Долг Короля

Глава восьмая, в которой Анхельм уезжает в Соринтию, а Рин заключает соглашения

Strange love, even though you hurt me

I feel blessed love.

Baby I'm your puppet on a string

Making me tumble and swing

Trouble's what you bring, strange love

Strange how you control my every little move now

Hanging from your strings is all I know

Starring in your puppet show

Never let me go, strange love

(Koop, Strange love)[1]

БАХ! Земля взметнулась в воздух фонтаном грязных брызг, спустя миг в воздухе осталось висеть облако пыли. Рин сидела за баррикадой и терла уши, в которых дико пищало и звенело. Для ее слуха взрыв противопехотной мины оказался слишком громким. Сегодня ей показывали, как обращаться с минами и обезвреживать их. Рин с огромным интересом разбиралась в сложном устройстве, а когда разобралась, то даже с первого раза написала экзамен на «отлично», вызвав немалый восторг инструктора. Но когда она увидела мину в действии, вся теория из головы куда-то улетучилась. Их, конечно, использовали на войне в Соринтии уже давно, но отечественным инженерам, поставленным в условия жесткой экономии и лишенным финансовой поддержки государства, никогда не удавалось создать нечто столь страшное, как здесь. Глядя на вздымающиеся один за другим столбы песка, зажимая уши, чтобы не оглохнуть, Рин осознавала, насколько страшна Левадия как противник, раз у них есть на вооружении такие штуки. Соринтия была огромной страной с большой военной силой, но против Левадии — что крестьяне с вилами против солдат с винтовками. Рин смотрела и оценивала слаженность действий солдат на учениях, работу командиров и понимала: не приведите боги воевать с этой страной. Невзирая на всех магов (которых, признаться по совести, осталось мало), соринтийцев зароют в землю. Но что больше всего волновало ее — не провернет ли Илиас древний как мир обманный маневр: предоставит военную помощь, а когда надобность в ней исчезнет, откажется отзывать войска обратно и обернет против того, кому помогал? Сопротивляться такому врагу, который ввел войска в самое сердце страны, Соринтия просто не сможет. Война с Маринеем опустошила не только казну, но и простые человеческие ресурсы — мужчины уходили на фронт двадцать пять лет. Об оружии и говорить нечего.

О чем думал Анхельм, соглашаясь на это? Какой нож приставили к его горлу?

БАХ! Очередной взрыв мины прервал ход ее мыслей, Рин встрепенулась и прислушалась к командиру: тот скомандовал прекратить. Учения завершились, по окончании к ней подошел инструктор Фридрих Гольц и сообщил, что приехал Кастедар. Рин подхватила мешок с вещами, винтовку и поспешила к макине демона.

— Что случилось? — спросила она, глядя на необычное для Кастедара взволнованное лицо. Тот махнул ей рукой, чтобы скорее забиралась в макину, и ответил, что ее желает видеть его величество. Рин несказанно удивилась, но возражать не стала. Спустя некоторое время они оба стояли в покоях Илиаса и ждали, когда вернется король.

— А зачем он меня вызвал? — шепотом спросила Рин.

— Сейчас узнаешь, — ответил демон и занялся своими делами: уселся за журнальный стол и стал просматривать документы, в которых Рин безошибочно узнала медицинские карточки пациентов. Девушка подошла к окну и выглянула: внизу во внутреннем дворе располагался сад с цветущими кустами роз и гардений, природный фонтан и газебо. На одной из лавочек сидела принцесса вместе с матерью, там же был и Анхельм. При виде них она испытала смутную тревогу: сердце заколотилось, словно от плохого предчувствия.

— У меня такое чувство, что мне хотят сообщить что-то плохое, — поделилась она с Кастедаром, глядя на то, как неестественно прямо сидит Анхельм, насколько скупы его жесты и бледно лицо. Советник его величества оторвался от бумаг и сказал:

— Это не то о чем ты думаешь. Но если хочешь спросить меня об этом, то отвечу так: вам двоим дали большое количество времени. Роскошь, которой нет даже у королей.

— О чем ты?

— О твоих отношениях с его светлостью.

Рин промолчала.

— Тебя сюда вызвали не по этому вопросу, уверяю, — добавил демон. Девушка снова ничего не ответила, боялась, что голос выдаст ее волнение. Ей не было слышно, что происходит в саду — плотно закрытое окно не пропускало ни единого звука с улицы. Решив перестать терзать себя понапрасну, она отошла и стала рассматривать картину на стене. Через некоторое время послышались тяжелые шаги, дверь открылась, и вошел Илиас. Рин почтительно поклонилась — в ее положении не стоило пренебрегать правилами хорошего тона — и поприветствовала его величество. Илиас подошел к ней довольно близко и протянул руку. Отвечая на его рукопожатие, Рин не постеснялась показать силу.

— Доброго дня, Рин Кисеки. У вас крепкая рука, — заметил Илиас.

— Как и у всякого военного, — ответила Рин.

— Вы знаете, зачем я вас позвал?

— Нет.

Илиас жестом предложил присесть. Рин опустилась на широкий диван с резными деревянными подлокотниками и ножками и вопросительно посмотрела на его величество.

— Как вам известно, я и Анхельм Ример договорились о порядке предоставления помощи вашему революционному сообществу. Не знаю, насколько детально он посвятил вас в план, поэтому расскажу по порядку. Мы решили, что от Левадии направятся транспортные корабли на север Соринтии, где мы разобьем закрытую базу. Операция по подготовке займет примерно год-полтора, затем мы за месяц перебросим войска к Сорин-Касто и за Драконьи горы, где в данный момент находится кристалл. В связи с этим, от вас мне нужна рекогносцировка. Никто здесь не знает эти районы лучше вас, Рин Кисеки. Я помог вам, теперь я прошу вашей помощи для вас же.

Рин задумчиво склонила голову набок. «Через полтора года ты приедешь в Левадию, продашь этот дом» — вспомнила она слова Анхельма и тут же сопоставила их со словами его величества: «Операция займет год-полтора».

— То есть, говоря простым языком, вы, ваше величество, хотите, чтобы я рассказала, как и куда могут пробраться ваши войска? Выдала военную тайну, — Рин не стала вилять хвостом перед королем.

— Зачем так грубо обобщать? Я предоставляю вам помощь, без которой вы не справитесь.

Она обдумала его слова и решила подтвердить свои подозрения.

— Есть ли гарантии, что ваши солдаты будут отозваны с территории Соринтии, как только операция будет завершена, вне зависимости от успешности, ваше величество?

— Они и не будут. У нас с Анхельмом договор на особых условиях, который предполагает наше тесное сотрудничество в дальнейшем.

Рин усмехнулась. Такой обтекаемый ответ мог дать только человек, который знает о ее способности распознавать ложь. Что же, это может быть как ложью, так и правдой.

— Я подозревала об этом. Вы ловко и крепко прижали его светлость, ваше величество.

— Мне не нравится ваш тон, Рин Кисеки. Я стараюсь для вашего же блага. И, смею вас заверить, для Анхельма условия оказались более чем выгодными.

Она подняла тяжелый взгляд на короля.

— У меня нет причин спорить с вами или не соглашаться, если его светлость уже дал свое согласие на этот план… ваше величество. Но рекогносцировку, сиречь местоположение тайных тропинок к Сорин-Касто и прочей информации, я вам не дам.

Илиас, похоже, пришел в замешательство, и Рин поспешила объяснить:

— Причина проста: я не вожу с собой карты, а описывать все на словах — все равно что объяснять слепому, как выглядит красный цвет. Одну вещь я могу сказать прямо сейчас и точно: если вы начнете операцию зимой, солдаты погибнут в снегах. Никто не проберется по северу герцогств Танварри и Вейнсборо в зимнюю пору. Местность скалистая, там начинается гряда Драконий Хвост. А чем ближе вы будете приближаться к Драконьим горам, тем хуже будет погода, тем тяжелее будет путь. Но чего я действительно не понимаю, ваше величество, так это зачем вам понадобилось это от меня? У Левадии есть разведка, которой, не сомневаюсь, и без меня все прекрасно известно. Вы вызвали меня по другой причине. Какой же?

Илиас сел нога на ногу, сложил руки на груди и ответил:

— Верно. Причина другая. Я хочу, чтобы вы лично провели моих солдат непосредственно к кристаллу и в замок Сорин-Касто.

Рин даже не поморщилась.

— Пока мне не дадут приказ, я не могу ответить согласием.

— Если дело только за приказом от Анхельма, то это не займет много времени.

— Я не подчиняюсь приказам господина Анхельма Римера.

— Хорошо, согласие Орвальда Римера тоже не проблема, — предположил Илиас. Рин терпеливо улыбнулась.

— Хотя я выполняю многие его поручения, он не имеет надо мной власти и реальных рычагов давления.

— Тогда кто же?

— Похоже, ваше величество, вы не имеете представления о том, кто на самом деле глава сообщества. Нет, это не Анхельм и не Орвальд Римеры.

— Так кому же вы подчиняетесь? — уже не так уверенно спросил Илиас.

— Вы знаете, кто основатель этого сообщества, ваше величество? Вы знаете, с чего все началось?

— С кристалла, надо полагать. Под Золотым Когтем нашли кристалл, который околдовал его величество Вейлора.

Рин медленно кивнула.

— А сообщество началось с одной разозленной женщины, у которой отняли все: работу, дом, семью и любовь. Она дала клятву во что бы то ни стало отомстить виновному в их погибели императору. Но у женщины был друг, который остановил, который сказал ей, что нужно действовать иначе. Друг обратился к некоторым власть имущим людям за советом, и те рассказали, что им тоже есть за что поквитаться с королем и кристаллом, захватившим власть. Был разработан план свержения императора, который включал в себя умопомрачительное количество пунктов. Этот листочек до сих пор хранится у основателя сообщества Армана Валиенте. Единственного, кто имеет надо мной реальную власть. То есть… имел до недавних пор. Раньше я подчинялась его решениям. Теперь я не подчиняюсь никому. Да и до этого момента я исполняла всю грязную работу по своему собственному желанию, поскольку я преследую схожие с руководством нашего сообщества цели. Чего они действительно не осознают, так этого того, что я могу выйти из игры в любой момент и начать действовать по своему усмотрению. Сейчас я работаю в команде потому, что мне это выгодно, ваше величество.

— То есть, при определенном стечении обстоятельств, вы присоединитесь к тому, кто представит вам наиболее выгодные условия.

Рин неопределенно пожала плечами.

— Можно и так сказать. Но условия должны быть действительно выгодными и без двойного дна.

— Если я заплачу вам, вы согласитесь провести моих солдат в нужное место?

— Нет, не думаю, ваше величество.

— Вы даже не поинтересуетесь суммой?

— Нет. Я люблю, когда мне хорошо платят, но не гонюсь за деньгами.

— Облегчите мне жизнь, скажите сами, что я могу вам предложить? — спросил Илиас, подаваясь вперед к ней. Рин заметила, как неодобрительно взглянул на него Кастедар и медленно ответила:

— Ваше величество, меня настораживает ваше желание нанять меня. По некоторой причине я нужна вам, иначе вы не стали бы меня спасать и оказывать эту бесценную услугу с исчезновением моего имени из черных списков спецслужб. Я не люблю ходить вокруг да около, скажите прямо, почему именно я должна вести солдат, да еще и в Сорин-Касто?

— Вы знаете эти места лучше, чем кто бы то ни было. Я не могу рисковать и надеюсь на вашу помощь, Рин Кисеки. Я предлагаю вам деньги, но раз вас это не интересует, мне придется прибегнуть к другим методам. Что же, я должен быть честен с вами…

Илиас замолчал и задумался. Рин с интересом смотрела, как он придумывает что-то, что может дать ему козырь в руку, и гадала — сможет или нет? Взгляд короля на некоторое время расфокусировался, ноздри раздулись. Наконец, он тяжело вздохнул и снова посмотрел на нее.

— Уже сейчас достоверно известно, что операция по уничтожению кристалла завершится успешно. Но я не хочу рисковать и желаю свести потери к минимуму, чтобы дело получило как можно меньший общественный резонанс. Чтобы международный совет и мои министры не могли обвинить меня в пособничестве революционерам и намеренном кровопролитии. Поэтому мне нужны вы, — сказал он, наконец. — У нас с вами встал ребром вопрос цены. Вам кажется, что раз теперь вы официально зоветесь Ирэн Эмерси, а Рин Кисеки мертва для общественности, то ваши проблемы решены, а значит и беспокоиться вам не о чем. Конечно же, это не так. На самом деле ваше положение стало даже хуже: вас не существует ни в том, ни в другом образе. Уже нет преступницы, которую можно оправдать, еще нет человека, которому можно дать фальшивую биографию. Рин Кисеки была известна, как легенда. Было отчего: я видел вас в бою и могу сказать, что глупы те, кто встают на вашем пути. Но однажды бой закончится, Рин Кисеки, и тогда для вас настанет самое страшное время. Такие как вы всегда боятся лишь одного: остаться не у дел. Это подкожный страх, который не выгнать ничем. Вам знакомо понятие «синдром ненужного героя»?

Рин медленно кивнула, чувствуя, как бежит по спине неприятный холодок, а в животе словно сворачивается в кольца холодная змея. Илиас с удовлетворением посмотрел на нее и продолжил:

— Левадия уже долгое время является правовым государством, и Соринтии немного осталось на пути к этому этапу развития. Иными словами, мир давно ушел от эпохи, когда законом была грубая физическая сила. Миром больше не правит человек с мечом, им правит закон. И этот закон наказывает людей с мечом. Вы, Рин Кисеки, мало того что с мечом, вы и с законом не в ладах, вы ведете войну против законного общества. Но однажды ваша война закончится. Однажды затихнет эхо последних выстрелов, и тогда настанет время подводить итоги войны. Это будет время, когда станет говорить закон. После победы развернется страшный бюрократический механизм, и вы, Рин Кисеки, можете попасть под его жернова. Потому что вы угодили на самую важную, но и самую шаткую шестеренку. Вы живете в постоянном страхе того, что после победы вас просто забудут, а еще хуже — найдут, за что посадить. Разве не так?

«…Вы понимаете, что в определенный момент вам предстоит исчезнуть. И если вы не последуете моим указаниям и пропустите этот момент, то для вас все закончится не очень хорошо…» — вспомнила Рин слова Орвальда. Когда Илиасу стало ясно, что отвечать она не собирается, он продолжил:

— Поэтому я надеюсь, что теперь вы, осознав свое положение, станете сговорчивы.

Рин понимающе улыбнулась. Илиас смотрел на нее так, словно она уже была у него на крючке, но девушка совершенно не беспокоилась о сложившейся странной ситуации. Сейчас до нее дошел смысл всех этих тренировок, на которые ее затащили едва ли не силой, она поняла, зачем ей показывали все, чего добилась Левадия в военном плане. Ответ был прост: ее хотели напугать и подкупить одновременно. И также до нее теперь дошло, зачем Анхельм устроил аферу с покупкой недвижимости. Герцог может и был слабохарактерным, но никогда не был глупым и с самого начала знал о ловушке с двойным дном. Рин взглянула на Кастедара: демон выглядел так, словно совершенно не одобряет этот разговор. Значит, его сценарий был придуман Илиасом и является его же инициативой? Что же, она подождет, пока он не выложит все карты. Может быть, это может даже оказаться полезным…

— Если вы хотите, чтобы я что-то выполнила, вы должны убедить меня, что это выгодно мне, ваше величество, — напомнила она. — Я все жду, когда вы перейдете к делу.

— Говорю прямо: если вы поможете мне сейчас, то я сделаю так, что вас не посадят потом.

— Та-ак… — протянула Рин и согласно кивнула. — Сильно. Действительно выгодно. Но где гарантии?

— Какие вам нужны гарантии, Рин Кисеки?

— Гарантии, что я, моя семья, мои родственники останутся живы, на свободе, что ничто не будет угрожать их безопасности и нервам.

— Вы не в том положении, чтобы требовать таких гарантий.

— Серьезно? — спросила Рин, сузив глаза. — Вы хотя бы примерно представляете, кто я такая и что я могу?

— В том-то и дело, Рин Кисеки, что вы ничего не можете. Теперь ничего. Я хотел по-хорошему предложить вам за работу деньги. Но вас этот вариант не устроил…

— Конечно, не устроил, ваше величество. Родина стоит дорого, вы мне столько не заплатите. А если и заплатите, то мне такие деньги девать некуда, — усмехнулась Рин. — Вот второй вариант действительно выгодный. Я срок уже отсидела, обратно возвращаться не имею желания. Я не питаю иллюзий насчет того, как делаются дела в королевствах, и как поступают с людьми, которые слишком много знают. Также как не питаю иллюзий, что господин Ример за меня вступится — я слишком большая девочка, чтобы в сказки верить. Именно поэтому предложенный вами вариант очень даже выгоден для меня. А по поводу того, что я могу сделать… Спросите об этом Фриса. Или Ладдара, который знает, что от меня зависит… просто умопомрачительно многое.

Илиас перевел взгляд на Кастедара. Не поднимая глаз от медицинской книжки, на которую просто смотрел, а не читал, демон процедил:

— Я предупреждал.

Рин мило улыбалась королю.

— Я не разменная шестерка. Я козырной туз, ваше величество. И если вы хотите, чтобы я сделала для вас то, о чем вы говорите, вам придется дать мне гарантии, что с моей семьей, друзьями, любимой кошечкой… Что с ними все будет в порядке. Что после выполнения моей основной задачи я смогу покинуть Соринтию вместе с ними и уехать на другой край света, не опасаясь преследования.

Илиас выглядел так, словно с трудом сдерживает себя. Змея в желудке Рин туже свернула кольца, но девушка не могла выдать своего волнения, иначе все пойдет прахом. Прямой шантаж и сговор — какое это все было знакомое до дрожи в пальцах, родное даже! Интересно, кто просчитал ходы дальше: Анхельм, Орвальд или Илиас? Фрис или Ладдар? Потому что, ясное дело, что не она сама. Рин импровизировала, плана в голове не было никакого, но шестое чувство подсказывало, что она все делает правильно.

Король поднялся с дивана и подошел к стоящему у окна письменному столу, на котором лежала стопка чистых листов. Он взял один, развернул письменный набор и недовольно бросил:

— Идите сюда и пишите список ваших пожеланий, Рин Кисеки.

Рин подошла, села за стол и написала:

«Мы, Илиас Третий Левадийский, законный правитель королевства Левадия данным письмом гарантируем нижеследующее.

Предъявитель данного письма имеет Наше высочайшее разрешение на беспрепятственный въезд на территорию Левадии, выезд из нее, а также право на проживание в стране в течение неограниченного срока. Данное разрешение действует также на всех родственников Предъявителя.

28.02.4010».

Рин протянула листок Илиасу, тот прочитал и сказал:

— На предъявителя? Вы не хотите написать его на себя?

— Как вы сказали, ваше величество, положение женщины с именем Ирэн Эмерси шатко и сильно зависит от воли ее начальства. Никто не знает, что с ней случится после выполнения миссии. Поэтому я хочу перестраховаться.

— А как же выезд и въезд в Соринтию?

— Боюсь, после революции мне придется сменить место жительства, — нехотя признала Рин. — В любом случае, жить в этом собачьем холоде я больше не собираюсь.

— И что же, вы намерены протащить вашу матушку через два континента?

— Надо будет — протащу, ваше величество.

Илиас поставил роспись, королевскую печать и подозвал Кастедара.

— Подпиши ты тоже, — сказал он. — Как мой советник.

Демон с недовольным видом завизировал письмо и протянул Рин. Та с улыбкой спрятала его в карман и сказала:

— Теперь, когда мои гарантии подписаны и обрели больший вес, чем простые слова, я даю свое согласие провести ваших людей к кристаллу и в Сорин-Касто, ваше величество.

— Рад, что мы решили дело столь малой ценой.

— У меня есть еще одно пожелание, ваше величество…

— Что еще вам нужно?! — почти вскипел Илиас.

— О, ничего особенного. Просто хотела предупредить, что знать не желаю, зачем вы вводите войска в сердце Соринтии. Это все.

Илиас тяжело вздохнул и махнул рукой, чтоб убиралась восвояси. Рин оценила взгляд его величества и поняла, что испытывать удачу более не стоит. Она вежливо поклонилась и вышла. Но едва она закрыла за собой дверь и повернулась, как столкнулась нос к носу с Фрисом. Келпи настороженно взглянул на нее, не говоря ни слова, подхватил под локоть и повел куда-то вглубь коридоров гостевого дома. Когда они пришли в его комнату, он сделал странный пасс руками и спросил:

— Ну?

Рин вздохнула и упала на его кровать в позе морской звезды. Некоторое время она молча смотрела в потолок, разглядывая маленькие трещинки в побелке, а затем перевела взгляд на чрезвычайно обеспокоенного Фриса и спросила:

— Фрис, если тебе будет грозить опасность, ты сможешь за себя сам постоять?

— Было очень мало случаев в моей жизни, когда мне грозила опасность, девчонка. Да, конечно же, я смогу.

— Это хорошо. Потому что если Анхельма и маму я еще смогу защитить, то на тебя мне просто документов не состряпать.

— Что ты задумала?

— Ладдар нас не слышит? — спросила она, и продолжила, когда келпи отрицательно мотнул головой. — Я-то ничего еще не задумала. А вот Илиас задумал что-то серьезное. В это же впутан и Анхельм, и все происходит с его разрешения, что, как ты понимаешь, меня отнюдь не радует. Илиас хочет, чтобы я провела его войска в Сорин-Касто, во дворец, где находится Вейлор. Мало того, он хочет, чтобы я командовала операцией, когда мы будем разбираться с кристаллом. Фрис, мне катастрофически не хватает информации. Я словно по минному полю иду — не знаю, в какую минуту мне оторвет ноги.

— Девочка, все идет так, как нужно, поверь мне. Если ты будешь и дальше действовать согласно моему плану, все будет хорошо.

Рин всплеснула руками.

— Это какой-то порочный круг! Чтобы следовать плану, надо быть в курсе запланированного. Фрис, я тебе соринтийским языком говорю, что у меня нет информации, чтобы следовать твоему плану! На каком еще сказать?

Келпи тяжело вздохнул и присел рядом с ней. Зачем-то вытащил стилет из ее волос и распустил их, нежно перебирая прядки. Рин не возражала — голова немного болела из-за туго стянутого пучка.

— У тебя были такие чудесные волосы, а ты их испортила краской.

— Фрис, не уходи от темы, прошу тебя, — сказала Рин, наслаждаясь поглаживаниями.

— Я не могу тебе сказать, как ты не понимаешь? Я ведь уже говорил, что не могу! Ведь я тоже нахожусь между молотом и наковальней, у меня тоже есть кое-кто, кому я подчиняюсь.

— Тот странный зеленый дядька? — предположила Рин. — Погоди, как там было то слово, которое он произнес? Ре… ре-что-то. Не помню.

— Репликация. Я не знаю, что это значит.

— А ты знаешь, кто он такой?

— Высочайший. Творец.

— Значит, это правда, — вздохнула девушка и закрыла свое лицо ладонью келпи. — Я до последнего надеялась, что это не так. Я что, действительно играю такую важную роль?

Сквозь пальцы она увидела его опечаленное лицо и вздохнула так тяжко, словно ей сообщили, что она будет в одиночку строить башню из гранитных блоков.

— Говорила мне мама не разговаривать с незнакомцами… Надо было слушаться маму, выходить замуж и жить долго и счастливо, а не искать приключений на филейную часть. Ну, что уж теперь жаловаться?..

Рин поднялась, снова заплела косу и заколола стилетом.

— Фрис, ты уже знаешь, что обратно в Соринтию мы возвращаемся по отдельности? Ты едешь с Анхельмом, я еду одна, после вас. Мне нужно завершить дела здесь.

— Когда?

— Не знаю, Анхельм еще не сказал. Скорее всего, завтра.

— Хорошо… — тихо ответил он.

— Фрис, в связи с этим, пожалуйста, не ссорься с Анхельмом.

— Я постараюсь, — келпи отвел взгляд.

— Фрис! Пожалуйста.

— Он тебе так дорог?

Рин развела руками и фыркнула. Ей самой было непонятно, что она хотела сказать этим жестом, но почему-то Фрис после этого встал и обнял ее.

— Хорошо. Я обещаю не провоцировать ссоры.

— Спасибо.

Рин похлопала его по плечу и вышла. И тут же поняла, что совершенно не знает, куда ей сейчас направиться: обратно на учения или в комнату, чтобы подготовиться к ужину. Пораздумав немного, она пошла к себе.

~*~

Рин вышла из ванной, вытирая волосы полотенцем и напевая под нос песенку, и принялась искать в сумке белье и приличную одежду для ужина. Она застегивала лиф, когда в коридоре раздались шаги Анхельма. Спустя мгновение открылась дверь, и он зашел.

— Оденься сегодня предельно красиво и аккуратно, — сказал он с порога вместо приветствия, оглядывая ее с головы до ног. — После ужина мы едем в одно очень важное место, и мне нужно, чтобы ты меня сопровождала.

— Привет. Что случилось? — спросила Рин, убирая в сторону темно-зеленую блузку и белые брюки.

— Здравствуй, — ответил он, подходя и целуя ее в макушку. — Ничего не случилось. Просто предупреждаю.

— Ты какой-то нервный, — заметила она, подозрительно глядя на него.

Анхельм был бледен, двигался непривычно быстро, и его красивое лицо застыло маской, а такое было только когда он сильно волновался.

— У меня был не самый приятный разговор с ее величеством, вот и все. Пожалуйста, поторопись. Я пойду к себе, мне тоже нужно переодеться. Хотя сейчас я думаю, что, может быть, нам и вовсе не терять времени, а отправиться до ужина?

— Могу я спросить, куда мы поедем? — растерялась Рин. — У меня с собой не было никаких красивых вещей, я не набирала одежду.

Анхельм поморщился и встрепал себе волосы.

— Тогда надень что-нибудь, поедем прямо сейчас. В гостинице переоденемся.

— А кто нас повезет?

— Ты. Ты же научилась водить?

Рин побелела и издала нервный смешок.

— В Льяго-то я смогу, но насчет открытой дороги — не уверена.

— Ничего, у тебя все получится.

— Фрис едет с нами? — спросила Рин, снова доставая блузку и брюки.

— Нет, мы вернемся. Готова?

Рин оделась, заплела мокрые волосы в косу и привычно завернула в пучок. Анхельм взял ее за руку и повел на улицу, где их ждала макина. Герцог протянул ей ключи и сказал:

— Это твое. Сейчас мы поедем в гостиницу. Я помню дорогу, не волнуйся!

За всю дорогу Анхельм не проронил ни слова, только указывал ей направление. Рин искоса поглядывала на него, не решаясь сказать ему о том, что ее вызывал Илиас, и до чего они договорились. В гостинице Рин снова пришлось ненадолго зайти в ванную, чтобы ополоснуться: в этом жарком климате все тело мгновенно становилось липким. После чего она надела выбранное Анхельмом темно-синее платье в пол с глубоким декольте и рукавами три четверти.

— Декольте слишком глубокое, — заметила она, поворачиваясь к герцогу.

— Замечательное. Иди-ка сюда. Давно хотел тебе это вручить, наконец-то представился случай.

Анхельм достал из портфеля довольно большую квадратную коробочку, обтянутую синим бархатом и раскрыл. Рин изумленно уставилась на ожерелье с густо-синего бархатистого оттенка крупными сапфирами, окаймленными бриллиантами. Тени и искорки играли в глубине камней, заставляя их мерцать.

— Мама моя дорогая… — прошептала она, не решаясь даже коснуться подарка. — Это что, правда мне?

— Нет, твоей воображаемой подруге, — закатил глаза Анхельм. — Конечно тебе, родная. Иди ко мне.

Рин позволила ему уложить ожерелье на ее груди, вздрагивая от прикосновений холодных камней. Она осмотрела себя в зеркале и поняла, что камни идеально скрывают все шрамы на ее груди. Конечно, под краской они были бледнее, но все равно выделялись.

— Спасибо, Анхельм… — прошептала она, все еще не веря, что такая красота принадлежит ей. — А с чего вдруг такие королевские подарки? Оно же стоит целое состояние…

Герцог обнял ее сзади и поцеловал в макушку, любуясь отражением Рин в зеркале.

— Так нужно, моя королева.

— Ты же не спустишь на меня все деньги? — взволнованно спросила девушка, взглядывая на его довольное лицо.

— Даже если и спущу — это мои деньги. Я их заработал, не украл. Что хочу — то и делаю, хватит волноваться об этом. Нам пора перекусить, а затем мы едем на раут с советом магнатов.

— Ой-ой, — покачала головой Рин. — Меня узнают.

— Не узнают, — отмахнулся Анхельм. — Ты совсем на себя не похожа. Немного подкрасишь глаза и губы, и вообще никто не узнает.

— Что-то я в этом не очень уверена…

Он повернул ее лицом к себе и оценивающе осмотрел с головы до ног. Нежно улыбнулся и пригладил волосы.

— Все будет хорошо, не волнуйся. Ты не видишь себя со стороны, а я вижу и понимаю, что сейчас ты разительно отличаешься от той Рин, которая шла по подиуму.

— Если бы это помогло… — неуверенно вздохнула она, но внутренне порадовалась твердости Анхельма.

— Поможет. Милая, очень прошу, слушай нас так внимательно, как только можешь, но не подавай виду, что понимаешь, что мы говорим. Наоборот, веди себя так, словно тебе это непонятно и неинтересно. Постараешься?

— Как скажешь. Мне нужно сыграть красивую дорогую игрушку?

— Умница, все понимаешь, — улыбнулся он и поцеловал ее в висок и выдохнул на ушко. — Прости, что заставляю это делать, но мне очень нужна именно твоя помощь.

Рин безразлично пожала плечами, достала из ридикюля помаду, тени, тушь и стала подводить губы и глаза. Возня с коробочками отняла немалое время, и когда она отвлеклась от трюмо и бросила взгляд на Анхельма, он уже был облачен в черный фрак, начищенные до блеска туфли и теперь причесывал волосы.

— Анхельм… — позвала его Рин и удивленно заметила: — Ты такой красивый!

Герцог смущенно засмеялся и взялся выбирать парфюм. Наконец подобрал тот, который особенно любила Рин — с нотками цитрусовых, бергамота и лаванды. Но флакон никак не хотел открываться, сколько он ни крутил крышку, и вдруг просто выскользнул из рук и упал на кафельный пол. Рин даже ойкнуть не успела — ее туфли и подол платья окропило дождем осколков и духов. А Анхельм в этот момент пошатнулся и привалился к стене, тяжело дыша и схватившись за сердце. Рин в мгновение оказалась рядом с ним, подхватила и осмотрела его посеревшее лицо.

— Анхельм! Что такое?!

Он лишь зажмурился и стиснул зубы. Рука, которой он держался за сердце, побелела и задрожала, словно ее свело судорогой. Рин повела его из ванной к кровати, уложила и ослабила узел на галстуке-бабочке. Сбегала в ванную, где все пропахло духами, принесла оттуда мокрое полотенце и протерла лоб и шею мужчины.

— Сердце что-то… Так больно закололо… Но уже отпустило, — выдохнул Анхельм, не в силах открыть глаза. Девушка напряженно смотрела на него.

— Ты уверен, что нам стоит ехать?

— Нужно, — сказал он и предпринял попытку подняться, но Рин не позволила, надавив ему на плечи.

— Полежи еще немного. Я не голодна… Вру, конечно. Голодная, как волк, но мне не повредит один день без ужина.

— Мм-мх… Колет.

Рин нашла чемодан, в который сложила все настойки и поискала мятное масло. Развела капли в воде и заставила Анхельма выпить это, а потом просто наклонилась ближе и зашептала ласковые слова, нежно целуя его в щеку. Несмотря на то, что краска возвратилась к его лицу, а руки перестали дрожать, Рин все равно волновалась о здоровье герцога; довели его, не иначе…

— Ты из-за чего так перенервничал? — улыбнулась она, вглядываясь в его синие глаза. Анхельм пробормотал, что это все неважно и поцеловал ее ладонь.

— Поедем. Пора.

Рин не стала его удерживать — раз говорит, что нужно ехать, значит, нужно. Но поведение герцога очень беспокоило. Таким она его не видела никогда: серьезный, немногословный, скрытный.

[1] Странная любовь, даже если ты ранишь меня,

Я чувствую благословенную любовь.

Детка, я твоя марионетка,

Заставляешь меня кувыркаться и качаться.

Неприятности — это то, что ты приносишь, странная любовь.

Странно, как теперь ты контролируешь каждое мое движение.

Болтаться на твоих ниточках — это все, что я знаю,

Сниматься в твоем кукольном шоу,

Никогда не отпускай меня, странная любовь.