Долг Короля

Глава 4.3

В это время Рин стояла у третьего причала, откуда должен был отплыть их корабль до Левадии, и нетерпеливо посматривала на огромный корвет. На пристани было необычно шумно для столь раннего времени, в бухте почему-то скопились корабли, множество людей в зеленых плащах толпились у здания с вывеской торговой гильдии. До Рин доносились обрывки их речей: обсуждалось некое ужасное происшествие в доках, как будто кто-то убил множество людей, из-за этого остановили торговые и военные суда, и выпускают только Левадийские корабли.

«Какое облегчение, что мы уезжаем. Вот уж чего не хватало — нарваться на сумасшедшего убийцу. Кошмар какой! Кто мог это сотворить?» — думала она, разглядывая толпу. Рин обернулась к Вивьен. Та стояла рядом с трапом и называла поименно красивых девушек в легких цветастых платьях, которые поднимались одна за другой на борт. Все они были ее работницами, демонстрировали на себе одежду, придуманную модельером. Рин терпеливо дождалась, пока они все взойдут на корабль, и обратилась к Вивьен:

— Поднимаемся?

— Минутку, — она деловито осмотрелась. — Твои билеты и чемодан при тебе, мои вещи уже подняли… Так. Кажется, все.

Вивьен обернулась к провожавшим их двоих мужчинам. Тот, что с усиками, протянул руку к Вивьен, та ответила на рукопожатие.

— Ну что ж, Дэнис, — сказала она, — мы увидимся в августе. Жду тебя на показе.

— Я уверен, Вив, весенняя коллекция разойдется, как горячие пирожки, — ответил он. — Подготовь что-нибудь интересное на осень!

Вивьен кивнула ему, смело улыбнувшись, и развернулась к другим.

— Том, Стемпсон, увидимся через три недели. Не смейте опаздывать на вечер в честь Фионы, головы поотрываю! Приезжают видные гости. Ты, Стемпсон, подумай предложить им свое дело с железными лошадками. Ну, все, привет!

Вивьен махнула им рукой и, подхватив Рин под локоток, повела ее на борт корабля.

— Вивьен, — робко окликнула ее Рин, — мне немного страшно. Все точно будет хорошо?

Известный модельер уверенно кивнула и подтвердила:

— Точно-точно. Поверь мне, я повидала мир, я знаю людей. В тебе огромная сила, ты справишься с чем угодно!

Рин улыбнулась этим словам и вздохнула. Вдруг пришвартованный рядом корабль загудел так громко, что она испуганно вздрогнула и заозиралась по сторонам круглыми глазами.

— Первый раз слышишь? — усмехнулась Вивьен. — Это новые корабли Левадии. Работают с помощью парового котла. Они приходят на смену парусному флоту. Наше величество дает огромные деньги на разработки. Ну, вот мы и на месте.

Рин осмотрела город с высоты палубы и широко улыбнулась. Она наконец-то покидает это место, как и хотела.

Капитан скомандовал отдать швартовы, и матросы бросились исполнять команду.

— Ну, Рин, через две недели ты увидишь самую чудесную страну в мире. Мы пройдемся по Аллее Света, покормим птиц в парке Эйна, обойдем все магазины в галерее Тэдмана, и конечно же… Конечно же ты, именно ты, будешь участвовать в показе на вечере в честь ее высочества Фионы Левадийской! И ты засияешь, звездочка моя, или я — не Вивьен Мелли!

Вивьен ласково ущипнула Рин за щеку, и та счастливо засмеялась. В ее сердце теплым лучиком солнца разгоралось счастье обретенной мечты. Будущее казалось ей таким же светлым и безоблачным, как это потрясающее тропическое небо.

Город оставался позади, и по мере их удаления от берега уходили и печали, тревоги, сомнения. Словно все, что связывало Рин с прошлой жизнью, оторвалось вместе с последним канатом, отвязанным от кнехтов.

Кастедар стоял на краю третьего причала, сложив руки на груди, и провожал взглядом корвет, на котором уплывала Рин. На тонких губах демона играла улыбка, разрушая зловещий облик. Бриз трепал его черные волосы, не прикрытые шляпой-котелком. Он всё смотрел, как Рин от избытка чувств машет городу двумя руками, и только когда она превратилась в едва различимое, но яркое пятнышко, Кастедар развернулся, чтобы уйти. И сразу же столкнулся почти нос к носу с разъяренным Фрисом. Анхельм стоял рядом с ним, и хотя его злость выглядела как минимум вполовину бледнее, тоже ничего хорошего Ладдару не обещала.

— Где Рин? — процедил Анхельм. Кастедар усмехнулся и показал на один из кораблей, быстро удаляющихся от берега.

— Вы дали ей уйти? Я же приказал найти ее и вернуть!

— Я не подчиняюсь вашим приказам, ваша светлость, — напомнил демон. — Рин уехала, как и хотела.

— А ты избавился от одной проблемы, да? — прорычал Фрис. Ладдар склонил голову набок и внимательно посмотрел на него.

— Мм-м, похоже, мысль пришла в твою голову, и ушла, не найдя мозгов, — пробормотал он. — Какую же проблему для меня может создавать Рин? Стал бы я ее спасать, если бы она была для меня проблемой? Ты же помнишь, что только благодаря мне она ожила. Ты же знаешь, что только я могу вернуть ей воспоминания.

Фрис ничего на это не ответил. Его ноздри недовольно раздувались, он угрожающе смотрел на демона, которого, казалось, нисколько не волновал такой поворот событий.

— Оставьте Рин в покое. О вашей безопасности, ваша светлость, я позабочусь сам, уж поверьте.

— О каком доверии к вам теперь может идти речь? — сердито спросил Анхельм.

— Хорошо, можете не доверять, не заставляю. Что касается Рин… Расслабьтесь. Рин уехала в Левадию, а не в Альтресию или куда-нибудь в Аранию. И мадам, которая стоит с ней рядом, хорошо мне знакома. Это Вивьен Мелли, знаменитый модельер.

— А если Рин что-нибудь при ней вспомнит? Краска продержится еще недели две, не больше, а потом… сюрприз! Нарушение секретности, скандал!

Кастедар вздохнул.

— Ничего страшного. Скандал я устраню. Отцепитесь от нее, дайте ей хоть пару недель пожить без вас.

— Но как же я… без Рин… — подавленно выговорил Анхельм, и Фрис смерил его снисходительно-пренебрежительным взглядом.

— Дайте ей отдохнуть от вас и поправить здоровье, — ответил Кастедар. — Думаете, она очень счастлива находиться рядом с людьми, которые смотрят на нее, как на психически больную? Думаете, это как-то положительно скажется на ее самочувствии? Самооценке? Вы никогда не думали, что Рин просто устала от вас всех? Вам никогда не было ее жалко? Просто по-человечески жалко ту, которая постоянно бьется за успех чужих идей, не имея возможности сделать что-то для собственного счастья? Полжизни она провела в борьбе за неизвестность. Дайте ей хоть немного побыть вдали от интриг и переживаний. Иначе она сломается.

Сказав это, Кастедар обогнул Фриса и пошел прочь. Но вдруг келпи схватил его за руку, развернул, и в следующий момент Кастедар понял, что смотрит на него из положения лежа, а правый глаз пульсирует болью. Фрис злобно фыркнул и пошел прочь, попутно наступив лежащему демону на живот.

— Ну что я удивляюсь? Я же знал, что так все и кончится, — сказал Кастедар сам себе, поднялся и двинулся вслед за келпи и Анхельмом.

Некоторое время они шли молча, затем герцог все же не выдержал и спросил у Фриса:

— А что произошло с Розой? Почему она кричала? Ты так ничего и не объяснил…

Фрис нервно дернул щекой и мрачно вздохнул:

— Та, из аиргов, оставила на ней проклятие. Суть его в том, что если девочка отвергнет родную кровь, то умрет. И она это, судя по всему, сделала. Сильна, очень сильна. Откуда только взялась такая?

— Роза? — уточнил Анхельм.

— Да нет же. Та гадина, которую убила Рин.

— Она поглощала силы магов, — вставил Кастедар.

— Я ничего о ней не знал, — сказал Фрис. — Получается, она ни разу в жизни не вошла ни в одну реку.

— Это здесь при чем? — недопонял Анхельм. Фрис взглянул на него, словно оценивал, стоит ли говорить ему.

— Я узнаю все о человеке, когда он заходит в реку. Мысли, чувства, поступки. Все его прошлое. Кроме будущего. Будущее не открыто никому, кроме духа Жизни и вот этой вот довольной собой ящерки.

— А что вы знали о Рейко, Кастедар?

— Это не имеет значения. Лучше расскажите, что вы сейчас намерены делать? Насколько я понимаю, господин Гальярдо не питает к вам никаких симпатий и готов убить, едва только подвернется подходящая возможность?

— Эту проблему я уже решил, — небрежно бросил Фрис. — Некоторые люди начинают что-то понимать только тогда, когда нож приставлен к их горлу.

Кастедар сделал такое лицо, словно у него страшно разболелась голова.

— Хочешь сказать, что ты угрожал ему и раскрыл собственную сущность?

— Он даже пискнуть не посмеет. Я испугал его достаточно сильно.

— За что мне… — начал Кастедар и тут же оборвал себя. — Впрочем, что я удивляюсь? Я же знал, что именно так все и будет.

Наконец они дошли до гостиницы «Сиер-о-Мар», в которую переместились из транспортно-пассажирской конторы, когда поняли, что задержаться им предстоит дольше, чем на день. Номер был просторным, в холодных бледно-голубых тонах. В нем имелись три большие кровати, просторный диван и кресла. Предполагалось, что здесь останутся Рин, Анхельм, Роза и Фрис, Кастедар взял комнату по соседству.

У стойки регистрации их ждала Альберта Вонн, которую Анхельм совсем не рассчитывал увидеть, и вызванный сюда в срочном порядке начальник полиции из Адаранса, города, располагающегося на соседнем острове. Перебивая друг друга, они рассказали, что утром к Альберте пришли из полиции с намерениями взять ее под стражу до выяснения обстоятельств и предъявили обвинение в убийстве полицейских. Когда Альберта заявила, что она потерпевшая, а преступление совершил совсем другой человек, они стали допытываться, кто это сделал и потребовали от нее выступить в качестве свидетеля. В этот момент Анхельм понял, что сейчас ему придется ехать в полицейский участок, чтобы давать показания, а к этому он был совершенно не готов.

Пришлось подняться в номер, чтобы забрать Розу и Гальярдо. Роза лежала на постели, ее лицо было бледным, грудь едва-едва шевелилась при дыхании. Хавьер сидел на диване с таким видом, словно он только что перенес глубокий шок. При появлении Фриса он вздрогнул и на все дальнейшие вопросы отвечал односложно и тихо. Роза, очнувшись, долго сидела на кровати и не могла сказать ни слова. Только когда Фрис взял ее за руку и пощелкал перед носом, она подала голос и сказала, что не хочет никуда идти, и ноги ее не будет в здании полиции, где произошли такие ужасные… Закончить предложения она не смогла, так как впала в истерическое состояние, начала задыхаться, и Кастедару вместе с Фрисом пришлось оказывать ей первую помощь. Пока два духа колдовали над девочкой, пытаясь привести ее в более-менее стабильное состояние, Анхельм вместе с начальником полиции и Хавьером определили порядок действий.

Перво-наперво им надлежало отправиться в здание полиции, чтобы оценить масштабы произошедшего, найти улики и опечатать это место. После чего они должны были провести проверку корабля «Белый ветер», и только после этого пойти в дом губернатора, где до сих пор оставались трупы Рейко и Закари.

Все дело осложняло то, что Анхельм подозревал всех и каждого из должностных лиц в коррумпированности и совершенно не знал, кому верить. Рядом не было Рин, которая могла с уверенностью сказать, лжет человек или нет, к Кастедару ввиду последних событий он доверия не испытывал, а с Фрисом разговаривать было положительно невозможно. Келпи уперся, как ишак, что не собирается вмешиваться в заваренную ими кашу, и Анхельм едва не поссорился с ним на этой почве. Только когда Роза робко и ласково попросила его помочь, Фрис немного оттаял и сказал, что делает это не ради них, а ради Рин.

На вопрос начальника, кто такой Рин, Анхельм ответил, что это производное от Ирэн и объяснил, кто она такая, не вдаваясь в подробности. Как он заметил, на всех чиновников и армейских слова «гриф секретности» действовали, как своего рода заклинание, а название отдела специального назначения «Тигры» приводило в состояние благоговения. Благодаря этому, вопросы у начальника полиции Адаранса касаемо Рин отпали. Наконец они решили все внутренние проблемы и отправились в участок.

У запертых дверей здания столпились зеваки, на которых начальнику полиции пришлось рявкнуть пару раз, чтобы не лезли, растерянные полицейские, которые не участвовали в конфликте прошлого дня, коронер и журналисты. Последним Анхельм приказал удалиться и пригрозил, что если хоть одно слово об инциденте хоть намеком появится в газете, они потеряют свою работу навсегда.

Когда они сорвали печать и вошли, их чуть не вырвало от хлынувшей наружу вони разлагающихся трупов, наполнившей помещение. Розе повезло, она даже близко не пожелала подходить, поэтому ничего не почувствовала. Досталось нежному носу Фриса: он ругался, что еще неделю не сможет ничего учуять. Анхельма замутило, он ушел, не став даже заглядывать внутрь. Зато всех зевак словно корова языком слизнула. Тогда Кастедару пришлось уточнить, что нужно обследовать, и он без тени недовольства на лице прошел вперед, сопровождаемый удивленными взглядами полицейских.

Провести расследование они толком так и не смогли: из-за влажной тропической жары трупы разложились до такого состояния, что опознанию уже не подлежали. Кастедар так и сказал, что все, что там осталось, можно уже сливать в бочки. Из улик ему удалось обнаружить только письмо от покойного губернатора на имя его адвоката и заявления Анхельма и Альберты о совершенных преступлениях, которые он нашел в ящике стола. Герцог поблагодарил его за выполненную неприятную работу и подумал, что хотя некоторые действия Кастедара можно определенно отнести к вредительским, порой он бывает чрезвычайно полезен. Так как опечатывать отделение оказалось уже незачем, Гальярдо приказал группе полицейских вычистить его и закрыть до решения.

Следующим пунктом стоял обыск корабля «Белый ветер» и двенадцатый причал, где Рин устроила натуральную резню. Проведением опознания занимались весь предыдущий день, так что сейчас полицейские уже готовили список тех, чью личность удалось установить. Начальник полиции распорядился убрать трупы и обратился к Гальярдо с вопросом о денежной компенсации семьям погибших. Ответ в довольно грубой форме он получил от Анхельма. Министр финансов заявил, что ни один из этих головорезов, которые взяли его в заложники, не пострадал незаслуженно, а потому никто не получит ни рема.

На корабль они поднялись полным составом компании, и здесь выяснилось, что полицейские даже не потрудились проверить, кто находился на борту. Так открылось, что в трюме сидели шестьдесят три маринейца, которые от голода едва не начали убивать друг друга. Двадцать четыре женщины, одиннадцать детей от пяти до пятнадцати лет и двадцать восемь мужчин. Анхельм в состоянии шока следил за тем, как плачущих тощих, с выпирающими от голода костями, вздутыми животами детей выводят одного за другим с корабля и тихо клял Рейко, губернатора, императора и войну. В этот момент что-то в его душе повернулось, и он пообещал себе, что если станет императором, то ни за что не допустит, чтобы его народ голодал и был несвободен.

Тогда Анхельм и не подозревал, к чему приведет его клятва.