Десять «за»… (ЛП)

Глава 4

Как только труп произнес «добрый вечер», Аннабель пришлось взглянуть в лицо мрачной истине: он вовсе не так мертв, как ей бы того хотелось.

Конечно, она искренне за него порадовалась (что он живой и все такое), но лично для нее… в общем, его немертвость была ей чрезвычайно некстати.

«Господи! — едва не застонала она. — Только этого мне сегодня не хватало!»

Она отклонила предложение помощи, несмотря на всю его вежливость, и кое-как умудрилась подняться на ноги, не поставив себя в еще более глупое положение.

— Что привело вас на пустошь? — поинтересовался немертвый мужчина столь непринужденно, словно они беседовали где-нибудь на церковном подворье, и все вокруг было исключительно чинно и благородно.

Она молча уставилась на него. Лежит тут на своем одеяле… на одеяле? У него здесь одеяло???

Ничего хорошего это не означает.

— Зачем вам это знать? — услышала она собственный голос. И окончательно уверилась, что утратила всяческий разум. Ведь совершенно ясно, что ей нужно молча обойти его и бежать в дом. Или переступить через него. Или даже наступить на него. Но уж во всяком случае, не заводить с ним беседу. Промчаться мимо той влюбленной парочки в саду гораздо безопаснее для ее репутации, чем быть обнаруженной наедине с этим странным мужчиной здесь на пустоши.

Хотя, даже если он и собирался наброситься на нее и изнасиловать, пока ничто не указывало на то, что ему не терпится это сделать. Он лишь пожал плечами и ответил:

— Мне любопытно.

Несколько мгновений она пристально разглядывала его. Похоже, она никогда его не видела, правда, тут слишком темно. А говорит он так, будто они знакомы.

— Я вас знаю? — спросила она.

Он загадочно улыбнулся.

— Не думаю.

— А должна бы знать?

Тут он рассмеялся и твердо ответил:

— Вовсе нет. Но из этого не следует, что мы не можем приятно побеседовать.

Тут Аннабель пришла к заключению, что он повеса и прекрасно об этом осведомлен. Абсолютно неподходящая компания для незамужней леди. Она бросила взгляд в направлении дома. Она должна уйти. Право же, просто обязана.

— Я не кусаюсь, — успокоил он ее. — И ничего такого, о чем вам стоит волноваться. — Он сел и похлопал по одеялу рядом с собой. — Садитесь.

— Я постою, — отказалась она. Поскольку не совсем еще сошла с ума. По крайней мере, очень на это надеялась.

— Вы уверены? — Он послал ей обворожительную улыбку. — Здесь гораздо удобнее.

Говорил паук мухе! Аннабель едва удалось сдержать нервный смешок.

— Прячетесь от кого-то? — спросил он.

Она как раз снова смотрела в сторону дома, и от этого вопроса сердце у нее подскочило.

— И лучшим из нас порой приходится таиться, — почти сконфуженно добавил он.

— Так вы и сами прячетесь?

— Не то, чтобы, — ответил он, наклонив голову так, что стало похоже, будто он пожал плечами. — Скорее, я жду своей очереди.

Аннабель изо всех сил старалась выглядеть равнодушной, но тут ощутила, что брови ее непроизвольно ползут вверх.

Он посмотрел на нее и слегка улыбнулся. В этой улыбке не было ни грана порочности, и все же она это почувствовала: волну предвкушения, дрожь возбуждения…

— Я мог бы рассказать вам подробнее, — промурлыкал он, — но боюсь, это не вполне пристойно.

Все, происходящее с ней сегодняшним вечером, «не вполне пристойно». Хуже уж точно не будет.

— Не то, чтобы я спешил делать выводы, — продолжил он, — но, исходя из цвета вашего платья, можно заключить, что вы не замужем.

Она коротко кивнула.

— А это означает, что мне ни в коем случае не следует сообщать вам, что я был здесь с женщиной, которая не является моей женой.

О! Это заявление должно бы ее шокировать. Нет, в самом деле, должно! Но ничего подобного не случилось. Этот мужчина был невероятно обаятелен. Прямо-таки лучился обаянием. Ну вот, теперь он улыбается ей так, будто у них появился общий секрет, некая тайная проделка. И она ничего не может ему противопоставить — настолько ей хочется принять в этой проделке участие. Ей вдруг захотелось стать частью его клуба, его группы, его… да чего угодно. В нем было что-то такое… очарование, притягательность… и она знала, просто знала, что если бы ей удалось перенестись во времени и в пространстве, видимо, в Итон, или куда-нибудь еще, где он учился, он оказался бы тем самым мальчишкой, рядом с которым хочет сидеть весь класс.

Некоторым это дано от рождения.

— Так от кого же вы прячетесь? — спросил он. — Скорее всего, речь идет о слишком ретивом поклоннике, хотя из-за него одного вы вряд ли убежали бы так далеко. Гораздо проще и безопаснее для репутации тихонько затеряться в толпе.

— Мне не стоит об этом говорить, — пробормотала она.

— Ну конечно же нет, — согласился он. — Это было бы нескромно. Но гораздо занятнее, если вы все же расскажете.

Она крепко сжала губы, пытаясь не улыбнуться.

— Вас будут искать? — спросил он.

— Чуть позже.

— Тот, от кого вы сбежали? — кивнул он.

Аннабель подумала о лорде Ньюбури и его оскорбленной гордости.

— Думаю, у меня есть немного времени до того, как он отправится на поиски.

— Он? — осведомился мужчина. — Сюжет развивается.

— Сюжет? — скривилась она. — Совершенно неудачное сравнение. Это вовсе не та книжка, которую всем захотелось бы прочесть. Уж поверьте.

Он усмехнулся, потом снова похлопал по одеялу.

— Садитесь же. А то вы стоите, а я тут разлегся. Это оскорбляет во мне джентльмена.

Она, как могла иронично, изогнула бровь.

— Возможно, в таком случае, вам следует встать?

— О, нет! Это совершенно невозможно. Все сразу станет слишком официальным, вам не кажется?

— Ну, принимая во внимание, что мы не представлены, некоторая официальность совсем не повредит.

— Да нет же, — возразил он. — Все как раз наоборот!

— В таком случае, мне стоит представиться?

— Вот этого не делайте! — несколько театрально провозгласил он. — Что угодно, только не называйте своего имени. Во мне немедленно проснется совесть, а это последнее, что нам сейчас нужно.

— Так у вас имеется совесть, в самом деле?

— Увы, да.

Какое облегчение. Он не собирается тащить ее в темноту и лапать, как недавно лорд Ньюбури. Несмотря на это, ей следует вернуться в бальный зал. С совестью, или без, он явно не тот тип джентльмена, с которым юной незамужней барышне стоит оставаться наедине. Уж в этом-то она совершенно уверена.

И ей немедленно вспомнился лорд Ньюбури — тип джентльмена, с которым ей как предполагается, пристало общаться.

Она села.

— Отменный выбор! — поздравил он.

— Всего на минуточку, — пробормотала Аннабель.

— Конечно-конечно.

— Дело вовсе не в вас, — заметила она. Слегка развязное заявление, но ей не хотелось позволять ему думать, что она осталась из-за него.

— Нет?

— Там… — Она махнула рукой в сторону сада. — Мужчина и женщина, и они…

— Наслаждаются обществом друг друга?

— Вот именно.

— И вы не можете вернуться в дом.

— Мне бы не хотелось им мешать.

Он бросил на нее сочувственный взгляд.

— Да, неловкая ситуация.

— Ужасно.

Он задумчиво нахмурился.

— А тем мужчине с женщиной будет, по-видимому, еще более неловко.

Аннабель с шумом выдохнула, выражая возмущение, которого вовсе не чувствовала, а ведь должна бы. Ее словно одурманила его близость, возможность ощущать себя причастной к его шуткам.

— …Или женщине с женщиной. Я бы не отказался взглянуть на это.

Она отвернулась, инстинктивно пытаясь скрыть румянец, и тут же почувствовала себя дурочкой. Ведь кругом совсем темно, так что он все равно бы ничего не заметил.

А может быть и заметил. Что-то в нем говорило, что он способен понять, покраснела ли собеседница, по шепоту ветра и расположению звезд.

Этот мужчина отлично знал женщин.

— Думаю, разглядывать их вы не стали? — спросил он и добавил: — Наших влюбленных друзей.

Аннабель покачала головой.

— Я постаралась как можно скорее убраться оттуда.

— Безусловно. Очень разумно с вашей стороны. Хотя и не слишком удачно. Знай мы, кто они, я смог бы предположить, сколько времени им понадобится.

— Неужели?

— Господь не всех мужчин создал одинаковыми, знаете ли, — скромно произнес он.

— Подозреваю, эту тему мне лучше не развивать, — вызывающе заметила Аннабель.

— Если вы и впрямь благоразумны. — Он снова улыбнулся.

Святые небеса, у нее даже дыхание перехватило!

Кем бы ни был этот мужчина, он явно в большом фаворе у богов, отвечающих за сверкающие улыбки. Зубы его оказались белыми и ровными, а улыбка широкой и заразительной.

Какая несправедливость! Ее собственные нижние зубы росли вкривь и вкось, равно, как и у ее младших братьев и сестер. Врач как-то сказал, что может их выровнять, но она удрала, едва завидев его клещи.

Но этот мужчина… улыбка сияла в его глазах, освещала лицо… да что лицо, всю комнату! Вот уж дурацкое сравнение — они же сидят на улице! В кромешной темноте. И все же Аннабель могла поклясться, что воздух вокруг них начал мерцать и светиться.

Либо дело в улыбке, либо она пила пунш не из той чаши. Одна была предназначена для дебютанток, а другая для всех остальных, и до этого момента Аннабель была абсолютно уверена, что она… во всяком случае, почти уверена. Та, что справа. Луиза говорила, что ей нужна правая, ведь так?

Ладно, по крайней мере наполовину-то она уверена.

— А вы всех знаете? — спросила она, поскольку должна же была хоть что-нибудь да сказать. А он как раз начал эту тему.

Он непонимающе приподнял одну бровь.

— Простите?

— Вы попросили описать ту пару, — пояснила она. — Так вы вообще всех знаете или только тех, кто ведет себя неподобающим образом?

Он расхохотался.

— Нет, всех я не знаю, но к сожалению — к еще большему, чем наличие у меня совести, — я знаю почти всех.

Аннабель припомнила некоторых из тех, с кем ей пришлось познакомиться за последние недели, и криво улыбнулась.

— Да, пожалуй, это может удручать.

— Умная и проницательная леди, — отозвался он. — Неотразимое сочетание.

Да он с ней флиртует! Аннабель попыталась подавить дрожь восхищения, волной прокатившуюся по ее коже. Как же он невероятно красив, этот мужчина. Темные волосы, нечто среднее между ореховыми и шоколадными, лежали свободными волнами, которых иные джентльмены пытаются добиться, часами простаивая перед зеркалом. А его лицо… в общем, художница из нее никакая, она никогда не умела описывать лица, но лицо этого мужчины было одновременно и неправильным и идеальным.

— А я вот рада, что у вас есть совесть, — прошептала она.

В обращенных на нее глазах зажглось веселое изумление. Он даже слегка наклонился вперед.

— Что вы сказали?

Она покраснела и на этот раз была абсолютно уверена, что он это заметил. Ну и что ей теперь отвечать? «Я ужасно рада, что у вас есть совесть, потому что если бы вы сейчас решили меня поцеловать, я бы не стала возражать?»

Он был полной противоположностью лорда Ньюбури. Молодой, красивый, остроумный. Слегка экстравагантен и весьма опасен. Как раз тот тип мужчины, о котором втайне мечтают девушки, при этом клянясь избегать их, как чумы. И еще некоторое время он полностью в ее распоряжении.

Всего несколько минут. Она позволит себе лишь несколько коротеньких минуточек. И все.

Он, видимо, понял, что она не собирается повторять ему то, что сказала, поэтому спросил (снова таким тоном, будто в их беседе не было ничего необычного):

— Это ваш первый сезон?

— Да.

— Вам нравится?

— Ответ зависит от того, когда вы зададите мне этот вопрос.

Он ухмыльнулся.

— Не сомневаюсь. Прямо сейчас вам нравится?

Сердце Аннабель совершило странный кульбит.

— Необычайно, — ответила она, удивляясь, как ровно звучит ее собственный голос. Видимо, ей стала гораздо лучше удаваться та актерская игра, которая в городе почему-то считается беседой.

— Я неимоверно польщен. — Он еще немного подался к ней и наклонил голову в сторону жестом, почти противоречащим его собственным словам. — Умение быть радушным хозяином — предмет моей гордости.

Аннабель взглянула на одеяло, а потом с сомнением подняла глаза на незнакомца.

Он окинул ее теплым взглядом.

— Радушие хозяина не должно зависеть от скромности жилища.

— Вы ведь не хотите сказать, что живете на хемпстедских вересковых пустошах?

— Ну уж нет! Для этого я слишком дорожу комфортом. Но на денек-другой поселиться здесь было бы даже забавно, вы не находите?

— Мне почему-то кажется, что новизна растаяла бы при свете зари.

— Нет, — ответил он. Глаза его приобрели отсутствующее выражение, и он произнес: — Возможно, чуть позже, но только не при свете зари.

Она хотела спросить, что он имеет в виду, но не знала, как. Он настолько погрузился в собственные мысли, что прерывать его было бы почти грубостью. И Аннабель терпеливо ждала, с любопытством наблюдая за ним и зная, что если он на нее посмотрит, то сразу увидит в ее глазах вопрос.

Он так и не обернулся, но где-то через минуту произнес:

— На заре все выглядит иначе. Свет более тусклый. Красноватый. Он накапливается в утреннем тумане и словно поднимается откуда-то снизу. Все выглядит иначе, — тихо повторил он. — Абсолютно все.

У Аннабель перехватило дыхание. В его голосе звучала такая тоска! Ей захотелось остаться с ним прямо здесь, на одеяле, и подождать, пока солнце не начнет подниматься над горизонтом. Его слова разожгли в ней желание увидеть вересковую пустошь при свете зари. И ей захотелось увидеть его при свете зари.

— Я готов в нем купаться, — прошептал он. — Свет зари, и ничего больше.

Это должно бы шокировать Аннабель, но она чувствовала, что он обращается не к ней. На протяжении всей их беседы он, не переставая, поддразнивал ее, подтрунивал, испытывал, как далеко сможет зайти, прежде чем ханжество заставит ее бежать без оглядки. Но это… Его слова звучали более чем откровенно, и все же она знала…

Они предназначались не для ее ушей.

— Думаю, вы поэт, — произнесла она и улыбнулась, потому что эта мысль, по непонятной причине, принесла ей огромную радость.

Он прыснул.

— Будь так, было бы восхитительно. — Он снова обернулся к ней, и она поняла, что то состояние миновало. Какую бы тайную часть своего существа он ни приоткрыл, сейчас он загнал ее глубоко-глубоко, крепко запер за ней двери и снова превратился в бесшабашного соблазнителя, в мужчину, рядом с которым мечтают оказаться все девушки.

И которым мечтают стать все мужчины.

А она даже не знает его имени.

Впрочем, так даже лучше. Когда-нибудь она узнает о нем все, а он о ней, и тогда он начнет ее жалеть — бедную девушку, вынужденную выйти замуж за лорда Ньюбури. А возможно, и наоборот — он ее осудит, считая, что она охотится за деньгами, как, в сущности, и есть на самом деле.

Она подобрала под себя ноги. Не то чтобы встала на колени, просто оперлась на правое бедро. Ее любимая поза, совершенно неподходящая для Лондона, но, по мнению ее тела, самая удобная из всех возможных. Она посмотрела прямо перед собой, понимая, что смотрит в противоположном от дома направлении. Почему-то это показалось ей правильным. Она не знала, куда сейчас показала бы стрелка компаса: может, она смотрит на запад, туда, где ее собственный дом? Или на восток, в сторону Континента, где она никогда не была и куда, вероятно, никогда в жизни не попадет. Лорд Ньюбури не похож на любителя путешествовать, и поскольку его интерес к ней ограничивается ее способностью рожать детей, он вряд ли позволит ей путешествовать в одиночестве.

Ей же всегда хотелось увидеть Рим. Скорее всего, она все равно туда бы не поехала, даже и без лорда Ньюбури, вожделевшего ее широких, плодовитых бедер, но раньше оставалась надежда…

Она на минуту прикрыла глаза, чтобы не расплакаться. Вот она уже и думает так, словно этот брак — fait accompli[6]. Она, конечно, продолжает убеждать себя, что еще может отказаться, но это всего лишь подает голос отчаявшийся, бунтарский уголок ее сознания. А та часть ее личности, что отличается практичностью, уже приняла сложившиеся обстоятельства.

А значит, дела обстоят следующим образом: она и в самом деле выйдет замуж за лорда Ньюбури, если он сделает предложение. Да, он ужасный, да, он отвратительный, но она на это пойдет.

Аннабель вздохнула, чувствуя себя полностью уничтоженной. В ее жизни не будет никакого Рима, никакой романтики, никакой… кучи других вещей, о которых она сейчас даже и вспомнить не может. Зато ее семья будет хорошо обеспечена и, как говорила бабушка, возможно, Ньюбури вскоре умрет. Мысль конечно, подлая и бесчестная, но Аннабель чувствовала, что не в силах вступить в этот брак и не цепляться за нее, как за спасение.

— Вы явно о чем-то задумались, — раздался сзади глубокий голос.

Аннабель медленно кивнула.

— Плачу вам по пенни за мысль.

Она сделала попытку улыбнуться.

— Просто размышляла.

— Обо всем, что вам необходимо сделать. — Он, вроде, высказал догадку, но тон вовсе не звучал вопросительно.

— Нет. — Она мгновение помолчала, а потом произнесла: — Обо всем, чего я никогда не смогу сделать.

— Понятно. — И после короткой паузы он добавил: — Простите.

Внезапно она круто развернулась, моргнула, словно прогоняя с глаз пелену, и прямо посмотрела ему в лицо.

— Вы когда-нибудь бывали в Риме? Дурацкий вопрос, я понимаю. Я и имени-то вашего не знаю, да и не хочу знать, во всяком случае, не сегодня, и все же… вы бывали в Риме?

Он отрицательно мотнул головой.

— А вы?

— Нет.

— Но я был в Париже, — сказал он. — И в Мадриде.

— Вы воевали, — догадалась она. Поскольку как же еще он смог побывать в этих городах, учитывая обстановку на Континенте?

Он слегка пожал плечами.

— Не самый приятный способ повидать мир, но лучше, чем ничего.

— Это самое удаленное от дома место, где довелось побывать мне, — призналась Аннабель.

— Вот это место? — Он моргнул, потом ткнул пальцем прямо перед собой. — Эта вот пустошь?

— Эта самая пустошь, — подтвердила она. — Думаю, Хемпстед дальше от моего дома, чем Лондон. А может, и нет.

— А это имеет значение?

— В общем, да, — сказала она, сама удивившись своему ответу, поскольку на самом-то деле это не имело никакого значения.

Однако у нее было такое чувство, что должно иметь.

— Нельзя что-то утверждать с такой самоуверенностью, — проговорил он, улыбаясь.

Она почувствовала, что тоже улыбается.

— А я вот обожаю уверенность в себе.

— Как, наверное, и все мы?

— Может, не все, а просто многие? — кокетливо спросила Аннабель, начиная наслаждаться этой игрой.

— Некоторые считают, что уверенность во всем — безрассудна.

— Некоторые?

— О, я не из их числа, — успокоил он. — Но такие часто встречаются.

Она рассмеялась, легко и искренне, от всего сердца. Она смеялась громко, нисколько не изящно, и чувствовала себя при этом замечательно.

Он прыснул вместе с ней, а потом спросил:

— Рим, я так понимаю, первый в списке того, что вам никогда не удастся сделать?

— Да, — ответила она, в то время как ее легкие все еще покалывало от смеха. То, что она не увидит Рим, больше не печалило ее столь сильно. Ведь она только что так весело, так счастливо смеялась!

— Я слышал, там бывает довольно пыльно.

Они оба смотрели куда-то перед собой, и потому она повернула к нему голову через плечо.

— Правда?

Он тоже слегка повернулся, так что теперь они смотрели друг на друга в упор.

— Да, если не идет дождь.

— Так вы, во всяком случае, хоть что-то слышали, — заявила она.

Он улыбнулся, но лишь глазами.

— Так я, во всяком случае, хоть что-то слышал.

Его глаза… о, эти глаза! Они смотрели на нее с поразительной прямотой. И она увидела в них… не страсть, нет, потому что, откуда бы там взяться страсти? И все же было в них что-то изумительное, что-то горячее, заговорщическое и…

Сногсшибательное. И это разбило ей сердце. Потому что, смотря на него, на этого красавца, который, вполне возможно, всего лишь плод ее воображения, Аннабель могла видеть только лицо лорда Ньюбури, красное и дряблое, а в ушах у нее звучал его голос, насмешливый и самодовольный, и ее внезапно охватила щемящая тоска.

Вот это вот мгновение… ну, или что-то на него похожее…

У нее их никогда не будет.

— Я должна вернуться, — тихо произнесла она.

— Без сомнения, — так же серьезно подтвердил он.

Она не двинулась. Просто не могла заставить себя уйти.

Тогда он встал, поскольку, как она и подозревала, был джентльменом. Не только по происхождению, но и по сути. Он протянул ей руку и она взяла ее и (ей показалось, что она взлетела) поднялась на ноги, слегка запрокинула голову и посмотрела ему прямо в глаза. И в тот же миг она это увидела. Всю свою будущую жизнь.

Все те вещи, которых она лишится.

И прошептала:

— Поцелуйте меня… пожалуйста!