Девственница мафиози

ГЛАВА ОДИННАДЦАТЬ

Джакомо

Madre di dio (Матерь Божья), эта девушка. Она выросла в этой жизни, поэтому должна знать лучше. У женщин есть свое место в нашем мире — и это не игра в доктора для раненых солдат.

Очевидно, отец не подготовил Эмму к роли жены мафиози. Манчини баловал ее, потакая ее фантазиям стать врачом и жить вне мафии.

Это было смешно, учитывая ее фамилию. Никто не покидал этот мир живым.

И теперь она стала моей проблемой.

Меня в ней все тогда бесило — ее незрелость, неуважение. Тот факт, что нас вообще заставили пожениться.

Ее задница в этих обтягивающих спортивных штанах.

Все мои люди в той комнате не могли оторвать глаз от ее едва прикрытого, подтянутого тела.

Кто бы мог подумать, что она скрывает такие соблазнительные изгибы под одеждой?

Поднявшись наверх, я пинком открыл дверь старой спальни отца, подошел к кровати и бросил ее на нее.

Я положил руки на бедра и уставился на нее сверху вниз. Я пытался убедить себя, что она совершенно не впечатляет как женщина. Никакого лака на ногтях, никакого макияжа или украшений. Ее волосы были собраны в хвост, отчего она выглядела еще моложе.

Но я не мог заставить себя поверить в это. Эмма была хороша без всяких усилий, сексуальна в непритязательном смысле. Ее сиськи были высоко подняты и вместе в спортивном топе, ее ноги длинные и стройные. Вид ее бегущей, потной и тяжело дышащей на беговой дорожке? Mamma mia (О, Господи).

Ее спортивная майка задралась, обнажив плоский живот… И я внезапно вспомнил, что мне было приказано сделать.

Три месяца.

Я отвел взгляд, когда она стянула с себя рубашку и села. — Неужели было так необходимо выносить меня оттуда?

— Ты не имеешь права помогать лечить одного из моих солдат, который имел глупость получить ножевое ранение.

— Ты знал, что я могу помочь. Ты позволил этому врачу обращаться со мной, как с ребенком.

— Ты ребенок.

— Вряд ли, — спокойно ответила она. — Мне двадцать лет, в следующем месяце будет двадцать один. Факт, о котором ты знаешь, потому что я сказала тебе об этом несколько дней назад.

Это ничего не значило для меня. Что она сделала за это время, сдала несколько экзаменов? Я чувствовал себя старым, просто глядя на нее. — Защищенная принцесса мафии. Вряд ли кто-то с каким-то жизненным опытом.

Она зажала переносицу большим и указательным пальцами. — Я уже видела кровь и травмы. Может, я пока и не врач, но я не невежественна в том, что происходит.

— Тебе не подобает там находиться, Эмма. Ты думаешь, твоя сестра оказывается перед лицом Раваццани каждый раз, когда кто-то из его людей получает ранение?

— Фрэнки не является студентом-медиком, обладающим практическими знаниями о пациентах с травмами.

Она намеренно не понимала, что я имею в виду. — Здесь так не принято. У тебя может быть больше свободы в Торонто с твоим отцом, но я не могу этого допустить. Теперь ты сицилийская жена, а не студентка колледжа.

Она встала на колени, и я старался не смотреть на то, как ткань обхватывала ее холмик. Черт, эти леггинсы были неприличными.

— Неправильно. Я студентка колледжа, а не сицилийская жена. Этот брак не настоящий.

— Мои люди этого не знают! Никто не знает истинных обстоятельств, кроме тебя, меня, Сэла и Зани.

— Ты не имеешь права кричать на меня, потому что я ничего плохого тебе не сделала. Я не буду поддерживать отсталое общество, в котором я должна быть ниже тебя только потому, что я женщина.

Я вскинул руки. — Porca di puttana!(Святое дерьмо!) Ты в моем отсталом обществе, нравится тебе это или нет. И ты будешь соблюдать его правила, пока ты здесь.

— Или что? Это то, что ты собирался сказать?

Мне не понравилось, насколько она была невнимательна. Она что, не понимала, насколько важна внешность здесь? Она что, не понимала, как ее действия отражаются на мне? Мой отец и брат едва остыли в земле, а у меня сейчас была гора проблем, с которыми нужно было разобраться. Последнее, что мне было нужно, чтобы эта женщина все усугубила.

Я думал, что попробую объяснить ей это, но какой смысл? Я не очень хорошо подбираю слова, а Эмме все равно. Она уедет в Торонто при первой же возможности, вернется в свой идеальный маленький мир, а мне придется иметь дело с последствиями.

Я указал на нее. — Оставайся, мать твою, здесь. Не смей покидать эту комнату, пока я не приду и не заберу тебя, capisce?(понятно?)

Ее челюсть отвисла, а глаза расширились. — Ты запираешь меня?

Слова из моего детства заполонили мой мозг. «Не запирай дверь! Я тут с ума сойду! Пожалуйста, дон Геро!»

Никогда не «муж» или «любимый». Даже не его первое имя, Калогеро. Моя мать называла его Дон Геро, несомненно, по настоянию старого ублюдка.

Затем прошли месяцы и годы, и она перестала жаловаться, давно смирившись со своей участью в нашем личном аду.

Я не был таким человеком. Я не хотел быть таким человеком.

Но мне нужно было, чтобы Эмма не мешала мне.

Я постаралсяась придать своему голосу изрядную долю устрашения. — Ты собираешься меня ослушаться? — Губы Эммы сжались, словно она сдерживалась. Я знал, что ей это не нравится, но ей нужно было научиться. — Прояснили, Эмма?

— Да. — Когда я уже повернулся к двери, она добавила: —Но я бы хотела, чтобы ты передумал. Это неразумно.

Я стиснул зубы, пока боль не пронзила мою челюсть. — Мое слово — закон в этом доме. Я решаю, что разумно, а что нет. Ты будешь делать то, что тебе говорят.

— Мы обсудим это позже.

— Нет, черт возьми, мы этого не сделаем! — мой рев эхом отразился от стен. — Это не переговоры. Мне плевать на твое мнение и мысли. Мне плевать, счастлива ты здесь или нет. Ты для меня никто. Раздражение, проблема, которую я должен решить. И как только я разберусь с Виргой, ты исчезнешь.

Я не мог понять выражение ее лица, но она молчала. Я почти хотел, чтобы она проявила твердость характера, немного огня. Скажи мне пойти на хер или брось в меня что-нибудь.

Тогда я бы не чувствовал себя таким ублюдком, накричав на нее.

Но она уставилась на меня этими большими оленьими глазами, как будто это я был неразумным. Я больше не мог терпеть, поэтому вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь. Мои ботинки топали по ковру, когда я спускался вниз, и я думал о выпивке. Cazzo (Ебать), эта девушка.

Чем раньше она вернется в Торонто, тем лучше.

Я прислонился к стене подвала и смотрел, как доктор зашивает моего солдата. Какого хрена это произошло?

Это было нападение средь бела дня на один из наших складов за пределами города, что было практически неслыханно. У моего клана была крепость на Сицилии, и не многие открыто бросали ей вызов.

Я нутром чувствовал, что за этим стоит Вирга. Было бы разумно заняться моим бизнесом, а также моей личной жизнью. Война на всех фронтах. Ничего разрушительного, но достаточно, чтобы я выглядел слабым перед другими семьями. На всякий случай.

Зани подошел, его лицо было нахмурено. — Ты думаешь, это Вирга?

— Конечно. Кто еще посмеет?

За последние несколько дней Зани и я тайно встречались с некоторыми другими боссами. Нам нужно было выяснить, кого можно убедить поддержать нас против Вирги, когда придет время. Я мог бы сам убрать капо, но я не хотел никакого возмездия за это.

Кто-то из семей доложил Вирге? Все, с кем мы говорили, ненавидели его больше, чем мы, но это было опасно, идти против il capo di tutti capi. Может, кто-то трусит?

— Я пойду наверх, — сказал я, отталкиваясь от стены. — Заплати доктору, когда он закончит, и присоединяйся ко мне.

— Подожди. Я хочу поговорить с тобой.

Я был не в настроении. Проигнорировав его, я вышел из комнаты, но был раздражен, обнаружив, что он следует за мной по лестнице. — Чего ты хочешь?

— Я хочу знать, что случилось, когда ты нес Эмму наверх. Ты, кажется, на грани.

Я толкнул дверь подвала и вошел в дом. — Какое твое дело?

— Сэл говорит, что ты проводишь все больше времени в подвале. Как твои костяшки?

— Ты меня бесишь. Разве у нас нет других тем для разговора, которые важнее моей домашней жизни? Что ты узнал о Манчини?

Зани показал мне свои ладони, как знак мира, когда мы добрались до моего офиса. — По-прежнему нет прямого ответа от Манчини. Его брат, Реджи, все еще передает информацию. И еще плохие новости: Вирга куда-то пропал. Никто не знает, где.

— Cazzo (Ебать) — Я ударил кулаком по деревянному столу, затем сердито указал на Зани. — Я думал, мы отслеживаем его. Я заплатил кучу евро, чтобы установить трекер на том судне, прежде чем оно покинуло порт.

— Кто-то, должно быть, нашел его. Все, что я знаю, это то, что мы потеряли сигнал. Вирга находится на открытой воде.

Ублюдок. Он планировал прятаться до крайнего срока, чтобы я не смог его убить.

Голос Зани проник в мои темные мысли. — Твоя жена знает, что сроки сокращены до трех месяцев?

— Неважно. — Я пошел выпить. Этот день был дерьмом от начала до конца. — Неважно, год это или месяц, я не буду ее трахать.

— Мо, у тебя может не быть выбора.

— Выбор есть всегда. И спать с двадцатилетним ребенком — это не вариант.

— Она не ребенок. Она женщина. Привлекательная женщина.

Проигнорировав этот комментарий, я сказал: — Значит, мы не можем найти Виргу или поговорить с Манчини.

— Правильно.

Слишком много неизвестных. Мне нужно было выработать стратегию.

Когда мне не удасться оплодотворить Эмму, будет один человек, за которым Вирга придет. Один невинный человек, который пострадает, если я не приму радикальные меры. Мне нужно было защитить свою сестру, даже если ей это не нравилось. — Нам нужно перевезти Вив сюда.

Зани покачал головой, словно плохо слышал. — Извини, ты сказал перевезти сюда сестру?

— Это единственный способ уберечь ее, когда дела пойдут плохо.

— Ей это не понравится. Изменение может отбросить ее назад.

Почему он говорил мне то, что я и так знал?

Вивиана не жила в нашем доме много лет. Для нее, как и для всех нас, он был связан только с ужасными воспоминаниями. Но быть несчастной и все еще живой было лучше, чем счастливой и мертвой. — Выбора нет. Я привезу и ее няню. Я перенесу сюда всю ее чертову комнату, если это потребуется.

— Правильно трахнуть жену и зачать ей ребенка. Ты предпочитаешь разрушить жизнь своей сестры?

— И связать себя с этой женщиной — и с Манчини, и с Равазанни, и с Д'Агостино — на все оставшееся время? Черт возьми, нет.

— Ты сделаешь хуже для своих родственников. А вы двое уже женаты. Никто не может сказать дерьмо о том, что она забеременела. Большинство людей ожидали бы этого.

Я не хотел жену, особенно тихую канадскую студентку-медика. И я действительно не хотел ребенка. Что я знал об отцах и о семье, кроме страданий и игр разума? Я был проклят, злое семя. Это то, что делало меня неумолимым и безжалостным на ринге. Тупой объект разрушения боли.

Я намеревался править Палермо точно так же.

— Мо, весь мир узнает о существовании Вивианы, если ты приведешь ее сюда, — тихо сказал Зани. — Ты так долго хранил ее в тайне. Не позволяй своему эгоизму подвергнуть ее риску.

Мое сердце болезненно сжалось. Звук в комнате вдруг стал слишком громким, солнечный свет слишком ярким. Мне хотелось выть и кричать. Мне хотелось ударить кого-то, убить кого-то голыми руками. Я ненавидел это. Я ненавидел беспомощность, неопределенность.

Больше всего я ненавидел Виргу за то, что он манипулировал мной.

Я не мог поверить, что я собирался пойти на это, но Зани был прав. Лучше испортить свою жизнь, чем Вив.

И это не было чем-то новым. Защищая ее, я годами терпел жестокость отца, слова крутились у меня в голове. Лучше я, чем она, лучше я, чем она. Как я мог отказаться от этого сейчас?

Я не мог.

Я оперся руками о стол и наклонился, мои мускулы были словно свинцовые. Глупо, я думал, что все будет легко, когда старик умрет. Но мой отец все еще ебал мою жизнь из-за пределов могилы. Он, должно быть, наслаждается этим из своего особого места в Аду.

— Приведи сюда этого чертового доктора, — прорычал я. — У меня есть вопросы.

Пока Зани не было, я осушил еще один полный стакан виски. Напиток обжигал мой желудок, притупляя часть боли, скручивающей меня в узлы. Я пытался убедить себя, что это неважно, что жена и ребенок не имеют значения. Мужчины в моем положении постоянно женятся по политическим причинам. Этот не будет другим. Бог знает, что мои родители не были счастливы в браке.

Это была обязанность. Бремя. Ничего больше.

Эмма родит ребенка, а затем вернется в Торонто после быстрого развода. Я найму нянь или что там еще, и ребенок продолжит линию Бускетты, когда я умру.

Но Вирга пострадает. При первой же возможности я убью этого урода. Медленно. Болезненно.

Зани вернулся с доктором Маццолой. Я указал на стул перед столом. — Садись.

Маццола поставил свою черную сумку на пол, затем осторожно опустился в кресло. — Да, дон Бускетта?

Я сложил руки на столе и наклонился. — Во-первых, если ты повторишь хоть слово из этого разговора, я вытащу твои кишки через твою задницу. Capisce? (Понятно?)

Маццола побледнел, но кивнул. — Конечно.

— Мне нужно, чтобы моя жена забеременела в очень короткие сроки. Я хочу понять процесс, график, чтобы это произошло максимально эффективно.

Если вопрос его удивил, Маццола не подал виду. С другой стороны, он был старой закалки. Вероятно, это был не первый раз, когда он общался с сицилийским гангстером.

— У тебя есть под рукой календарь или планировщик? — Маццола махнул рукой в сторону моего стола.

Моя верхняя губа скривилась. — Здесь не так много офисных принадлежностей. Просто переходи к сути.

— Вот. — Зани положил телефон на стол, и я увидел, что приложение календаря открыто. — Используй это.

— Спасибо, — сказал Маццола, наклонившись, чтобы рассмотреть дисплей. — Каковы ваши временные рамки?

— Три месяца.

— Три месяца и семь дней, — уточнил Зани.

Неужели уже прошла неделя? Это было удручающе.

Брови доктора взлетели вверх. — Это амбициозно.

Я нахмурился на него. Это было достаточно сложно, учитывая, что я не любил просить других о помощи. Мне нравилось решать свои проблемы самостоятельно, но в этом конкретном случае у нас не было времени. — Просто объясни, когда все это происходит. Яйцеклетка и сперма, остальное дерьмо.

— Когда у нее была последняя менструация?

— Понятия не имею.

— Давайте рассмотрим основы. — Он указал на третий месяц. — Чтобы она забеременела к этому сроку, ей нужно пропустить менструацию в этом месяце. В нормальном цикле овуляция происходит примерно через две недели после последней менструации у женщины. Яйцеклетка жизнеспособна в течение восемнадцати-двадцати четырех часов.

У меня отвисла челюсть, когда Зани тихо выругался. — И это все? — спросил я.

Маццола кивнула. — Да, но сперма может жить внутри женщины до пяти дней.

Слава богу. Выносливые маленькие засранцы.

— Ее наилучшие шансы забеременеть — между одиннадцатым и четырнадцатым днем, — продолжил врач. — Поэтому регулярный вагинальный секс в это время — лучший вариант. Сколько ей лет?

— Двадцать.

— Это хорошо. Она наиболее плодовита в свои двадцать. Есть ли у вас какие-либо заболевания, передающиеся половым путем?

— Я всегда пользовался презервативами.

— Неважно. Если вы не сдавали анализы, нам следует сделать это немедленно. Существуют определенные заболевания, которые могут помешать зачатию у мужчины.

Я вздохнул. — Ладно. Что тебе нужно, чтобы проверить меня?

— Только кровь. — Доктор полез в сумку и достал оттуда какие-то принадлежности. — Нам также нужно проверить ее. Чтобы убедиться.

— В этом нет необходимости. Она девственница.

Выражение лица Маццолы не изменилось при этом откровении. — Конечно, она же твоя жена, в конце концов. Я не хотел проявить неуважение, дон Бускетта. — Он прочистил горло. — Однако нам следует быть дотошными.

— Я сказал, что это не нужно.

Маццола побледнел от моего угрожающего тона. — Если ты уверен, то мы просто проверим тебя. Вставая, он обошел стол с моей стороны. — Протяни руку.

Он завязал мне бицепс, затем протер внутреннюю часть локтя салфеткой. Когда все закончилось, я отмахнулся. — Сообщи мне результаты как можно скорее.

— Я должен получить их завтра. А пока предлагаю вам попытаться узнать цикл вашей жены. Это облегчит процесс для вас обоих.

Мне было все равно, легко это или нет; мне просто нужно было это сделать. — Так что, трахаться во время овуляции, и через две недели она должна забеременеть. Это все, что мне нужно знать?

Маццола положил пробирку с кровью в пластиковый пакет и запечатала его. — Если хотите быть уверены, эякулируйте в нее каждый день в течение этих двух недель. Это увеличит ваши шансы. Но ее цикл может быть нерегулярным, в этом случае ей нужно будет измерить температуру, чтобы определить окно овуляции.

Да бля. Почему все было так сложно? — Что-нибудь еще?

— Вы оба должны избегать курения или употребления каннабиса и питаться пищей, богатой питательными веществами. Я могу прописать пренатальные витамины уже сейчас. Она должна начать принимать их еще до зачатия.

— Оставьте рецепт. Я куплю. Вы свободны.

Маццола выпрямился и протянул руку. — Желаю вам удачи, дон Бускетта.

Я не двинулся с места, проигнорировав протянутую через стол ладонь. — Я жду звонка завтра с результатами, доктор.

После того, как он пообещал, что он позвонит, Маццола ушел с Зани. Оставшись один, я уставился в стену и думал о том, как я планировал засунуть ребенка в свою жену.