Девушка в черно-белом

— Я думал, что единственным поводом для празднования будет моя голова на пике, — ответил Максим.

Уэстон прижимал меня к себе, пока мои пальцы ног не коснулись земли.

— Клятва — это одно и то же, не так ли?

Максим рассмеялся.

Хa. Хa. Я закатила глаза, а затем сделала паузу.

— Подожди. Ты берешь в залог какую-то несчастную леди? — ошеломленно спросила я Максима.

Какая бедная девушка, — подумала я, бросив взгляд на шестерых его людей, которые стояли немного дальше по причалу.

— Цена, которую приходится платить за один голос короля, — сухо сказал Максим.

Я нахмурилась, но потом поняла, что ему, должно быть, пришлось заключить сделку с некоторыми из этих королей, чтобы получить их право голоса за использование Магов, которые были у них в подчинении, чтобы отменить проклятие. Должно быть, именно поэтому ему требовалось так много времени, чтобы получить то, что он хотел, — ему приходилось ублажать каждого из них.

Титан рядом со мной издал веселый вздох, повернувшись к Максиму, как будто ему понравилась эта идея — только потому, что Максиму она бы не понравилась.

— С какой стати какому-либо отцу хотеть заложить тебе свою дочь? — спросила я, моргая, прогоняя остатки тумана в голове.

Мое сердцебиение замедлилось, дыхание выровнялось.

— Хочешь верь, хочешь нет, — невозмутимо произнес Максим, — но я — находка.

Может быть, как один из тех мужчин-шлюх, но не как муж. Но я не думала, что он сочтет это оскорблением, поэтому промолчала.

— Я хотел поздравить тебя со смертью твоего отца, но ты избегаешь меня с тех пор, как приехал в город, — сказал Максим Уэстону.

Я моргнула. В этом утверждении было много неправильного.

— Ты ожидал чего-то другого?

Максим покачал головой, проведя большим пальцем по губе, слегка удивленный.

— Я получил твою записку ранее. Я здесь.

Я нахмурилась, меня охватила некоторая неуверенность. Зачем Уэстону говорить Максиму встретиться с ним в какой-то южной таверне, не меньше, чем в доках? Принцы сюда не спускались. Хотя я знала, что это были не обычные принцы.

Когда я смотрела на них сейчас — Максим в белом, Уэстон в черном, они выглядели как противостояние добра и зла. Но оба были на стороне злодеев. В этом темном переулке была приятная атмосфера для... раньше, но теперь, окруженный как Титанами, так и Неприкасаемыми, я решила, что мне нужно немного света. Три фонаря у края причала внезапно вспыхнули, наполнив все вокруг оранжевым сиянием.

Они оба посмотрели на меня, но я только скучающе рассматривала свои ногти.

— Как давно ты знаешь об этом? — Уэстон спросил Максима, наклонив голову в мою сторону.

Что, Максим только что написал ему записку, в которой говорилось: «Мертвая девушка, которую ты похитил, разгуливает в Симбии?» Он не сообщил ему никаких подробностей?

Я вдруг почувствовала себя посторонним, без приглашения, поэтому подумала: почему бы не позволить этим двум джентльменам разобраться во всем самим?

— Я просто собираюсь... — начала я, делая шаг в сторону, чтобы уйти, но Уэстон схватил меня за руку, даже не взглянув в мою сторону. — Или нет, — пробормотал я.

— Достаточно долго, — протянул Максим.

Я неодобрительно нахмурилась. Он был лжецом. Он знал об этом два дня, максимум. Но я не собиралась ввязываться в это, это уж точно.

Уэстон издал веселый вздох, который вовсе не был веселым, и потер подбородок — вероятно, чтобы занять руки и не швырнуть ножи где-нибудь поблизости от Максима.

— Не так уж приятно находиться на другой стороне, не так ли? — спросил Максим.

— Довольно смертоносно, — серьезно выпалил Уэстон. После минутного молчания, воцарившегося вокруг нас, он сказал: — Ты можешь проголосовать.

Я моргнула.

— Я думала, ты не король?

Уэстон взглянул на меня.

— Я посредник до начала турниров.

Ха. Это был еще один способ сказать, что я просто целовалась с временным королем? Черт возьми… Подожди, пока я не расскажу об этом бабушке. Она бы мне никогда не поверила.

Мне было интересно, как Максим отнесся к необходимости работать с Уэстоном, чтобы получить свой голос в совете. Держу пари, ему это не очень понравилось. Хотя я находила это забавным.

— Вот так просто? — не веря своим ушам, спросил Максим. — И чего мне это будет стоить? Это, — он кивнул мне, — было моим рычагом воздействия. Но, похоже, она больше не является таким уж хорошим рычагом воздействия, когда она даже не знает, что такое моногамия.

Мои глаза расширились.

— Моногамия? Что...

Максим многозначительно посмотрел на меня, и я поняла по этому взгляду, что это была услуга, на которую он решился. Технически, это было недействительно теперь, когда он не выполнил мои условия и не сказал Уэстону, что я здесь. Но, взглянув на Неприкасаемых, стоящих на скамье подсудимых, я поняла, что на самом деле я была не в том положении, чтобы предъявлять требования. Он контролировал две тысячи человек, которые были предупреждены, что Royal Affair — это не обычный бордель. Я вздохнула, соглашаясь с его игрой.

— Как будто ты знаешь значение этого слова, Принц а-ля гарем.

— Ты одержима моим гаремом, не так ли?

Я имела в виду, я не думала об этом все время... Но я догадывалась, что в этой идее было что-то притягательное и наводящее на размышления. Как он сделал выбор? Он предпочитал одну другой? Он звал одну в свою комнату или две...? Мои щеки вспыхнули.

— Может быть... Подожди, нет.

Максим тихо рассмеялся, а я почувствовала, как взгляд Уэстона обжег мне щеку.

Я скрестила руки на груди, ладонь Уэстона все еще была в одной, и устремила пристальный взгляд на Максима.

— Мне не нравится твой гарем. Мне жаль твою невесту; тебе придется перерыть всех других женщин, чтобы найти ее.

Я была уверена, что улыбка, которой он одарил меня, была именно той, которую он использовал, чтобы заманивать женщин в ловушку своим "покровительством’.

— Тогда мне просто придется идти по одной, не так ли?

— Фу, бедняжка...

— Прекрати, — слова Уэстона прорезали воздух. Он посмотрел на меня вопросительно, по-другому, мрачно, как будто поверил, что я действительно была добровольцем в постели Максима.

Дело в том, что я воображала, что могла бы переспать с Максимом, если бы пришлось. Я была уверена, что он знал, что делал, учитывая весь этот опыт; но проблема заключалась в том, что я не думала о Максиме в этом смысле.

Он был сверхпривлекателен, но это было все, что у меня было: красивое лицо... И если бы он захотел ходить рядом со мной без рубашки, я бы не жаловалась. Но так же, как и у Уильяма, не было знакомой одышки, которую я испытывала всякий раз, когда находился рядом с неким безымянным Титаном. Я предположила, что мне просто нужно найти кого-то, кого я ненавидела так же сильно, как и его, и я снова смогла бы чувствовать то же самое. Просто у меня был небольшой сбой в мозгу, вот и все.

Но если Уэстон поверил, что я не девственница, что я переспала с Максимом и многими другими, то это то, что он мог думать. Девушка с фермы была девственницей. Сестра была опытной, даже если ей приходилось лгать об этом.

— Итак, что это будет? — Максим поднял бровь.

Мой желудок скрутило от мимолетного взгляда, которым одарил меня Уэстон; это напоминало грязное предательство, и сердце невольно упало в груди.

Я выдохнула, когда Уэстон толкнул меня перед собой, как преступницу перед мировым судьей. Но этот взгляд все еще проникал в мой разум, сожаление жгло мой желудок, и я не могла найти того раздражения, которое должна была испытывать.

— Это, что бы это ни было, черт возьми, — сказал он с горечью, — это сделано.

От этого резкого требования у Максима отвисла челюсть. Скрестив руки на груди, он посмотрел на меня, а затем с едва заметной вспышкой разочарования ответил:

— Договорились.

Максим соперничал с моей матерью как актер, но я была только рада, что все — что бы это ни было — прошло более гладко, чем я ожидала. Возможно, все остались бы живы. Теперь, если бы только я могла расстаться с Уэстоном полюбовно, я могла бы чувствовать себя довольной ситуацией. Это было завершение, в котором я нуждалась... не так ли?

Но, увы, я была девушкой, играющей в мужскую игру, и это обернулось тем, что я укусила себя за задницу.

— Ты сможешь проголосовать, как только твоя охрана выведет ее из города.

Чтобы полностью осознать слова Уэстона, потребовалось мгновение. Время остановилось в моем сознании, пока после пары неглубоких вдохов все не вернулось на круги своя, и серьезность, смысл не стали ясны. Он стоял совсем рядом со мной, и голос, от которого меня всего мгновение назад бросало в дрожь, теперь превратился в холодную фразу, как будто он действительно был судьей, а я — скромным простолюдином. Мое преступление: оказаться не в той таверне, не в том городе и не в то время. Его приговор: изгнание.

Я стояла совершенно неподвижно, мой душеприказчик стоял у меня за спиной.

Смятение скручивало и скручивало меня изнутри. Самый главный вопрос в моем сознании: почему? Почему его волновало, что я сделала? Где я это делала? Почему он считал, что имел право голоса в этом вопросе?

По какой бы то ни было причине, он спланировал это еще до того, как поцеловал меня сегодня вечером. Отправив Максиму ту записку, я многое прояснила.

— Далеко от юга. Север, запад, мне все равно. Но я не хочу видеть ее здесь снова. Сделай так, чтобы это произошло, и тогда ты получишь свой голос.

Я смотрела на Максима, мой разум оцепенел, тело все еще было ошеломлено требованием Уэстона.

— Готово.

Какое-то мрачное веселье захлестнуло меня.

Меня только что разыграли, и, черт возьми, это сработало.

У меня перехватило горло, я сглотнула и посмотрела на звездное небо.

Одно я знала точно: я пока не могла уехать из города. Я могла бы перевестись в другой дом Сестер с небольшими проблемами, но Сестричество не было тем, что удерживало меня здесь. Единственная возможность избавиться от Судьбы, о которой я знала, была настолько хороша. В "Книгах из колодца" была реальная документация об изменении Судьбы вспять, в отличие от других мистических сущностей, таких как Лейк Клэр. Это был мой лучший шанс.

Однако я не могла заставить себя отказаться от этого, и предвкушение пробежало вверх и вниз по моим рукам, оставив холодный пот от решения, которое я должна была принять. Даже если бы ожог на моих ладонях проявился в ближайшие несколько минут и я уехала бы быстро, Уэстон нашел бы меня за считанные секунды. Сбежать от него было невозможно, и это оставляло мне только один вариант.

— Я никуда не уйду. У меня здесь дело, и я останусь, пока не закончу его.

— Что это за дело? — спросили они одновременно.

Я улыбнулась Максиму, игнорируя Уэстона, который все еще стоял у меня за спиной.

— Это называется — мое дело, не твое.

На мгновение воцарилась тишина, и я заметила, как Максим обменялся взглядом с Уэстоном над моей головой. Планы. Они их строили. Ну, если уж на то пошло, я могла бы сказать, что свело их вместе. Впрочем, сейчас было не время для шуток; от нервозности у меня по коже побежали мурашки, но все же, — Правда? Сколько принцев нужно, чтобы заполучить одну девушку? — сорвалось с моих губ.

Следующие несколько дней обещали быть трудными, но единственным другим вариантом было покинуть город в сопровождении шести Неприкасаемых.

Заведя мои запястья за спину, Уэстон снял с меня серебряную манжету и бросил ее Максиму, который поймал ее, как будто они были лучшими друзьями. Почему он взял меня за рукав?

Уэстон взял меня за запястья одной рукой и, наклонившись, тихо прошептал мне на ухо:

— Отправляйся на север, в сонный городок, которому твое место. Живи своей жизнью. Выходи замуж за своего кузнеца.

Почему от этой мысли у меня скрутило живот от отвращения, когда он это сказал? Я тупо уставилась на Неприкасаемых, пробиравшихся к нам.

— Я планирую все это сделать, — равнодушно сказала я, — но не сейчас.

— Я думал, что мы могли бы сосуществовать здесь некоторое время, Каламити, но, очевидно, этого не произойдет. Если ты не покинешь этот город, ты не оставишь мне выбора. Не заставляй меня силой пробиваться к тебе.

Сосуществовать? Минуту назад мы прекрасно сосуществовали, не так ли? Моя грудь сжалась от предательства.

— У тебя отличный способ командовать людьми, — сказала я ему, у меня перехватило горло от решения, которое я должна была принять.

Он отстранился.

— Тебя готовили быть смешной, избалованной маленькой девочкой... Меня готовили указывать тебе, что делать. Это то, что у нас получается лучше всего.

— Тогда мы идеально подходим друг другу, не так ли? — саркастически спросила я.

— Жаль, что мы не можем это выяснить, — его протяжный голос пробежал по моему позвоночнику, недосказанность окутала нас, как душный, ленивый воздух, напоминая мне о его грубых руках на моей коже.

Я сглотнула.

— Уэстон?

— Что? Подожди, я знаю это — ты меня ненавидишь?

Наблюдая, как Максим разговаривал со своими людьми, я ответила:

— Да. Ты мне действительно не нравишься. На самом деле у меня даже есть список, но это было не то, что я собирался сказать.

— Список?

— Мммм. Хочешь посмотреть?

Он наблюдал за мной, слегка забавляясь.

— Думаю, я оставлю это своему воображению.

Я пожала плечами.

— Твоя потеря.

— Давай, выкладывай, что ты собирался сказать. Люди Максима отвезут тебя домой, а потом туда, куда тебе нужно. Ты можешь нанять магов в Шелтоне, — сказал он, упомянув соседний город, где магия не была запрещена. — Я бы не стал упоминать, что ты Сестра.

Суд магов был лишь одним из наших врагов.

— О, я и сама умею быстро перемещаться, — рассеянно сказала я, прикусив губу.

Ну, не совсем правду, но я не собиралась говорить ему, что моя магия неисправна.

— Я собиралась сказать, что я не ухожу. И я не смешна.

Он помолчал, глядя на меня сверху вниз.

— Да, это так. Что касается твоего ухода ... Мне проводить тебя? Тебе нравится, когда я это делаю.

Я прикусила губу.

— Могу я взглянуть на один из твоих ножей?

Он перевел взгляд на меня, наблюдая за мной так, словно я сошла с ума. Но затем, задумчиво дернув челюстью, он потянулся за пояс своих штанов и вытащил маленькое лезвие, вложив его мне в ладонь. Почему бы и нет? Он не боялся меня. Не было ничего такого, что я могла бы сделать с этим ножом, чего он не смог бы остановить заранее.

Он мог иметь представление о том, кто я такая, слышать истории о том, откуда я родом, но он не знал, кем я была на самом деле — и я поняла это в тот момент, когда он вложил свой клинок в мою руку.

Максим закончил разговаривать со своими людьми и подошел, чтобы встать рядом с нами, его взгляд стал неуверенным, когда он увидел клинок в моей руке, затем посмотрел на Уэстона, как на сумасшедшего.

— Да, отдай нож хорошенькой, презираемой ведьме.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — сказала я, проводя острием лезвия по кончикам пальцев.

Максим поднял бровь.

— Сколько принцев нужно, чтобы заполучить одну девушку?

Они только смотрели друг на друга, как будто где-то между поцелуями с Уэстоном у тех ящиков и здесь, у края причала, я на самом деле растеряла свои шарики где-то на деревянных досках.

— Дай угадаю, — сухо сказал Уэстон, — больше двух.

— Неправильно, — прошептала я, сильно надавливая на кончик пальца, пока он не проткнул кожу. — Только один. Но это не касается никого из вас двоих.

Стоя возле фонаря, мы все смотрели, как кровь растекается по моей коже, маленькая — не красная, а черная точка, сидящая на кончике моего пальца.

— Ты уверен, что с моей кровью нет проблем? — спросила я, широко раскрыв глаза.

Давным-давно Уэстон скривился, когда брал у меня кровь. Он пробовал Тени на Вкус; он просто не был уверен, что это такое.

— Тебе не следует отдавать свои ножи ведьмам, Уэстон, — сказала я, поворачивая руку так, чтобы кровь стекала с моей кожи. Словно в замедленной съемке, она упала с моего пальца, капнув в темную воду внизу.

На мгновение воцарилась тишина. Леденящая душу тишина.

А потом все изменилось.

Горячая энергия просачивалась из моих костей в мышцы, как будто я горела изнутри.

Тьма пульсировала в моей груди, распространяясь по всему телу. Проникала под кожу, в глаза, оставляя за ними осознание. До кончиков волос, почерневших до цвета пепла. Я знала, что мои радужки были того же цвета. Мое тело поблекло до темно-прозрачного оттенка, прежде чем снова затвердеть.

С ледяным ощущением огонь внутри меня уменьшился до чего-то терпимого, но все еще присутствовал. Все еще жжение, зуд, почернение.

Тогда все успокоилось. Чернота внутри меня становится устрашающе спокойной, безмолвной, ожидающей, наблюдающей.

Максим уставился на меня взглядом, полным отвращения. Уэстон наблюдал за мной с расчетливым выражением лица, прежде чем тихо сказать:

— И вдруг твое имя подходит тебе больше, чем когда-либо.

Я смотрела на него, бесстрастная, тихая, слишком тихая. Мое тело казалось легким, как воздух, и, возможно, так оно и было, потому что местами по нему пробегал ветерок. Я чувствовала, как развевались кончики моих волос, слышала новый порыв ветра еще до того, как он достиг нас.

— Какого хрена... — пробормотал Максим, глядя на меня так, словно я была существом из Красного Леса. Это справедливо.

Уэстон покачал головой, разочарование омрачило его черты. Он знал, что не смог бы остановить меня. Ему нужно было только протянуть руку вперед, чтобы понять, что его рука прошла бы прямо сквозь меня, если бы я захотела.

— У меня твоя кровь, Каламити, — просто сказал он, но я не упустила скрытую за этим угрозу.

— Эта связь была разорвана.

— У меня все еще есть твоя кровь, — сказал он. — Ты, должно быть, начала жизнь заново. Я этого не делал.

— Прелестно, — улыбка медленно растянулась на моих губах. — Не хочешь снова соединиться? На этот раз я буду очень стараться, чтобы все получилось. Я клянусь не сбиваться с пути. Я клянусь своим сердцем.

Уэстону моя шутка не понравилась. Он наблюдал за мной с хитрым видом, как будто был близок к тому, чтобы придумать способ превзойти меня. Даже мысль о том, что в нем текла моя кровь, не волновала меня; горячая, пульсирующая кровь в моих венах была слишком волнующей, слишком успокаивающей. Горящая сейчас, добро пожаловать, теперь я такая.

Я обошла их кругом, поигрывая ножом в руках.

— Как я уже говорила вам ранее, у меня здесь дело, и я собираюсь остаться, пока не закончу его. Тогда я, возможно, решу уйти.

— Ты уйдешь раньше, — сказал Уэстон.

Я рассмеялась, тихо, беззаботно, и укоризненно покачала головой.

— Нет, не уйду.

— Ты не можешь остаться.

Я подошла к нему, грудь в грудь.

— Но кто меня заставит?

Его челюсть задрожала, но он не попытался прикоснуться ко мне. Он знал, каков будет результат, и попытка потерпеть неудачу слишком сильно разозлила бы его.

— Полагаю, это означает, что ты не сможешь вынести меня отсюда, — я опустила глаза, изображая раскаяние. — Какой позор. Я так этого ждала.

Он встретил мой пристальный взгляд непоколебимыми глазами. Я была удивлена, что он не выказал ни малейшего беспокойства при моем появлении. Мое тело теперь было полностью осязаемым, но радужки моих глаз и кончики волос были цвета пепла. И я знала, что взгляд у меня был дикий, шаги — более потусторонние, голос — более мрачный.

Я забрала наручник из рук Неприкасаемого, который ничего не делал, только наблюдал за мной с недружелюбным выражением лица, и надела его обратно на запястье.

Так много высокомерных принцев, — была моя последняя связная мысль.

Я обернулась, тьма переползала из моего живота в грудь.

— Один принц, два принца, три... — весело пробормотала я, уходя.

Черные тени тянулись за мной по причалу, как чешуйчатая спина морского чудовища в воде.

Темнота растянулась тонким омутом в моем сознании, невидимая нить притянула меня к краю причала глубоко в гавани. Словно выпив слишком много, я раскачивалась на выступе, пока, как в замедленной съемке, не перевалилась через край.

Всплеск.

Это была не вода. Когда я высунула голову из темноты, по лицу и плечам потекли черные струйки.

На самом деле нет ничего лучше плавания в темноте.