Девушка из Дубровника (СИ)

Глава 5

Все та же гуглокарта насплетничала, что Цавтат – это просто две крохотные бухточки. Вся цивилизация располагалась по правому берегу залива и берегам двух полуостровов, похожих на щупальца морского гада. В гаванях стояли большие и маленькие яхты, тут же, буквально в двух шагах, загорали и купались. Да-да, загорали на бетонных платформах с лесенками, между которыми кое-где виднелись пятачки явно привозной гальки. Шезлонги и там, и на платформах стояли вплотную друг к другу. Народ сидел и лежал почти друг на друге.

Купив рожок мороженого (разделив цену на семь, умножив на восемьдесят и офигев), я прошла по коротенькой набережной по направлению к одному из щупалец. Карта называла это место «старый город». Там была церковь и местный музей, а в остальных зданиях такой же «венецианской» постройки, как и в Черногории, сплошной полосой располагались магазины и рестораны с летними верандами. И все те же вездесущие апартаменты, по-хорватски sobe. Пальмы чередовались с кипарисами и длинноиглыми соснами, обвешанными огромными шишками. Журчали цикады. Горлинки пели свое бесконечное «угу-гуу». Наглые кошки – тощие, но мускулистые – лежали на мягких поднятых крышах припаркованных кабриолетов или выпрашивали еду у посетителей ресторанов.

На то, чтобы пройти всю набережную, мне понадобилось минут семь или восемь. Судя по карте, с другой стороны полуострова, по берегу второй гавани, должна была быть еще одна, но ее я решила отложить на другой раз. Хотелось все-таки искупаться и позагорать. Даже рядам с яхтами и катерами прозрачнейшая вода была совершенно безумного бирюзового цвета, такую не увидишь на Черном море, не говоря уже о Балтийском.

Пройдя за последний «культурный» пляж, я посмотрела на людей, облепивших огромные валуны, и вспомнила совет Глеба. Вернулась обратно на набережную и купила симпатичные плавательные тапочки. А заодно и складную подстилку, похожую на довольно толстый матрасик: ясное дело, на тонкой на камнях не очень полежишь. Кстати, тапочки я хотела купить еще в Черногории, но Андрей встал в позу: это баловство для детей и «изнеженных гомосеков».

Расстелив матрасик на плоском валуне, я разделась, натянула тапки и превратилась в человека-паука. Чтобы добраться до воды, а потом вскарабкаться обратно, понадобились все мои акробатические навыки. Вот так, никогда не угадаешь, где может пригодиться твоя бывшая профессия. А еще надо было высматривать на дне проклятущих ежей, которые громоздились между камнями черными неопрятными кучами. В общем, несмотря на теплую чистую воду, купание скорее утомило, чем порадовало.

Вернувшись обратно к матрасику, я обнаружила поблизости жирноватое существо неопределенного возраста и пола. У него были длинные волосы, связанные в хвост, множество сережек и татуировок, бюст примерно первого размера под мешковатой майкой и длинные клетчатые шорты.

Какой смысл сидеть на пляже одетым, про себя удивилась я.

Приняв мое недоумение за искренний интерес, существо ринулось общаться. Оно трещало по-английски так быстро, что я не понимала и половины слов. Пожалуй, только минут через пять до меня дошло, что это все-таки мужчина, который жаждет приватной компании на весь свой отдых. Пришлось обломать его категоричным «я не одна» и сбежать.

Воздух терпко пах разогретой сосновой смолой. Складной матрас норовил выскользнуть из-под мышки и действовал на нервы. Я брела по пешеходной тропе вокруг полуострова, смотрела вниз, где волны с грохотом разбивались о скалы, и ловила себя на том, что прислушиваюсь, не раздастся ли из сумки тихое жужжание телефона. Смски от Глеба не было.

Ну и прекрасно, говорила я себе. Он просто подумал на свежую голову и понял, что сделал что-то не то. А может… Очень даже может быть, что в аэропорту его должна была встретить женщина, с которой он планировал провести отпуск. Но почему-то не встретила. Мало ли что там между ними произошло. Поссорились, например, – по телефону или по интернету. Или что-то другое случилось. А сегодня все выяснилось, наладилось, и никакая случайная Ника Королёва уже совершенно ни к чему. Так что очень даже хорошо, что телефон разрядился и я не смогла записать его номер. Поеду в Дубровник и посмотрю там все сама. Как и планировала. И закончим на этом.

Пообедать я зашла в ресторанчик «Посейдон». Столик, за который меня посадили, стоял у ограды, прямо под которой плескалась вода. По опыту я знала, что все едальни на набережной должны быть страшно дорогими, но… дело было в том, что весь Цавтат представлял собой эти самые две набережные плюс некоторое количество частных домов в отдалении. Так что выбирать стоило не по расположению, а по количеству посетителей. Там, где народу было мало, еда наверняка была либо несъедобная, либо, как любил говорить Андрей, по цене бриллиантов.

Интересно, я когда-нибудь перестану на каждом шагу вспоминать Андрея – его любимые словечки, привычки, все то, что произошло за время нашей совместной жизни? Или это нормальное состояние, когда сознание избавляется от болезненных воспоминаний, снова и снова прокручивая их в авральном режиме?

В очередной раз это произошло, когда мне принесли заказанные чевапчичи – целых десять поджаренных колбасок, гору картошки-фри, зелени и овощей. Все это едва умещалось на тарелке размером с хорошее блюдо для пиццы. Я сразу поняла, что съесть все не смогу, и попросила официанта упаковать то, что в меня не влезет. Хотя Андрей всегда очень ядовито прохаживался в адрес тех, кто забирает с собой «собачьи пакеты».

С трудом переставляя ноги – объевшаяся, по самой жаре, круто в гору! – я доплелась до своей виллы и завалилась спать. Но не тут-то было. Самолеты летали, как подорванные. Один на взлет, другой на посадку. Так низко, что казалось, их можно сбить из рогатки. В отзывах об этом упоминали мимоходом («иногда над домом пролетают самолеты»), но я и представить себе не могла, что все настолько ужасно.

Подремав часа полтора в полглаза, я сообразила, что так и не зашла в магазин. Кормиться три раза в день в общепите было слишком накладно. Да и кухонный уголок намекал, что вполне можно сэкономить. Ноги отчаянно ныли, но я хорошо знала, что лучший способ борьбы с крепатурой – продолжать физнагрузки. И поэтому ближе к вечеру снова поплелась на море, чтобы на обратном пути заодно затариться продуктами.

На валуне, который я уже мысленно называла своим, расположился…

Да, вот этот мужчина уже был определенно хорош. Ближе к сорока, но высок, строен и с уже заметным загаром. У него была аккуратная русая борода и вполне приличные кубики пресса, прямо как в рекламе дорогого парфюма. И глаза – зеленовато-голубые, под цвет воды Адриатики. Заметив, что я нерешительно топчусь на тропинке, он спросил по-английски:

- Я занял ваше место?

- Ничего страшного, - ответила я, но он уже перекинул свои вещи на соседний камень.

Какое-то время мы посматривали друг на друга с интересом, а потом все-таки разговорились. Мой скальный сосед приехал в Хорватию из Баварии, звали его Йорген. Английский у него был не слишком уверенный, поэтому медленный и отчетливый, так что я прекрасно его понимала. Он рассказал, что преподает в Мюнхенском университете химию и играет на фаготе в любительском оркестре. И увлекается посткроссингом. Разведен, живет один, с собакой по кличке Вольф.

Мы даже поплавали вместе, и он осторожно поддерживал меня за руку, когда я спускалась по мокрым скользким камням к воде, а потом выбиралась обратно. Это было мило и приятно. Но, вытаскивая из сумки полотенце, я заметила на телефоне зеленую мигающую точку.

На экране оказалось изображение конвертика, и что-то внутри меня дрогнуло. Словно сердце пропустило один удар. Или сделало лишний. Холодок внутри – как от мятного леденца.

Мобильный оператор прислал предложение использовать в роуминге новый супер-пупер-пакет.

Как будто солнце зашло за тучу. Маленькую, с ноготок. Вот ведь оно, никуда не делось, лучи торчат со всех сторон, сейчас вернется. Но все вокруг словно померкло.

Когда я собирала вещи, Йорген спросил, каждый ли день я прихожу на это место. И приду ли завтра снова.

Нет, ответила я. Не знаю, приду ли сюда еще. Но спасибо за компанию, рада была познакомиться и поговорить.

Выбираясь на пешеходную тропу, я спиной чувствовала его взгляд. Было досадно и как-то неловко, но…

Йорген был симпатичный, с ним действительно было приятно поболтать, и все же он меня не зацепил. А вот Глеб – да. Хватит уже притворяться. И дело даже не в том – точнее, не только в том, - что он такой прекрасный принц-спаситель. Это было похоже… Я шла и пыталась понять, на что. Как будто стоишь на свету и всматриваешься в темноту, зная, что там кто-то есть. Странное ощущение. Может, это опасность? Или наоборот - помощь? А может, и вовсе ничего – просто кто-то невидимый.

Я поднялась на свою гору, зашла в магазин, купила продуктов. Вернулась в номер, разогрела на ужин недоеденные в ресторане чевапчичи. Потом, сидя на балконе, смотрела то на море, то на арматуру, ела персики, запивала белым вином. Как будто в оцепенении.

Внизу в котловане монотонно скрипела цикада – словно пилила лобзиком толстое бревно. Отзываясь ей, зажужжал телефон.

«Ника, как вы? Глеб».

«Спасибо, нормально», - ответила я, не попадая на нужные буквы.