Долг Короля

Глава 5.3

Анхельм проснулся от грубого толчка Фриса, уставился на подиум непонимающим взглядом и обомлел: Рин вышла из-за кулис. Красивая как никогда. Ее кожа сияла, вся она лучилась шармом и прелестью.

Корсет из плотно прилегающих друг к другу белых перьев, украшенных сиреневыми каменьями, мягко огибал ее гибкий стан, подчеркивая талию. Белоснежный шелк и атлас платья мерцали и выглядели волшебно нежно, словно облака и пенка с клубничного варенья. Она шла легко, будто бы плыла по подиуму. Ее лицо было взволнованным, вишневые губы дрожали и едва заметно изогнулись в испуганной улыбке. Взгляд метался от одного гостя к другому, бежал по рядам и, наконец, остановился на нем. Анхельм протянул к ней руки и улыбнулся ей одной, чувствуя себя так, словно стоял у алтаря. Ее глазки удивленно расширились на какое-то мгновение, а губы растянулись в очаровательной улыбке. Шаги Рин стали более уверенными, она пошла быстрее, глядя на него одного. Вивьен рассказала, что представляет собой это платье и облик Рин, после чего представила девушку и повернулась к залу, ожидая аплодисментов. Но неожиданно музыка остановилась, и гости тоже умолкли. Анхельм провел взглядом по рядам и обнаружил, что все смотрят на Рин с изумлением; кто-то показывал на нее пальцем, а потом пожилой старичок объявил, что узнал ее. Зал загудел, словно рой пчел. Рин стояла пару секунд, растерянно глядя на всех, быстро развернулась и пошла назад.

Двери зала распахнулись, ворвались вооруженные люди, кто-то приказал взять Рин. Гости с криками вскакивали с мест, роняя стулья, солдаты выстроили для них коридор, и толпа понеслась к открытым дверям. Кто-то падал, испуганные люди наступали на них, солдаты подхватывали лежащих, грубо ставили на ноги и толкали в общий поток. У самого входа началась давка — все стремились как можно быстрее покинуть зал. Фрис схватил Анхельма за локоть и поднял.

— Что происходит?!

— Ее обнаружили. Главное — не сопротивляйся и сделай вид, что ты ее не знаешь, иначе проблем не оберемся. Ящер мерзкий все спланировал.

— Что?! — Анхельм отказывался это понять, но холод ужаса пробрал его до костей: что сейчас будет?.. Он видел, как солдаты окружили Рин, что к ней вышел один из них, назвался офицером Международного Бюро Расследований и предъявил обвинения. Рин помотала головой, а потом грянул выстрел, и она побежала прочь. Один солдат преградил ей дорогу, но девушка ловко обогнула его. Офицер наступил на ее платье, пышная юбка оборвалась, Рин осталась в одних трусиках, чулках и корсете платья. Его любимую женщину хотели схватить, и герцог понял, что нужно действовать. Расшвыривая перед собой стулья, он побежал к ней, но вдруг его окружили солдаты и перекрыли дорогу. Они потребовали немедленно покинуть зал, но герцог лишь отмахнулся. Он закричал, увидев, как тот самый офицер наставляет на Рин оружие. Раздался выстрел, Рин вдруг очень быстро дернула рукой прямо перед собой, что-то бросила на пол и побежала к выходу. Фрис схватил его и крепко сжал, но герцог вывернулся и бегом направился к любимой, надеясь перехватить ее. Солдаты снова навалились на него, выкрутили ему руки и повели к выходу. Анхельм окликнул ее, она повернулась на зов. И преобразилась. Красивое лицо словно бы потемнело разом, стало безжалостным и суровым, в изумрудных глазах загорелся огонь. Она снова превращалась из милой девушки в убийцу.

— Вы должны немедленно уйти! — кричал на него солдат, но Анхельм вырывался. Фрис позволил себя схватить и повести к выходу, но герцог не хотел подчиняться ничьим требованиям. В мыслях билось одно: они убьют Рин, если он не поможет ей. Он должен защитить ее на этот раз. Любой ценой!

Рин вырвала оружие у кого-то из солдат, ударила, и тот грохнулся на груду поваленных стульев. А в следующий момент она уже была окружена. Медленно подняла руки, подчиняясь приказу офицера.

В зал проникли еще люди, все — тяжеловооруженные и в масках. Рин взглянула на них, а затем прыгнула куда-то в сторону. Грянули выстрелы.

— Рин! Рин! Нет! — закричал Анхельм, отпихивая солдата. Тот больно ударил его в бок, и герцог согнулся пополам. Его взяли под локти и потащили. Увидев это, Рин сделала неописуемый кульбит и оказалась за спинами у окруживших ее солдат. Выстрелила раз, и кто-то упал, подстреленный. На какие-то секунды зал наполнился грохотом, Рин вертелась под пулями, словно молния, Анхельм не мог даже разглядеть ее неуловимых движений. Он тянул к ней руки, а она бежала в его сторону с выражением лица, обещающим мучительную смерть всем, кто прикоснется к ее Анхельму. В этот момент к нему пришло нелепое, неуместное осознание: Рин любит его.

Кастедар взялся на ее пути из ниоткуда, будто бы соткался из воздуха. Анхельм закричал Рин бежать прочь, но она улыбнулась демону и протянула руку. «Помоги» — прочитал он по ее губам. Кастедар вытянул руку, в ней блеснул пистолет. Раздался выстрел. Рин изумленно оглядела, как растекается по груди кровь и рухнула, как подкошенная. Анхельм захлебнулся криком, ему показалось, что жизнь ушла из него в это мгновение. Солдат отпустил его, и он упал на колени, даже не пытаясь оторвать взгляд от лежащей девушки. К Кастедару подошла, как ни в чем не бывало, Вивьен и что-то спросила. Демон наклонился и приложил руку к шее Рин.

— Рин Кисеки убита. Подтверждаю смерть, — сказал Кастедар как обычно тихим и пустым голосом.

— Операция заняла пять минут, тридцать восемь секунд. Пиши мне в рекорд, Касти! И не забудь рассказать об этом в газете! — весело сказал офицер. — Легендарная убийца Рин Кисеки на поверку оказалась не такой уж и сильной.

— Я опущу тот факт, что убил ее сам, и дам статью, — ухмыльнулся демон. — А теперь выводи-ка отсюда своих ребят. Тело отправится ко мне в клинику на опыты.

Анхельм совладал с собой, поднялся и пошел к демону, не обращая внимания на оклики солдат. В ушах у него зашумело, хотя сердце, казалось, не билось вовсе. Кастедар стоял к нему спиной. Герцог подошел, развернул его к себе и ударил в лицо. Демон от удара упал, а Анхельма тут же подхватили под локти и оттащили назад. Он вывернулся, опустился на колени и обнял Рин за плечи. Всхлип со стоном вырвался из его горла, руки задрожали, его затрясло.

— Рин… Моя Рин… Моя девочка…

— Ну, вот это вот вы зря, ваша светлость, — проворчал Кастедар. Впрочем, Анхельм уже не обращал на него никакого внимания. Его снова оттащили от израненного тела возлюбленной, куда-то повели, кричали, спрашивали… Анхельму было все равно. Его жизнь закончилась там, в этом зале. Теперь все стало неважно. Бессмысленно и пусто.

Пустым взглядом он смотрел на следователя, который допрашивал его о том, как он связан с Рин, и не говорил ни слова. Вместе с ним давал показания Фрис. Келпи лгал изобретательно: он волшебник с нестандартной силой, его документы засекречены, он путешествует с герцогом в качестве охраны. К Рин Кисеки он никакого отношения не имеет, как и его светлость. Почему герцог так бурно отреагировал на произошедшее? Он питал к погибшей романтические чувства, влюбился в нее, когда увидел на улице в Магредине. Нет, конечно же, он не знал, что Рин — преступница и всего лишь морочит ему голову.

Вивьен на вопрос следователя ответила, что Кастедар попросил ее помочь в задержании особо опасной преступницы, а тот подтвердил. После чего ей принесли извинения за испорченное платье, пообещали деньги и отправили восвояси. Дело сшили невероятно быстро, тут же закрыли, журналисты роились вокруг кабинета еще около десяти минут, а затем разлетелись по редакциям писать статьи.

Кастедар сделал официальное заявление для прессы и исчез, как и Вивьен. Анхельма и Фриса доставили во дворец, посоветовав не печалиться и лучше обратить внимание на женщину, достойную герцога. Например, на принцессу.

Анхельм просидел весь оставшийся вечер в комнате, бессмысленно глядя перед собой. Фрис пытался заговорить с ним, но ни одно слово не достигло ушей несчастного мужчины, потерявшего возлюбленную. Он просто ничего не слышал и не слушал. Так и сидел на окне, подтянув колени к груди. Через некоторое время Фрис оставил попытки привести герцога в чувство и ушел, а Анхельм остался один на один со своим горем. Едва захлопнулась за келпи дверь, он ожил и уткнулся лбом в колени. Тихий, едва слышный стон вырвался из его груди. Сердце закололо, словно ребра стали протыкать спицами. Лицо Рин и вытекающая из-под нее кровь никак не уходили из памяти, все глубже и глубже Анхельм погружался в воспоминания о ней, чувствуя, что балансирует на опасной грани безумия. Но безумия столь желанного… Глаза были болезненно-сухими, он не позволял себе пролить ни слезинки, потому что это значило бы для него похоронить Рин с концами. Он уставился перед собой не моргая, всматривался в облупившуюся краску на подоконнике и не мог заставить себя поверить в то, что Рин больше нет. Перевел полубезумный взгляд на темноту за окном. Ветерок из приоткрытого окна нежно погладил его волосы. «Рин? Родная? Воздух пахнет тобой… Ты там, за окном? Я хочу к тебе… Зачем мне жить, если тебя нет?..» В легком шепоте деревьев ему послышался ее голос: «Я здесь. Ты услышал меня! Иди, обниму!» Анхельм сглотнул и потянулся к щеколде на окне. Его руку кто-то поймал, и он с удивлением осознал, что не один в комнате.

— Вы вообще слышите меня? — вдруг донесся до него строгий голос. Анхельм повернул голову и увидел перед собой женщину. Слегка знакомое лицо. Пшеничные волосы, миловидные черты.

— Что с вами? — спросила она, отпуская его руку и прикладывая тонкую теплую ладонь к щеке. — Анхельм, ответьте мне сейчас же!

Герцог промолчал. Взгляд серых глаз женщины смягчился, стал очень добрым.

— Да живая ваша Рин, — вдруг сказала она. — Все было спланировано. Кастедар выстрелил не в сердце, а чуть повыше, пуля не задела ни важных органов, ни артерий. Платье сдержало удар вполовину. Сейчас она в его больнице.

Смысл слов этой женщины с трудом доходил до Анхельма.

— То есть как?.. — промолвил он.

— Вот так. Жива. Можем поехать к ней хоть сейчас, только нас все равно не пустят. Она в реанимации.

— Что? Где?

— Говорили мне, что Соринтия — дремучее место, но чтобы до такой степени… — вздохнула женщина. — Реанимация — это отделение больницы, где возвращают к жизни критических больных. Поедемте, сами посмотрите. Кстати, вы хоть меня узнаете?

Анхельм слабо помотал головой.

— А ведь Вивьен меня представила в самом начале, — улыбнулась она. Анхельм порылся в памяти, и озарение пришло к нему.

— Ваше высочество! — выдохнул он. Мгновенно соскочил с подоконника, едва не сшибив гостью, и поклонился так низко, как позволял его рост.

— Наконец-то! — довольно произнесла она. — Ох, вы действительно высокий!

Анхельм смотрел на нее так, словно она была каким-то святым созданием, явившимся к нему с благой вестью.

— Она вправду жива? — переспросил он. Принцесса кивнула. Герцог подхватил ее руки и без задней мысли поцеловал.

— Я так признателен вам, — прошептал он, разглядывая ее лицо.

— А вы сильно ее любите… — со странной обреченностью во взгляде и разочарованием сказала ее высочество. — Сложно нам будет…

— Что? — не понял Анхельм.

— Ничего. Не обращайте внимания. Пойдемте, макина ждет нас, а ваш чудесный друг уже там, и вам лучше поторопиться к нему, чтобы сдержать обещание.

Принцесса повернулась и вышла из комнаты Анхельма. Герцог без раздумий последовал за ней, и спустя несколько минут они вдвоем ехали к больнице.

— Это нормально, ваше высочество, что вы за рулем? — спросил Анхельм. Принцесса улыбнулась.

— Я люблю водить. Макины появились у нас всего около полугода назад, возможно, поэтому я еще не устала от этого. Признаться, этот вечер порядком меня расстроил. Вот уж не думала, что Кастедар решит испортить его до такой степени. Он, конечно, предупреждал, что будет непросто, но чтобы так… Боги, отец позволяет ему слишком много! Почему нельзя было схватить Рин где-нибудь еще? Ну, может быть, он хотел придать делу большую огласку, не знаю. Мы никогда не вмешиваемся в его планы, всегда делаем, что говорит, но… Сегодня он перешел все границы. Бедняжка Вивьен так долго шила это платье…

— Я ничего не понимаю, — признался Анхельм. Принцесса бросила на него снисходительный, но добрый взгляд и объяснила. Когда Рин Кисеки сошла с корабля в Магредине, о ней узнали в Международном Бюро Расследований. Это бюро имеет представительства во всех странах, кроме Соринтии и Арании, и специализируется на розыске особо опасных преступников. Рин числилась в их черном списке с момента основания. Король мало влияет на его деятельность, у генерала бюро свои представления о безопасности страны, которые временами идут вразрез с мнением его величества. Конечно же, поэтому никто не должен был знать, что Рин Кисеки как-то связана с герцогом Соринтии, который направляется во дворец. Так как Кастедар знал, что о Рин узнают, то вручил капитану корабля письмо, которое было передано в главное управление бюро. В этом письме он написал о ней известные данные и распланировал поимку. А процесс захвата они наблюдали сегодня вечером. Анхельма не посвятили в дело, потому что сомневались в его актерских способностях, а вот его друг Фрис обо всем узнал незадолго до происшествия.

— Очень жаль, конечно, что получилось так некрасиво, методы Кастедара иногда слишком жестоки.

— У меня голова кругом. Я ничего не понимаю.

— Анхельм, главное, что ваша Рин жива, верно?

Он молча кивнул.

— Мы приехали, — сказала принцесса и заехала во двор небольшого здания, располагавшегося где-то за городом, в лесах. — Это и есть больница Кастедара.

Анхельм вышел из макины и огляделся. В тихом дворике здания больницы цвели гортензии, теплый ветер качал стройные кипарисы. В центре сада расположилось газебо, а рядом с ним небольшой природный фонтан. Принцесса взяла с заднего сидения корзинку с фруктами, передала Анхельму и пошла ко входу. Герцог последовал за ней. Ноги едва слушались его, хотя ему хотелось бежать к Рин. Хотелось немедленно обнять ее, убедиться, что она жива и в порядке, поцеловать, сказать, как сильно он ее любит и как испугался за нее, отругать, чтобы больше никогда так не делала… Но ноги словно бы сковало цепями.

Принцесса привела его в холл, где стены и полы были из белого кафеля, усадила на диванчик и сказала ждать. Затем куда-то ушла, и вернулась спустя пару минут, ведя под руку Фриса. Взглянув на келпи, Анхельм по-настоящему испугался за друга. Тот едва отличался цветом от стен больницы, его руки дрожали, а в черных глазах-омутах светился синий огонь.

— Что с тобой? — вымолвил Анхельм, подходя к Фрису и беря его за плечи. Собственное горе и беспокойство сразу же было забыто.

— Ее сейчас… заберут… — пробормотал келпи, глядя на него безумным взглядом, полным… ужаса?

Анхельм извинился перед принцессой и отвел Фриса в сторонку. Затем взял его руку и сжал что было сил.

— Все будет хорошо, слышишь? Она вернется. Она же всегда возвращается! Рин не может умереть, Фрис.

— Она не умрет… — покачал он головой. — Они просто заберут ее туда!

— Да кто они? Кто заберет?

— Боги… Ее заберут боги! Кастедар отправит ее к ним, чтобы они переворошили ее память, вернули ее к жизни…

— Разве это плохо?

— Это невыносимо! Я должен идти с ней! Я хочу идти с ней! Пусти! — келпи дернул руку на себя, но Анхельм не позволил. Фрис зарычал, его зубы вновь стали острыми, словно у хищного зверя.

— Нет! — прикрикнул герцог на келпи. — Нет, Фрис!

— Разве ты не чувствуешь, как ей больно?! Разве тебе не рвет это душу так же, как мне?! Как ты можешь спокойно стоять здесь, пока они там выворачивают ее разум наизнанку? Разве ты не слышишь, как она зовет на помощь?!

Анхельм прислушался, но ничего не услышал. Глаза келпи сердито вспыхнули, он дернулся и вырвал руку. Повернулся, чтобы уйти, но герцог сграбастал Фриса и сцепил руки вокруг его груди.

— Нет! Ты никуда не пойдешь! Рин не хотела бы этого!

— Пусти!

— Она вернется! Слышишь меня, ты, безмозглый олень?! Она вернется! Она будет жива и здорова! — крикнул он, не позволяя ему двигаться. Фрис зарычал. Анхельм сдавил его крепче.

— Они не должны касаться ее своими грязными, лживыми руками! Не должны ее трогать! — взвыл келпи.

Анхельм извернулся, становясь перед ним, и ударил Фриса в лицо. Кулак обожгло болью, позади ахнула принцесса.

— Ты…

Удар под дых.

— Никуда…

Еще удар.

— Не пойдешь!

Фрис не сопротивлялся. Он позволил бить себя. Позволил Анхельму затем обнять себя за плечи и подвести к широкому дивану. Смиренно терпел боль от того, как герцог сжимал его руку. Позволил принцессе утереть мокрым платочком кровь с разбитой губы. Но это его тихое согласие продолжалось ровно до тех пор, пока из кабинета реанимации не донесся душераздирающий женский вопль. Рин кричала так, словно ее резали живьем. Истошно, навзрыд. Фрис вскочил и в мгновение оказался у дверей, дернул их на себя, но не смог открыть. Он пнул дверь изо всех сил — та не поддалась. Анхельм подбежал к нему и стал оттаскивать, но едва успел увернуться: келпи вдруг принял облик коня. Одежда с треском разошлась, обрывки полетели в стороны. Фрис развернулся и ударил двери копытами, но и это не помогло.

— Думаете, меня сдержат ваши стены?! Вы не с тем связались! — прорычал он. Откуда ни возьмись, на полу появилась вода и стала быстро подниматься. Принцесса испуганно взвизгнула и взобралась на диван. Анхельм хотел схватить келпи за гриву, но тот отшвырнул его одним движением, и герцог упал в воду.

— Фрис, прекрати! Ты нас всех погубишь! — закричал он, пытаясь подняться. Поток нес на него всякую мебель и сбивал с ног. Тут Рин снова закричала. И хотя этот звук перевернул в Анхельме всё, скрутив его внутренности в тугой узел боли, он не мог оставить сейчас своего друга, который терзался во много раз сильнее.

— Фрис, нет! — заорал герцог, борясь с невесть откуда взявшимся течением. Вода доходила ему уже до пояса, затопила диван, на котором стояла испуганная принцесса. Анхельм отпихнул подплывший к нему стол и подобрался к беснующемуся келпи, который вознамерился вынести двери с помощью удара стихии. Но волна внезапно накрыла Анхельма с головой. Захлебнувшись, он изо всех сил стал грести наверх, к воздуху. Вынырнул. Пока откашливался, услышал, что где-то позади него звала на помощь принцесса. Поток нес его назад, на пути то и дело попадалась мебель, но юноша упрямо греб к келпи, и, наконец, схватил его за длинную гриву. Он надежно запутал в ней руку и рванул здоровенную лошадиную голову на себя.

— Остановись! — заорал он. — Рин тебя возненавидит, если ты утопишь нас! Остановись! Она возненавидит тебя!

Келпи замер. Анхельм почувствовал, как его перестало смывать течением, как вода стала убывать так же стремительно, как прибыла.

— Рин не простит тебя, если ты набедокуришь! Не простит… — Анхельм обнял Фриса за шею и отпустил его гриву. Спустя какое-то время вода ушла совсем, но юноша продолжал стискивать Фриса, боясь отпустить. Истошные крики за дверями перешли в сдавленные стоны. Внезапно келпи превратился в человека и бессильно опустился на пол, закрыв лицо руками.

— Анхельм… Вы не собираетесь мне помочь?! — вопросила принцесса. Анхельм поднял голову и ответил:

— Если я сейчас его отпущу, все повторится. Вы не сможете сами слезть с окна?

Фиона окинула его мрачным, но понимающим взглядом и легко спрыгнула с подоконника. Подошла к ним с таким достоинством, словно и не была мокрой с головы до ног, и косметика не размазалась по ее лицу.

— Я совершенно не понимаю, что тут сейчас произошло и хочу объяснений, почему меня едва не утопили, и кто такой ваш друг…

— Простите, я не могу этого объяснить. Не сейчас. Потом. Хорошо? Простите меня, ваше высочество!

Фиона терпеливо вздохнула и ушла куда-то. Вернулась со стопкой одежды под мышкой и присела напротив Фриса. Приподняла его лицо, вынуждая смотреть на нее.

— За то, что вы меня едва не утопили, я могла бы приказать бросить вас в тюрьму. Но я живой человек и все понимаю. Фрис, не убивайтесь так. С Рин все будет хорошо, она очень скоро вернется к вам. Не понимаю, о каких таких богах вы говорили, ведь ее оперирует лично Кастедар и его помощники. Доверьтесь Кастедару, у него золотые руки. Он очень хороший врач и добрый гений, поверьте мне. Слышите меня?

Келпи едва заметно кивнул. Принцесса ласково улыбнулась ему.

— Ваша Рин — счастливица. У нее такая поддержка! Будет прекрасно, если она это оценит.

Фиона вытащила из стопки вещей белый халат и заботливо накинула Фрису на плечи. Улыбнулась им на прощание, затем встала и пошла к выходу.

— Как там сказала Вивьен? Этот вечер вы никогда не забудете? Похоже, она предсказывает будущее, — сказала принцесса, ни к кому конкретно не обращаясь, и вышла. Анхельм проводил ее взглядом.

— Рин вернется, Фрис. С ней все будет хорошо. Ты же ее знаешь…

Келпи тихо кивнул, вздрогнул и чуть слышно заскулил, и Анхельм крепче сжал его плечо. Двое мужчин, одинаково сильно любившие одну и ту же женщину, сидели на полу у дверей реанимации и ждали, когда их пытка кончится.