Девушка из Дубровника (СИ)

Глава 17

- Я утром смотрела прогноз погоды в мобильном приложении. Там никакой грозы не обещали. Кратковременные осадки в первой половине дня с вероятностью тридцать процентов.

- Я тоже смотрел, - Глеб быстро собирал вещи в корзину и сумку, а я натягивала купальник и тапки. – И прогноз по дубровачке – дубровницкому телеканалу. То же самое. Здесь такое бывает. Горы плюс море – иногда выдают такие сюрпризы.

- Не слишком приятный сюрприз, - пробормотала я, складывая подстилку и скатывая свой матрасик. – И под сосной не спрячешься. Может, лодку как-то пристроить вместо крыши?

- Не получится. В лучшем случае головы прикроем, а сидеть все равно в воде. Смотри, здесь-то почти ровно, а сверху над нами скос, вся вода будет сюда литься по скале. И внизу то же самое. Да еще и море может раскачать, тогда волны будут до самой скалы. Есть тут одна пещерка. Вернее, грот. Маленький, но поместимся. Вот только добраться туда проблемно. Иди сюда.

Держа за руку, Глеб подвел меня к дальнему краю уступа, который отвесно обрывался вниз.

- Наклонись, только осторожно. Видишь?

Внизу была такая же маленькая бухточка, как и та, где мы высадились на берег, только без галечного пляжа. Казалось, что скала уходит прямо в воду. Но, присмотревшись, я увидела в ней небольшое углубление.

- И как мы туда? – спросила я, поежившись от очередного порыва ветра. Громыхало уже чаще и отчетливее, туча быстро надвигалась. Нам надо было найти убежище, пока она не закрыла луну.

- Два варианта, - сказал Глеб, мрачно глядя вниз. – Там глубоко, можно прыгнуть вниз и выбраться прямо в грот. Это будет быстро.

- Глеб, я даже с тумбочки в бассейне не прыгаю. А тут метров пять-шесть, если не больше. Дело не в высоте, но мне страшно именно нырять с высоты. Да еще в темноте. Только если другого варианта нет. Но ты говоришь, их два? Варианта?

- Я могу отвезти тебя на лодке, потом вернусь и прыгну.

- А зачем тебе прыгать, если можно на лодке? – не поняла я.

- Там негде ее закрепить, - объяснил Глеб. – Если затащить в грот, нам места уже не останется. А оставить снаружи - унесет. Поэтому придется вернуться обратно и оставить там. А потом либо плыть вокруг скал, либо прыгать. Плыть долго, к тому же в темноте я не увижу ежей.

- На лодке мы хоть вещи заберем, а так придется все здесь бросить.

- Резонно.

Уже один только спуск к бухте занял минут пять. Днем это было легко – с камня на камень. Сейчас их было почти не разглядеть в густой тени. Глеб отнес вниз наши пожитки, потом вернулся за мной. Он спускался на один шаг, потом, держась за его руку, этот шаг делала я. Наконец под ногами зашуршала галька. Здесь тоже была тень, но хоть что-то было видно от луны, отраженной в море.

Побросав наши пожитки в лодку, Глеб нагнулся над водой.

- Кажется, чисто, - сказал он, подсвечивая себе телефоном. – Но если что, у тебя будет шанс со мной расквитаться. Хотя… лайм был только один.

Глеб закончил рассматривать дно и загнал лодку на камень. Потом подхватил меня на руки и отнес туда же, ступая медленно и осторожно. Помог забраться в лодку, залез сам и с силой оттолкнул ее от камня веслом. Молния сверкнула так ярко, что я зажмурилась, почти сразу же громыхнуло.

- Гроза быстрее идет, чем я думал, - Глеб греб изо всех сил. – Я ступил, конечно, не надо было ждать, куда ее развернет.

Я промолчала, цепляясь за борт. Ветер усилился, и море, еще совсем недавно гладкое, как стекло, ощетинилось барашками. Как только мы обогнули скалу, лодку начало ощутимо бултыхать. Мне показалось, что мы непременно перевернемся, но Глеб понял мое напряженное молчание превратно.

- Ник, ты очень сердишься? – спросил он.

- Если ты о том, что мы остались здесь на ночь… не знаю. Сначала да, очень.

- А сейчас?

- Глеб, ты говорил, что я не должна сравнивать тебя со своим мужем, но знаешь, получилось похоже на то, как сделал бы он. Я решу сам, потому что знаю, как лучше. Хотя ты говорил, что не делаешь для других того, чего они не просили или не хотели. То, что мы здесь, - за это тебе большое спасибо, мне действительно хотелось сюда попасть. Или на другой остров. Но не ночью – об этом я тебя точно не просила.

- А если бы я сразу сказал, что едем на сутки?

- Наверно, отказалась бы. Если честно, я боюсь темноты, особенно в незнакомых местах. У меня есть на то свои причины. И я думала об этом, кстати. О том, что отказалась бы – и не узнала бы, какая тут красота ночью. И вообще как это может быть здорово – вот так, вдвоем, где никого нет. Правда, я бы и не жалела – потому что не знала бы, что об этом надо жалеть. Но это было бы, по крайней мере, честно. И так уже…

Тут я осеклась, сообразив, что выезжаю на опасную дорожку. Вчера утром, по пути в Дубровник, я поклялась себе, что не будет никаких разговоров о его семье, если он сам об этом не заговорит. И никаких выяснений отношений. Мы вместе только до конца отпуска. Все остальное – табу.

- Я тебя понял, - Глеб развернул лодку, чтобы завести ее в бухточку кормой.

Наверно, я ждала какого-то продолжения, расширения этой фразы, но его не последовало. Поглядывая через плечо, Глеб загнал лодку в грот. Вытащив вещи, он помог мне выйти и снова сел за весла.

- Ваш дворец, королева, располагайтесь. Я скоро.

«Дворец» был в самый раз для королевы оленей. Хорошо хоть без летучих мышей. Волны доплескивали до середины и без того крошечного пятачка, оставляя сухим место, где можно было только сидеть, прижавшись к каменной стене. Какой там костер. Да и жечь нечего. Ну что ж, будем греться друг об друга. Все лучше, чем под дождем.

Я сложила в несколько раз подстилку из плотной прорезиненной ткани, бросила сверху свой матрасик и полезла в корзину за сарафаном. В одном купальнике в гроте было холодно, хотя и от сарафана вряд ли стало бы теплее – кругом камень, да и от воды тянуло стылой сыростью. Однако на дне корзины обнаружился небольшой флисовый плед. Уже что-то.

Гром теперь не рокотал – грохотал, молнии сверкали одна за другой. Лунная дорожка на воде почти исчезла – остались только жалкие блики. Из грота я почти ничего не видела, но надо было думать, что туча подползла совсем близко. Ветер еще усилился, волны разбивались о камни с противным хлюпаньем. Я прикидывала, сколько времени должно понадобиться Глебу, чтобы вернуться в соседнюю бухточку, вытащить лодку, закрепить ее и подняться на уступ. По всему выходило, что он давным-давно уже должен был спрыгнуть, я снова почувствовала, как подбирается паника. А вместе с ней не менее мрачные мысли.

Пожалуй, единственным человеком, который поддержал меня, когда я разводилась с Андреем, была моя бывшая одноклассница Юлька Елохова, ныне Поллето. Та самая, которая вместе со Светкой Артемовой подшутила надо мной, написав записку от имени Максима. В школе мы не дружили, но потом встретились случайно, когда я вернулась домой из Москвы и жила у родителей. И как-то так уж вышло, что стали общаться. Близкой подругой она мне не стала, скорее, хорошей приятельницей. Да и виделись мы не особо часто, особенно когда я вышла замуж.

О том, что Андрей Юльке не нравится, я догадывалась, хотя в первые годы нашего брака она это никак не демонстрировала. И впервые высказала что-то негативное именно в тот момент, когда все вокруг превозносили его до небес как мой волшебный подарок судьбы. То есть мне, конечно, не повезло капитально, это все признавали, но уверяли, что повезло, поскольку рядом оказался такой прекрасный мужчина.

«Он тебя абьюзит», - сказала Юлька.

«Да ты сама рехнулась уже со своими деструктивными», - отмахнулась я.

Окончив психфак и еще какие-то специальные курсы, Юлька вела психотерапевтические группы для пострадавших от токсичных отношений. Мне казалось тогда, что у нее профдеформация и она видит злостного абьюзера в каждом встречном и поперечном. Три года назад Юлька вышла замуж и уехала к супругу в Италию, поэтому вся моральная поддержка (а также «я же говорила!») поступала от нее ко мне исключительно по интернету. Она, правда, порекомендовала мне свою коллегу, но я всегда относилась к подобным сеансам, особенно групповым, крайне скептически.

Почему я вспомнила Юльку именно сейчас? Да потому, что, узнав, как развиваются наши с Глебом отношения, она – без сомнения! – сказала бы то же самое.

«Он тебя абьюзит».

Это звучало так же противно, как и ненавидимое мною «претит».

Хорошо, Ника, высунула голову из норы ручная шизофрения, давай по пунктам. Он развел тебя на секс? Нет. Давай честно, он действительно мог уложить тебя в постель сразу же, потому что ты этого хотела. Но не уложил, потому что моментом просек возможные последствия такого быстрого развития событий. И повел себя так, что последствий… не последовало. Ставим плюсик.

Заманил на остров? Не заманил, потому что предложил поехать в «дикое место», и ты согласилась. С удовольствием, заметь. Плюсик.

«Приключение»? Вот тут да, минус. Но не исключен вариант «хотели как лучше – получилось как всегда».

Что еще? Манера держать себя? По большому счету, все мужчины, которые любят решать чужие проблемы, в какой-то степени замполиты, поскольку уверены: они знают лучше, как надо. Независимо от того, просят ли их эти проблемы решать или нет. А он не только замполит, но еще и тролль. Бесит ли тебя это? Скорее, нет, чем да. Тем более, Ника, ты тоже замечательно умеешь огрызаться и подъ… подкалывать в ответ. Умеешь, умеешь. Просто забыла об этом. Как и о многом другом.

Так, что тебя еще не устраивает? То, что он женат? Кажется, насчет этого мы уже разобрались. Тебя это не касается от слова вообще.

Тем временем в гроте стало настолько темно, что я могла разглядеть свои руки только при свете очередной молнии. Оборвав на полуслове диалог с шизофренией, я начала психовать всерьез. Если с Глебом что-то случилось, я останусь в этой долбанной пещере, пока кто-то случайно не найдет мой обглоданный крабами скелет. Потому что здесь никого не бывает, а два километра я не проплыву. И даже до соседнего острова.

Грохнуло так, как будто начала рушиться скала, в брюхе которой я сидела. Поэтому всплеск я не услышала – только увидела голову Глеба в воде при следующей вспышке.

- Ника, возьми телефон, посмотри ежей, - крикнул он.

Вздохнув с облегчением, я посветила экраном в воду, ничего не увидела, и Глеб с трудом выбрался из воды, цепляясь за камни. Стянув мокрые плавки, он быстро растерся полотенцем, надел шорты и майку и сел рядом со мной. В этот момент на море с шумом обрушился ливень. При свете молний мы видели сплошную сверкающую стену.

- Ты так долго, - сказала я, прижимаясь к нему под пледом.

- Ветер сильный, никак было в ту бухту не зайти, разворачивало поперек. А потом надо было еще лодку закрепить, чтобы не унесло. Пришлось перевернуть и камней сверху накидать.

- Всего-то начало первого, - удивилась я, взглянув на телефон. – Мне казалось, что уже утро скоро.

- Надо попробовать поспать, - Глеб подоткнул край пледа под спину и прислонился к своду грота. – Можешь положить голову мне на колени, тебе тут хватит места, чтобы лечь.

Поджав колени к животу, я действительно смогла умоститься на матрасике.

- Не холодно? – спросил он.

- Терпимо. Скажи, а вот если бы у нас ничего не вышло… Ну вот не случилось бы ежа, не получилось бы на брудершафт поцеловаться. Мы бы так и сидели здесь до утра, как два придурка, обращаясь друг к другу на вы?

- Нет, - Глеб наклонился и поцеловал меня в лоб. – Сели бы в лодку и поплыли к Супетару. Или на берег.