Долг Короля

Глава 2.2

Они вместе дошли до въезда в поместье, где осталась их карета. Кучера не было. Поискав глазами, Рин обнаружила его по другую сторону дороги: он спал под деревом в теньке. Что ж, это только на руку. Рин зашла внутрь кареты и обнаружила, что матросы уже очнулись. Она сгребла их за воротники и по очереди выпроводила из кареты пинками.

— Вот эти два тела, — сказала она, — громили кондитерскую на Третьей Портовой линии.

— При чем здесь я? — спросил губернатор. Рин подняла палец.

— Кондитерская принадлежит Альберте Вонн, моей давней подруге. Когда я навела порядок, мне удалось выяснить вот от этого славного парня, что их послал некий Белый с приказом, цитирую, «зачистить лавочку и выкинуть кошелку». Когда я спросила, для чего это, мне ответили, что лавочка нужна для хранения товара. Ах, да, забыла пояснить. Мне любезно рассказали, что Белый — это капитан судна «Белый Ветер», который возит на Южные острова очень дорогой товар из Галдама. Но вот незадача: самым дорогим товаром в Галдаме являются люди, больше в маленькой рыбацкой деревушке, разрушенной войной, ничего нет. В Лейгесе многолюдно, на пристани толпы беженцев, и менее чем час назад вы сами признались, что их слишком много. Напрашивается вывод: они все на рабском положении, что вы подтвердили своими словами о том, что они у вас работают за еду. Когда я спросила Альберту, обращалась ли она в полицию, то была крайне неприятно удивлена, узнав, что полиция и пальцем не шевелит, чтобы пресечь разбой. Когда полиция работает таким образом, это свидетельствует о том, что она либо куплена, либо ей дано указание не вмешиваться.

— От меня подобных распоряжений не поступало, — мрачно проговорил губернатор.

«Не лжет», — с досадой подумала Рин.

— Вы, может быть, и не отдавали. Но вот человек по имени Френсис Закари вполне мог это сделать.

— Френсису совершенно незачем это делать.

«А вот это ложь», — отчетливо поняла она.

— Но вы не можете знать этого наверняка, верно? Судя по письму вашей дочери, вы ведете с ним дела, и довольно близко, раз хотите выдать ее замуж за него. «Мой отец решил выдать меня замуж за Френсиса Закари, владельца судоходной компании, в определенных кругах он известен как Массам», — процитировала Рин.

— Вы не можете знать, что Массам и Закари — одно лицо. Роза всего лишь ребенок. Она строит догадки.

— Ваша дочь пишет, что Закари развернул в городе сеть своих людей. К сожалению, — или к счастью? — когда я пришла на почтовую станцию, чтобы взять экипаж для герцога, мне не хотели давать карету, упомянув, что некий господин Закари будет очень недоволен этим. Только после того, как я предъявила удостоверение, мне дали карету. А еще начальник станции вел интересный разговор, в котором упомянул Закари и Массама как одно и то же лицо. А за полчаса до этого я услышала от моей подруги Альберты Вонн слова, что вот этих вот друзей к ней подослал Массам. И что этот самый Массам уже держит в своих руках весь Лейгес.

— Это все равно ничего не доказывает.

— Роза также пишет, что… Ваша светлость, позвольте письмо?.. «Сведения о происхождении его состояния я узнала от служанки Нэли, которую он продал нам». Продал. Понимаете? Это косвенное доказательство того, что Френсис Закари, он же Массам, — работорговец. И мне очень неприятно это говорить, но, по всей видимости, вы находитесь с ним… — Рин помолчала, подыскивая слово, — в незаконных деловых отношениях.

— Вы хотя бы понимаете, кого обвиняете и в чем? Вам это с рук не сойдет! — Алава встал в позу.

— Господин Алава, — угрожающе ответила Рин, — я здесь представляю закон. Его светлость увидел в ваших декларациях и отчетностях состав экономического преступления. А я подозреваю вас в уголовном преступлении, а именно: запрещенная законом Соринтии торговля людьми. Для вашего же блага будет лучше, если вы будете помогать следствию, а не противодействовать.

Губернатор мрачно смотрел на Рин, та отвечала ему таким же взглядом.

— Я требую законного следствия и суда, — наконец сказал он.

— Всенепременно, господин Алава, — пообещала девушка. — Вас пока еще ни в чем не обвиняют. Вы всего лишь попали под подозрение.

— Полковник Эмерси, немедленно отправляйтесь в отделение полиции и приведите следователя, — сказал Анхельм.

— Будет исполнено, ваша светлость! Что прикажете делать с этими? — она ткнула в лысого матроса.

— В дом. Мы с губернатором остаемся ждать вас здесь.

Рин вздохнула и принялась развязывать матросов. Освободив ноги первого, она достала револьвер и приставила его к голове громилы.

— Шаг влево-вправо расцениваю, как попытку к бегству. Стреляю без предупреждения и без промаха. Шагай.

Матрос послушно поднялся и пошел к своему связанному товарищу. Развязав его ноги, Рин ткнула его револьвером в бок.

— И как я пойду? — спросил тот. — Ты мне колено выбила!

— Не выбила. Прыгай давай вперед.

Рывком поставив на ноги второго громилу, Рин пригрозила ему оружием и повела в дом. Заходя в поместье, она увидела экономку Рейко, с неприязнью смотревшую на нее, и ответила ей таким же взглядом. Усадив матросов, Рин сказала:

— Мне нужна верховая лошадь. Карета слишком долго едет.

— Госпожа Эмерси, — подала голос Роза, — возьмите моего Алларда, пойдемте, я провожу вас к конюшням.

Девочка быстро пошла к выходу, не дожидаясь, пока ее остановят. Рин последовала за ней. Придя на место, девочка отдала приказ конюху оседлать ее коня и повернулась к Рин.

— Леди Эмерси, что же мне делать?

Рин огляделась вокруг и наклонилась к девочке.

— Роза, я не хочу вас огорчать раньше времени, но может статься, что ваш отец влип в темные дела гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Вполне вероятно, он будет обвинен в рабовладении. Вы понимаете, что это значит?

Глаза девочки расширились от страха. Она обернулась на дом, сглотнула и перевела взгляд на Рин.

— Что я наделала! Его казнят?

Рин только пожала плечами.

— Я не могу вам сказать ничего точно. Вероятно, его не казнят, а бросят за решетку. Но он перестанет быть губернатором — это факт.

Роза закрыла глаза, Рин наблюдала, как дергаются уголки ее рта.

— Хорошо. В конце концов, я была готова к этому, — ответила она и посмотрела на Рин. Та поразилась перемене: сейчас перед ней стояла не пятнадцатилетняя девочка, а взрослая женщина. Сильная, смелая и умная. Никаких слез, никаких истерик. Рин, которая совершенно разучилась держать лицо, позавидовала ей.

— Насколько я могу обещать, что все будет хорошо, настолько и обещаю. Что-нибудь мы придумаем. Роза, вы уверены на сто процентов в том, что Массам и Закари — одно лицо?

— Конечно, — девочка кивнула. — Госпожа Эмерси… Мне угрожает опасность?

— Я бы не назвала это опасностью, — ответила Рин. — Ваш отец попытается надавить на вас и заставить взять слова назад. Роза, если следствие начнется, я уже не смогу его остановить. Вы пойдете по делу как свидетель, а свидетели всегда в опасности. Есть вероятность, что вас попытаются убрать с дороги.

Роза прерывисто вздохнула и вопросительно посмотрела на Рин.

— У вас есть подруги, в чьем доме вы с сестрой сможете укрыться на некоторое время, если это потребуется? — тихо спросила Рин, краем глаза замечая выходящую из дома женщину. — Ваша экономка идет. Не поворачивайтесь. Говорите тихо, она может нас услышать.

— Подруг нет, но у меня есть такое место, — быстро заговорила Роза. — Та самая кондитерская. Я могу пойти только туда.

Рин мысленно выругалась: Альберта была нужна ей самой. К тому же неизвестно, кто еще пожаловал в ее лавочку, пока Рин отсутствовала. Массаму уже обо всем доложили, и наверняка он знает, кто брал карету и куда направился — личность приезжих без труда можно выяснить в пассажирской конторе. Возможно, что в доме губернатора есть люди Массама, и они слышали, о чем шел разговор в кабинете. А значит, необходимо перестраховаться и обеспечить защиту свидетелей. Розу и Альберту нужно спрятать. Плохо, что Анхельм остается с губернатором. Его тоже нужно охранять, неизвестно, что здесь начнется, пока Рин не будет. О боги, ей просто не хватает рук! Вот бы Фрис был здесь… О! А это мысль!

— Роза, я знаю, что где-то здесь совсем близко есть небольшая речка. Вы можете проводить меня туда?

Девочка была озадачена внезапным вопросом.

— Да, конечно. Но разве сейчас не важнее отправиться в полицию?

Роза повела Рин к реке.

— Я не могу оставить герцога без защиты, — объяснила та.

— Прошу прощения, но при чем здесь река?

— Так нужно, Роза. Так нужно.

Через некоторое время они подошли к самому дальнему краю садового парка поместья. Во всю глотку здесь орали тропические птицы, заглушая плеск небольшой мелкой речушки. Рин сказала Розе закрыть глаза и отвернуться и наклонилась к воде.

— Фрис, — позвала она. — Ты мне нужен. Срочно.

Вода спокойно текла, не отзываясь даже вспышкой.

— Фрис! — позвала Рин громче. Река плеснула на нее, и Рин, разозлившись, хлопнула ладонью по поверхности. Через мгновение река озарилась синей вспышкой, и на берег выпрыгнул огромный черный конь с длинной кудрявой гривой и мохнатыми ногами.

— Сижу я, ем, — сказал Фрис. — И тут ты. Что случилось, девчонка?

— Мне не хватает рук и нужна помощь. Пожалуйста, останься здесь, с Анхельмом, пока я съезжу в полицию и обратно.

— В полицию? — переспросил келпи. — Вы все-таки влезли в это дело?

— Я не успела даже понять, в какой момент Анхельм от подозрений перешел к обвинению. Танцевать назад уже поздно, и тут все гораздо сложнее, чем казалось. Мы все в опасности, нас могут даже не выпустить с острова. Фрис, некогда объяснять! Пожалуйста, побудь с Анхельмом.

Фрис мрачно посмотрел на Рин, ничего не ответив.

— Я туда и обратно, потом можешь делать все, что душа твоя пожелает, — добавила она. Келпи тяжело вздохнул.

— Ладно, — сказал он и превратился в мужчину. Взгляд его волшебных глаз обратился к Розе, которая все еще стояла спиной к ним. — Кто ты, прелестное дитя?

— Нет, Роза, не поворачивайтесь! — воскликнула Рин.

Роза повернулась на его оклик и замерла с широко раскрытыми глазами.

— Фрис, хотя бы руками прикройся, она же девочка! — прошипела Рин, загораживая его собой.

Фрис невозмутимо снял шляпку с головы Рин и прикрылся. Девушка только покачала головой.

— Роза, это Фрис. Фрис, это Роза, дочь губернатора.

— Очень приятно, — пролепетала девочка, со смешанным чувством стыда и восхищения оглядывая красавца-мужчину.

«Еще одна жертва этого безнравственного, невоспитанного, бессовестного… Ладно, я же спешу», — подумала она.

— А теперь, когда вы наконец-то познакомились, могу я оставить вас и наконец-то поехать в отделение?

— Да-да, — тихо ответила Роза, продолжая осторожно ощупывать взглядом Фриса, которому теперь вздумалось поваляться на травке. — Конечно. Аллард уже готов.

— Роза, держитесь ближе к Фрису и его светлости. А ты, Фрис, вернись за своей одеждой!

Девочка только кивнула в ответ, а келпи широко улыбнулся, обнажив острейшие клыки. Рин в сердцах плюнула и быстрым шагом направилась к выведенному из конюшни каурому коню.

В здание полиции Рин влетела, чуть ли не пинком раскрыв дверь. Полицейские сидели за большим столом и, судя по запаху, употребляли отнюдь не лимонад. Один из них, с капитанскими нашивками на погонах, поднялся ей навстречу, осклабился, но его улыбка погасла, как только он вгляделся в лицо гостьи.

— Чем могу помочь, госпожа? — спросил капитан. Рин сказала, что ей необходим главный следователь. Полицейский пожал плечами и ушел куда-то в служебные помещения. Через пять минут он вернулся вместе с еще одним мужчиной в форме, обладателем пышных усов и круглого живота.

— Главный следователь отделения полиции Южных островов, капитан Шон Фишер. Чем могу помочь? — спросил он.

Рин предъявила ему удостоверение. Следователь недоверчиво уставился на него, попытался взять в руки, но Рин не дала и убрала в карман.

— Что такого произошло в наших краях, что к нам явилась элита? — медленно спросил, с подозрением оглядывая девушку с головы до ног.

— Преступление. Вам необходимо приехать со мной в поместье губернатора, где в настоящий момент находятся задержанные подозреваемые.

Следователь сморщил лоб, его глаза забегали. Рин чувствовала, что на нее обращены взгляды всех присутствующих. Сейчас все зависит от того, насколько уверенно она будет себя вести.

— А в чем дело? Какое преступление? — попытался потянуть время следователь. Рин нахмурилась.

— Узнаете на месте. У меня приказ не распространяться, — ответила она, развернулась и пошла к выходу. Следователь поспешил за ней. Рин вскочила на коня и пустила в галоп, не дожидаясь, пока следователь разберется со своей конягой.

В поместье она зашла вместе со следователем. Экономка окинула их взглядом с плохо скрываемым презрением и пропустила в гостиную. Анхельм, Роза и губернатор сидели на диванах в гостиной и молчали. Фриса не было. В ответ на немой вопрос, адресованный Розе, девочка лишь быстро кивнула и показала глазами куда-то в окно. Рин мельком взглянула и увидела силуэт мужчины. Она кивнула ему, и Фрис сразу же исчез.

Следователь встал посреди гостиной и кланялся господам, глядя несколько растерянно и опасливо. Анхельм вежливо кивнул ему и снова замер, словно памятник самому себе, а губернатор с неприязнью таращился на Рин. Та лишь вздохнула, поняв, что нужно снова брать все в свои руки. Она объяснила следователю суть дела, с мрачным весельем наблюдая, как меняется его лицо. Особенно впечатлила та часть, в которой она упомянула Альберту, у которой отказались принимать заявление: следователя аж перекосило. Анхельм не проронил ни слова до конца ее речи, и только когда Рин закончила, соизволил подтвердить ее слова небрежным кивком. Она даже удивилась тому, как легко далась ему роль надменного аристократа, но виду не подала. Следователь был готов провалиться под землю. Фактически, бездействие полиции в данном деле бросало тень подозрения и на него. Когда следователь обратился к Розе, девочка стала вести себя точно так же, как и Анхельм. Глядя прямо в глаза отцу, она рассказала свою версию событий, повторяя то, что изложила в письме. Губернатор с горечью смотрел на дочь, которая обвинила его в преступном сговоре с работорговцем Френсисом Закари. Роза отвечала ему холодным, спокойным взглядом, но Рин чувствовала, какая буря бушует у нее внутри. А еще Рин чувствовала, что ее собственную спину прожигает взгляд, и готова была поклясться, что обернись она — увидит пару светло-желтых глаз. Наконец следователь обратился к губернатору. Тот сказал, что не собирается говорить, пока ему не предоставят адвоката.

— Что ж, — сказала Рин, задумчиво глядя на Анхельма, — по всей видимости, нам необходимо ехать в участок, чтобы оформить все бумаги, верно?

— К сожалению, я не могу нарушить заведенный порядок, даже если речь идет о вас, ваше сиятельство. Прошу понять.

— Ничего страшного, Фишер, — промолвил губернатор, — я не отказываюсь от следствия.

— Как насчет допроса свидетелей? — спросила Рин. — Вы не допросили матросов, которые громили лавку.

— Нужно оформить заявления и отправить их за решетку, а потом уже допрашивать.

— Одному из них нужна врачебная помощь, — заметила девушка. — Он оказал сопротивление при задержании, мне пришлось применить силу.

Следователь окинул ее долгим подозрительным взглядом.

— Такая хрупкая женщина смогла справиться с двумя бугаями? Вы вообще человек?

Рин ухмыльнулась, чтобы скрыть волнение: своим вопросом Фишер попал в точку.

— Внешность часто обманчива. Вы назвали меня элитой, а теперь удивляетесь.

— Да, действительно, что это я?.. — пробормотал следователь. — Я должен пояснить вам, что в настоящий момент реальные обвинения можно выдвинуть только против капитана судна «Белый ветер». Его люди были пойманы с поличным. Что до работорговли… Вы выступаете против таких уважаемых людей как господин Закари и господин Алава… Ваши обвинения против них будут несостоятельны, полковник Эмерси. Вы основываетесь лишь на слухах и домыслах, но так и не предъявили реальных доказательств. Такими обвинениями не бросаются.

Рин с прищуром взглянула на следователя, собираясь ему напомнить, что она не обвиняла пока никого и ни в чем, но тут выступил Анхельм:

— Во-первых, обвинителем выступает не госпожа Эмерси. Во-вторых, не преуменьшайте количество и размер совершенных преступлений, господин Фишер, — сказал он. — Моя претензия к губернатору состоит в том, что он умышленно размыл суммы в налоговых отчетностях, чтобы скрыть действительное положение дел в регионе Южных островов. Господин Алава сознался в этом при свидетелях. Под следствие пойдут все, кто так или иначе замешан в этом деле.

Фишер натянуто улыбнулся и кивнул.

— Конечно-конечно.

— Также необходимо вызвать потерпевшую Альберту Вонн, — добавила Рин. — Она предъявляет официальное обвинение матросам, разгромившим ее лавку. А я как представитель департамента безопасности имею полное право выяснить, какие мотивы были у подозреваемых, и кто за ними стоит. Это входит в мою компетенцию. Так что же, капитан Фишер, теперь мы можем отправиться в полицию? — осведомилась Рин шелковым голосом.

— Да, пожалуй, да, — ответил он, пряча глаза.

Рин поднялась, все встали вслед за ней. Посмотрев на Розу, она сказала:

— Полагаю, леди Алава также обязана присутствовать при даче показаний?

— При всем моем уважении, госпожа Алава еще ребенок… — замялся Фишер.

— Леди Алаве пятнадцать. Согласно закону Соринтии, любое лицо, достигшее возраста пятнадцати лет, несет юридическую ответственность и может выступать в качестве свидетеля в суде, — сказал Анхельм. Было видно, что Фишер хотел что-то ответить, но в последний момент он лишь коротко улыбнулся и пошел прочь из дома. Анхельм и губернатор последовали за ним. Рин, обменявшись взглядами с Розой, кивнула ей идти к выходу, а сама подняла матросов и приказала им идти к карете.

Уже закрывая за собой дверь дома, она услышала, как ее окликнули. Рин повернулась. Рейко стояла посреди холла, держа за руку старшую дочь, Камелию. Девушка смотрела испуганно, в глазах была словно бы просьба не оставлять ее одну.

— Куда отправляются господа? — спросила экономка.

— По делам, — сказала Рин. — Вас это не должно беспокоить.

Экономка недовольно поджала губы, ее красивое лицо вытянулось, подбородок властно и надменно пошел вверх. Не дожидаясь ответа, Рин и Роза вышли.

В карете Рин напряженно следила за Анхельмом, надеясь прочесть по лицу, о чем он думал, но герцог словно маску надел. Такое же холодно-отстраненное и расчетливое выражение у него было на собрании в Кандарине. Роза вела себя под стать ему. Губернатор пыхтел, как паровоз, несколько раз открывал рот, чтобы высказать что-то дочери, но так и не решился. Всю дорогу у Рин было странное чувство, словно за ней кто-то следит. Она высовывалась из окна, обводя подозрительным взглядом улицы, но не замечала никого, кроме обычных горожан, которым не было до них никакого дела. Тем не менее, ощущение слежки не исчезало, и Рин решила просмотреть улицы через транс. Закрыв глаза, она постаралась расслабиться полностью и стала читать про себя заклинание. Через некоторое время она увидела крышу кареты, улицу вокруг, здания. Ничего подозрительного Рин не заметила и закончила транс. Посомневавшись некоторое время, она окликнула кучера и приказала ему ехать через транспортно-пассажирскую контору. Когда они прибыли на место, Рин взяла Розу за руку и повела к номеру, в котором они остановились. Их встретил Кастедар, поморщившийся при появлении Рин с девочкой.

— Прошу прощения, это кто? — осведомился он. Роза окинула его удивленным взглядом.

— Меня зовут Роза Альварес Алава ди Уве-ла-Корде. Я дочь губернатора Южных островов.

— Кастедар, мы в очень сложном положении, — сказала Рин. — За нами идет слежка, а вот эта юная леди — ценный свидетель. Мне нужно было показать ей место, где она будет в безопасности.

Демон вопросительно приподнял бровь.

— Значит, вы все же ввязались в расследование. Не хватило сил дождаться обратной дороги, да?

Рин плюнула на все, схватила его за локоть и оттащила к окну. Кастедар шикнул на нее и отпихнул.

— Слушай, тут дело завязывается круче тучи, — тихо сказала она. — Все совсем не так, как мы себе представляли. Я уже повязала губернатора и везу его в полицию. Эта девочка в опасности, Анхельм и я тоже. Я чувствую, что за нами хвост, но не знаю, как его здесь сбросить. Будь я одна, это не составило бы проблемы, но Анхельм… Он словно маяк. Длинный белый маяк.

— Мне следует поехать с вами и обеспечить безопасность герцога.

— Нет-нет. Они не должны знать, что у меня в рукавах спрятаны козыри. Вечером я должна выяснить, кто организовал всю сеть работорговли, схватить этого человека и притащить в полицию. Ситуация осложняется тем, что полиция здесь, скорее всего, подчиняется тому, кого я собираюсь схватить. Я не исключаю, что на нас нападут прямо в участке или попытаются не дать уйти с острова. Я понятия не имею, что делать! Я должна обеспечить безопасность свидетелям, но так уж вышло, что Фрис шляется неизвестно где, а ты здесь. Касти, я прошу тебя помочь!

— Касти?

— Ну… — замялась Рин. — Так проще.

— Назови мне хоть одну причину, по которой я должен охранять совершенно посторонних людей, не относящихся к делу, — уперся Кастедар, сложив руки на груди. Рин задумалась: предложить демону ей было совершенно нечего. Вдруг странное чувство преследования усилилось, сердце заколотилось. Рин нервно взглянула на Розу: та сидела в кресле с независимым и гордым видом, глядя прямо перед собой, и на них не смотрела. Посмотрела в окно: ничего особенного, только их карета и попрошайки у стен соседнего здания. Рин напряженно всматривалась, и наконец увидела то, что не давало ей покоя: по улице проехал человек на лошади. Всадник оглядывался по сторонам, а затем остановил лошадь на углу здания и стал следить за каретой, в которой сидел Анхельм. Рин задержала взгляд на его лице, запоминая внешность: лет сорок — сорок пять, мышиный цвет волос, длинный ястребиный нос, одежда коричневых тонов. Глубоко вздохнула. Сердце успокоилось: она нашла причину своей нервозности.

— Я жду, — напомнил о себе Кастедар, тоже глядя на странного субъекта.

Рин медленно ответила:

— Если здесь все действительно так, как я думаю, то сегодня вечером тебя ждет сытный ужин. Если ты понимаешь, о чем я говорю.

Ладдар пожал плечами и сделал такой жест, словно говорил: «Ладно, так и быть».

— Спасибо! Ты лапочка! Расцеловала бы, да неправильно поймут, — Рин хлопнула его по плечу и выбежала, утаскивая с собой за руку удивленную Розу. Прикрывая девочку своим телом, она помогла ей забраться в карету и села сама.

Теперь нужно было заехать за Альбертой.

Рин обнаружила хозяйку кондитерской сидящей посреди разгромленного зала с совершенно потерянным выражением лица. Когда девушка вместе с герцогом вошли, Альберта подняла на них взгляд серых глаз и горько усмехнулась.

— Дело всей жизни может быть разрушено в мгновение ока, — сказала она. Рин подошла к ней и взяла за плечо.

— Это всего лишь мебель, Альберта. Пойдем. Губернатор попался на горячем.

Хозяйка испуганно уставилась на Рин.

— Неужели? Не Массам?

— Как сказать… Может, и Массам… — ответил Анхельм. — В деле замешан некий Френсис Закари, знаете такого?

— Как не знать — самая известная персона в городе. Половина судов принадлежит ему, у него полгорода в подручных ходят! Это и есть Массам.

Рин сердито плюнула и употребила пару непечатных слов на родном языке.

— Что ж ты раньше не сказала, что Массама так зовут?

Альберта только руками развела. Рин вздохнула.

— Сейчас мы едем в полицию, Альберта. Будем предъявлять губернатору официальное обвинение в уклонении от налогов, а загадочному Белому — в организованной преступности.

— Позвольте, как же вы собираетесь это сделать? — удивилась хозяйка. — Полиция ведь подчиняется губернатору.

— Я герцог, — ответил Анхельм. — Они трижды задумаются, прежде чем попытаются сказать мне слово поперек.

Альберта поджала губы и окинула его скептическим взглядом.

— А я работаю в департаменте безопасности, — добавила Рин. — В мои обязанности входит разоружение и ликвидация организованных преступных групп.

— А как с этим связана полиция? — обернулся к ней Анхельм.

— А так. Если они попытаются напасть на тебя, я имею полное право применять любые методы самообороны и арестовать нападающих.

— Как они могут напасть? Это же полиция! — ужаснулся герцог.

— Это же Лейгес! — в тон ему ответила Рин. — Я говорила, что здесь все, что угодно может произойти. Анхельм, может статься, что наши обвинения даже слушать никто не станет. Спинным мозгом чувствую, что за нами следят подельники господина Закари, а полиция уже в курсе дела и получила четкие указания не дать нам уйти с этого острова живыми. Я надеюсь, что они не такие идиоты, чтобы связываться с тем, кто предъявил значок «Тигров», но… В общем, если я вдруг начну стрелять, сразу бросайся на пол, а потом хватай Розу, Альберту и беги без оглядки в контору, там Кастедар. И не смей со мной спорить! — добавила она напоследок, видя его взгляд.

Анхельм настороженно посмотрел на нее.

— В итоге, у нас какой-то план есть или нет? — спросил он. Рин вздохнула и натянуто улыбнулась.

— Лучший, какой может быть. Называется «на месте разберемся», — ответила она. Анхельм покачал головой.

— Не нужно было этого сейчас делать. Ой, не нужно было, — вдруг лицо герцога стало испуганным.

— Анхельм, успокойся. У нас только одна лишняя карта в колоде — неизвестный никому Белый. Хотя я даже не уверена, что он лишняя карта, как раз ему-то и предъявляем обвинения.

— Я не о том волнуюсь! Мы напишем заявления и начнем расследование, но суд будет длиться очень и очень долго. Возможно, мы отправим всех виновников за решетку, но кто будет управлять островами все то время, пока губернатор будет под следствием? У меня нет времени вернуться обратно в Гор-ан-Маре, найти Гальярдо и заставить немедленно назначить нового губернатора. Кто будет наводить порядок? У меня просто нет на это времени, наш корабль отправляется завтра!

Рин остолбенела: в одно мгновение масштаб картины разросся до еще больших размеров. Если сейчас они предъявят официальные обвинения, то будут обязаны дождаться конца расследования, которое завершится одни боги знают когда. У нее на руках были только догадки и подозрения, и практически ни одного действительного доказательства вины губернатора в организации работорговли. Следователь был прав: все, в чем они могут кого-либо обвинить — это капитан корабля, которого еще поди найди. Закари-Массам будет все отрицать, по сути, они не могут предъявить ему ничего, кроме письма Розы, которое является, опять же, ее догадкой. А матросы… если в полиции они проглотят языки, Рин не сможет действовать теми методами, какими она добыла из них сведения. Воистину: поспешишь — людей насмешишь.

— Анхельм, может быть… — начала Рин.

— Простите, пожалуйста, что прерываю, — послышался голос сзади. Рин обернулась и увидела Розу, робко входящую в зал. Альберта подскочила на стуле с возгласом «Роза!» и бросилась навстречу девочке.

— Благие боги! Леди Алава, я же сказала вам оставаться в карете! — возмутилась Рин. Дочь губернатора мягко отстранила Альберту и подошла к Рин.

— Отец и следователь начали давить на меня, стоило только вам уйти. Я подумала, что мне лучше быть рядом с вами. Я услышала, как вы обсуждаете проблему преемственности власти, и решила, что вам следует знать кое-что. Два дня назад, как только мой отец получил ваше письмо, ваша светлость, я отправила письмо к моему двоюродному брату, в котором объяснила ситуацию. Так что со дня на день он прибудет сюда лично и, вероятно, назначит нового губернатора.

Анхельм едва ли не с ужасом посмотрел на Розу.

— Вы спланировали сегодняшнее происшествие!

— Отчасти. Нападение на кондитерскую я не планировала.

— Роза, вы хоть понимаете, в какую историю вы, не побоюсь этого слова, влипли?

— Я отдаю себе полный отчет, ваша светлость, что в случае, если вина моего отца будет доказана, его казнят, а я останусь сиротой, — спокойно объяснила Роза. — В случае смерти отца до моего совершеннолетия, опекунство принимает на себя мой… двоюродный брат. Ваша светлость, я объяснила все моему брату, у него нет оснований не верить мне. Госпожа Эмерси, в своем письме я четко указала, где вам искать доказательства вины моего отца, разве вы забыли? Деловой журнал Закари, мои служанки… Половина Лейгеса встанет на вашу сторону и подтвердит мои слова, если мерзавец Закари окажется на пути к тюрьме!

Рин молча слушала девочку, затем достала письмо из кармана и перечитала. Надежда на удачное предприятие появлялась на глазах. Но Анхельм был совершенно прав: у них нет времени. Что же, видимо, придется вспомнить былое и показать, на что способны агенты особых войск. Девушка вдруг ощутила прилив злости, кровь кипела, требуя немедленно закончить все заунывные разговоры и перейти к действию. Рин взглянула на большие настенные часы с боем и сказала:

— У нас больше нет времени. Уже половина шестого. Идем.

— Что я буду делать со всем этим?! — почти закричал Анхельм, тяжело дыша. Рин долго смотрела на него, не мигая.

— Решим по ходу пьесы. Мы еще не знаем, чем она закончится.

Сказала так и вышла из кондитерской, ведя за собой Розу и Альберту.

До отделения полиции ехали молча. Следователь, который уехал на своей лошади, уже должен был подготовить все бумаги и ждать их внутри. Анхельм вышел первый, за ним Рин. Губернатор, Роза, Альберта и матросы остались в карете.

— Мы на месте. Теперь уже поздно поворачивать назад, — мрачно сказала Рин, нервно оглядываясь по сторонам. Никого не было.

— Дай мне назад мое оружие.

Анхельм раскрыл дипломат и достал Соколиную песню, вынул из пиджака ее кинжал и дождался, пока она все пристегнет. Убрав все оружие, Рин подошла к герцогу вплотную и заставила его наклониться к ней.

— Анхельм, ты понял меня? Если я стреляю — беги. Даже не задумывайся обо мне.

— Рин… — выдохнул он, вглядываясь в ее изумрудные глаза. Она вдруг поддалась какому-то странному порыву и нежно поцеловала его. Почти сразу же оттолкнула и решительным движением открыла дверь кареты.

— Мы на месте.