Десять «за»… (ЛП)

Глава 23

— Дайте посмотреть, леди Луиза, что вы выбрали? — Себастьян, улыбаясь, потянулся за лежащей на ковре «Мисс Сейнсбури», которую Аннабель выбила из его рук. А все же забавно, что ему придется участвовать в чтениях его собственного произведения. Конечно, абсурд, что он должен играть именно мисс Сейнсбури, но Себ настолько не сомневался в собственной мужественности, что знал: он и в этой роли будет чувствовать себя уверенно.

Кроме того, ему всегда хорошо удавались подобные вещи — думал он. И неважно, что в последний раз, читая вслух для большой аудитории, он упал со стола и вывихнул плечо. Он ничуть не жалел об этом. Слушая его, горничные рыдали. Рыдали!

Прекрасное было мгновение!

Себастьян взял книгу и выпрямился, чтобы отдать ее Луизе — пусть найдет выбранное место. И замер, увидев выражение ее лица. А потом повернулся туда, куда она смотрела.

Аннабель стояла в дверях. И его дядя тоже.

— Я его ненавижу, — зло прошептала Луиза.

— Я и сам не слишком-то тепло к нему отношусь.

Луиза с неожиданной для такой хрупкой девушки силой схватила Себа за руку, а когда он к ней повернулся, то поразился ярости в ее глазах. Луиза, обычно совершенно бесцветная, в эту минуту буквально пылала.

— Вы не можете позволить ей выйти за Ньюбури, — заявила она.

Себастьян, прищурившись, повернулся к двери.

— Я и не собираюсь.

Однако он все еще выжидал, надеясь, что ситуация разрешится сама собой. Ради Аннабель ему не хотелось устраивать сцену. Он прекрасно понимал, что леди Чаллис рассчитывала сделать любовный треугольник «Грей — Уинслоу — Ньюбури» главным развлечением своего приема. Любой, даже легчайший, намек на скандал в течении нескольких дней облетит все лондонские дома. Неудивительно, что все присутствующие не отрывали взглядов от Аннабель и лорда Ньюбури.

Когда, украдкой, не оглядывались на Себастьяна, конечно.

Честное слово, он искренне собирался не вмешиваться. Но, увидев, как дядя начал трястись и брызгать слюной, как лицо его пошло пятнами и как он злобно что-то прошептал Аннабель, Себ не смог оставаться в стороне.

— Что-то случилось? — непринужденно поинтересовался он, останавливаясь сбоку и слегка позади от Аннабель.

— Тебя это не касается, — рявкнул дядя.

— Вынужден с вами не согласиться, — тихо возразил Себастьян. — Леди в беде всегда имеет ко мне отношение.

— Эта леди является моей нареченной невестой, — отрезал Ньюбури. — А значит, она никогда не будет иметь к тебе никакого отношения.

— Это правда? — спросил Себ у Аннабель. Не потому что верил, будто это и впрямь может оказаться правдой, просто ему хотелось дать девушке возможность публично опровергнуть слова графа.

Аннабель отрицательно помотала головой.

Себастьян повернулся к дяде.

— Мисс Уинслоу, похоже, пребывает в полной уверенности, что она не является вашей нареченной невестой.

— Мисс Уинслоу — идиотка.

Себастьян напрягся и почувствовал в пальцах странное покалывание, от которого так и хотелось сжать руки в кулаки. Однако с виду он остался спокоен, только удивленно приподнял одну бровь.

— И вы, тем не менее, желаете на ней жениться?

— Держись от всего этого подальше, — предостерег дядя.

— Я мог бы послушаться вас, — проговорил Себастьян, — но боюсь, если я сегодня позволю столь очаровательной юной леди встретить такой жуткий конец, меня на следующее утро буквально изведет чувство вины.

Ньюбури прищурился.

— Ты ничуть не меняешься, да?

Ни один мускул не дрогнул на лице Себастьяна.

— Вы имеете в виду, что я все такой же обаятельный…

Дядя так сжал зубы, что его затрясло.

— …а по мнению некоторых, так даже и привлекательный… — Себастьян знал, что провоцирует дядю, но удержаться не мог. От всей этой сцены у него возникло острое ощущение dйjа vu… Все как всегда. Дядюшка брызжет слюной на тему «Этот мальчишка — позорное пятно на лике человечества», а Себ стоит, скучает и ждет, пока родственничек выговорится. Именно поэтому Себастьян просто скрестил на груди руки, встал поудобнее и приготовился выслушать все до конца.

— Всю свою жизнь, — надрывался Ньюбури, — ты вел ленивое, бесцельное, распутное существование, провалил учебу в школе…

— Ну вот это, положим, неправда, — вмешался Себ, чувствуя необходимость защитить репутацию пред столь обширной аудиторией. Его, конечно, не считали лучшим учеником, но и в хвосте класса, черт возьми, он никогда не плелся.

Но дядя еще не подобрался к концу своей тирады.

— …Кто, как ты думаешь, платил за твое чертово образование? Папаша твой? — Тут Ньюбури пренебрежительно хмыкнул. — Да у него и двух шиллингов в кармане не водилось. Я всю жизнь оплачивал его счета.

На секунду это известие ошеломило Себастьяна.

— Ну что же, думаю, за это я должен вас поблагодарить, — тихо сказал он. — Я не знал.

— Ну конечно ты не знал, — рявкнул в ответ дядя. — Ты же у нас ни на что не обращаешь внимания! Тебе недосуг! Просто скачешь по жизни, спишь с чужими женами, а потом удираешь, покидаешь страну, а другие в это время вынуждены брать на себя ответственность за твои проступки.

О, это уже слишком! А стоило Себастьяну рассердиться, он сразу становился высокомерным. И весьма насмешливым. Потому Себ повернулся к Аннабель и театрально выбросил вперед руку, словно вопрошая «как же так?!».

— А я-то считал, что уехал служить в армию! «За короля и отечество», и все в таком духе.

Вокруг начала собираться небольшая толпа. Похоже, леди Чаллис и ее гости прекратили-таки претворяться, что ничего не замечают.

— Надеюсь, я не ошибся, — добавил Себ, поворачиваясь к зевакам с отменно сыгранным недоумением на лице. — А то я там во Франции кучу народу поубивал.

Кто-то хихикнул. Другие прикрыли рты в попытках спрятать смех. Но никто — заметил Себ — не двинулся, чтобы вмешаться. И задумался: а сам он, окажись свидетелем подобной ситуации, стал бы вмешиваться?

Скорее всего нет. Уж слишком увлекательно следить за происходящим. Граф брызжет слюной от бешенства, племянник насмехается. Именно этого от него и ждали, — подумал Себастьян. Ведь о его обаянии ходят легенды, он неимоверно остроумен и никогда не выходит из себя.

Лицо Ньюбури приобрело какой-то совершенно невероятный пурпурный оттенок. Граф отлично понимал, что раз Себастьян шутит, публика на его стороне. В конце концов, конечно, большинство поддержит обладателя богатства и титула, но сейчас, в этот самый момент, почтенный граф выглядел настоящим шутом. А Себ знал, что дядюшка это люто ненавидит.

— Не суй свой нос куда не следует, — рявкнул дядя. Потом приблизился и наставил толстый, похожий на сосиску палец прямо в грудь Себастьяна. — Мисс Уинслоу тебя вообще не интересовала, пока ты не услышал, что я задумал на ней жениться.

— На самом деле, все не так, — почти любезно парировал Себастьян. — По правде говоря, я бы сказал, что это вы потеряли к ней всякий интерес, пока не поняли, что ею заинтересовался я.

— Последнее, чего мне хочется, это твоих объедков. А она, — тут граф мотнул головой в сторону Аннабель, которая с неприкрытым ужасом следила за разговором, — несомненно, скоро превратится в таковой.

Напряжение Себастьяна враз подскочило.

— Осторожно, — опасно мягким тоном предостерег он. — Вы оскорбляете леди.

Лорд Ньюбури в ответ закатил налитые кровью глаза.

— Я оскорбляю шлюху.

Вот тут-то это и произошло. Себастьян Грей, человек, избегавший всяческих конфликтов, солдат, проведший всю войну вдали от атак, по одному отстреливая врагов, мужчина, считавший гнев бесконечно нудным делом…

Буквально впал в неистовство.

Все мысли исчезли, остались только чувства. Внезапно он перестал понимать, что вокруг него говорится или делается. Все его существо словно сжалось в пружину, а потом дикий, примитивный крик непроизвольно вырвался из его горла — больше он не мог контролировать ни речь, ни тело, которое резко метнулось вперед, пронеслось над полом и повалило дядюшку на пол.

Они стукнулись об стол, от веса лорда Ньюбури древесина раскололась и на пол полетели два горящих канделябра.

Раздался чей-то визг и Себастьян краем сознания отметил, что кто-то, похоже, пытается сбить огонь, но, по его мнению, даже если бы этот чертов дом сгорел дотла, то и это бы не остановило его на пути к единственной цели.

Сдавить руками дядино горло.

— Извинись перед дамой! — заорал Себ, треснув коленом туда, где побольнее.

Ньюбури ответил на этот оскорбительный удар глухим воем.

Пальцы Себастьяна почти сладострастно надавили на дядино горло.

— Что-то непохоже на извинения.

Дядя злобно глянул на племянника и плюнул.

Себ даже не моргнул.

— Из-ви-нись, — повторил он, раздельно выговаривая каждый слог.

Вокруг него кричали, а кто-то даже схватил его за руку, пытаясь стащить с дяди, пока тот еще жив. Но Себастьян не понимал, что ему говорят. Ничто не могло пробиться сквозь горячий рев крови в его голове. Когда-то он служил в армии. Со своего снайперского насеста он убил десятки французских солдат и при этом ни разу ему не хотелось отнять у человека жизнь.

А вот сейчас, видит Бог, захотелось.

— Извинись, или, да простит меня Господь, я убью тебя, — рявкнул он. И сжал пальцы сильнее, чувствуя едва ли не ликование, когда глаза дяди выкатились из орбит, лицо посинело и…

И тут его сорвали с родственника, оттащили в сторону, и он услышал, как Эдвард тяжело дышит рядом и шипит:

— Возьми себя в руки!

— Извинись перед мисс Уинслоу, — зарычал Себастьян, пытаясь вырваться. Но Эдвард и лорд Чаллис вцепились в него с двух сторон.

Два других джентльмена помогли лорду Ньюбури сесть — на полу, среди обломков исковерканного стола. Граф жадно глотал воздух, лицо его все еще сохраняло жуткий багровый оттенок, но в нем достало ненависти, чтобы попытаться плюнуть в сторону Аннабель и прохрипеть:

— Шлюха.

Себастьян вновь зарычал и рванулся к дяде, таща за собой и Эдварда, и лорда Чаллиса. И эта группа успела сделать несколько шагов, прежде чем Себастьяна смогли усмирить и не дать ему добраться до графа.

— Извинись перед дамой, — рявкнул он.

— Нет.

— Извинись!!!

— Все в порядке, — сказала Аннабель. А может, и не именно это. Даже ей не удавалось пробиться сквозь туман ярости в мозгу Себа.

Он снова рванулся вперед, пытаясь дотянуться до дяди. В висках у него стучала кровь, сердце гремело, все тело буквально горело жаждой драки. Он хотел бить. Уродовать. Но Эдвард и лорд Чаллис все еще держали его, потому он справился с дыханием и произнес:

— Извинитесь перед мисс Уинслоу, или, видит Бог, я потребую удовлетворения.

Взгляды толпы резко устремились на него. Он говорил о дуэли? Даже сам Себастьян не знал наверняка.

Но лорд Ньюбури, шатаясь, поднялся на ноги и произнес только:

— Уберите его от меня.

Себастьян снова двинулся вперед, несмотря на отчаянные попытки двоих удержать его. Он смотрел, как Ньюбури отряхивает рукава, а в мозгу билась единственная мысль: «Это неправильно. Все не может закончиться вот так, Ньюбури не может просто взять и уйти. Это нечестно, неправильно, Аннабель заслуживает лучшего».

И тогда он сказал это. На сей раз совершенно недвусмысленно:

— Назовите своих секундантов.

— Нет! — вскрикнула Аннабель.

— Черт побери, что ты творишь?! — рявкнул Эдвард, дергая его в сторону.

Лорд Ньюбури медленно обернулся, пораженно глядя на племянника.

— Ты рехнулся? — жарко прошептал Эдвард.

Себастьян наконец стряхнул кузена.

— Он оскорбил Аннабель и я требую удовлетворения.

— Он же твой дядя.

— Я его не выбирал.

— Если ты его убьешь… — Эдвард бешено замотал головой. Он посмотрел на лорда Ньюбури, потом на Аннабель, снова на Ньюбури и наконец повернулся к Себастьяну с полными ужаса глазами. — …Ты же его наследник. Все решат, что ты убил его из-за титула. Тебя бросят в кутузку.

«Скорее, повесят», — мрачно подумал Себастьян. Вслух же произнес:

— Он оскорбил Аннабель.

— Мне все равно, — быстро произнесла Аннабель, подходя к Эдварду. — Честное слово, все равно.

— Мне не все равно.

— Себастьян, пожалуйста, — проговорила она. — Так будет гораздо хуже.

— Подумай, — потребовал Эдвард. — Так ты ничего не выиграешь. Ничегошеньки.

Себастьян знал, что оба они правы, но он не мог успокоиться настолько, чтобы признать их правоту. Всю жизнь дядя только и делал, что оскорблял его. И всячески обзывал — иногда заслуженно, чаще нет. Себастьян лишь отмахивался, поскольку так уж он был устроен. Но когда Ньюбури оскорбил Аннабель…

Это было невыносимо.

— Я знаю, что я не… то, как он меня назвал, — тихо сказала Аннабель, кладя руку ему на рукав. — И я знаю, что ты тоже это знаешь. А остальное мне неважно.

Но Себастьян жаждал мести. И ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал детское, мелочное желание причинить дяде боль. И унижение. И так уж получилось, что удовлетворяя это желание, он одновременно мог достичь и главной цели своей жизни — сделать Аннабель Уинслоу своей женой.

— Я отменяю вызов, — громко объявил он.

Все выдохнули. В комнате, казалось, все напряглись и насторожились, все превратились в слух, беспокойно наблюдая за сценой.

Лорд Ньюбури, все еще стоявший у двери в коридор, прищурился.

Себ не терял более ни минуты. Он взял Аннабель за руку и опустился на одно колено.

— Святые Небеса! — выдохнул кто-то. А кто-то другой произнес имя Ньюбури, возможно, чтобы не дать тому уйти.

— Аннабель Уинслоу, — сказал Себастьян. И посмотрел на девушку. Но ни с какой-то из тех своих горячих, ослепительных улыбок, от которых, как он знал, сердца всех женщин в возрасте от девяти до девяноста подпрыгивали и таяли. И ни с той сухой полуулыбкой, что, казалось, давала понять, будто он знает нечто такое, чего не знает никто, нечто тайное, и если он решит наклониться и прошептать тебе на ухо, ты тоже все узнаешь…

Он посмотрел на Аннабель, как обычный мужчина смотрит на женщину, надеясь… молясь, что она любит его так же, как он любит ее.

Он поднес ее пальцы к губам.

— Не окажите ли вы мне величайшую честь, согласившись стать моей женой.

У нее задрожали губы и она прошептала:

— Да.

А потом громче:

— Да!

Себастьян поднялся и заключил девушку в объятия. Вокруг них радостно загомонили. Не все, но многие, так что момент обрел даже некоторую театральность. И Себ запоздало осознал, что не хотел этого. Он, конечно, и сам радовался, что публично взял верх над дядей (и он никогда не станет настолько чист сердцем, чтобы отказаться от этого чувства), но пока он обнимал Аннабель и улыбался ей в волосы, в толпе начали скандировать: «Поцелуй! Поцелуй!» — и Себ понял, что не хочет целовать невесту на публике.

Этот момент священен. Он принадлежит им и только им, Себ не желал ни с кем его делить.

Этот момент у них еще будет, молча поклялся он, отпуская Аннабель и весело улыбаясь Эдварду, Луизе и остальным гостям леди Чаллис.

Если бы он писал роман, именно так в нем бы все и произошло.