Девушка в черно-белом

Я медленно моргнула, просыпаясь, простыни подо мной были намного мягче, чем дома. Ясность нахлынула на мой разум, и тепло удовлетворения наполнило мою грудь, на губах появилась легкая улыбка. Я только что переспала с мужчиной. Нет, я только что переспала с Уэстоном.

Я потянулась, моя кожа стала такой чувствительной к влажному воздуху после того, как его грубые руки погладили каждый дюйм. Почувствовав укол боли между ног, я покраснела. Это был совсем не тот опыт, который я себе представляла. Я не ожидала, что это будет настолько личным. Почему его образ надо мной запечатлелся в моем сознании с этим теплым, тяжелым чувством в груди?

Я сглотнула. Его губы на моих, его тело, двигающееся в моем... Это было намного тяжелее, чем я думала. Я даже не хотела думать о том, что он уехал бы сегодня вечером, потому что эта мысль заставляла меня чувствовать себя так, словно кто-то сидел у меня на груди.

Кровать была пуста, если не считать меня, и я села, обводя взглядом комнату, пока не увидела некоего Титана, смотрящего на террасу, его руки вцепились в дверной косяк над головой.

Я наблюдала за ним всего мгновение, все еще в восторге от того, что я только что с ним сделала. Я не чувствовала особой разницы, но было трудно осознать, что я только что переспала с таким мужчиной, как этот.

Он склонил голову, как будто погрузился в раздумья, и меня охватило глубокое чувство нежности. Я поднялась на ноги, ступая по ковру, пока не достигла его спины. Я положила руки ему на бока, чувствуя, как он слегка напрягся. Чувство неловкости поползло вверх по моей спине, но я все равно обхватила руками его живот.

Он опустил руки и схватил меня за запястья, мягко отводя их от себя. В комнате повисла напряженная атмосфера.

— Я хорошо провел время, Каламити, но, думаю, тебе лучше уйти.

Мое сердце замерло, на поверхность выступил неприятный пот. Его голос был холодным, холоднее, чем я слышала с тех пор, как он был в городе. Я неуверенно сделала шаг назад, глупые слова слетели с моих губ прежде, чем я смогла их остановить.

— Почему у меня такое чувство, что ты говоришь это любой случайной шлюхе?

— Веди себя как шлюха, и я буду обращаться с тобой как со шлюхой.

Я запнулась, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что на самом деле он только что это сказал. Я стояла там, чувствуя себя так, словно только что получила сильный удар его кулаком в грудь.

Мне нравилось думать, что я достаточно вынослива, чтобы справиться со всем, со всем, что на меня обрушивалось. Но после этого... переспав с ним и дав ему то, чего я не могла дать никому другому, меня охватило чувство уязвимости. И я поняла, что стояла там голая, полностью обнаженная перед ним, в то время как он только что сказал мне, что использовал меня как шлюху и ожидал, что я ушла бы так же. До этого момента я никогда не понимала, насколько чувствительной могла быть.

Я сделала неловкий шаг назад, когда он обернулся. Его взгляд опустился на меня, а затем стал еще жестче, когда он заметил, что на мне ничего не надето.

— Черт возьми, Каламити. У тебя есть хоть капля скромности? — он покачал головой и отошел от меня, как будто я действительно вызывала у него отвращение.

Мое сердце так сильно билось в груди, что, казалось, перехватывало дыхание. Я была так сбита с толку, что у меня закружилась голова. Это был не тот Уэстон, которого я узнала за последние несколько дней. Это был кто-то другой, и на мгновение я подумала, что это он терял свою человечность. Я нерешительно взглянула на него; и, словно прочитав мои мысли, он покачал головой, укладывая какие-то вещи в кожаный мешочек.

— Пока нет, принцесса. Я получил то, что хотел. Мне не нужно разыгрывать из себя очаровательного принца.

Его глаза были ясны. Он говорил правду.

Я сглотнула, мое горло перехватило, когда по нему поползло отвращение.

Он оглянулся на меня, выражение его лица было напряженным, когда я не двинулась с места.

— Ты что, не понимаешь увольнения, когда слышишь его? Иди. И, черт возьми, надень свое платье, прежде чем это сделаешь. Если ты собираешься выйти замуж за своего кузнеца, тебе нужно хотя бы притвориться, что ты не распутничала.

Я была ошеломлена, потрясена — еще много мгновений. Но когда я поняла, что думала, что могла испытывать чувства к этому глупому, бессердечному сукиному сыну, гнев вспыхнул, как потрескивающий огонь, в моих венах. Мое платье коснулось моего живота, и как только это произошло, я швырнула его обратно ему в лицо.

Он бросил его на пол у моих ног.

— Если ты хочешь, чтобы мужчина женился на тебе, не бросайся ему на шею. Имей хоть немного уважения к себе. Извлеки из этого урок и не снимай свое платье ради мужчины, который этого не заслуживает.

— Перестань бросаться, — я задохнулась от собственного гнева; он был таким сильным, что вибрировал у меня под кожей. Я бросила бы в него чем-нибудь. Я взяла вазу с крайнего столика.

Он перестал собирать вещи, его жесткий взгляд остановился на мне.

— Не смей...

Ваза разбилась о стену рядом с его головой.

Он на мгновение закрыл глаза, разочарование отозвалось в его челюсти.

— Ты выложил все, это здорово. А теперь уходи, Каламити.

Мое сердце билось так сильно, что гнев в груди перерос во что-то слишком похожее на отчаяние. Я ненавиделаэто, я так сильно это ненавидела. У меня горели глаза, и я собиралась сорваться у него на глазах. Но я не смогла удержаться и взяла со стола тонкое стеклянное украшение.

— Клянусь, если ты бросишь...

На его щеке дрогнул мускул, но в остальном он оставался неподвижным, когда она разбилась о его грудь, как будто он даже не собирался двигаться, как будто он каким-то образом... заслужил это.

От этого открытия у меня перехватило дыхание. И я должна была знать. Я должна была знать, было ли это игрой или реальностью, потому что если так, то это преследовало бы меня всю оставшуюся жизнь.

Я повернулась и пошла к двери, оставив платье на полу.

— До свидания, Уэстон.

— Что ты делаешь? — спросил он мрачным голосом.

— Ухожу. Веду себя как шлюха, которой ты, похоже, меня считаешь.

Я открыла дверь и была в шаге от выхода, когда он схватил меня за запястье, развернул и ударил ладонью по стене рядом с моей головой.

— Почему! — прорычал он. — Почему ты, черт возьми, не можешь хоть раз в жизни сделать то, что я от тебя хочу?

Я не осознавала, что слезы текли по моим щекам так, как я никогда раньше не плакала. Я покачала головой.

— Я ненавижу тебя. Я так сильно тебя ненавижу, — выпалила я, пытаясь оттолкнуть его, но он обхватил рукой мои бедра сзади и поднял меня. В каком-то смысле это было почти утешительно, пока он не бросил меня на кровать.

Он расхаживал перед подножкой, его тело было напряжено, глаза потемнели от разочарования. Я двинулась, чтобы слезть с кровати, но взгляд, который он бросил на меня, остановил меня на полпути.

Внутренняя реакция на то, что я остановилась, как какая-то покорная жена, вызвала во мне вспышку гнева.

— Я не подчиняюсь твоим приказам.

— Но ты ошибаешься, — его голос был жестким. — Кто помешает мне заставить тебя?

Фу, моя грудь горела от раздражения.

— Ты был худшим опытом, который у меня когда-либо был с мужчиной, и я хотела бы уйти сейчас.

— У тебя не было никакого опыта общения с мужчинами, кроме меня. Я только что доказал это, не так ли? — его голос был слишком мрачно-довольным, и это вывело меня из себя.

— Я не знаю. Может быть, я стояла на коленях, как и ты раньше.

Взгляд, которым он бросил на меня, мог убить любого, кто был слабее, я была уверена; чернота неуклонно просачивалась в его радужки. Черт бы все это побрал. Возможно, это было не самое лучшее, что я могла сказать, когда знала, что он мог потерять свою человечность в любой момент.

Он повернулся и пошел прочь от меня, словно собираясь с силами.

Как до этого дошло? Мы не могли прожить и минуты без того, чтобы это не ударило нам в лицо.

— Я просто хочу уйти, Уэстон, — устало сказала я, вставая с кровати.

— Встань с кровати, и я сейчас же уложу тебя обратно.

Меня охватило раздражение. Я могла бы быстро добраться до своего платья, а затем быстро выйти. Я бы на мгновение осталась голой в коридоре, но меня уже тошнило от того, что он думал, будто я ничего не могла сделать, чтобы постоять за себя. Хотя через мгновение я поняла, что совсем не чувствовала жжения. Его присутствие повергло меня в смятение, от которого я не могла избавиться, и моя магия на меня не действовала.

Разочарованно вздохнув, я спрыгнула с кровати только для того, чтобы столкнуться лицом к лицу с ним передо мной.

— Ты думаешь, я говорю вещи просто для того, чтобы сказать их? — спросил он, но теперь слова звучали мягче, чем раньше, тьма рассеивалась.

— Иногда, да.

Я даже не заметила, что оно у него было, прежде чем он стянул мое платье через голову, и тяжесть опустилась мне на грудь, такая тяжесть. Я просто ждала "Спасибо", если мне позволили, а затем, чтобы меня проводили до двери.

Мои прежние мучения вернулись, а затем я почувствовала покалывающее облегчение от его ладони, пробежавшей от моей шеи к затылку. Другой рукой он смахнул дорожки от слез с моих щек самым легким, успокаивающим прикосновением. Я снова почувствовала жжение в уголках глаз и пожелала, чтобы оно не появлялось. Он превратил меня в самую настоящую девочку. Почему я позволяла ему прикасаться ко мне после всего, что он мне наговорил? Я оттолкнула от себя обе его руки и попыталась уйти. Но его хватка на моей руке остановила меня.

— Почему ты не можешь использовать свою магию?

Конечно, он сообразил бы это. Я попыталась сбросить его хватку, но безуспешно, а затем подняла на него взгляд.

— Это мое дело...

— Не твое, — сухо отозвался он. — Отвечай на вопрос.

Он не собирался опускать руки, пока я не ответила, я видела это по его глазам.

— Иногда я не могу этого сделать, когда у меня стресс. В этом нет ничего особенного.

— У тебя был стресс сегодня днем, скажем, в переулке, когда тебя окружали четверо мужчин?

Тьфу, он был раздражающим. И я ненавидела то, что он должен был знать об этом. Я собиралась ответить что-нибудь невежливое, когда зазвонил церковный колокол, вырывая меня из моих мыслей.

— Который час? — спросила я, глядя на террасу и видя, что солнце в небе тускнеет.

— Семь.

— О, черт возьми. Я опаздываю!

На этот раз я действительно собиралась это услышать. Я вытащила волосы из-под платья и бросилась за босоножками.

— Для чего?

— Просто собрание, на которое несколько мужчин приходят познакомиться с нами, чтобы посмотреть, подходим ли мы для клятвы.

Он замер, бросив на меня взгляд, говорящий ‘Ты шутишь’.

— Ты пришла сюда с намерением переспать со мной, дала нам пару часов, а потом планировала помчаться обратно, чтобы выбрать мужчину для замужества?

Я села на кровать, натягивая сандалии на икры.

— Да, я думаю, так оно и случилось.

У него вырвался недоверчивый, мрачный смешок.

— Хотела бы я сказать, что это было великолепно и поездка прошла отлично, но на самом деле это не так. Ты груб, и я надеюсь, что тебя укачает.

— Меня не укачивает, — криво усмехнулся он.

— Жизнь просто несправедлива, не так ли? — пробормотала я.

По какой-то причине воздух стал тяжелым, как будто он собирался что-то сказать. Я подняла глаза и увидела, что он прислонился к столу. Он прикусил щеку и помолчал несколько мгновений. Но затем покачал головой, на его челюсти задергался мускул.

— Я решил остаться еще на пару дней.

Я подняла бровь, игнорируя то, как мое сердце подпрыгнуло в груди.

— Зачем? В городе есть еще девственницы, которыми ты планируешь воспользоваться?

В его глазах мелькнуло мрачное веселье.

— Только те, кто входит в мою комнату и просит об этом.

Моя кровь разгорелась от того, что я когда-либо была такой настойчивой. А затем вскипела от намека на то, что он переспал бы с любой девственницей, которая была достаточно смелой, чтобы прийти и попросить об этом. Я не знала, много ли их там... Но все же.

— Я буду молиться за нее, — сказала я, поднимаясь на ноги.

— И раскаиваться за меня потом? — его взгляд был насмешливым.

Я стиснула зубы, направляясь к двери.

— Что касается тебя, думаю, я все-таки оставлю тебя гнить.