Десять «за»… (ЛП)

Глава 20

Аннабель наблюдала, как Себастьян идет к воде. Он встал у самой кромки, едва не замочив ботинки, и смотрел на противоположный берег, напряженный и прямой, как палка.

Это было совершенно не похоже на Себастьяна. И так… неправильно!

Себастьян всегда двигался изящно и раскованно. Каждое его движение напоминало танец, в каждой улыбке таилась поэма. Теперешняя его поза была неправильной. Будто это не он.

Когда интересно, она успела узнать его настолько, чтобы по линии спины понять его настроение? И почему от мысли, что она все понимает, что она понимает его, становится так больно?

Через некоторое время (а оно показалось ей нескончаемым) он повернулся и с душераздирающей официальностью произнес:

— Из вашего молчания я могу заключить, что у вас все еще нет для меня ответа.

Она слегка мотнула головой. Еле заметно, едва-едва достаточно, чтобы сказать «нет».

— Это лишает уверенности, — заметил он, — если говорить вашими словами.

— Все так сложно, — пробормотала Аннабель.

Себастьян скрестил на груди руки и изогнул одну бровь. И тут же как будто вернулся, стал самим собой. Напряженность исчезла, сменилась легкостью и уверенностью, а когда он подходил к ней, все его движения снова были полны дерзкой грации, буквально гипнотизировавшей Аннабель.

— Все вовсе не сложно, — ответил он. — Проще и быть не может. Я попросил тебя выйти за меня замуж, ты тоже этого хочешь. Все что нужно сделать, сказать «да».

— Я не говорила…

— Хочешь, — заявил он с невероятно раздражающей самоуверенностью. — Ты и сама знаешь, что хочешь.

Он, конечно же, прав, но Аннабель, сама того не желая, поддалась на провокацию.

— А вы, однако, самоуверены.

Он сделал к ней еще шаг и медленно улыбнулся. Очень соблазнительно.

— А напрасно?

— Моя семья… — прошептала Аннабель.

— Не умрет с голоду. — Себастьян коснулся ее подбородка и нежно приподнял ее лицо. — Я не нищий, Аннабель.

— Нас восемь человек!

Он обдумал услышанное.

— Ну ладно, никто не умрет с голоду, но всем, возможно, придется слегка похудеть.

Аннабель прыснула. Как же она это ненавидит: его способность заставить ее рассмеяться даже в такой момент! Нет, как же она это любит! Нет, как же она любит его!

О, Господи!

Аннабель даже отшатнулась.

— В чем дело? — спросил Себастьян.

Аннабель помотала головой.

— Скажи мне, — настаивал он, беря ее за руку и притягивая к себе. — Только что что-то случилось. Я видел по твоим глазам.

— Нет, мистер…

— Себастьян, — напомнил он, касаясь губами ее лба.

— Себастьян, — хрипло выдавила она. Ей сложно было говорить, ощущая его так близко. И думать тоже сложно.

Его губы переместились Аннабель на висок. Нежные, мягкие губы.

— Я знаю, как заставить тебя заговорить, — прошептал он.

— Ч… что?

Себастьян прикусил ее нижнюю губу, потом проложил дорожку к мочке уха.

— О чем ты подумала? — прошептал он.

Аннабель в ответ только застонала.

— Видимо, мне стоит быть более убедительным, — руки Себастьяна переместились Аннабель за спину, двинулись вниз и наконец сжали ягодицы. Он прижал Аннабель к себе и она почувствовала, как голова сама собой откидывается назад, словно бежит от его чувственного натиска… бежит, но задыхается. Тело у Себастьяна было таким твердым, таким горячим… она чувствовала его возбуждение.

— Я хочу тебя, — прошептал он. — Я знаю, ты меня тоже хочешь.

— Прямо здесь? — ахнула она.

Себастьян усмехнулся.

— Обычно я стремлюсь к большей утонченности. Однако… — раздумчиво добавил он, — мы тут одни.

Аннабель кивнула.

— Никто из гостей еще не приехал. — Он поцеловал ее в нежную точку, где ухо переходит в шею. — И мне думается, я не ошибусь, если предположу, что твоя бесподобная кузина нас не потревожит.

— Себастьян, я…

— Мы сделаем ее крестной наших детей.

— Что? — но вопрос потонул в стоне. Его руки уже проложили себе путь под ее юбки и теперь непрестанно ласкали ногу. И Аннабель думала только о том (о Господи, какая же она порочная!) как бы слегка наклониться и побольше открыться, чтобы ему было легче делать то, что он хочет.

— Она могла бы научить их всех «печь блинчики», — заметил Себастьян, дойдя до чувствительного местечка под коленом.

Аннабель начала дрожать.

— Так щекотно? — улыбнулся он. И двинулся выше. — У нас, наверное, будет куча ребятишек. Много-много-много.

Ей необходимо немедленно его остановить. Сказать что-нибудь, сообщить ему, что она еще не решила, что она не может давать никаких обещаний, пока все не взвесит, а это явно невозможно в его присутствии. Он говорил о будущем, о детях, и Аннабель понимала, что ее молчание воспринимается как согласие.

Себастьян провел пальцем вверх по внутренней стороне ее бедра.

— Понимаешь, мне кажется, что у нас не может не быть много детей, — прошептал он. Потом снова нашел губами ее ушко. — Я ведь не часто буду выпускать тебя из постели.

У нее подкосились ноги. А его палец скользил все выше и наконец добрался до горячей складки, где нога встречается с бедром.

— Мне рассказать тебе, что я планирую делать с тобой там? В нашей постели?

Аннабель кивнула.

Себастьян улыбнулся. Она почувствовала эту улыбку около уха, почувствовала, как его губы растягиваются и изгибаются.

— Первым делом, — тихонько произнес он, — я доставлю тебе удовольствие.

Она слегка застонала. Или вскрикнула.

— Я начну с поцелуя, — сказал он, обдавая ее кожу жаром. — Но куда, вот в чем вопрос.

— Куда? — прошептала она, что прозвучало не как вопрос, а скорее, как эхо.

Он прикоснулся к ее рту.

— В губы? Возможно. — Тут его пальцы лениво пробежали по ее ключицам. — Вот эти места мне тоже нравятся. И эти… — тут он взял в ладонь ее грудь, сжал ее и застонал. — А здесь я могу вообще пропасть на весь день.

Аннабель выгнула спину, желая дать ему больше. Ее тело явно взяло командование на себя, и оно умирало от желания. Аннабель не могла не вспоминать о том, что он делал с ней в гостиной у Валентайнов. Как он прикасался к ее груди. Всю свою жизнь она ее просто терпеть не могла, ненавидела, как мужчины пялятся на нее и присвистывают. А если они к тому же еще под хмельком, то сразу решают, что девушка с такой грудью готова на все.

Но Себастьян заставил Аннабель чувствовать себя красавицей. Ему явно нравилось ее тело, и ей тоже оно начало нравиться.

Себастьян запустил руку ей за корсаж, скользнул пальцами под сорочку и погладил сосок.

— Ты даже не представляешь себе, — глухо проговорил он, — как я буду любить тебя там.

У нее перехватило дыхание, и когда он убрал руку, ее охватило чувство утраты. Поза для него была явно неудобной, и Аннабель никак не могла избавиться от мысли, что если бы она просто спустила все эти чертовы тряпки, он смог бы касаться ее повсюду. Мог бы сжимать, мять и сосать.

— О Господи! — простонала она.

— О чем ты думаешь? — прошептал Себ.

В ответ она помотала головой. Не решаясь озвучить собственные распутные мысли.

— Ты думаешь, где еще я мог бы тебя поцеловать.

Великий Боже, она искренне надеялась, что Себастьян не ждет ответа.

— А я ведь мог бы поцеловать тебя совсем в другом месте, — дразняще произнес он. И другая его рука, та, что на ноге, нежно обняла бедро и сжала. — Если бы я хотел доставить тебе удовольствие, — пробормотал он, — доставить тебе наслаждение, думаю, я бы поцеловал тебя здесь.

И его палец проник в щель у нее между ног.

Она едва не отпрыгнула назад. И отпрыгнула бы, не обнимай он ее так крепко.

— Тебе нравится? — спросил он. Его палец все ходил и ходил кругами, неумолимо приближаясь к центру.

Она кивнула. А может, только подумала, что кивает. Но «нет» уж точно не сказала.

Тут второй палец присоединился к первому, и он с поразительной нежностью начал гладить ее влажную кожу, уговаривая Аннабель раскрыться ему навстречу. Она почувствовала, что все ее тело начинает трястись и извиваться, она крепко схватило Себастьяна за плечи из страха, что если вдруг отпустит, то просто рухнет на землю.

— У тебя, должно быть, божественный вкус, — продолжал он, явно не желая останавливаться, пока она не взорвется в его объятиях. — Я бы лизал тебя там, — он легонько провел пальцем вдоль ее складки, — а потом здесь, — он повторил ласку с другой стороны, — а затем переместился бы вот сюда, — и он коснулся самого чувствительного ее места, и Аннабель едва не закричала.

Он прижался ртом к ее уху.

— И там я бы тоже лизал.

Аннабель вцепилась в него еще сильнее, вдавливая бедра в его руку.

— Но даже и этого, возможно, было бы недостаточно, — прошептал он. — Ты женщина проницательная, и могла бы заставить меня работать, чтобы доставить тебе удовольствие.

— О, Себастьян, — простонала она.

Он слегка усмехнулся.

— Я мог бы касаться тебя чуть глубже. — Один из его пальцев начал описывать медленные круги вокруг ее щели, а потом мягко скользнул внутрь. — Вот так. Тебе нравится?

— Да, — выдохнула она. — Да.

Он начал двигаться внутри нее.

— А так тебе нравится?

— Да.

О, он совершенно порочен, а она абсолютно безнравственна, и он творит с ней бесспорно развратные вещи. А она только и может, что думать о том, что они же на улице, и кто угодно в любой момент может на них наткнуться… и почему-то от этого ей становится еще слаще.

— Отпусти себя, Аннабель, — прошептал он ей на ухо.

— Не могу, — ахнула она, обнимая его ногами. Внутри у нее все горело. Это он заставил ее сгорать, а она понятия не имела, как убедить его остановиться.

А также, хочется ли ей самой останавливаться.

— Отпусти, — снова прошептал Себастьян.

— Я… я…

Он усмехнулся.

— Я прямо скажу тебе, Анна…

— О!..

Она не знала, называется ли это «отпустить себя» или нет, но что-то внутри нее просто-напросто взяло и рассыпалось на мелкие кусочки. Она вцепилась в плечи Себастьяна так, будто от этого зависела ее жизнь, а когда начала обмякать, он подхватил ее на руки и отнес на мягкую траву в нескольких ярдах от валуна. Она села, потом легла и подставила лицо солнцу.

— Я люблю, когда ты в зеленом, — сказал он.

— На мне розовое платье, — заметила она, не открывая глаз.

— Красивее всего ты бы выглядела, сняв все это, — заявил он, целуя ее в кончик носа. — И на тебе была бы только трава.

— Не знаю, что ты только что со мной сделал, — произнесла она. Собственный голос показался ей поразительно… изумленным. Никогда в жизни она ничему так не изумлялась.

Он снова поцеловал ее.

— Я легко могу представить себе еще десяток вещей, которые мне хотелось бы с тобой сделать.

— Думаю, это меня убьет.

Себастьян громко рассмеялся.

— Тебе явно необходимо больше тренироваться. Чтобы развить стойкость.

Она наконец открыла глаза и посмотрела на Себастьяна. Он лежал на боку, опираясь на согнутую руку, и держал в руке клевер.

Он цветком пощекотал ей нос.

— Какая ты красивая, Аннабель!

Она счастливо вздохнула. Она чувствовала себя прекрасной.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Она снова закрыла глаза. Она чувствовала себя такой бесподобно расслабленной.

— Аннабель?

— Мне очень этого хочется, — тихо ответила она.

— А почему ты думаешь, что это не то же самое, что просто сказать «да»?

Аннабель снова слегка вздохнула. Так приятно ощущать солнечные лучи на лице. Ну никак ей не удается заставить себя думать о веснушках.

— И что же мне с тобой делать? — громко произнес Себастьян. Аннабель услышала, как он задвигался, а потом его голос зазвучал гораздо ближе к ее уху. — Я ведь могу изобрести десяток новых способов тебя скомпрометировать.

Она хихикнула.

— Дай-ка подумать. Номер десять…

— Я тоже постоянно так делаю, — сказала она, все еще не размыкая век. От солнечного света все казалось красно-оранжевым. Такой славный, теплый цвет.

— Что ты делаешь?

— Считаю до десяти. Десять — такое славное, круглое число.

Он слегка прикусил ее губами за мочку уха.

— Обожаю славные круглые вещи.

— Прекрати. — Но она и сама понимала, что прозвучало это не слишком убедительно.

— А знаешь, откуда я знаю, что ты выйдешь за меня замуж?

Тут она открыла глаза. Его голос звучал так уверенно!

— И откуда же?

— Посмотри на себя. Ты такая довольная, такая счастливая. Если бы ты не собиралась за меня замуж, ты бы носилась кругами как курица, — ой, прости, как индюк, — и квохтала бы что-то вроде «что же я наделала, что же ты наделал, что же мы наделали?".

— Я обо всем этом думаю, — сообщила она.

Он прыснул.

— Коне-е-ечно.

— Ты мне не веришь?

Себастьян снова поцеловал ее.

— Ни секунды. Но сутки еще не прошли, а я хозяин своего слова, поэтому не собираюсь давить на тебя. — Он встал и протянул ей руку.

Аннабель взяла ее и тоже встала, недоверчиво улыбаясь.

— А это разве не называется «давить»? Удав, да и только!

— Моя дорогая мисс Уинслоу, я пока еще и не начинал на вас давить. — Тут его глаза загорелись воистину дьявольским светом. — Хм-м-м-м.

— Что?

Он усмехнулся про себя и повел ее вверх по склону, к тропинке.

— У вас никогда не устраивался конкурс на Уинслоу, способного сбежать от удава?

Всю дорогу до Стонкросс она, не переставая, смеялась.