Эмма
Торонто, Канада
Тихий звук телевизора был единственным шумом в слишком тихом доме. Было странно находиться дома. Мой отец был худее, чем раньше, и спал дольше. Лечение сказалось на нем. Вскоре мне нужно будет встретиться с его врачом и обсудить дальнейшие шаги.
Но не сегодня.
Я не могла сейчас думать о своем отце и его ухудшающемся здоровье. Мне нужно было сосредоточиться.
В коридоре раздался топот одиночных ног. Отложив книгу, которую читала я приготовилась. Сейчас на этом этаже никого не должно быть.
В дверях появился мужчина. Дядя Реджи. Его взгляд окинул комнату, кровать, затем остановился на мне.
— Эмма. Какой сюрприз. Я не знал, что ты вернулась.
Лжец. Несомненно, ему позвонили в тот момент, когда я вошла в дом несколько часов назад.
— Привет, дядя Реджи, я сегодня вернулась пораньше.
Он сделал несколько шагов внутрь, поближе к кровати моего отца.
— Вернулась из Панамы.
— Перу, — поправила я, хотя мы оба знали, что я была в Палермо.
— Да, теперь я вспомнил. — Его глаза были жесткими, совсем не похожими на взгляд любящего дядюшки. — Ты выглядишь бледной. Я думал, в Перу солнечно.
— Я в основном находилась в медицинских палатках. Времени на что-то другое не было.
— Понятно. — Он взглянул на кровать моего отца. — И как он?
— Тебе действительно не все равно?
Он наклонил голову.
— Что это должно значить?
— Это значит, что я знаю, что ты работал с доном Виргой. Я знаю, что это ты позволил ему отвезти меня в Палермо.
Момент тянулся, пока он боролся с моим откровением, сначала удивление, а затем смирение отразились на его лице.
— Должен сказать, я не ожидал, что ты будешь той, кто сложит все воедино. Может, ты также умна, как говорят.
Прежде чем я успела ответить, он полез под куртку и вытащил пистолет. Он был черным и угрожающим, оружие идеально подходило его большой руке.
— Тебе следовало остаться на Сицилии. Замужем. Тихой. Живой.
Благодаря силе воли я не двинулась с места.
— Ты не можешь меня убить. Если ты это сделаешь, то навлечешь на себя гнев и Раваццани, и Д'Агостино.
— Кто сказал, что я собираюсь убить тебя? — Подняв пистолет, он направил его на комок на кровати моего отца и сделал два быстрых выстрела.
Я прикрыла рот, чтобы не закричать. Хорошо, потому что дядя Реджи, казалось, забыл обо мне на несколько секунд, уставившись на комок под одеялом.
Должно быть, ему пришло в голову, что что-то не так, потому что он бросился к кровати. — Где кровь? — Одним плавным движением он сдернул одеяла и простыни и бросил их на пол.
Пластиковый манекен, который мы там разместили, уставился в потолок, безжизненный, с двумя пулевыми отверстиями в пустой груди. Мой отец был в безопасности в другой части дома, хорошо охраняемый.
— Ублюдок! — закричал дядя Реджи, резко оборачиваясь ко мне.
Но было слишком поздно.
Братья Д'Агостино и их люди толпились в комнате, направив оружие на моего дядю.
— Убить собственного брата? — презрительно усмехнулся Энцо. — Это пиздец, даже для тебя, Реджи.
Удивление Реджи быстро улетучилось, и он внезапно направил на меня свой пистолет. Я замерла и уставилась на круглое отверстие, где пуля могла бы положить конец моей жизни. Пот выступил на затылке, но я не отвела взгляд. Я знала, что это возможно, когда мы разрабатывали этот план, но знать это и испытать это — две совершенно разные вещи. Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие.
Реджи прорычал Энцо:
— Как ты попал внутрь?
Я заговорила.
— Ты действительно думал, что три девочки-подростка не догадаются, как пробраться на территорию и выбраться с нее?
— Чертовы Д'Агостино, — сказал Реджи. — Это тебя не касается. Это дело Манчини.
— Неправильно, — сказал Вито. — Скоро это станет моим бизнесом, а значит, это бизнес Д'Агостино.
— И это было делом Д'Агостино с тех пор, как я заключил сделку с Роберто несколько месяцев назад, — пояснил Энцо. — А знаешь, что Д'Агостино делают с предателями, Реджи?
Лицо моего дяди побагровело, когда он пробормотал:
— Э-этот бизнес принадлежит мне в той же мере, что и Роберто. Он не имел права заключать с тобой эту сделку!
Энцо не моргнул.
— Не думаю, что он согласится. Может, спросим его?
— Он слишком болен. Он не в своем уме. К тому же, все мужчины здесь последуют моему примеру. Они никогда не примут какой-то неаполитанский кусок дерьма.
— Этот ублюдок не хочет уходить отсюда живым, — пробормотал Массимо Д'Агостино.
— Дядя Реджи, пожалуйста, — сказала я. — Мы знаем, что ты работал против моего отца. Опусти пистолет и попроси у него прощения.
— Прощение? Я лучше умру.
— Не говори так. — Я крепко сжала руки на коленях. — Это не обязательно должно плохо кончиться.
— Тебе стоит послушать ее, — сказал Энцо. — Брось пистолет.
— Я был готов убить своего брата, — сказал Реджи Энцо, хотя его глаза все еще были прикованы ко мне. — Убить мою племянницу не так уж и сложно. Так что вместо этого вы бросите свое оружие.
— Реджи! — раздался голос отца из дверного проема. — Что ты делаешь?
Я посмотрела на пустое место, где был спрятан телефон.
— Папа! Нет!
Внимание Реджи переключилось на дверь — и это был единственный шанс, который был нужен Вито. Один быстрый удар в голову, и Реджи упал на землю с пулей между глаз. Мне не нужно было проверять, жив ли он еще. Я знала, что такая рана означает мгновенную смерть.
Отбросив свою вину на время. Мой дядя пытался убить моего отца и работал с Виргой, чтобы заставить меня выйти замуж. Мира не будет, пока он еще дышит. Я знала это, но я хотела, чтобы был другой выход.
— Идите и соберите остальных, — приказал Энцо своим людям. — Давайте зачистим дом.
— Подожди, — крикнула я, вставая на ноги. — Ты же не собираешься убивать их всех, правда?
Энцо убрал пистолет в кобуру и подошел ко мне. Одна из его больших рук неловко похлопала меня по плечу.
— Ты молодец, Эмма. Голосовая запись на телефоне сработала так, как ты и говорила. Bravissima, bella. (Очень хорошо, красавица)
— Я серьезно, Энцо. Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься вырезать всех людей моего отца.
— Мы должны искоренить всех мужчин, работающих с Виргой и твоим дядей. Слишком опасно оставлять кого-либо из них в живых. Вот как мы справляемся с такими вещами, Эмма.
— Но не все из них нелояльны к моему отцу.
— Вот что мы сейчас выясним. Это единственный способ, которым я могу оставить тебя здесь и быть уверенным, что ты в безопасности. Если есть какие-то сомнения, твоя сестра оторвет мне яйца. К тому же, теперь это люди Вито. С сегодняшнего дня он берет все под свой контроль.
— Ты скажешь мужчинам, что мой отец болен.
Он коротко кивнул.
— Это единственный путь, и твой отец уже согласился. Каждый здесь присягнет на верность Вито. Те, кто откажется, заслужат смерть.
Боже мой, это было жестоко.
Энцо указал на дверь.
— Иди к отцу, несомненно, он очень беспокоится о тебе.
Не было другого выбора, кроме как рассказать ему о предательстве Реджи и нашем плане убить его брата. Мой отец был опечален, но он понимал. Он сказал мне, что у него было подозрение, что что-то было не так в последние несколько месяцев.
Я не призналась в части о поездке на Сицилию и замужестве за Джакомо. Я боялась, что эта новость сделает с моим отцом.
Лучше ничего не говорить.
Я отвела взгляд от мертвого тела дяди на полу и вышла в холл. Массимо Д'Агостино последовал за мной, все еще держа пистолет в руке.
— Тебе не нужно идти со мной, — бросила я через плечо.
— Это недалеко. Мы разместили отца в старой комнате Фрэнки в другом конце особняка.
— Я знаю. — Массимо не сводил глаз с нашего окружения, сверхбдительно следя за ним. — Не все люди твоего дяди были в безопасности. Угроза не миновала.
Он ошибался. Мой дядя был мертв, с его соотечественниками разбирались. Через несколько часов все будет кончено. Мой отец мог спокойно умереть, сколько бы времени это ни заняло.
Я постучала в дверь отца.
— Глория, это я. Теперь все в порядке.
Дверь открыла помощница моего отца. Выражение ее лица смягчилось, как только мы встретились глазами, затем она обняла меня.
— О, я так рада это слышать. Мы так волновались.
Я сжала ее в ответ.
— Все кончено.
— Пропусти девчонку, Глория, — проворчал отец позади нас. — Я хочу ее увидеть.
Мы с Глорией расстались, но я держалась за ее плечо.
— Дай мне поговорить с ним наедине несколько минут.
— Конечно. Я вернусь через некоторое время.
Глория обошла меня и ушла. Массимо неловко стоял в спальне, все еще держа пистолет, затем указал в коридор.
— Я буду прямо за дверью.
Мой отец сидел, рядом стоял поднос с почти несъеденной едой. Он выглядел уставшим и обеспокоенным. Когда я приблизилась, я улыбнулся, как могла, надеясь заверить его, что со мной все в порядке.
— Привет, папа.
— Иди сюда, принцесса. — Он похлопал по кровати, и я села, стараясь не сместить его своим весом. Я наклонилась и поцеловала его в щеку.
Мой отец не стеснялся в выражениях.
— Он умер?
— Да, тебе больше не о чем беспокоиться. Энцо и его люди разбираются с остальными.
— Слава Богу. Твои сестры выбрали себе хороших, сильных мужей.
Джакомо тоже был хорошим человеком. Мне бы хотелось рассказать о нем отцу, но какой в этом смысл?
— Как ты себя чувствуешь? Предательство дяди Реджи, должно быть, тебя расстроило.
Мой отец пренебрежительно хмыкнул, а затем несколько секунд кашлял.
— Он всегда был ревнив, всегда требовал большего. Но он был мне нужен, когда я болел. Я не думал, что он когда-нибудь сделает это с семьей.
— Ты мог бы привести Вито сюда раньше.
— Да, я должен был, но мы всегда думаем, что у нас больше времени, не так ли? — Он изучал мое лицо. — Как ты? Я знаю, что ты не любишь насилие.
— Я в порядке. — Я все еще могла представить себе безжизненные глаза дяди Реджи, уставившиеся в пустоту. Но честно говоря? Я слишком онемела, чтобы что-либо обдумать прямо сейчас.
— Ты неважно выглядишь. Ты кажешься грустной. С тех пор, как ты вернулась из Перу, у тебя грустные глаза. Что происходит, principessa (принцесса)?
— Просто много всего происходит, — солгала я. — Не беспокойся обо мне.
— Но я беспокоюсь о тебе. Это то, что отец, который сталкивается со смертью, должен сделать для своих детей. Мы беспокоимся о том, что будет, когда мы уйдем.
В моей груди произошла серия небольших взрывов, всплесков боли, которые я пытался скрыть от отца.
— Я хочу, чтобы тебе стало лучше, хочу, чтобы ты расслабился и сосредоточился на своем здоровье.
— Эмма, мы оба говорили с доктором Моррисси. Мы знаем, что неизбежное приближается с каждым днем. Вот почему я хочу обсудить с тобой кое-что.
Если бы это было о его похоронах, я бы, наверное, начала рыдать. Я бы не смогла сейчас выдержать этот разговор.
— Папа…
— Я хочу, чтобы ты вышла замуж за Вито Д'Агостино.
Весь воздух покинул мои легкие со свистом.
— Что?
— Теперь послушай. Я знаю, что ты не заинтересована в браке, что ты думаешь, что это помешает твоей учебе. Но Вито умен и безжалостен. И он не из тех, кто реагирует необдуманно или вспыльчиво. Я считаю, что это хорошая партия для тебя.
Но я уже замужем.
Это было на кончике моего языка, но я проглотила это обратно. Я не могла сказать это и так ранить моего отца. К тому же, это не имело значения. Мой брак скоро будет аннулирован, и я смогу свободно выйти замуж снова.
Но я не хотела выходить замуж за Вито. Или за кого-то еще. Может быть, когда-нибудь, но мой следующий партнер будет не из мафии, это точно.
— Абсолютно нет, — сказала я, когда мой рот снова смог формировать слова. — Этого не произойдет.
— Эмма, я позволил твоим сестрам выбирать себе мужчин…
— Ты пытался выдать Фрэнки замуж за Джулио Раваццани.
Мой отец слегка покачал головой.
— Это неважно. В конце концов она выбрала Раваццани. Но я хочу выбрать для тебя хорошего мужа. Я не хочу, чтобы ты слишком долго ждала, чтобы выйти замуж.
— Ты говорил об этом с Энцо или Вито? — Я предположила, что ответ был «нет». Кто-то из них, вероятно, упомянул бы, что двоеженство в Канаде запрещено законом.
Он тяжело вздохнул, и я поняла, что он устал.
— Давай поговорим об этом позже, папа. Я не думаю, что кто-то из нас сейчас в том положении, чтобы принимать какие-либо серьезные решения.
— Ты избегаешь проблемы, надеясь, что она исчезнет сама собой. — Он откинулся назад и закрыл глаза. — Если ты выйдешь за него замуж, бизнес останется в семье Манчини. Мои внуки по-прежнему будут руководить этой ндриной. Это важно для меня, Эмма.
Чувство вины грызло меня изнутри, и я чувствовала себя еще большим разочарованием. Я не только лгала ему, я разрушала его мечты о продолжении нашего семейного наследия.
— Я подумаю об этом, — выдавила я.
— Хорошо. Это все, о чем я прошу. Мы обсудим это подробнее завтра.
Он не открыл глаза, и я восприняла это как сигнал.
— Ti amo, Papà (Я люблю тебя, папа). — Убрав поднос с обедом и откинула его кровать, чтобы он мог отдохнуть.
В холле был Массимо, глаза у него были настороже, а пистолет наготове.
— Что из этого ты слышал? — тихо спросила я по-итальянски, пока мы спускались вниз.
— Ничего из этого. Почему ты спрашиваешь?
— Я должна найти твоего брата и поговорить с ним.
— Кого, Энцо?
— Вито, мой отец хочет, чтобы я вышла замуж за твоего брата. Нам нужно придумать историю, чтобы не разочаровать его.
— Может быть, история о том, что ты уже замужем за другим мужчиной?
— Тихо, — рявкнула я. — Я не хочу, чтобы мой отец знал о Джакомо.
— Он рано или поздно узнает, bella (красавица).
— Нет, если сначала нам дадут разрешение на аннулирование.
Это не должно занять много времени. Фрэнки как раз в этот момент заставляла адвокатов Фаусто оформлять документы. Все было немного сложнее, потому что нас с Джакомо поженил священник, а это означало, что церковный суд должен был объявить брак аннулированным. Но никто не говорил «нет» Фаусто.
В итоге я бы очень скоро осталась одна, и все выглядело бы так, будто нашего брака никогда и не было.
— Ты не можешь выйти замуж за Вито, — сказал Массимо. — Ему было бы стыдно жениться на бывшей жене другого дона, особенно из Коза Ностры.
— Алло? Ты не слушаешь, я не хочу выходить замуж за твоего брата.
— Почему нет?
Мы дошли до подножия лестницы. Вокруг никого не было.
— Глория? — позвала я, но ответа не было.
Мы начали ходить по дому, ища признаки жизни на первом этаже. Теперь, когда мой дядя умер, дом должен быть заполнен Д'Агостино и людьми моего отца.
— Где Глория? Куда все ушли?
Массимо схватил меня за руку, подходя ближе.
— Что-то не так.
— Что? Откуда ты знаешь?
— Оставайся здесь. — Он подошел к окнам и заглянул сквозь занавески. Затем он вытащил телефон и нажал кнопку.
— Кому ты пытаешься позвонить?
— Вито, никого нет снаружи. — Он подошел ко мне и взял меня за руку. — Пошли, я отведу тебя в безопасное место.
— Попробуй Энцо.
— Он редко отвечает на свой собственный телефон, если только это не твоя сестра. Пойдем, мы теряем время.
Он потащил меня за собой, но я уперлась.
— Я никуда не пройду, только наверх, чтобы остаться с отцом.
— Эмма…
Я вырвала руку из хватки Массимо.
— Я иду в его спальню. Со мной все будет в порядке. Иди, узнай, что происходит.
— Мне приказано оставаться с тобой.
Я не собиралась спорить.
— Тогда давай поднимемся наверх и останемся с отцом. — Я поспешила к лестнице, отчаянно желая добраться до комнаты отца и убедиться, что с ним все в порядке.
Массимо шел за мной, его шаги были бесшумны на старых полах. Я старалась мыслить позитивно. Энцо и его люди были способными, так что все, вероятно, было хорошо. Мы посмеемся над этим позже, а Энцо и Вито будут дразнить Массимо за то, что он слишком остро отреагировал.
Когда мы дошли до комнаты отца, я толкнула дверь. Я надеялась найти Глорию, сидящую у кровати отца.
Вместо этого я нашла Дона Виргу.
И он направил пистолет на Массимо.
Массимо начал поднимать пистолет, но Дон Вирга оказался быстрее. Глушитель на конце пистолета заглушил звук, превратив его в свист воздуха, и Массимо рухнул на землю, схватившись за живот. Я ахнула и закрыла рот руками. О, нет. Он был мертв? Кровь скопилась на полу под ним, окрашивая ковер в темно-красный цвет. Моя грудь впала, и я начала опускаться на колени, отчаянно пытаясь помочь ему.
— Не двигайся, — рявкнул Вирга. — Или я тебя тоже пристрелю.
Я заставила себя стоять совершенно неподвижно. Отец не двигался. Он был мертв? Спал? — Что ты здесь делаешь?
Вирга поглубже устроился в кресле и держал пистолет направленным на меня. Это был второй раз за сегодня, когда меня держали под прицелом, и я не была поклонницей этого. Его обветренное лицо расплылось в скользкой улыбке.
— Приятно снова тебя видеть, синьора Бускетта.
Массимо застонал на земле у моих ног. Слава богу, он был жив.
— Тебе нужно позволить мне помочь ему, — сказала я и указала на Массимо.
— Тебе следует беспокоиться о себе, Эмма. Скажи, почему ты не в Палермо?
— Я приехала на короткий визит, чтобы увидеть отца.
Вирга покачал головой.
— Ложь, ты уехала от мужа, чтобы избежать своего долга перед Коза Нострой, не так ли? Ты правда думала, что я позволю тебе не подчиниться моим приказам?
— Я не сбежала от него, я приехала сюда, чтобы увидеть своего отца.
— Это так? — Вирга поправил свой пистолет так, чтобы он был направлен на лежащего ничком моего отца. — Возможно, мне следует убить твоего отца, чтобы убедиться, что ты сделаешь то, что тебе говорят.
— Нет! — Успокоенная тем, что мой отец все еще жив, я сделала крошечный шаг к кровати. — Я не нарушу твой приказ. Нет никаких причин, чтобы кто-то еще пострадал.
— Отныне я буду решать, кто еще пострадает, малышка. Кстати о боли, почему твой отец не пошевелился?
— Что ты с ним сделал? Почему он не проснулся?
Вирга указал на пустой шприц на больничном подносе.
— Морфий, сейчас он тебе не поможет.
Дерьмо. Я с трудом сглотнула.
— Дом кишит охранниками, а также Энцо и его людьми.
Его сморщенное лицо скривилось в довольной улыбке.
— Боюсь, что нет. Их всех отозвали из-за срочной угрозы, связанной с твоей сестрой.
Мое сердце фактически перестало биться в груди, кровь застучала в ушах. Я думала, что потеряю сознание. Джиа ждала в номере отеля, который мы сняли вчера вечером, чтобы завершить наши планы.
— Что случилось с Джией?
— Ничего, но Д'Агостино этого не знает.
Это было облегчением, но мне все еще нужно было беспокоиться о Вирге и Массимо. Может быть, если я заставлю его говорить, я смогу отсрочить дальнейшее насилие до возвращения Энцо.
— Откуда ты вообще узнал, что я здесь?
Вирга посмотрела на меня, как на дуру.
— Ты правда думала, что комната твоего отца — единственное место, где я установил камеры?
Черт. Да, так и думала. Мы только отключили единственную камеру в комнате моего отца, прежде чем сегодня расставить ловушку.
— Тебе не нужно причинять вред кому-либо еще, я пойду с тобой.
— Хорошая девочка. — Он медленно поднялся со стула. — Твой муж выставил меня дураком. Неужели он всерьез думал, что я не узнаю о том, что он общался с другими семьями, пытаясь настроить их против меня?
Я понятия не имела, о чем он говорит. Важно было стабилизировать Массимо, а затем вытащить Виргу из дома до возвращения Энцо. Я не смогу жить с собой, если Энцо или один из его братьев будут убиты из-за меня. Моя сестра будет в отчаянии.
— Пожалуйста, позволь мне быстро помочь Массимо, а потом я вернусь в Палермо с тобой.
— Меня не волнует эта неаполетанская туша, двигайся.
— Вы должны позволить мне помочь ему. Он истечет кровью на ковре, если я этого не сделаю.
Не дожидаясь одобрения Вирги, я наклонилась, чтобы проверить Массимо. Кровь была повсюду, а его кожа была пугающе бледной. Его глаза были зажмурены, лицо исказилось от сильной боли.
— Просто держись, — прошептала я, взяв его руки и положив их на рану. — Надави здесь как можно сильнее.
Я заметила пистолет Массимо под бедром. Не задумываясь, я повернулась спиной к Вирге и сунула пистолет в карман толстовки. Я не была уверена, что смогу им воспользоваться, но было небольшое утешение в том, что у меня было оружие.
— Иди, — Вирга толкнул меня в плечо. — Вставай и иди к лестнице.
Скрестив пальцы, что Вирга не заметил, как я взяла пистолет, я встала.
— Иду, только никого больше не трогай.
— Поторопись, я хочу уйти, пока не вернулись остальные Д'Агостино.