Долг Короля

Глава 9.3. (конец)

Анхельм отпустил Розу вместе с пришедшей за ней Альбертой, собрался с мыслями и направился в свой кабинет, где Рин беседовала с Эриком. Войдя, он обнаружил свою возлюбленную спящей в кресле перед камином. Пустой стакан лежал на мягком ковре прямо под безвольно висящей рукой. Ее губы были приоткрыты и чуть подрагивали, а лоб напряженно нахмурен. Она расстегнула рубашку до середины груди, и Анхельм снова вздрогнул, увидев круглый розово-красный шрам на сиреневой коже. Опустившись на колени перед ней, он прильнул губами к этой отметине. Рин вздохнула, но не проснулась, только закрыла рот и обняла его за шею, прижимая к себе. Анхельм глубоко вдохнул ее запах: хвоя и свежий ветер. Затем осторожно взял ее на руки.

— Куда? — сонно пробормотала Рин, приоткрывая глаз.

— Спи, родная, — шепнул он. — Ты устала.

Рин не стала спорить и с удовольствием уткнулась в его плечо. Он унес ее в свою постель, раздел, разделся сам и лег рядом с ней, но вдруг девушка поднялась и пошлепала в ванную, каким-то чудом миновав дверной косяк без разрушений. Спустя минуту вышла, весьма озадаченная, и сказала:

— Я бы предпочла умыться, прежде чем ложиться. Но горячей воды нет.

— Добро пожаловать в Соринтию, — улыбнулся герцог. Рин употребила пару резких выражений на родном языке и снова скрылась в ванной. Так как умываться ей пришлось холодной водой, вернулась она нисколько не сонная, зато довольно раздраженная. Улеглась рядом с Анхельмом и сказала:

— Знаешь, ты должен что-то с этим сделать. Мы были в стране, где горячая вода есть по первому требованию.

— Милая, здесь это пока не везде возможно. Но я подниму этот вопрос послезавтра на Дворянском собрании.

— Послезавтра? Ох, мне нужно завтра же покрасить волосы и тело. И придумать, как скрыть лицо. После этой мерзкой газеты меня все узнают.

— Как это?

— На границе инспектор прямо заявил, что я похожа на Рин Кисеки, и как я ни убеждала его — не поддавался.

— Я боюсь спросить, что было потом…

Рин вздохнула и в двух словах рассказала ему о происшествии на границе по прибытии в Соринтию, умолчав о своих подозрениях насчет кристалла. Анхельм долго молчал, а потом выдал:

— Милая, ты убила трех человек только чтобы не оставлять свидетелей?

Рин нахмурилась:

— Ты меня внимательно слушал? Я убила только инспектора, а его помощник и кучер погибли не по моей вине. Нечего было на меня с ружьем бросаться, я резких движений не люблю и действую инстинктивно. Кстати, что решилось с увеличением гвардии?

— Пока ничего не слышно, даже непонятно, видел ли петицию его величество. Послезавтра узнаем. Я получил письмо, что на собрание приедет помощник Вейлора.

— Какой еще помощник?

— Помнишь, Карен в письме упоминала о некоем человеке, который появился при его величестве? Человек, к советам которого Вейлор прислушивается.

Рин покопалась в памяти и медленно кивнула.

— Припоминаю. А зачем он приедет?

— Не знаю. Но, подозреваю, что будет долгий разговор о любви. К родине и деньгам.

— К слову о любви, что ты скажешь им по поводу помолвки с принцессой? — спросила она и очень удивилась, когда Анхельм жестко отрезал:

— Не их ума дело.

— Эй, ты чего? — оторопело спросила она, поворачиваясь к нему лицом.

— Их не касается моя личная жизнь, — тон Анхельма был ледяным.

Рин прокляла себя за этот вопрос, но не задать его она не смогла:

— А я могу узнать о твоей личной жизни? Меня она касается?

Ее ладонь лежала на его груди, и Рин заметила, как заколотилось сердце Анхельма от этого нехитрого вопроса. Его голубые глаза, с некоторым испугом глядящие на нее, на секунду метнулись в сторону, но затем снова вернулись к ней. Взгляд потеплел, стал нежным, губы дрогнули в улыбке.

— Ты и есть моя личная жизнь, родная, — прошептал он, целуя ее в лоб. Она придержала Анхельма за руки, когда он попытался забраться под ее рубашку, внимательно посмотрела на него и спросила:

— Почему ж ты мне тогда не сказал, что удочерил Розу? Мм-м?

Анхельм замер, улыбка погасла.

— Откуда ты узнала?

Рин пожала плечами.

— Не думаю, что это важно. Важно, что ты мне не сказал, хотя у тебя было много времени сделать это.

— Я просто забыл. Не до того было.

— Ой, Анхельм, вот не надо только мне врать! Ты рассказал мне, что она дочь Гальярдо, но забыл сказать, что удочерил ее? — Рин недоверчиво фыркнула. — Почему? Чего ты боялся?

— Что ты не примешь ее, — просто ответил Анхельм, обращая к ней грустный взгляд.

— И был абсолютно прав, — тихо сказала Рин. — Ей здесь не место.

— Я не хочу, чтобы девочка пропала в замке у Хавьера. Он погубит ее светлую голову.

Рин вздохнула и прижалась к его груди губами.

— Анхельм… — сказала она, и кожа под ее пальцами покрылась мурашками от теплого дыхания. — Роза навредит нам.

— Благие боги, она ребенок… всего лишь ребенок! Как может нам навредить ребенок? В мае она уедет учиться в университет, и ее не будет рядом. Она не видела ни Армана, ни Зару, не в курсе наших дел с кристаллом. Все, о чем она думает — это поступление…

Рин зажмурилась.

— Ты ведь хотел уехать, когда все кончится. Уехать, когда кристалл будет уничтожен. Для этого ты купил все эти предприятия.

— Ты догадалась…

— Да. Ты хочешь увезти Розу с нами?

— Я не смогу бросить ее здесь, когда начнется неразбериха. Мы уедем отсюда все вместе. Она… так похожа на тебя. Я подумал, что мы втроем выглядим, как семья, и это облегчило бы нам жизнь в Альтресии. Мы могли бы быть семьей, — робко закончил он. Рин стиснула Анхельма в объятиях и устроила голову на его руке.

— Могли бы, — сказала девушка полушепотом, а про себя подумала: «Если бы я не была аиргом».

— Я уже все решил, Рин. Роза с нами. Она не бездомный котенок, чтобы передавать ее из рук в руки. Через три года она станет совершеннолетней, а дальше вольна распоряжаться своей жизнью, как ей угодно. Но я бы хотел, чтобы она осталась с нами.

— Ты плохо понимаешь, о чем говоришь. Нам придется бежать очень далеко и долго, Анхельм. Мы пройдем через множество опасных и неприятных ситуаций. Мы будем в бегах лет десять, не меньше. Пока все не успокоится, пока последние ищейки не сгинут, нам придется прятаться. На моих руках будет много крови тех, кто захочет вернуть тебя в Соринтию. Я-то привыкла, но ты будешь в ужасе от такой жизни, а Роза и подавно не вынесет этого.

Анхельм ничего не ответил на это, лишь вздохнул.

— Но я не хочу тебя терять, — прошептала она, вдыхая аромат его кожи: лимон, мята, лаванда. — Не теперь.

Сразу за этим Рин почувствовала его жадные горячие губы на своих, его сильные руки на спине, талии, бедрах.

— У меня нет сил, — беспомощно рассмеялась она, пропуская его мягкие волосы сквозь пальцы. — Я тоже хочу тебя, но я так устала!

Анхельм с деланным разочарованием вздохнул, поцеловал ее грудь, затем повернул спиной к себе и удобно уложил.

— Мм-м, — протянула Рин, ерзая бедрами.

— Угомонись. А то я не отвечаю за себя. Ты-то устала, а я вот не очень.

Согретая теплом его тела и нежностью, Рин закрыла глаза.

— Анхельм? А что ты почувствовал, когда увидел меня впервые?

Он не отвечал так долго, что ей показалось, будто он уснул. Но тут он тихо проронил:

— Я остолбенел. Когда ты посмотрела на меня, мое сердце едва не остановилось. Когда заговорила со мной, я ощутил вкус близкой победы. А когда поцеловала — почувствовал себя всесильным.

— Ты вправду меня любишь? Действительно любишь? — спросила она, не решаясь посмотреть на него.

— Больше жизни.

Вместо ответа Рин поцеловала его в широкую горячую ладонь. С этими словами тревога ушла из ее сердца, уступив место решимости и желанию бороться.

~*~

Ночную тишину в лесу возле Лонгвила нарушал лишь совиный крик. Бледная полная луна безразлично глядела на мир серыми глазами-пятнами, отражаясь в черном озере, возле которого на снегу лежал Фрис. Лицо мужчины было печальным, взгляд черных глаз устремился в ночное небо, где расцветали букеты звезд. Он протянул руку к нему и прошептал:

— Тысячи лет я существовал без тебя, любимая, дорогая, единственная… Я научился быть без тебя, отвык слышать твой оживляющий голос. Так почему теперь те же чувства, что позабыл я столетия назад, снова поднимаются во мне? Почему снова я слышу твой зов, если ты ушла? Где ты? Я так хочу встретить тебя!

Едва сорвались с его губ эти слова, как Фрис грустно рассмеялся:

— Научился быть без тебя? Я глупец, который лжет самому себе! Конечно… даже сейчас мои чувства не изменились. Глубже, чем в кого-либо я влюблен в тебя, жизнь моя! Ветер шепчет мне твоим голосом, родная моя, непостижимая. Может быть, время нашей разлуки подходит к концу?

Он бессильно уронил руку в мокрый снег, сжимая в кулаке холодный комок.

— Больше, чем когда-либо я скучаю о тебе, Альтамея. Но раствориться в тебе… не смогу больше.

Фрис закрыл глаза, зажмурился, словно ему невыносимо было видеть этот свет, эти мириады ярких звезд. Хрупкие снежинки кружились над ним и ложились на лицо, но не таяли. В уголках глаз волшебного духа блеснули капельки.

Невдалеке послышались тихие шаги, а затем прозвучал тихий сухой голос.

— Разве ты не боишься ее возвращения?

— Сколько еще ты будешь меня подслушивать, ящер несчастный?

— Мы обречены на это. Поверь, мне не доставляет никакой радости разделять твое горе.

Фрис повернул голову и посмотрел на бледное лицо Ладдара.

— Я боюсь, но хочу этого. Я устал лгать. Я хочу ее вернуть…

— Ты хочешь, чтобы Рин все узнала?

— Хочу… Сколько еще ждать?

— Недолго. Она все делает правильно.

— Мы причинили ей столько боли… Каждый раз, как я вижу в ее глазах слезы, как я чувствую в ней этот огонь, который сжигает ее понемногу, спрашиваю себя, чем она заслужила это?

— Ничем. Так же, как и Альтамея ничем не заслужила смерти из-за этих тварей… Мы были олицетворены здесь великой сотворяющей силой. А затем изгнаны этими тварями из мира, который всегда принадлежал лишь нам! Который для нас был создан!

— Не нужно мне напоминать, — прорычал Фрис, оскаливаясь.

— Похоже, иногда нужно, — неожиданно жестко отозвался Ладдар. — Эти месяцы я смотрел на тебя и думал, что ты забыл эту нехитрую истину. Забыл, ради чего мы все затеяли!

— Я никогда не забывал, — отвернулся Фрис. — Я никогда не забуду истинный мир, что мы потеряли.

— Тогда мы должны продолжать бороться за него.

— Я борюсь.

— Не лги мне, я вижу тебя насквозь. Ты хочешь жить! — прикрикнул Ладдар, наклоняясь над Фрисом. Глаза вспыхнули белым, он схватил келпи за волосы и дернул. — Ты хочешь снова все пустить прахом! Но этому пора положить конец.

— Я помню о данном тебе обещании!

— Скажи.

— Я обещал помочь тебе избавиться от Них, чтобы мир мог переродиться, — процедил сквозь зубы Фрис и оттолкнул демона в сторону. — Но я не… не могу его исполнить!

Ладдар сел в снег, скатал комок и бросил его в озеро. Волны рябью прокатились по поверхности, замерцали и заискрились в воде лунные блики.

— Не противодействуй мне, — проронил Ладдар.

— Я не могу иначе! Я хранитель этого мира! — вскричал Фрис, поднимаясь во весь рост перед сидящим демоном. — Это моя природа, которую я не могу переступить. Даже если я знаю, что такая жизнь неверна, я все равно… Я…

— Я знаю, — тихо ответил демон и протянул руку. Фрис молча помог ему подняться. — Нашей природой мы обречены на вечное противоборство. Даже сейчас природа кипит внутри нас: ты горишь от желания прогнать меня в небытие, а я никогда еще так сильно не хотел поглотить твою душу.

Демон схватил Фриса за плечи и заставил смотреть себе в глаза.

— Но разум должен быть сильнее. Мы оба знаем, что в нас нет ненависти друг к другу, лишь наша суть заставляет нас драться. И ты, и я понимаем это! Значит, мы должны отречься от своей сути ради общего дела.

Фрис оттолкнул его.

— Ты знаешь, что в конце все будет так, как решит Альтамея. Все будет зависеть от нее.

— Нет, Фрис. В конце все будет так, как решу я. Потому что я и есть конечное решение. И как бы ни противилась моя сестра, к каким бы хитростям она ни прибегала, подвожу итоги всегда я.

— Ты боишься, что Жизнь даст Им шанс?

Ладдар казался позабавленным.

— Я ничего не боюсь. А ты боишься. Ты боишься снова оказаться безмолвным духом, без речи, без мыслей, чувств, желаний и стремлений. Ты боишься потерять разум, который тебе дали по ошибке.

Глаза Фриса вспыхнули огнем.

— Ты ничего не знаешь о моих страхах. Я не боюсь потерять разум. Я боюсь… — Фрис запнулся.

— Одиночества, — закончил за него Ладдар. — Каждый день ты зовешь ту, что всегда была частью тебя! Ты не слышишь ее в себе, и это пугает тебя. Ты так трудно борешься, потому что хочешь оставить этот мир для нее. Когда же ты поймешь, что этот мир — больная фантазия, бессмысленная иллюзия, противная даже самой природе?! Креация, которая не должна была существовать!

Фрис ничего не ответил, по его телу гуляли сполохи ярко-синего огня, и можно было догадаться, что он едва сдерживает гнев.

— Мы обязаны помочь уничтожить Анарвейда. Уничтожить, слышишь?!

— И он будет уничтожен! Я помню о своем обещании! Но сколько времени ты дашь этому миру после этого? Сколько?!

— Мало по нашим меркам, и предостаточно по меркам той, о которой ты волнуешься. Перед смертью все равно не надышишься. Помни это.

С этими словами демон испарился в воздухе, как будто его и не было.

Хранитель рек и озер, волшебный дух Фрис, которого когда-то в незапамятные времена по ошибке назвали келпи, глубоко вздохнул и снова обратил свой взгляд к луне. Тихо-тихо он запел песню, которой научила его Альтамея. Слова, от которых таяли снега, и рассеивался холодный мрак, срывались с его губ тяжело, причиняя мучительную боль; птицы и звери подхватывали их в лесах, рыбы молча внимали им в глубине рек и озер. Песня, которой когда-то все духи вместе пробуждали землю после сна, звучала снова. Но теперь лишь один Фрис пел ее, и его голос был усталым и почти безнадежным.

Когда последние звуки смолкли, он упал на колени и закрыл лицо руками, вздрагивая всем телом.

«Если мы не можем вернуть всё, тогда убей меня сама», — думал Фрис, вызывая в памяти облик Рин.

~*~

Его превосходительство тайный советник императора, высокий канцлер Соринтии, правящий герцог Танварри, Орвальд Бернан Танварри Ример сидел в главном зале замка Кандарин и смотрел в глаза помощнику имератора. Стул, на котором он сидел, раньше позволял провести на себе несколько часов к ряду, и тело не чувствовало усталости и дискомфорта. Теперь этот стул превратился в самую жесткую и неудобную мебель, какую только доводилось встречать его превосходительству. Хотя в зале было натоплено — большой камин жарко горел, — Орвальда бил озноб.

— Вы не ослышались, — сказал помощник тихим сухим голосом, отдаленно похожим на треск костра. — Гвардия будет увеличена с тысячи человек до семнадцати тысяч. Пока.

— Мы не можем позволить себе такие траты…

— Я приехал сюда, чтобы озвучить волю его величества.

— Наша петиция…

— Была прочитана и принята к сведению.

— Дворянское собрание проголосует против указа.

— Это не выносится на обсуждение. Его величество недоволен тем, как работает департамент безопасности. Недавние беспорядки в Вэллисе, организованная преступность на Южных островах, волнения в герцогстве Уве-ла-Корде, убийство двух отрядов королевской гвардии и начальника службы охраны императора в его собственном доме, на вечере, куда пригласили посла Маринея… — помощник помолчал некоторое время. — Все это позволяет предположить, что глава департамента безопасности Альберто Гальярдо не справляется со своими обязанностями. Его следует заменить, но его величество все еще колеблется с этим решением.

— Сын Альберто еще юн, чтобы принять на себя обязанности управления…

— Довольно этой родовой преемственности должностей, — перебил его помощник. — Я неоднократно говорил его величеству, что с этой порочной практикой пора заканчивать.

— Это вековая традиция! Это право, дарованное герцогам еще Вейлором Первым! Нельзя просто так взять и отменить традицию права наследования.

— Плохие традиции стоит уничтожать, чтобы они не мешали появляться новым.

— Что же вы предлагаете взамен?

— Решение о назначении кого-либо на руководящую должность должен принимать народ.

— Вы хотите доверить крестьянам управление государством?

— Может быть, вы об этом забыли, но эти крестьяне и есть государство. Всадник сидит на лошади и указывает ей путь, но только лошадь решает, как шевелить ногами. И если всадник указывает путь в огонь, лошадь обязана его скинуть.

— Где это видано, чтобы лошадь выбирала себе наездника?

— Пришло время поменять кое-что в системе жизненных взглядов. Иначе наши лошади сгорят.

— Это приведет страну к краху. Раскол — вот что будет означать система, которую вы предлагаете. Его величество управляет Соринтией по праву престолонаследия, и это единственный путь сохранять целостность территории в мире, где каждый хочет урвать свой кусок. Я думаю, его величество ни за что не согласится пойти на это.

— Можете думать так, как вам будет угодно. Но система преемственности по наследству должна быть смещена в пользу выборной системы.

Орвальд некоторое время молчал, глядя в странные светло-зеленые глаза помощника, а затем проронил тихо:

— Эта система будет касаться также и его величества?

— Со временем она коснется и его. Возвращаясь к главному вопросу: гвардия будет увеличена, хотите вы того или нет.

Орвальду потребовались все силы, чтобы сказать следующее:

— Вне зависимости от воли его величества, у нас, правящих герцогов и главных налогоплательщиков страны, нет таких денег, чтобы содержать гвардию его величества величиной в семнадцать тысяч человек. Мы кормим, одеваем и строим всю Соринтию, на наши деньги велась война, которую начал его величество. Дворянское собрание редко прибегает к праву наложить вето на решение монарха, но, думаю, этот час настал.

— Можете попробовать, — с легкой улыбкой сказал помощник. — Я приехал сюда донести его волю, меня не интересует, что решит Дворянское собрание. Кстати, где же те, кто должен на него явиться? Уже начало одиннадцатого.

Сразу после этого вопроса двери зала открылись, и стали поочередно заходить члены Дворянского собрания. Первой шла представитель герцогства Вейнсборо, Арлен Мэриан Вейнсборо-Доунбридж в роскошном платье густого черного цвета и в траурной шляпке с вуалеткой. Раздраженным взглядом красных от слез глаз она обвела зал, холодно поздоровалась с его превосходительством и заняла свое место. Увидев ее одеяние, его превосходительство с досадой вздохнул и мысленно прикинул, что напишет в письме с выражением соболезнований. Герцогиня Мелуа в сопровождении слуг радушно поприветствовала Орвальда и тоже прошла к креслу. Свита Амалии Дорсен суетилась перед госпожой и расставляла на столе графины и фрукты, пока герцогиня приветствовала помощника императора и Орвальда. Гордон Атриди и Томас Кимри вошли вместе, обсуждая что-то, быстро поздоровались и, сев, продолжили разговор. Герцог Хавьер Гальярдо выглядел очень уставшим, тихо прошел он к своему креслу, не здороваясь ни с кем.

Орвальд обвел присутствующих ищущим взглядом: отсутствовал только его племянник. С тех пор как они поругались, он получил от Анхельма лишь три коротких записки, написанных предельно вежливым, сухим языком и исключительно по делу. Орвальд мучился оттого, что случилось между ним и тем, кого он искренне считал своим сыном, но гордость не позволяла ему сделать первый шаг к примирению. Он вызывал Эрика Ростеди, памятуя о том, что сыщик — лучший друг Анхельма, но тот молчал как рыба. Орвальд остался в том положении, какое не любил больше всего: он был полностью лишен информации о действиях племянника.

— Мы ждем кого-то еще? — поинтересовался помощник императора и сел.

— Да. Председателя собрания.

Двери зала снова распахнулись, и летящей походкой вошел Анхельм. В строгом черном костюме, привезенном из Левадии, с зачесанными назад каштановыми волосами. По правую руку позади него шагал одетый также в костюм мужчина с кудрявыми черными волосами, кожей медового оттенка и странными темными глазами без белков. А слева шел некто в черном балахоне, в платке, закрывавшем лицо так, что видны были лишь яркие изумрудные глаза, густо подведенные черным. Женские глаза. И взгляд этих глаз обещал Орвальду Римеру смерть, если он сейчас же не сделает менее удивленное выражение лица.

Непостижимым образом, неизвестно, как и почему, Рин Кисеки, которую он уже считал мертвой, стояла перед ним живая и невредимая.

~*~

Фрису сказали составить список — Фрис составил.

Список имен и характеристики персонажей по порядку упоминания

Вейлор 7 Соринтийский — император Соринтии

Рин Кисеки (Ирэн Эмерси) — главная героиня, 75 лет (на момент окончания 1й части)

Варданис — жених Рин (погиб)

Карен Атриди — жена Гордона Атриди, шпион во дворце

Илар — один из повстанцев, (погиб)

Берни — отец Илара

Милка — сестра Илара

Вил — муж Милки

Арман Валиенте — бывший начальник особого отдела департамента, теперь глава отряда повстанцев, 60 лет

Заринея Церес — сестра Армана, 54 года

Бел, Ив, Рав — мурианы

Мирим Хиггс — торговец

Петра — дочка Мирима

Вернон — сын Мирима

Лола — жена Мирима

Эдвард Рошейл — полковник, заместитель главы департамента безопасности

Гюнтер Кревилль — глава службы охраны императора

Шон — помощник Рошейла

Гевин — музыкант в первом пункте приюта

Рей Гонт — маг, агент в отставке

Мэтью — сын Рей

Грета — невестка Рей

Магда — жена Рошейла

Грей Шинсворт — агент (возможно, погиб)

Анхельм Вольф Танварри Ример — герцог Танварри 25 лет, главный герой

Тиверий Фловер — дворецкий 68 лет

Адель Пюсси — кухарка 65 лет

Милли Фловер — служанка 16 лет, внучка Адель и Тиверия

Орвальд Бернан Танварри Ример — Его превосходительство тайный советник Императора, хранитель императорского двора, высокий канцлер Соринтии, герцог Танварри, 54 года

Анарвейд — Хранитель мира, главный герой

Даламерис — Хранитель мира

Альтамея — дух Жизни

Фрис — дух Рек, главный герой

Эрни — помощник капитана корабля «Огненный шторм»

Харви — старпом капитана корабля «Огненный шторм»

Слайк — матрос на корабле «Огненный шторм»

Редгард — визирь Маринея, ректор Академии магии (убит)

Гвинет Родерик Родемай — сын убитого военного советника Маринея, контр-адмирал, капитан корабля «Огненный шторм» (убит)

Генри II Вейнсборо-Доунбридж — посол Соринтии, (убит)

Ивения Маринейская — королева Маринея (умерла)

Вега — арестантка, спасшая Рин (жива)

Нарис — один из повстанцев (убит, не фигурирует, упоминается)

Кастедар Эфиниас — Ладдар, Дух Смерти, разрушитель Жизни.

Илиас III Левадийский — король Левадии, троюродный брат Анхельма

Арлен Мэриан Вейнсборо-Доунбридж — внучка герцога Вейнсборо, герцогиня Вейнсборо

Эрик Ростеди — детектив, 38 лет

Амалия Зальцири-Дорсен — герцогиня Зальцири

Франсуаза Женевьева Мелуа — герцогиня Мелуа

Томас Бертран Кимри-Валеуолл — герцог Кимри

Хавьер Риккардо Гальярдо Уве-ла-Корде — герцог Уве-ла-Корде

Гордон Бертран Остин Атриди — Герцог Атриди

Генри I Персеваль Вейнсборо-Доунбридж — герцог Вейнсборо, дед Арлен

Гордон Зеферри — владелец лавочки «Сладкая шкатулка Гордона»

Уэйн — помощник Гордона Зеферри

Томас Финесбри — герцог ныне несуществующего герцогства Финесбри, репрессирован, бежал в Мариней, где был убит в 3983 году.

Виолетта Катрина Зальцири-Дорсен — дочка Амалии, двоюродная сестра Анхельма.

Мигель — сосед Рин, живет в её квартире в Кардике, работает вместе с ней, занимается пошивом одежды.

Харуко Кисеки — мама Рин, 205 лет

Юки Кисеки — брат Рин (погиб)

Кейширо Кисеки — отец Рин (погиб)

Фоффора — Разрушительница Океана, Волны останавливающая

Амира — хранительница Океана

Кизуни — дух Любви (не фигурирует, упоминается)

Киррато — Разрушительница Любви, Ненависть распаляющая (не фигурирует, упоминается)

Садда — Разрушительница Радости, Печалью делящаяся (не фигурирует, упоминается)

Оренжи — дух Радости (не фигурирует, упоминается)

Альберта Вонн — хозяйка кондитерской в Лейгесе (Южные острова)

Белый — капитан корабля «Белый ветер», настоящее имя неизвестно, (упоминается, но не фигурирует, возможно, убит)

Френсис Закари, Массам — глава торговой гильдии в Лейгесе, владелец судоходной компании (убит)

Рейко — аирг, экономка в доме губернатора. 1170 лет (убита)

Рафаэль Альварес Алава — губернатор Южных островов (убит)

Роза Альварес Алава ди Уве-ла-Корде — дочь губернатора, 15 лет

Камелия Альварес Алава ди Уве-ла-Корде — дочь губернатора, 18 лет (убита)

Шон Фишер — Главный следователь отделения полиции Южных островов (убит)

Вивьен Мелли — модельер из Левадии. Вынашивает ребенка Фриса. 29 лет

Додж Финесбри — брат бывшего герцога Финесбри, главнокомандующий южным флотом (не фигурирует, упоминается)

Шершень — телохранитель Доджа (убит)

Фиона Левадийская — принцесса Левадии, 18 лет

Джозеф Шепард — Офицер Международного Бюро Расследований

Александра Левадийская — королева Левадии

Фридрих Гольц — инструктор стрелкового комплекса и капитан стрелковых войск

Георгио Феотокис — инженер и конструктор

Стефан Яковски — владелец компании «Шелк и лен» в Андринео

Борис Стенсон — министр министерства ресурсов Левадии

Феликс Миллер — владелец металлургической компании в Диаполи