Долг Короля

Глава третья, в которой исчезают маски доброжелательности

В здание полиции вошли все вместе, Рин крепко держала Розу за руку, Альберта шла позади герцога, словно прячась за его высокой фигурой. На пути к кабинету следователя Рин не могла не заметить, как полицейские реагируют на их появление: едва слышные смешки, шепотки, угрюмые взгляды и волны агрессии. Последнее ей совсем не понравилось, поэтому она сразу же закрыла дверь кабинета и встала со стороны петель, чтобы иметь возможность пресечь нападение. Анхельма она усадила рядом с собой, Розу и Альберту с другой стороны стола, подальше от входа. На матросов надели наручники и проводили в разные кабинеты. Следователь вызвал своего заместителя и помощника и раздал всем бумаги. Пока Альберта и Анхельм писали заявления, Рин напряженно вслушивалась в звуки и эмоциональный фон за дверью. Она слышала, что хлопнула входная дверь, и в здание вошли еще четверо. Кто-то спросил, где сейчас Фишер, ему ответили. Рин подобралась.

— Ваше сиятельство, его светлость герцог Ример обвиняет вас в нецелевой растрате государственных средств и уклонении от налогообложения, ссылаясь на документы, указанные в данном заявлении. Заявление направляется в прокуратуру города Гор-ан-Маре… Ваша светлость, зачем так далеко? Пять дней пути. Прокуратура Лейгеса тоже может этим заняться.

— Прокурор Лейгеса ознакомится с заявлением и вынесет постановление, в конце концов, тянуть действительно нельзя. Но дело такой важности будет рассматриваться только в генеральной прокуратуре герцогства Уве-ла-Корде, — отрезал Анхельм, и следователь поджал губы.

— Что ж, раз так. Ваше сиятельство, — сказал он, — мы вызвали вашего адвоката, но он находится в Адарансе. Сейчас вы можете написать уведомительную бумагу о том, что ваши интересы будет представлять адвокат. Следствие не может начаться до тех пор, пока не соберется достаточное количество доказательств для возбуждения дела.

— К счастью, я как раз захватил с собой некоторые рабочие бумаги. И к счастью, среди них оказались и налоговые отчеты по всем герцогствам за прошлый год. Доказательства у меня с собой, капитан Фишер.

Рин готова была поклясться, что при этих словах присутствующие полицейские и губернатор едва не подскочили. За дверью послышался шум и удивленный возглас, Рин шагнула и резко открыла дверь. Два полицейских едва не свалились на нее. В ответ на ее немой вопрос они лишь виновато поклонились и поспешили убраться восвояси. Рин окинула взглядом холл перед кабинетом и заметила среди толпы людей в форме четырех гражданских. Не дав им рассмотреть себя, она захлопнула дверь и обратилась к следователю:

— Подслушивание у двери — это одна из обязанностей полиции?

Фишер нервно рассмеялся и пробормотал, что они всего лишь любопытствуют.

— Любознательность — вещь хорошая, любопытство — наоборот. Дело серьезное, капитан Фишер, рекомендую вызвать любопытствующих немедленно и сообщить им о секретности.

— Едва ли они могли вообще что-то услышать…

— Капитан Фишер, — жестко перебила Рин, — рекомендация носит обязательный характер.

Следователь неохотно кивнул помощнику, и тот умчался разыскивать подслушивавших. Когда их отчитали и отправили прочь, Рин снова прислушалась к разговорам за стеной. Анхельм и следователь заполняли необходимые бумаги, Альберта давала показания заместителю. Тот записал все, что она сказала в протокол, и тогда вызвали матросов.

— Госпожа Вонн, вы узнаете этих людей? — спросил следователь.

— Да.

— Согласно вашим показаниям, сегодня, первого февраля четыре тысячи десятого года, двое матросов, находясь в состоянии алкогольного опьянения, ворвались в кондитерскую, принадлежащую вам, и стали угрожать, требуя отдать им выручку, закрыть лавку и уехать из города. После отказа выполнить их требования, один из них, — лысый мужчина в возрасте около тридцати лет, — схватил стул и бросил его в витрину. Второй — высокий, широкоплечий, с бородой, в возрасте около тридцати пяти, — стал избивать посетителей. Вышеозначенные лица угрозами заставили вас отдать деньги и разгромили зал для посетителей. В этот момент в кондитерскую зашли ваши знакомые, среди которых была Ирэн Эмерси, полковник отдела специального назначения «Тигры», которая дала отпор нападающим. Все верно?

— Да.

— Какая сумма была похищена? — уточнил следователь.

— Точно не знаю, — растерялась Альберта, — у меня не было времени посчитать. Около двадцати тысяч ремов.

— Куда они спрятали выручку?

— В карманы распихали.

Следователь кивнул помощнику, тот обыскал матросов и действительно нашел скомканные купюры в карманах их штанов.

— Вымогательство, разбойное нападение. Уже две статьи уголовного кодекса, — следователь помахал пачкой денег перед носом у матросов. — Признаете ли вы себя виновными в совершенных преступлениях?

Бородач кивнул и тихо пробормотал, что признает. Лысый сначала оглянулся на него с сомнением, но потом тоже согласился.

— В ходе разговора с ними мне удалось выяснить, что их подослал капитан судна «Белый ветер», — вставила Рин свои пять ремов.

— Это так? — уточнил следователь у матросов, и они кивнули. — И зачем же он вас подослал?

— Нам сказали освободить лавку от хозяйки.

— Зачем? Лучше сразу рассказать все, ребятки. Чистосердечное признание смягчает приговор.

Вдруг заговорил лысый матрос.

— Капитан приказал нам очистить это место, потому что хочет его использовать как склад. Сказал, что можем делать что угодно, но чтоб до вечера лавка была пустая. Товар везут из Галдама, я не знаю, что там за товар, но он стоит очень дорого. Капитан сказал, головы оторвет, если лавки не будет к вечеру. Уж не знаю, что теперь с нами будет… только я лучше сам в камере закроюсь, чем попаду в руки к Белому, не выполнив приказа.

Рин вдруг поняла, что разговор пошел по второму кругу.

— Капитан Фишер, вы получили доказательства моих слов и показаний госпожи Вонн. Может быть, мы наконец-то отправимся в доки и вызовем самого капитана? До прибытия корабля осталось не дольше получаса.

Рин взглянула на следователя и заметила, что у него дергается глаз, и он периодически смотрит то на губернатора, то на Анхельма. Наконец он перевел взгляд на Рин и медленно кивнул.

— Я и один из моих подчиненных отправимся с вами. Ваша светлость, вы не против, если мы покинем вас на некоторое время?

— Я должна находиться рядом с его светлостью, — отрезала Рин.

— Тогда мы сами задержим капитана и приведем в отделение.

Рин вопросительно посмотрела на Анхельма. Тот, пораздумав некоторое время, кивнул.

— Отправляйтесь. Приведите его сюда как можно быстрее.

Следователь кивнул и направился к выходу, но вдруг губернатор поднялся и пошел за ним.

— Фишер, я хотел бы сказать вам пару слов с глазу на глаз, — сказал Алава.

— Не думаю, что могу вам это позволить, — заметил Анхельм.

— Это касается моего адвоката, ваша светлость, — процедил губернатор.

— Общение с органами правосудия вам дозволяется только в присутствии третьих лиц. Вы находитесь под следствием.

Губернатор странно посмотрел на Анхельма, а затем сел обратно за стол, взял бумагу и что-то написал. Предъявил часть документа Анхельму и запечатал послание в конверт. Передав его помощнику следователя, Алава сказал герцогу:

— Это мое обращение к адвокату, ваша светлость. В соответствии с законом, я имею право не сообщать, о чем я говорю с адвокатом. Теперь я, с вашего разрешения, могу откланяться? Роза идет домой, разумеется.

— Нет, не можете, — покачал головой Анхельм. — До тех пор, пока сюда не явится господин Закари, капитан корабля и ваш адвокат, вы никуда не уйдете.

Губернатор разочарованно и раздраженно вздохнул.

— Ваша светлость, с вашего разрешения, мы отправляемся на задержание капитана корабля «Белый ветер», — напомнил о себе следователь. Анхельм небрежно кивнул, и Фишер вышел вместе с помощником. Губернатор поднялся из-за стола, прошелся по кабинету. Затем тяжело опустился на лавку и уставился на дочь.

— Посмотри, что натворила. Довольна? — спросил он. Роза опустила взгляд и нервно сглотнула. — Теперь по твоей милости меня подозревают в государственной измене. Молись теперь, чтобы все кончилось хорошо, дрянная девчонка!

— Не давите на нее. Она поступила так, как велел ей долг, — заметила Рин.

— А вы не вмешивайтесь в воспитание чужих детей, Ирэн Эмерси! Кошмарная женщина! Хоть чужих детей повоспитывать надо, да, раз своих детей нет?!

Острое желание разрезать язык губернатора на мелкие кусочки, зажарить и скормить ему же привело к тому, что Анхельм вскочил со своего места и схватил Рин за руку, в которой она уже сжимала револьвер. Увидев испуганный взгляд герцога, Розы и шарахнувшегося от нее Алаву, она опомнилась и взяла себя в руки.

— Все в порядке, ваша светлость. Я всего лишь хочу проверить, заряжено ли мое оружие, — сказала девушка, отнимая руку. Анхельм вопросительно посмотрел на Рин, словно пытаясь удостовериться, что с ней все действительно в порядке. Она кивнула ему на стул рядом, отвернулась к окну и распахнула створки, впуская влажный ночной ветер в комнату. В небольшом скверике, на который выходило окно, разрослись пышные цветы, ветер нес их сладковатый дурманящий аромат. Ночь в этих краях наступает внезапно, в половину восьмого уже темно, как в гробу.

— Я не лезу в воспитательный процесс, я говорю вам не давить на свидетеля, — тихо сказала Рин, вглядываясь в сумрак. — А вы не лезьте в мою жизнь. Я здесь на задании.

— Интересное у вас задание. Приезжаете как обычная гостья, прикидываетесь больной, ведете себя, как милая девушка. А выясняется, что и говорить можете, и без особого труда способны побить двух здоровенных мужиков! Мужланка! Значит теперь в департаменте служат такие…

Рин обернулась, и губернатор подавился своими словами, увидев ее взгляд. Рин медленно покрутила револьвер в руках, выдвинула барабан. Медленно достала патроны и перезарядила оружие, продолжая неотрывно смотреть на губернатора.

— Что же вы замолчали? Продолжайте, я внимательно слушаю. Какие «такие» служат теперь в департаменте?

— Прекратите этот разговор немедленно! — потребовал Анхельм. — Полковник Эмерси — человек долгого терпения и короткого разговора. И она не подчиняется даже мне, ясно? У меня нет никакого желания, господин Алава, искать вам врача-травматолога, если вы не удержите язык за зубами.

— Что толку с вами разговаривать… — пробормотал Алава, исподтишка бросая опасливые взгляды на Рин. Гнетущую тишину не решался прерывать никто. Анхельм отдыхал, прикрыв глаза. Альберта сидела рядом с Розой, обняв девочку за плечи и молчаливо утешая. А Рин смотрела в окно, пытаясь понять, что такое шевелится там в парке: тени или деревья. Вдруг Роза и Альберта встали и куда-то собрались.

— Куда вы? — спросила Рин.

— В дамскую комнату, — ответила Альберта, выразительно глядя на Рин.

— Сомневаюсь, что тут есть таковая, — пробормотала та, идя за ними.

Рин открыла дверь кабинета и осмотрела зал: почти никого не осталось, лишь трое дежурных сидели за столом рядом с теми гражданскими, которых она видела раньше. Рин окликнула полицейского. Пока тот шел к ней, она успела рассмотреть их лучше, и с неудовольствием отметила, что парень с ястребиным носом был среди них. Почему-то его лицо сейчас показалось ей странно знакомым. Где бы они могли встречаться? Словно почувствовав на себе ее взгляд, он тоже обернулся и пристально посмотрел на нее.

— Проводи леди в уборную, — сказала она подошедшему полицейскому, не отводя взгляда от носатого парня. Роза и Альберта ушли, Рин повернулась было назад, но боковым зрением заметила движение. Открылась входная дверь, один за другим входили вооруженные мужчины в плащах и шли прямо к ней. Все они были огромного роста, широкоплечими, их лица не выражали добрых намерений. С ними были следователь, его заместитель и другие полицейские. Носатый и его компания поднялись и пошли вслед за ними. Двое мужчин, шедших впереди, достали пистолеты и нацелились в Рин. Она мгновенно захлопнула дверь, подскочила к Анхельму и толкнула к окну:

— Беги! — рыкнула она, доставая револьвер.

— Что случилось?! — испугался герцог, залезая на подоконник и со страхом оглядывая темные кусты внизу. Тут раздался выстрел, пуля пробила хлипкую дверь насквозь и упала рядом с ногами Рин. Анхельм ахнул и без раздумий прыгнул.

— Ты цел? — крикнула Рин, высовываясь в окно. Герцог поднялся, отряхиваясь, и протянул к ней руку. Рин схватила его за ладонь и сжала, вглядываясь в его испуганные голубые глаза. Анхельм потянул ее на себя.

— Они остались там… — напомнила она о Розе и Альберте. Анхельм резко выдохнул и через силу сказал:

— Полковник Эмерси, приказываю вам спасти дочь губернатора, найти виновных, схватить преступников и довести дело до конца!

Рин увидела, как он беззвучно шепчет «я люблю тебя», кивнула и отпустила его руку.

— Будет исполнено, ваша светлость!

Мелькнули в свете луны белые волосы и застучали по мостовой его каблуки. Анхельм убежал. Девушка развернулась и пинком отправила большой круглый стол к двери, чтобы блокировать ее. Спустя мгновение раздался грохот, и хлипкая дверь заходила под ударами.

«У тебя есть пять минут, чтобы спасти всех. Потом может случиться непоправимое», — сказала Рин сама себе и придвинула к двери письменный стол следователя.

— Быстро в окно! — приказала она оставшимся в комнате людям. Матросы без раздумий исполнили сказанное, а Алава с довольной ухмылкой встал в позу и сказал:

— Не будьте наивной, госпожа Эмерси. Это мой остров и здесь мое слово — закон. Эти люди пришли по моему приказу, защищать меня… от вас.

Раздались еще выстрелы, от двери полетели щепки. Рин отскочила в сторону, чтобы ее не задело случайным выстрелом. Губернатор бросился к ней, пытаясь схватить, но Рин лишь отмахнулась от него. Небрежного удара в челюсть оказалось достаточно, чтобы мужчина пролетел через полкомнаты и впечатался в стену. Выстрел разнес замок, от сильного удара дверь слетела с петель.

— Да как же не вовремя вам приспичило, девочки! — прорычала Рин и прижалась к стене справа от входа. Тут ударили с огромной силой, и вся мебель разлетелась в стороны. В комнату ворвались трое: два гражданских и один полицейский. Рин выстрелила — один упал. Двое обернулись к ней. Второй упал. Третий выстрелил — стенка за ее плечом взорвалась облаком пыли. Рин прыгнула в сторону, стреляя два раза. Третий упал.

— Она здесь! — крикнул кто-то, и Рин услышала протяжный писк Розы. Вбежали еще трое, и Рин выхватила Соколиную песню из ножен. Один бросился к ней, но тут же упал на пол с отрубленной рукой, истошно крича. Кровь хлынула, заливая пол, а Рин уже отсекла ногу другому. Третий шарахнулся от нее, но не успел: упал, сжимая руками перерубленное горло. Хлопнул выстрел, пуля свистнула рядом с ее плечом, ужалив. Рин обернулась. В коридоре стояли четверо мужчин в плащах и позади них следователь, державший визжащую Розу. Еще один верзила держал лишившуюся чувств Альберту. Тот, что стоял ближе всех к Рин, направил на нее пистолет. Его рука сильно дрожала, он с ужасом смотрел на корчащиеся на полу тела разрубленных людей. Рин ухмыльнулась, медленно слизнула кровь с Соколиной песни и шагнула к ним. Мужчины попятились.

— Молитесь сами себе, суки паскудные, — бросила она, наслаждаясь тем, как кипит внутри кровь. Такого ощущения у нее не появлялось слишком давно. Желание рвать в клочья всех, кто попадется под руку, захватило ее полностью; руки гудели от нечеловеческой силы, в глазах поплыл багровый туман. Кровь врага разбудила в ней убийцу, которого Рин так долго прятала. Целящийся выстрелил. Она видела летящую к ней пулю, медленно рассекающую воздух, словно кисель. Время для Рин текло медленно, словно сползающая по листочку капелька росы. Она протянула руку и легко взяла пулю двумя пальцами, словно бабочку. Полюбовалась на маленький горячий кусочек железа и сжала в ладони. Они хотели убить ее этим? Глупцы, осмелившиеся поднять руку на нее, должны быть убиты. «Убей их всех!» — шепнул голос внутри. Сердце взорвалось бешеным стуком, мышцы дрожали, требуя действий.

Безумно рассмеявшись, Рин рванулась к ним. Последним, что услышали нападавшие, была печальная соколиная песня. Блеснула сталь, упал один враг, второй, третий. Мужчины стреляли в бешеное создание, в которое превратилась Рин, а та без особого труда уворачивалась от пуль и прорубала себе дорогу через этот человеческий лес. Ноги и руки падали вниз, заливая кровью полы. Люди корчились в страшных муках, и везло тому, кто умирал сразу. Она была слишком быстрой, чтобы кто-то мог победить ее. Они были слишком слабы против нее.

Тот тип, что держал Альберту, увидев Рин, бросил свою добычу на пол и побежал. Рин, вошедшая в раж, в мгновение оказалась рядом с ним и одним движением отсекла ему голову. Следователь, сжимавший Розу, помчался прочь из здания, но не успел сделать и трех шагов: ядовитый стилет воткнулся в его шею. Он захрипел, схватился руками за пробитое горло. Роза шлепнулась на пол и истошно завизжала, когда чужая кровь полилась ей на лицо. Рин подскочила, ударяя ногой по рукоятке. Лезвие вспороло позвоночник, мужчина упал ничком, придавливая собой девочку. Рин зарычала почти по-звериному, и Роза, испуганно всхлипнув, бросилась прочь от нее. Хлопнул выстрел, плечо обожгло. Рин развернулась и увидела, что к ней бежит тот самый носатый. Хищно оскалившись, она вскинула руку и выстрелила, но тот увернулся. Она нажала на курок еще раз, но револьвер лишь глухо щелкнул — патроны кончились. Мужчина ответил выстрелом, — Рин отпрыгнула в сторону, — окно позади нее разлетелось градом осколков. Носатый достал кинжал, Рин сжала Соколиную песню крепче.

— Ну давай, сторожевой волк империи, — сказал он, — нападай. Посмотрим, чего стоит хваленая Рин Кисеки.

Рин не удивилась его словам, слишком сильно погрузилась в собственное боевое безумие. Он бросился ей навстречу. Свистнули лезвия, медно блестя в свете свечей и высекая искры. Рин ударила его левой рукой в челюсть. Тот увернулся, отвечая ей ударом в живот. Напряженные мышцы погасили удар, Рин его даже не ощутила. Соколиная песня свистнула, по шее врага потекла кровь, его ухо мягко шлепнулось на пол.

— Сука! — заорал тот, отпрыгивая и держась за кровоточащую голову. Еще один глупец, посмевший бросить ей вызов. Рин дико расхохоталась и снова слизнула кровь с оружия. Затухающий огонь вспыхнул с новой силой. Ей стало жарко, кровь бурлила в жилах, сердце гулко стучало, словно боевой бой барабанов. Все перед ней заволокло красной пеленой, она не слышала, что кричал враг. В ее искалеченной, больной душе нестерпимо горела лишь жажда крови. Чудовище, которое она держала за железными воротами воли и разума, оказалось на свободе.

Враг выдернул боевой нож и метнул. Рин наклонилась чуть влево, следя, как красиво играют блики на стали.

«Слишком медленно. Разве так убивают? Покажи ему, как нужно!» — снова сказал голос. Рин прыгнула в сторону, приземлившись на чью-то мертвую голову, оттолкнулась и оказалась за спиной у носатого. Зазвучала Соколиная песня, алые капельки взлетели в воздух, словно пытались угнаться за лезвием. И мощный поток хлынул из его перерубленных артерий. Мужчина сдавленно захрипел и рассыпался на куски, словно разрушенная башенка из кубиков. Рин переступила, противно чавкнула его рука под ее ботинком. Она посмотрела вниз и, улыбнувшись, подцепила ее кончиком Соколиной песни. Плоть легко расходилась, словно Рин резала масло.

— А-а-а!! — раздался отчаянный мужской крик, и к ней с воплем побежал еще один. Он стал стрелять, полностью разряжая барабан, и один раз попал: бедро девушки обожгло огнем. Рин взревела, словно разъяренная пантера, перебросила Соколиную песню в левую руку и рванулась к нему навстречу. В следующую секунду враг застыл с занесенным для удара оружием. Кровь мощными толчками лилась из дыры на груди. Рин вглядывалась безумным взглядом в его затухающие глаза, проворачивала свой клинок, вонзившийся в его живот, и сжимала в правой руке сердце. Когда враг затих, она стряхнула его с Соколиной песни, словно кусок мяса с вилки и встала ему на грудь. Сердце в ее руках сократилось еще один раз и затихло. Рин облизнула его и собралась укусить…

Ее злое внимание привлек чей-то писк, и Рин обернулась. В углу, сжавшись от страха, стояли двое. Девочка и женщина. Рин смотрела на них невидящим взглядом, сжимая Соколиную песню, и тяжело дышала через рот. Капли крови падали с ее губ, барабаны внутри почти затихли, ей хотелось снова разбудить их. Очень нужно было ощутить прилив сил к рукам, кипящую кровь, сладкий запах сердец, которые она остановит. Ведь это ее истинная сущность! Рин перестала понимать, что происходит, она перешла грань, за которой прятался берсеркер.

Альберта, с ужасом глядя на Рин, медленно закрыла собой Розу. Безумная убийца шагнула к ним, поднимая оружие и направляя на последних, кто остался в этой комнате.

— Рин, очнись!! — услышала она сквозь гулкий стук собственного сердца нелепую просьбу этого трясущегося от страха существа.

— Рин, пожалуйста!

Какой раздражающий писк!

— Ты чувствуешь ужас? — спросила Рин тихо-тихо. Альберта сжалась от страха и заплакала.