Дочь алхимика на службе у (лже)дракона

ГЛАВА 36 Олгас не узнает

На самом краю обрыва, на той высоте, где, кажется, вот ещё немного и можно будет запустить пальцы в пушистую влажность густых облаков, сидела девушка. Она любила бывать здесь, встречать новый день, улавливая первые блики солнца и наблюдая за ростом светила, пока терпел взгляд. Раннее утро было её любимым временем теперь, когда природа ожила, расцвела и щедро одаривала мир теплом, светом, яркими красками.

Каллиопа прикрыла глаза. Хотелось всласть надышаться этой чистотой, стать со свежестью и необъятностью гор единым целым. Она всегда считала лес местом, где можно быть свободной, но она ошибалась. Горы дарили ни с чем не сравнимое ощущение полёта, даже если вот так сидеть и часами любоваться рассветом, не сходя с места.

Шумная стая птиц вывела её из забытья. Девушка проследила за ними взглядом, провожая за восточную линию горной гряды. В ту же минуту возле неё, тяжело кряхтя, опустился Олгас.

– Я должен буду уйти сегодня, дочка. – начал он, щурясь от прямых солнечных лучей. – Халиф требует меня к себе.

– Для чего, вы не знаете? – встревоженно спросила Калли, наблюдая за тем, как помрачнел взгляд старика.

– Догадываюсь. Уверен, он будет спрашивать меня о тебе. С тех пор как умер халиф Гафур, да будет небо ему утешением, тонкий месяц превратился в луну и теперь вновь озаряет мир улыбкой. За эти дни многое изменилось. Лейс Савлий стал правителем Эгриси, и множество забот одолевают его. Полагаю, ему удалось выкроить время на меня, чего и следовало ожидать, а потому я уйду сегодня. Ничего не бойся.

Калли села ближе, прижавшись к плечу Олгаса.

– Вам придётся лгать ему, почтенный Табиб. Я чувствую за это свою вину.

– Не беспокойся обо мне, дочка, – Олгас по-отечески погладил её по руке. – Я единственный врач на всю округу. И мне многое прощают.

Калли грустно улыбнулась. Она надеялась, что на её счёт давно успокоились, ведь прошло уже много дней, но тревожные мысли не могли до конца оставить девушку. Хотелось верить, что Лейс вызвал Табиба для другой цели. Да и с чего бы ему, грозному правителю, расспрашивать старика о какой-то девчонке, которая не знает даже, как пользоваться столовыми приборами. Калли часто возвращалась воспоминаниями в день, когда она впервые испытала жар нестерпимого желания. В размышлениях о том, чем он мог завершиться, губы её растягивались в лёгкой улыбке. Но как только в воспоминания удавалось пробиться толике здравомыслия, Калли немедленно принималась осуждать себя за непристойные мысли.

Гафур Савлий скоропостижно скончался в начале месяца сиву. После его смерти, которая, как это часто бывает, стала для многих неожиданностью, в государстве началась паника, приведшая вскоре к беспорядкам на улицах. Стражники и солдаты как, могли, оберегали покой мирных граждан, но с каждым днём проделывать это становилось всё труднее. Поленьев в топку народного бунта подсыпали участники подпольного братства поборников дракона. Они же, пользуясь случаем, стали активно настраивать людей выступать против действующей власти. Многие из них, несмотря на показательный полёт змея, были убеждены в том, что их обманывают.

Наследный принц в те дни находился в отъезде. Узнав о смерти отца и творившихся в Эгриси делах, Лейс поспешил вернуться. Он сумел навести порядок лишь после волны показательных казней. Не то чтобы он поддерживал миф о драконе, просто следовало успокоить народ и ни в коем случае не дать усомниться в величии и власти рода Савлиев.

На правителя Лейса разом свалилось множество забот. Он даже успел позабыть о Калли на какое-то время, пока, лишая себя еды и сна, занимался решением накопившихся проблем, главной из которых был его младший брат. Незадолго до смерти отца Кобос перестал выходить на связь. Более того, привычная слежка за ним теперь не давала никаких результатов, а тех из шпионов, которым удавалось немного приблизиться к персоне принца, вскоре находили убитыми при загадочных обстоятельствах. Лейс нервничал. Единственным способом прикоснуться к правде был прямой разговор с Селеной, подкреплённый, если потребуется помощью специалиста по допросам в одном из самых глухих подвалов замка. Но Селена всё же была не последним человеком в Эгриси, а потому следовало вести себя с ней осторожно.

К прискорбию нового правителя, ему вдобавок ко всему пришлось жениться на одной из своих наложниц, ведь того требовали традиции. Выбирать супругу долго не пришлось. Вскоре после побега Мессимы стало известно, что Мирена беременна. Новость ничуть не обрадовала Лейса, зато саму Мирену вознесла в собственных глазах до небес. Главная её цель исполнилась, и теперь женщина, отыгрываясь за невнимание мужа, с удесятерённым напором погоняла слуг, лупила помощниц, рассылая их по всяческим немыслимым поручениям, которые зачастую противоречили друг другу.

– Я бы хотела спуститься в город, – продолжила Калли, после минутного молчания. – Мне бы хоть одним глазком посмотреть, как живёт Арга, всё ли у неё хорошо.

– Об этом не может быть и речи, – твёрдо проговорил Олгас. – Тебе опасно появляться в городе. Да, порядки сейчас сильно изменились, но, возможно, ты всё ещё в розыске.

– Я оденусь парнем, и никто не узнает.

– Каллиопа, нет. Я запрещаю тебе, – Табиб сурово сдвинул брови. – У Арги всё хорошо, я заходил к ним на днях. Таная вышла замуж за сына молочницы.

Девушка округлила глаза.

– Правда? Как быстро.

– Ещё бы не быстро, – проворчал Табиб. – У неё уже живот видно невооружённым глазом.

Калли прыснула со смеху.

– К ней же ещё капитан стражи сватался.

– Там такая драма вышла, что только искры летели. Капитан после обыска стал захаживать к ним, будто там мёдом намазано, а когда Таная сказала, что другого любит, он как с цепи сорвался. Грозил убить парня, так ему девушка приглянулась. Тогда-то Таная призналась матери, что беременна от любимого. Эх, чего было… Арга её посреди улицы за волосы оттаскала, а потом повела к молочникам требовать свадьбу.

– И что?

– И всё. Молодые только того и ждали. Буквально на днях поженились. Но я заболтался, – Олгас встал с земли, отряхивая халат от пыли. – Я пойду, Каллиопа, а ты жди Джамиля и ничего не бойся. Если к вечеру не вернусь, то завтра с утра приду. Будь умницей, дочка.

Он привычно поцеловал её на прощание в щёку, перекинул торбу через плечо и опираясь на кривую палку, поплёлся к спуску, где с копыта на копыто лениво перетаптывался ослик.

Калли проводила взглядом старика. Когда сутулая фигура человека в нехитрой чалме скрылась с глаз под склоном горного серпантина, девушка тяжело вздохнула. Оставив утёс, она прошла в пещеру, где в тени навеса, раскинув широкие крылья, закреплённые подпорками, покоился дракон.

Несмотря на то, что девушка о многом догадывалась, история с полётом всё же ошеломила её. При всём своём практичном и открытом к экспериментам уме Калли с трудом верила в то, что человек может подняться в небо. Конечно, он не сам поднимался, а при помощи искусственных крыльев, но всё же до конца открытие не укладывалось в голове. Она потратила некоторое время на подгонку просмалённого холщового крыла огромному ящеру, любовно поглаживая его, как живое. Они с Джамилем каждый день что-то обновляли, меняли и переделывали в конструкции крылатой машины, стремясь улучшить её. К сожалению, или к счастью, парнишка больше не мог отправиться в полёт, по крайней мере, до тех пор, пока не восстановится сломанная после недавнего приземления нога. Но Джамиль не намеревался бросать работу. Он с энтузиазмом трудился над крылатым гигантом каждый день не покладая рук, а Каллиопа по мере сил помогала ему.

Иногда она замирала с пилой или кистью в руках и рассматривая дракона, вдруг загоралась мыслью, а не рискнуть ли ей? Может, забыть обо всём, взять эти крылья и взлететь выше облаков! Но страх пересиливал горячее минутное желание. Вскоре девушка отгоняла собственные мысли и продолжала подтягивать, подкручивать, зашивать, красить.

Джамиль в тот день не спешил. Работы было много, и Калли не находила ни минуты на праздную скуку. Однако, мысль, засевшая с утра, чем дальше, тем сильнее мешала сосредоточиться на труде. Отложив инструменты, Каллиопа зашла в дом. Она вытащила из-под узкой койки потёртый мешок, развернула его, вынула содержимое и расстелила на постели. Задумчиво оглядев груботканую рубаху и брюки, она принялась стягивать с себя платье. «Ничего страшного не будет в том, что я разочек схожу в город» – успокаивала она себя. – «Олгас ни о чём не узнает.»