Дочь алхимика на службе у (лже)дракона

ГЛАВА 47 Прощание

Мужчина и девушка лежали на смятой постели, не желая разомкнуть объятия. Он знал, что уедет утром и, возможно, не вернётся из этого опасного путешествия, а потому меньше всего желал отпускать любимую и возвращаться сознанием к тяжёлой реальности. Одно дело быть на своей территории, под защитой родных стен и верного войска, но совсем другое – проникнуть в стан врага, жаждущего твоей смерти. Лейс сильнее прижал Калли к себе, протяжно вдыхая запах её нежной кожи, шелковистых волос. Он не мог надышаться, налюбоваться ею и отдал бы в ту минуту всё, что имел, лишь бы остаться с ней, никуда не уезжать, целовать алые губы, касаться её и ощущать, как тело любимой пронзает сладкая дрожь от его нехитрых действий.

– Сегодня я поднимался в горы, – нарушил он дремотную тишину. – Давно хотел познакомиться с вашим драконом.

Калли выбралась из его объятий и изумлённо уставилась на мужчину.

– И как всё прошло? – встревоженно спросила она, опираясь на локоть.

– Я никого не казнил, если ты об этом, – усмехнулся Лейс. – Табиб никогда не перестанет меня удивлять. Эта его машина – величайший обман, который грозит падением всем нам, если его раскроют. Но он прекрасен, как на него не посмотри. Тот парень с костылём…

– Джамиль, – поправила девушка.

– Точно. Он без умолку рассказывал об устройстве аппарата, о том, как летал над городом и как чуть не врезался в западную башню. По простоте душевной он мне выложил всё, хоть я, признаться, мало что понял. Я видел, как багровел при этом Табиб, а потому, хоть у меня и проснулось острое желание выпороть их обоих плетьми на месте, я всё же сдержался.

– Спасибо, что не наказал их.

– Если бы я был уверен в беспроигрышное применения этой зловещей птицы, его можно было бы использовать против врага. Талисийцы пугают окрестности каким-то новым оружием, которое держат втайне и от этого мне очень неспокойно.

– Как бы я хотела взять себе твои терзания, чтобы ты с лёгким сердцем мог отправиться в путь и сделать всё, что должен, – проговорила девушка, поглаживая мужчину по плечу.

Лейс перехватил её руку и запечатлев на ладони продолжительный поцелуй, сказал тихо, боясь, что кто-нибудь мог спугнуть этот момент трепетного единения:

– Я люблю тебя, Каллиопа, моё счастье и наказание за грехи. Будь моя воля, я бы взял тебя с собой завтра.

Каллиопа напрягалась после его слов. Заметив эту перемену, мужчина, ожидавший не менее искреннего признания в ответ, опешил от неожиданности.

– Лейс, я так не могу, – начала она, добавляя ему ещё больше недоумения. – Думала, будет проще, но не получается.

Она окончательно выползла из его объятий, схватила с постели одеяло, обмотала его вокруг себя и прижав руками к телу, нервно зашагала по комнате. Пытка недосказанностью длилась недолго. Через секунду мужчина не выдержал:

– Стоять, – приказал он, заставляя её замереть посреди комнаты. – А теперь говори, чего ты не можешь и что у тебя не получается, – он приподнялся, хмуро поглядывая на девушку. Огонёк догорающей свечи от её передвижений угрожающе заиграл в тёмных глазах мужчины, добавляя безукоризненному облику правителя ещё больше дьявольской привлекательности, опасной и вместе с этим притягательной.

Каллиопа несколько раз потёрла пальцами переносицу, чтобы собраться с мыслями, после чего села на край постели и начала, стараясь не смотреть на мужчину:

– Я была сегодня в склепе, – призналась она, поджав губы. За спиной послышался характерный шорох тела, которое явно перевалилось с боку на бок. Вскоре Калли ощутила жаркую близость, отчего дыхание перехватило и захотелось спрятаться под кровать.

– И кого же мне винить на этот раз? – глухо спросил он, прижимаясь губами к уху девушки.

– Никто не виноват, кроме меня Лейс, – затараторила она, обернувшись и с трудом ловя одеяло, предательски ускользающее с груди. – Аман до сих пор не знает, где я была. Понимаешь, мне нужно было это сделать, я должна была проверить кое-что. Пожалуйста, не злись.

– И как, проверила? – продолжил он, прожигая девушку насмешливым взглядом.

– Да, – смутилась она. – Прости, что снова обманула тебя. Я этого совсем не хотела.

Девушка опустила взгляд и в ту же секунду ощутила лёгкое прикосновение мужской ладони к своей щеке. Стало так хорошо, так тепло, что она прикрыла от наслаждения глаза.

– Глупо было даже думать, что тебя можно усмирить, заперев в четырёх стенах, – заговорил он, с нежностью вглядываясь в зелёные глаза. – Сначала я и впрямь хотел этого, хотел, чтобы ты была только моей, и никто более не смел даже посмотреть в твою сторону. Но вы с Табибом сумели меня опередить. Тогда я не понимал, что со мной, особенно когда ты, поманив меня своей близостью, ускользнула, оставив после себя желание крушить и убивать. Ничего не говори, я знаю, что ты сделала этого не нарочно, Каллиопа, но в день, когда я узнал, что тебе удалось сбежать, я сорвался. Я без жалости казнил всякого, кто был обвинён в преступлениях, и ни разу за все эти дни не использовал право помилования. Все они были повинны в твоём побеге. До конца дней мне не отмыть рук от их крови. Когда же ты явилась ко мне в сопровождении Тамира, я возликовал. Но за время, что я узнавал тебя, стало ясно, что ты не такая, как все, и если тебя запереть в четырёх стенах, ты скоро зачахнешь, как срезанный цветок. И теперь я на распутье, Каллиопа: душой и телом я желаю власти над тобой, всецелого обладания, но вместе с этим жажду, чтобы твоя свобода, которая делает тебя той, кто ты есть, была на равных с моей. И как мне быть, ума не приложу.

– Лейс, – девушка потянулась и коротко поцеловала мужчину в губы, – я готова подчиняться твоей воле, лишь бы только никто больше не страдал, но при этом мне необходимо твоё доверие. Позволь мне исполнять свою работу, то, чему научили меня отец и Табиб. Только так я смогу быть всецело полезна тебе.

– Полезна? – усмехнулся Лейс. – Это что-то новенькое.

Он обнял Калли, потянул её к себе и уложил на подушку, нависая над ней.

– Я люблю тебя, – чуть слышно проговорила она, утопая в вязком омуте карих глаз. – Люблю и готова подчиниться твоей власти.

– Не нужно, – остановил он её, легко коснувшись указательным пальцем мягких губ. – Ты не пленница, чтобы подчиняться. Позволь любить и защищать тебя, моё сокровище.

Губы сомкнулись в жарком поцелуе, два тела, переплетаясь и путаясь в плену простыней, слились воедино жгучей, до безумия сладостной волной, как в последний раз. Возможно, то и впрямь была последняя их встреча, но думать о страшном никто не хотел. Они умоляли время сжалиться, дать им надышаться друг другом, сказать всё, что не успели, но беспощадное утро наступило вопреки их желаниям, подгоняя разлуку.

И всё же дела не позволяли правителю долго грустить. Утром, сразу же после его отъезда, двое стражников в полной амуниции и с саблями наперевес были посланы по важному поручению. Не церемонясь со скорбящей вдовой, они без стука ворвались в покои Селены.

– Обыскать здесь всё, – проговорил один из них, не удостаивая вдовицу вниманием. Та от неожиданности подскочила с места, пылая от гнева.

– Да как вы смеете?! – набросилась она на стражника, который раскидывал подушки и без зазрения совести вываливал содержимое шкафов на пол. – Я вдова вашего халифа! Вы ответите за это!

Её не слушали. Солдаты разворошили покои женщины в поисках того, что им не суждено было найти. Ни в шкафах, ни на полках и даже не под надломленной половицей, где Селена скрывала свои страшные тайны, ничего не было и в помине. Обыск не дал результатов, а потому и оснований для ареста вдовы тоже не нашлось.

– Вы ошиблись комнатой, безмозглые бараны! – бросила она им напоследок. – Если вы ищете ведьму, то она обитает не здесь. Если желаете выслужиться перед правителем, мой вам совет: загляните в опочивальню халифа Лейса. Преступник ближе, чем вы думали.