядке, — солгала Аннабель. — Я просто…

— Нет, что-то явно не в порядке, — твердо возразила Оливия. — Вот что, пойдемте-ка со мной. — Она взяла Аннабель под руку и отвела на несколько шагов назад. — Это мой дом, у меня вы сможете отдохнуть.

Аннабель не возражала, благодарная судьбе, что ей есть куда пойти, благодарная, что кто-то решает за нее, что ей сейчас делать.

— Вам необходимо выпить чаю, — заявила Оливия, устраивая гостью на диване. — Лично мне хочется чаю от одного лишь взгляда на ваше лицо. — Она позвонила, отдала приказание горничной, потом села рядом с Аннабель и взяла ее за руку. — Аннабель, — сказала она. — Можно я буду звать вас Аннабель?

Аннабель кивнула.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Аннабель помотала головой.

— Нет, к сожалению.

Оливия нервно прикусила нижнюю губу и осторожно поинтересовалась:

— Дело в моем кузене? Себастьян что-то такое сделал?

— Нет! — воскликнула Аннабель. — Нет-нет. Ничего такого он не делал! Он повел себя, как очень добрый и щедрый и… если бы не он… — Тут она снова помотала головой, на этот раз гораздо быстрее, так что голова закружилась, и пришлось приложить руку ко лбу. — Если бы не мистер Грей, — продолжила Аннабель, как только снова смогла говорить, — я бы превратилась в изгоя.

Оливия медленно кивнула.

— Значит, можно с уверенностью утверждать, что дело в лорде Ньюбури.

Аннабель еле заметно кивнула. Она опустила взгляд, посмотрела на свои колени, на руки, одну из которых все еще держала Оливия, а другая была непроизвольно сжата в кулак.

— Я веду себя, как эгоистичная дурочка. — Аннабель глубоко вдохнула и попыталась прочистить горло, но вышел какой-то жуткий сдавленный звук… Такой обычно издают перед тем, как разрыдаться. — Я просто… не хочу…

Аннабель не договорила. Зачем?

Глаза Оливии загорелись сочувствием.

— Граф сделал вам предложение, так? — тихонько проговорила она.

— Нет. Пока еще нет. Но как раз сейчас он сидит у нас в гостях. Я видела его карету. Видела, как он вошел. — Она подняла глаза. Ей не хотелось думать о том, что Оливия может прочесть у нее на лице, в ее глазах… но не могла же она все время обращаться к собственным коленкам. — Я трусиха. Я увидела его и сбежала. Я подумала… если меня не окажется дома, он не сможет сделать мне предложение, и я не смогу произнести «да».

— Разве вы не можете отказать?

Аннабель печально покачала головой.

— Нет, — ответила она, сама удивляясь тому, как устало звучит ее голос. — Моя семья… Нам необходимо… — Она сглотнула и закрыла глаза, так ей вдруг стало больно. — После того, как папа умер, дела пошли очень плохо и…

— Не надо, — Оливия остановила ее мягким пожатием руки. — Я понимаю.

Аннабель улыбнулась сквозь слезы. Она была благодарна собеседнице за доброту, но одновременно не могла не думать, что на самом деле та не может ее понять. Только не Оливия Валентайн, у которой есть и любящий муж, и богатые знатные родители. Она просто не может знать, какой тяжкий груз лежит на плечах Аннабель. Понимание того, что она в силах спасти семью… всего-то и надо — принести в жертву собственную жизнь.

Оливия участливо вздохнула.

— Ладно, — деловито произнесла она. — Уж на один-то день мы в силах все отсрочить. Можете оставаться у нас до вечера. Мне как раз необходима компания.

— Спасибо, — поблагодарила Аннабель.

Оливия похлопала ее по руке и встала. Подошла к окну, выглянула на улицу.

— Дом дедушки отсюда не виден, — заметила Аннабель.

Оливия с улыбкой обернулась к гостье.

— Знаю. Просто я задумалась. А мне лучше всего думается именно у окна. Наверное, где-то через часок, мне следует совершить небольшую прогулку. Посмотреть, стоит ли еще графская карета у особняка Викерсов.

— Вам не стоит этого делать, — возразила Аннабель. — Ваше положение…

— Ничуть не мешает мне гулять, — улыбаясь закончила Оливия. — По правде говоря, приятно будет пройтись. Первые три месяца мне было очень плохо, а если верить маме, последние три обещают быть не лучше, так что стоит получать удовольствие от передышки.

— Да, это лучшая часть беременности, — кивнула Аннабель.

Оливия вопросительно склонила голову на бок.

— Я старшая из восьмерых. Мама была беременна почти все мое детство.

— Восемь детей? Святые небеса! У моих родителей всего трое.

— Именно поэтому лорд Ньюбури и хочет на мне жениться, — без выражения пояснила Аннабель. — У мамы было шесть братьев и сестер, у отца — девять. Не говоря уже о том, что если верить слухам, я настолько плодовита, что птицы начинают петь, стоит мне пройти мимо.

Оливия моргнула.

— Так вы это слышали?

Аннабель закатила глаза.

— Даже мне это показалось забавным.

— Хорошо, что вы воспринимаете все это с юмором.

— У меня нет выбора, — пожала плечами Аннабель. — Если не воспринимать такое с юмором, то… — Она вздохнула, не в силах закончить фразу. Слишком все это печально.

Аннабель сгорбилась, уставившись на резной изгиб ножки чайного столика. Она все смотрела и смотрела, пока изображение не расплылось, а потом не раздвоилось у нее в глазах. Похоже, у нее развивается косоглазие. Или она слепнет… А вдруг, если она ослепнет, лорд Ньюбури передумает на ней жениться? Интересно, можно ли ослепнуть, если скашивать глаза к носу много дней подряд?

Почему бы и нет. И наверное, стоит попробовать.

Она слегка склонила голову в другую сторону.

— Аннабель? Мисс Уинслоу? С вами все в порядке?

— Замечательно, — машинально ответила Аннабель, не отрывая взгляда от столика.

— А вот и наш чай! — облегченно воскликнула Оливия. — Ну вот. — Она села и поставила чашку на блюдце. — Какой вы предпочитаете?

Аннабель неохотно отвела глаза от ножки стола и перестала косить.

— С молоком, пожалуйста. И без сахара.

Оливия ждала, пока заварится чай, болтая обо всем и ни о чем одновременно. Аннабель была счастлива… нет, просто благодарна хозяйке, что может сидеть и молча слушать. Она узнала историю подруги Оливии, а теперь и ее невестки, которая не очень-то любила приезжать в Лондон. Услышала рассказы и о брате-близнеце — он, оказывается (правда, исключительно по нечетным дням) мог быть сущим наказанием.

— По четным же, — заявила Оливия, возводя глаза к небу, — думаю, я его даже люблю.

Потом Аннабель потягивала горячий чай, а Оливия рассказывала ей о работе своего мужа:

— Раньше он переводил какие-то жуткие документы. Ужасно скучные. Казалось бы, бумаги военного ведомства должны буквально-таки ломиться от тайн, но поверьте мне, ничего такого и в помине не было.

Аннабель пила и кивала, кивала и пила.

— А работая над книжками Горли, он постоянно жалуется, — продолжила Оливия. — Стиль там действительно кошмарный. Но мне кажется, втайне Гарри даже любит их переводить. — Она посмотрела наверх, будто задумавшись о чем-то. — На самом деле, именно Себастьяна он должен благодарить за эту работу.

— Неужели? И как же это получилось?

Оливия открыла рот, но прошло несколько мгновений, прежде чем она ответила:

— Честно говоря, я даже не знаю, как бы это описать. Но как-то Себастьян стал читать вслух принцу Алексею. Думаю, вы с ним вчера встречались.

Аннабель кивнула. Потом нахмурилась.

— Он читал принцу вслух?

Оливия, видимо, и сама до сих пор не могла в это поверить.

— Да, это было незабываемо. — Она покачала головой. — До сих пор не верится. Горничные от этого чтения буквально рыдали.

— Надо же! — Все-таки ей следует прочесть хоть одну книжку этой Горли.

— В общем, принц Алексей влюбился в историю про мисс Баттеруорт и безумного барона. Он попросил Гарри перевести книгу, чтобы его соотечественники тоже могли ее прочесть.

— Должно быть, история и правда замечательная.

— Да уж. Смерть от клювов голубей…

Аннабель поперхнулась:

— Вы шутите.

— Нет, клянусь, матушку мисс Баттеруорт насмерть заклевали голуби. И это после того, как несчастная женщина, единственная из всей семьи — если, конечно, не считать саму мисс Баттеруорт — пережила чуму.

— Бубонную? — У Аннабель расширились глаза.

— Ох, простите, не чуму, оспу. Хотела бы я, чтобы речь там шла о чуме.

— Мне просто необходимо прочесть одну из этих историй, — сказала Аннабель.

— Могу дать вам одну. — Оливия поставила чашку, встала и прошла через комнату. — У нас здесь их много. Гарри иногда пишет на страницах разные замечания, поэтому приходится покупать сразу по несколько экземпляров. — Она открыла низкий шкафчик и наклонилась. — Ох, Господи, я все забываю, что стала такой неповоротливой.

— Вам помочь? — Аннабель начала вставать.

— Нет, нет. — Оливия со стоном распрямилась. — Вот она. «Мисс Сейнсбури и загадочный полковник». Думаю, это самый первый опус мисс Горли.

— Спасибо. — Аннабель взяла книгу, пробежалась пальцами по тиснению на обложке. Открыла роман на первой странице и прочла: «Неверный свет зари сочился сквозь оконное стекло, а мисс Энн Сейнсбури, свернувшись под своим тощим одеялом, размышляла, как это часто бывало в ее жизни, откуда ей взять денег на еду. Она опустила глаза на своего верного колли на коврике у кровати, и поняла, что пришло время принять кардинальное решение. От него будет зависеть жизнь ее братьев и сестер».

Аннабель захлопнула книгу.

— Что-то не так? — спросила Оливия.

— Нет, просто… ничего. — Аннабель отпила еще глоток чаю. Она вовсе не была уверена, что ей прямо сейчас хочется читать о девушке, принимающей кардинальное решение. Особенно, если от него зависит жизнь ее братьев и сестер. — Я почитаю позже, — сказала она.

— Если вам хочется начать немедленно, я с удовольствием оставлю вас наедине с книгой, — предложила Оливия. — А то и составлю вам компанию. Я еще не дочитала сегодняшнюю газету.

— Нет, нет. Лучше я почитаю вечером. — Аннабель печально улыбнулась. — Книга поможет мне отвлечься.

Оливия открыла было рот, но тут у входной двери послышался шум.

— Гарри? — позвала Оливия.

— Боюсь, это всего лишь я.

Аннабель замерла. Мистер Грей.

— Себастьян! — Воскликнула Оливия, бросив озабоченный взгляд на гостью.

Аннабель бешено замотала головой. Ей вовсе не хотелось с ним встречаться. Не сейчас, она же совершенно разбита!

— Себастьян, я тебя не ждала, — произнесла Оливия, спеша к двери в гостиную.

Он вошел, наклонился, чтобы поцеловать хозяйку в щеку.

— С каких это пор ты стала меня ждать или не ждать?

Аннабель съежилась. Может, он ее просто не заметит? У нее платье почти такого же цвета, как обивка дивана… Вдруг, она сольется с мебелью? Или вдруг он внезапно ослеп, оттого что дни напролет сводил глаза к носу? А может…

— Аннабель?! Мисс Аннабель Уинслоу?

Она слабо улыбнулась.

— Что вы здесь делаете? — Он обеспокоенно нахмурился и быстро пересек комнату. — Что-нибудь случилось?

Аннабель лишь помотала головой, не в силах произнести ни слова. Еще несколько минут назад ей казалось, что она взяла себя в руки. Господи, она даже смеялась рассказам Оливии! Но от одного взгляда на мистера Грея все, что она так отчаянно пыталась сдерживать, вновь поднялось в ней и теперь жгло глаза и комом стояло в горле.

— Аннабель? — снова проговорил он, опускаясь перед ней на колени.

Она разрыдалась.