Девушка в черно-белом

Стареющая служанка моей матери открыла дверь, ее седые волосы были собраны в элегантный пучок на макушке, простое белое платье было тонким и ниспадало до лодыжек.

— Мне кажется, я влюблена, — сказала я совершенно бесстрастно, смирившись с этим по дороге сюда.

Какое-то время она смотрела на меня непонимающим взглядом, прежде чем крикнула:

— Рейна! — и ушла.

— Я же говорила тебе больше не кричать на меня, Самира! Это неприлично! — прокричала в ответ моя мать, ее голос становился все ближе по мере того, как она подходила к двери.

Ее лицо вытянулось, когда она появилась в поле зрения и увидела мое умоляющее выражение.

— О, нет. Ты ждешь ребенка, не так ли? Как мать, так и дочь... Хорошо сыграно, Алирия, хорошо сыграно, — пробормотала она себе под нос, качая головой.

— Что? Нет. Я не жду ребенка. Хуже того! Мне кажется, я влюблена! — сказала я ей, проходя в фойе и проходя мимо нее в гостиную.

Она последовала за мной.

— О боже. Надеюсь, не с этим Неприкасаемым принцем.

Я моргнула, вспомнив, что она видела меня с ним на балу.

— Нет, конечно, нет, — заверила я, качая головой. — С принцем титанов.

Глаза моей матери расширились, когда она упала в шезлонг.

— Который из них? Не тот, кто убил своего...

Выражение моего лица оборвало ее.

— Господи, — выдохнула она. — У мамы из-за этого будет припадок!

— Но она никогда не узнает! Потому что он уходит и...

У меня очень странное чувство в груди, как будто я не могу дышать. И это очень неудобно. Как мне избавиться от этого?

Моя мать наблюдала за мной с задумчивым выражением лица.

— Ну, я не знаю. Не думаю, что я когда-либо чувствовала себя так раньше.

Я со вздохом опустилась на шезлонг напротив нее.

— Ты просто должна найти нового мужчину, на котором сможешь сосредоточиться. Как Элис, — сказала она, довольная собой за то, что без труда вписалась в эту тему.

— Но так не поступит ни один другой мужчина. И, кроме того, Уэстон сегодня чуть не убил Элиса — фактически, разбил ему лицо, — так что я не думаю, что я ему больше нужна. Во всяком случае, я слышала, что у него есть планы на Джулиану.

Она выпрямилась.

— Что? О, нет, нет, нет. Я сказала маме, что добьюсь твоего обещания. И Элис — единственный, у кого достаточно прочные связи, чтобы доставить ей удовольствие.

Мои глаза сузились.

— Почему бабушка хочет выдать меня замуж?

Ее губы задумчиво надулись.

— Важно иметь на своей стороне сильного союзника, Кэл. Если Элис действительно планировал заполучить Джулиану — что кажется странным, учитывая, что только вчера он заполучил тебя... — она прищурилась, глядя на меня, — тогда нам нужно найти тебе кого-нибудь нового, и побыстрее.

Моя мать тихо выругалась, откидываясь на спинку шезлонга, прежде чем крикнуть:

— Самира!

Она вошла и остановилась в дверях, с раздражением глядя на мою мать.

— Вина, пожалуйста. Кажется, у меня начинается головная боль, — сказала мама, приложив руку к виску.

Самира мгновение смотрела на мою мать, затем направилась к боковому столику, пробормотав:

— Это потому, что ты сегодня уже выпила слишком много вина.

Я села, мои мысли были в хаосе.

— Мама, ты старше и, следовательно, немного мудрее, — Самира фыркнула. — У тебя нет для меня какого-нибудь совета?

Она задумчиво поджала губы.

— Что ж, начни спать с кем-нибудь другим. Со временем это должно пройти.

Я вздохнула, откидываясь на спинку шезлонга. Я вообще ни с кем не спала, так что это конкретное предложение не помогло бы.

— Рейна, твой совет — полная чушь. Ты ничего не знаешь о любви, — сказала Самира, протягивая моей матери бокал с вином, какая-то фиолетовая жидкость почти выплескивалась через край.

Взгляд моей матери сузился, когда она выхватила чашку у нее из рук.

— А ты знаешь? Сколько времени прошло с тех пор, как ты была с мужчиной? Конечно, у меня больше опыта в этом вопросе.

Самира закатила глаза.

— Она говорит о любви. Не трогать все, что движется!

— У меня более высокие стандарты.

— Вряд ли, — ответила Самира, затем перевела взгляд на меня. — Теперь послушай меня, дорогая. Если ты любишь его, тогда скажи ему.

Уф. Я думала, что смогла бы еще раз попробовать свой завтрак.

Моя мать усмехнулась.

— Самира, ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Она не станет так унижаться.

— Ты унижаешь себя каждую ночь в постели другого мужчины! Посмотри, к чему это тебя привело. Ты даже не знаешь, что такое любовь.

— Ты не понимаешь, — сказала я Самире. — Я просто хочу, чтобы это прошло. Вот и все.

Ее лицо смягчилось.

— Милая, если это пройдет, это не настоящая любовь.

Моя мать фыркнула.

Самира проигнорировала это.

— Я была со своим Джеймсом пятьдесят лет. Я знаю, о чем говорю.

Я никогда не допускала мысли о будущем с Уэстоном. Могла ли я вообще поставить его на место моего сводного брата? Просыпаться рядом с ним каждое утро? Вместо того, чтобы смывать сажу, отстирать кровь с его одежды? Даже если бы я могла понять эту идею, у Уэстона не было такого будущего, которое ждало его впереди.

Я покачала головой.

— Мы никогда не сможем быть вместе вот так.

— Наконец-то в этом доме появился хоть какой-то смысл, — пробормотала моя мать.

— Почему бы и нет? — спросила Самира.

— Потому что... Уэстон рано или поздно сойдет с ума, и он убьет... всех.

Это сложно. Но это невозможно.

— Что ж, если это действительно так, тогда сбрось все с себя, чтобы двигаться дальше, чувствуя, что ты сказала все, что должна была сказать. Потому что, если ты этого не сделаешь, эти слова будут звучать у тебя в голове всю оставшуюся жизнь.

Я моргнула, воспринимая ее заявление. Оно поселилось у меня в груди, сбивая меня с ног. Конечно, так оно и было. Завершение. Я так до конца и не поняла этого.

Давление в моем сердце ослабло, и улыбка растянулась на губах.

— Думаю, у меня есть план.

Самира лучезарно улыбнулась.

— Хорошо, детка, хорошо. Ты собираешься сказать ему, что любишь его?

— Нет, — я покачала головой, а затем объявила: — Я собираюсь переспать с ним.

Моя мать смеялась так сильно, что вино брызнуло у нее изо рта на белый шезлонг. Самира отбросила тряпку за спину и, что-то пробормотав, вышла из комнаты.

Покинув дом моей матери, я почувствовала себя намного лучше по поводу своего плана, но проблема заключалась в том, что я не была уверена, как это осуществить.

Честно говоря, было немного сомнительно, что это дало бы мне то завершение, в котором я нуждалась. Но я знала, что, вероятно, мне понадобились бы годы, чтобы найти другого мужчину, с которым я хотела бы переспать, и я не хотела ждать так долго. Единственный мужчина поблизости уезжал сегодня вечером. Какой выбор у меня действительно был?

Я знала, что была бы откровенна в том, чего хотела. Но какое-то беспокойство закралось в мой мозг. Что, если он отказал бы мне? Я прикусила губу, пока эта возможность занимала мой разум. Но я знала, что если не попробовала бы, то пожалела бы об этом. По какой-то причине именно с ним я хотела быть в первую очередь, и ни один другой мужчина не подошел бы. И, кроме того, это дало мне повод увидеть его еще раз.

Улицы были заполнены людьми, которые плечом к плечу разбирали только что поступившую партию клубники, манго и бананов.

На улицах все еще продолжались мероприятия фестиваля. Несколько танцовщиц порхали туда-сюда в своих ярких юбках с оборками; мужчина, который дышал огнем, развлекал проходящую толпу. В драме была воспроизведена казнь королевы Сефил за супружескую измену, и кровь свиньи чуть не попала на меня с большого расстояния. Именно в тот момент, когда я уклонилась от брызг, мое плечо столкнулось с женским.

Я обернулась, чтобы быстро извиниться, но затем замерла, холодок заползал в мое сердце, рос, покрываясь льдом. Именно тогда я поняла, что застыла не я — застыл весь мир.

Женщина обернулась, чтобы посмотреть на меня, трагедия моего имени, мое неизбежное будущее смотрели мне в глаза в образе одной продавщицы зелий. Навязчивый страх заполнил мои легкие, перекрывая дыхание.

Ее темные волосы рассыпались по спине, губы растянулись в искренней извиняющейся улыбке, но потемневший блеск в ее глазах, когда она увидела меня, увидела, что я могла бы сделать, наполнил мое горло ужасом. Молодая девушка держала за спиной фиолетовые и желтые ленты, и они в беспорядке застыли в воздухе, ее размахивающие руки двигались со скоростью улитки.

Женщина застыла на полуслове, но ее улыбка не была неподвижной; она все еще сияла на ее лице, прежде чем превратилась в задумчивую гримасу. Она заморгала черно-белой, прежде чем снова стала цветной.

Звуки стремительно вернулись в мои уши, мир восстановился. Моя голова уже дернулась вперед, как будто мир продолжался без нас, мои ноги сделали несколько шагов, прежде чем я смогла их остановить.

Я резко повернула голову назад, только чтобы увидеть, как темные волосы сзади женщины полностью исчезают в толпе.

И вот, я перевела дыхание, пожелала, чтобы мое сердцебиение замедлилось, а затем тоже ушла, как ни в чем не бывало.