Девственница мафиози

ГЛАВА СЕМНАДЦАТЬ

Джакомо

Она была очень умной, моя жена.

Но она была не умнее меня. Жену Реджи Манчини звали Карла, а не Глория. И рядом с университетом не было квартиры. Эмма жила дома со своим отцом — очень больным отцом. Она ни за что не оставит его в таком состоянии.

Это означало, что Глория, вероятно, была медсестрой или помощницей, которая помогала ухаживать за отцом.

Эмма пыталась выселить отца из их дома. Зачем? Должно быть, по той же причине я рассматривал возможность переезда Вивианы — для защиты от Вирги.

Умная, умная bambina (малышка).

Если Манчини был в безопасности, у Вирги не было рычагов давления на Эмму. Отсутствие рычагов давления означало, что у Эммы не было причин оставаться в этом браке. Это делало мою сестру единственной мишенью для гнева Вирги. Я не мог этого допустить.

Мне нужно было поговорить с Зани. Нам нужно было решить, что делать.

Но сначала…

Я отодвинул стул от стола.

— Я позволил тебе сделать звонок, bambina (малышка). Как ты меня отблагодаришь?

— Что ты имеешь в виду? — Она поправила очки повыше на носу, и эта привычка показалась мне одновременно милой и сексуальной.

— Я имею в виду, что ты собираешься сделать для меня теперь, когда я тебе помог?

— Ты хочешь орального секса.

— Я бы не отказался от минета, но не думаю, что ты к этому готова.

Между ее бровями образовалась складка.

— Почему бы и нет?

Она была разочарована?

— Потому что трогать мой пирсинг — это одно. А сосать его — это совсем другое.

— Мне будет больно?

— Из-за пирсинга? Нет, если только ты не попытаетесь глубоко засунуть его без практики.

Ее взгляд скользнул к моей промежности. Я видел, как она думает, размышляет. Это было особенностью моей жены: она была любопытна ко всему, особенно когда это касалось человеческого тела.

От этого любопытства мой член встал.

Кровь скопилась в моем паху, и я начал уплотняться в джинсах. Она втянула воздух.

— Ты…?

— Возбуждаюсь? Да. Когда красивая женщина смотрит на мой член, так обычно и происходит.

— Могу ли я посмотреть?

Ей не нужно было просить дважды. Я схватил конец ремня и расстегнул пряжку, затем расстегнул молнию на джинсах. Вместо того, чтобы просто вытащить член, я спустил джинсы и трусы ниже на бедра, выставив член и яйца на невинный взгляд жены. Я был только наполовину твердым, мой член лежал на бедре, но с каждой секундой он становился толще.

— Ух ты, это потрясающе. Ты становишься твёрже. Какие ощущения?

Я облизнул губы.

— Удивительно, как будто мне нужно трахнуться.

— Я серьезно. Расскажи мне, каково это.

— Пульсирует и покалывает. Все больше и больше давления. Как будто мне нужно трахаться.

— Я поняла, — сказала она со смехом, и этот звук проник в мои кости. Эта девушка, она была любопытной, счастливой и смелой. Волна удовлетворения прошла через меня, чего я не испытывал в этом доме уже много лет.

Эта девушка была опасна.

Моя жена опустилась на колени на пол.

— Могу ли я потрогать тебя?

— Ты все еще пьяна?

— Я никогда не был пьяна. Может быть, слегка навеселе. Но разве ты не хочешь, чтобы я к тебе прикоснулась?

Конечно, я хотел. Я жаждал этого, как наркоман жаждет дозы.

За исключением того, что я был тем, кто контролировал ситуацию между нами, заставляя ее самодовольно кончать с оргазмами.

— Почему бы тебе не потрогать себя пальцами, пока я дрочу?

— Может быть, позже. Я бы лучше сделала это сначала.

— Подожи-

Слишком поздно. Ее маленький кулачок обхватил мой ствол и потянул. Она гладила меня вверх и вниз с более сильным захватом, чем я мог себе представить от девственницы. Это было мило.

Мне следовало бы ее отговорить, но из моих уст вырвалось:

— Вambina (малышка). Продолжай.

— Так?

— Ммм, да. Идеально.

Я положил голову на спинку стула, но продолжал смотреть на ее руку. Теперь я был полностью твердым, и ее пальцы не могли сомкнуться вокруг моего обхвата. Она была такой сексуальной, стоя на коленях у моих ног и работая с моим членом. Она все еще носила очки, а ее волосы были собраны на макушке. Я потянулся и снял резинку для волос, освободив длинные каштановые пряди, чтобы они упали ей на плечи.

— Это проще, чем я думала, — сказала она. — Скользко из-за твоей крайней плоти.

Она звучала затаив дыхание, слова вырывались. Она была возбуждена? Я надеялся на это.

— Поиграй с пирсингом. Проведи по нему пальцами, когда будешь гладить. — Она легко поднесла пальцы к головке и провела по металлу. — Еще раз, — приказал я.

Она подчинилась, на этот раз сжав головку сильнее.

— Это приятно?

— Мне нравится видеть, как ты его трогаешь. Я никогда не встречал женщину, которая была бы так очарована им.

— Правда? — Она подняла голову и посмотрела на меня. — Мне трудно в это поверить.

Это правда. Большинство женщин просто хотели чувствовать металл на точке G во время траха. Пирсинг им был неинтересен.

Эмма наклонила голову и провела языком по драгоценностям.

Удовольствие пронзило мой ствол и спустилось вниз по яйцам, и я зашипел.

— Ты готова попробовать член, verginella?(маленькая девственница?)

Она посмотрела на меня прикрытыми, остекленевшими глазами.

— Маленькая девственница?

— Перестань болтать и отсоси у меня. — Я схватил основание своего члена и наклонил головку к ее рту. — Позволь мне быть первым мужчиной в этих прекрасных губах.

Не отрывая взгляда, она широко раскрыла рот и опустилась на головку. Сначала меня окутало тепло, затем я почувствовал теплое, влажное скольжение ее языка, когда она сомкнула губы вокруг меня.

— Вот и все.

Она причмокивала — и звук отдавался эхом сквозь металл. Волны удовольствия прокатились по мне. Я бы кончил слишком рано, если бы она продолжала в том же духе.

— Лизни, — сказал я ей. — Дай мне посмотреть.

Она отпустила меня, но держала в своей крепкой хватке. Затем она начала нежно лизать мой член и слегка двигать языком. Она играла с шариком пирсинга с каждой стороны. Это было похоже на то, как будто она исследовала своим ртом, и это невинное путешествие было самым эротичным, что я когда-либо видел.

Затем она двинулась ниже, к основанию. Она прижала мой член к моему животу, чтобы иметь возможность лизать самую толстую часть моего ствола.

И она пошла дальше.

Ее сладкий язык лизал мои яйца, и я чувствовал себя так, будто умер и попал на небеса. Большинству женщин яйца не нравятся. Я этого не понимал, но я знал, что лучше не спорить. Поэтому их обычно оставляли в стороне во время секса, игнорировали и оставляли в одиночестве.

Но Эмма нисколько не шарахалась от них. Она жадно тыкалась носом и облизывала их… и вдруг я забеспокоился, что могу больше не контролировать эту ситуацию.

— Тебе нравится? Какой я на вкус? — прошептал я, убирая волосы с ее лица.

— Соль и горячая кожа. — Еще один лизь. — Мне нравится. Особенно мне нравится наблюдать за твоей реакцией.

— О? И что же я делаю?

— Твои глаза расширены, и ты тяжело дышишь. Я вижу, как пульсирует твоя сонная артерия сбоку на шее. Непроизвольное подергивание мышц ног. Это довольно увлекательно.

Она использовала меня в качестве научного эксперимента. Меня эта идея одновременно раздражала и возбуждала. Но сейчас я хотел, чтобы она была со мной на равных. Я не хотел страдать в одиночку.

Я помог ей подняться на ноги.

— Снимай шорты и забирайся ко мне на колени. Сейчас же.

— Но я хотела…

— Позже. — Я расстегнул пуговицу на ее шортах и позволил им спуститься по ее ногам. Я оставил ее шелковые трусики на себе.

— Прямо сейчас я хочу, чтобы ты потерла свой клитор о мой пирсинг. Давай, bambina (малышка).

Я помог ей сесть мне на колени, поставив колени по обе стороны от меня. Ее зад, такой идеально круглый и упругий, заполнил мои ладони.

— В этом кресле нам не хватит места, — пожаловалась она, когда я устроил нас поудобнее.

Неправильно. У нас было достаточно места для того, что мы собирались сделать.

— Начинай двигаться. Тебе понравится, Te lo prometto (Я обещаю тебе).

Используя свои руки, я опустил ее бедра вниз и покачал ее киску на своем члене. Я знал момент, когда шарик на конце пирсинга ударил ее клитор, потому что ее глаза стали большими.

— О!

— Я же говорил. Продолжай. Потри свою киску о мой член и сделай так, чтобы нам обоим было хорошо.

Она положила руки мне на плечи.

— Тебе не больно?

— Нет, но даже если бы это было так, я бы вытерпел боль, чтобы заставить тебя кончить.

— Это… странно мило. — Она уставилась туда, где мы были прижаты друг к другу. — Вот так? — Ее бедра резко двинулись вперед.

— Медленней. — Я показал ей, как двигаться. — Чувствуешь, какой я твердый для тебя? Теперь настрой ритм и используй меня, чтобы кончить.

Она втянула воздух, когда металл нашел нужное место.

— Боже, это так интенсивно.

Я промычал в знак согласия и снял с нее рубашку. Она не протестовала, ее глаза были закрыты, пока она сосредоточилась на своих движениях. Ее твердые соски торчали сквозь светло-голубое кружево ее бюстгальтера, и я не мог дождаться, чтобы прикоснуться к ним ртом.

Когда я попытался расстегнуть ее бюстгальтер, она убрала мои руки. — Оставь его.

— Почему?

— А что, если кто-то войдет?

Речь шла не о том, чтобы меня поймали. Никто не посмеет прийти в мой кабинет без предупреждения.

— Дай мне посмотреть на твои сиськи, Эмма.

Я провел руками по ее спине и расстегнул бюстгальтер. После того, как я бросил кружево на пол, я наклонил ее спину так, чтобы я мог дотянуться до нее своим ртом. Я лизнул твердый кончик ее груди, дразня ее, прежде чем втянуть ее сосок в свой рот и сильно пососать.

— Ох, — выдохнула она, словно удовольствие удивило ее. — О, вау. Это потрясающе.

Она запустила пальцы мне в волосы, удерживая их, пока ее бедра качались сильнее. Я сосал ртом и хлестал языком, не ослабевая, пока звуки, исходящие из ее рта, становились громче. В конце концов я переключился на ее другую грудь. Она впилась ногтями в мой череп, и укол боли заставил мои яйца напрячься. Черт, я могу кончить в любую секунду.

Ей нужно было поторопиться. Я хотел посмотреть, как она кончает на моем члене, даже если я не был внутри нее. Пока.

Отпустив ее грудь, я откинулся назад.

— Эмма, ты должна…

В мгновение ока она прижалась губами к моим, целуя меня, и я на мгновение замер. Я не ожидал этого, хотя это было глупо. Большинство женщин, с которыми я спал, не были заинтересованы в поцелуях в губы, но Эмма удивляла меня снова и снова. Ее очки были вдавлены в переносицу, но она, казалось, не возражала, ее губы работали с моими с буйным отсутствием изящества.

Я схватил ее за лицо.

— Подожди.

— Ой, извини. — Она не смотрела мне в глаза. — Я запуталась в моменте. Мне следовало сначала спросить.

Пока она говорила, я снял с нее очки и положил их на стол. Затем я обхватил ее затылок и прижал к себе.

— А теперь, черт возьми, поцелуй меня и заставь себя кончить, bambina (малышка).

Она медленно подвинулась вперед и нежно прижалась губами к моим. Я позволил ей исследовать несколько секунд, прежде чем взял верх, наклонив ее голову так, чтобы поцеловать ее как следует. Я снова и снова скользил своими губами по ее губам. Я говорил себе, что нужно действовать медленно, но она была такой милой. Такой нетерпеливой. Вскоре этого стало недостаточно.

Я просунул свой язык ей в рот, и она приветствовала меня, проведя своим языком по-моему. Теперь ее бедра двигались быстрее, преследуя оргазм, и я продолжал трахать ее рот своим языком. Я пожирал ее, целуя ее снова и снова. Прошло так много времени с тех пор, как я целовался с женщиной вот так, с таким отчаянием и агрессией. Но Эмма дала мне то же самое. Она не была застенчивой невинностью, не когда дело доходило до этого.

Cazzo (Ебать), мне это понравилось.

Когда она затряслась у меня на коленях, сбившись с ритма, я взял ее за задницу и помог ей продолжать ласкать себя на моем члене. Я оторвался от ее рта, приложив губы к ее уху, пока мы оба тяжело дышали.

— Мой член — это то, что тебе нужно, не так ли? Тебе интересно, каково это — ощущаться внутри твоей киски? Я сделаю тебя такой полной.

— О, Боже, — прошептала она.

— Я знаю, что ты умираешь от желания узнать. А как насчет моего пирсинга? Каково это будет ощущаться в точке G?

— Джакомо. — Ее голос был нытьем, мольбой. Молитвой.

— Ты грязная девчонка, да? Я вижу, что ты хочешь, чтобы твой муж трахнул твою девственную киску. Скоро, Эмма. Очень скоро. Я буду твоим первым и последним, mia piccola innocente (моя невинная маленькая девочка).

Она откинула голову назад, когда ее мышцы зафиксировались на месте. Ее тело содрогнулось прямо там, в моих руках, блаженное выражение охватило ее, и я никогда не видел ничего столь прекрасного, столь смиряющего в своей жизни.

Моя. Эта женщина была моей, чтобы контролировать ее и трахать. Больше ничья.

Я отпустил, и оргазм врезался в меня, как поезд. Каждая часть меня дернулась, мой член пульсировал, когда я выстрелил своей порцией между нашими телами. Она продолжала двигаться, ее горячая киска скользила и терлась, пока я не почувствовал головокружение от удовольствия, мои яйца были пустыми.

Это было чертовски здорово.

Кожа быстро стала слишком чувствительной, поэтому я держал ее бедра, чтобы она не двигалась. Она рухнула на меня, ее маленькое тело вздымалось от силы ее дыхания, и я мог чувствовать ее мокрые трусики на своем животе.

Мы сидели там, время тянулось, пока я гладил гладкую кожу ее спины своими грубыми кончиками пальцев. Она положила голову на изгиб моей шеи и свернулась на моем теле, как кошка. Мой разум опустел. Сейчас не было ничего и никого, что имело бы значение, только это. У меня не было желания двигаться, вообще ничего делать, кроме как держать ее.

Но осознание в конце концов вернулось, а вместе с ним и мои обязанности. Я был боссом. Я должен был защитить свою семью и свой бизнес. Глупо было влюбляться в женщину, это был верный способ потерять все.

— Ты перестала принимать таблетки? — спросил я.

Она напряглась напротив меня и, казалось, затаила дыхание.

— Да, конечно. Я же сказала, что так и сделаю.

Я знал эту женщину очень хорошо, и было очевидно, что она лжет. Я слышал это по ее тону, как будто она выдавливала слова, неестественные и деревянные.

Это означало, либо она все еще принимала противозачаточные таблетки… либо таблеток не было изначально.

Может быть, она солгала, потому что думала, что я слишком глуп, чтобы это понять?

«Ты глупее собаки, Джакомо».

Мой отец и брат часто говорили это на протяжении многих лет, хотя мои оценки в школе были выше, чем у Нино. Это не имело значения. Они были заинтересованы только в том, чтобы удержать меня на месте.

Ну что ж, Эмме предстояло узнать, что я не такой уж и глупый, как все думали.

Я поднял ее с колен и поставил на ноги. Она слегка покачнулась, ее маленькие сиськи подпрыгивали. Ее трусики были мокрыми и прилипли к ее опухшей плоти, моя сперма высыхала на лоскутке шелка. Удовлетворение раздулось в моей груди. Мне нравилось пачкать ее.

Подтянув штаны, я спрятал свой член и застегнул джинсы. Я мог бы убраться позже. Эмма потянулась к поясу трусиков и начала их снимать. Я схватил ее за запястье.

— Оставь их.

Она схватила очки со стола и надела их на лицо.

— Они липкие и неудобные.

Я одарил ее мрачной улыбкой, полной собственничества.

— Именно так. Я хочу, чтобы ты чувствовала меня между ног весь оставшийся день.

— Это крайне негигиенично.

— Но горячо. — Поднявшись, я обхватил ее лицо ладонями. — У меня куча дел. Но прежде чем я уйду, мне нужно от тебя кое-что.

— Что именно?

— Принеси мне твои таблетки.