Дом и два жениха в придачу

Глава 21

Первыми он почувствовал чужие руки у себя на плечах. Затем – что-то холодное, прыснувшее на лицо. А когда открыл глаза, заметил перепуганную Ярину с бутылью воды в руках.

— Как вы? – испуганно спросила она.

— Жить буду, — просипел Тилль и с трудом смог сесть. Сделать это стоило хотя бы затем, чтобы увидеть мертвого медведя, погребенного под корнями и ветками. Заклинание вышло на славу: призвало все растения, которые захватило в округе. Так что теперь вместо открытой полянки посреди леса стоял участок непроходимого бурелома.

Тилль машинально вытер бегущую из носа кровь, медленно встал, отмахнувшись от Яриной помощи и только тогда запоздало подумал, как на самом деле рисковал. Они с медведем кружились рядом с оврагом, почти на открытой местности, успели затоптать и перевернуть солидный участок леса, а на толстых стволах сосен тут и там виднелись следы исполинских когтей. Один меткий удар такими – и от человека останется только строганина для лесных хищников.

Ярина же стояла среди этого, испуганная, хрупкая, не отрываясь глядела на Тилля и сжимала в руках револьвер. Небольшой, откровенно дамский, удобный для скрытой носки. Опасный для человека, но при этом недостаточно смертоносный, чтобы свалить одержимого медведя.

— И о чем ты думала, когда осталась здесь? – с неожиданной злостью спросил Тилль.

— О том, как бы половчее подпихнуть тебя под медведя! – огрызнулась она.

— Я серьезно, Яра! Тебе нужно было убегать. Это правильно и разумно.

— И тебе тоже. Ты был дальше, бегаешь быстрее, больше шансов спастись, чем бросаясь под медвежьи лапы!

Яра хмурилась сжимала кулаки и шла на него, пока не застыла почти впритык. Ее губы побелели, глаза пугали недобрым блеском, отчего она еще больше казалась испуганной птахой.

У которой, между прочим, в руках револьвер, пули из которого прекрасно подходят для убийства всяких феев. Но Тилль думал об этом лениво и отрешенно, все было лишним по сравнению с тем, что Яра жива и невредима.

— Ну и как бы я жил после этого? – тихо произнес Тилль и привлек к себе Яру. А та сразу же прижалась к нему всем телом и беззвучно заплакала.

***

Слабость до сих пор накрывала его волнами и подкашивала ноги, но Тилль упорно шагал и нес корзину. Яра тоже семенила рядом и куталась в плащ. Ее до сих пор мелко трясло, а взгляд был испуганно-затравленным. Сколько бы она ни считала себя боевой рудской партизанкой, но реальная стычка с околдованным зверем кого хочешь подкосит.

Тиллю хотелось обнять ее хрупкие плечи и не отпускать, но сейчас его слушалась только одна рука, вторая же покоилась на повязке из Яриной шали и зверски болела. Так подумать, то он легко отделался: несколько глубоких царапин и капли магического яда. Но те на феев действовали плохо, даже на полукровок, поэтому до утра оклемается. Жаль, что с магическим истощением так не получается. А то стыдно сказать: весь в крови, и натекла она не из ран, а из носа.

Только бы дойти до дома, залезть под душ – и отдыхать. Желательно, до завтрашнего дня, пока весь яд не выйдет, а раны не затянутся. Но и расслабляться нельзя: тот самый маг, наложивший чары на медведя, до сих пор бродит рядом.

Понять бы еще его мотивы. Нападали наверняка, знали, что у Тилля мало шансов отбиться, тем более у Ярины. Но что бы дала их смерть? Дом бы просто разделился между матерью Тилля и Белокосовыми. Нет, глупо, дело не в доме.

А в чем? Они ничего не узнали и не нашли. Фейские костюмы, затрепанные библиотечные романы и подземелье, оставшееся от прошлый владельцев – вот и весь их улов. Или дело в записях Крыжевской? Бред. Никто не знает, что они всплыли. А если бы и да, у каждого студента-мага примерно такие же. Кто-то поверил в мифическую банду, торгующую заклинаниями, и испугался, что Тилль с Яриной выйдут на их след? И как это вяжется с тем, что Астрид все считали выдумщицей?

Признаться, Тилль и сам сейчас был не высокого мнения о бабуле. Такая мастерица тайников и шифров и не догадалась вложить в один из них свои подозрения и улики. А лучше – пойти с ними в полицию.

Хотя она же пыталась и раз за разом от нее отмахивались, как от назойливой мухи. Да и сложно поверить, что спецслужбы спасовали, а отставная профессор раз и вычислила преступников. Выглядит полным бредом. Но медведь, вот он, лежит под корнями, сраженный заклинанием.

Что еще страннее – та легкость, с которой Тилль его сотворил и как быстро потом очнулся, будто ему кто-то помогал. Но два мага на один рудский лес – уже перебор. Должно быть другое объяснение.

Яра тихо шла рядом и шмыгала носом от подступающих слез. Она изо всех сил старалась держаться и казаться сильной, но раз за разом будто теряла контроль, вспоминая, что никакой она не боец, а обычная девушка, пусть и обученная стрелять.

И ведь попала же! Дрожа от страха, в мечущегося медведя, из не самого лучшего револьвера.

— Ну что, теперь-то тянет на самое запоминающееся свидание? – Тилль повернулся к ней с кривоватой усмешкой.

— Еще как! – Яра всплеснула руками от избытка чувств и будто с облегчением выдохнула. – Но я бы предпочла что-то более стандартное, с кафе, цветами и глупыми разговорами за прогулкой в городском саду.

— Разговоры и деревья у нас в наличии, так что свидание почти состоялось, — Тилль снова улыбнулся и шмыгнул носом, затем потянулся его вытереть.

Яра бессознательно повторила его жест и вдруг рассмеялась, звонко и громко, сбрасывая напряжение минувших дней.

— А вместо цветов – грибы, и только начни мне рассказывать, настолько они лучше! – ответила она.

Ее улов в самом деле пережил все передряги и почти в целости покоился на дне корзины. Даже удивительно, что нежные лисички не пострадали там, где Тилль с Ярой едва уцелели. А вот Глашины пирожки так и остались лежать рядом с тем деревом. Тилль, когда вскакивал с места и бежал, случайно задел узелок с ними и тот повалился в хвою на радость лесным жителям.

Кстати о пирожках. Если Глаша и есть тот самый маг, отчего действовала так грубо? Накрошила бы пару поганок в какое блюдо, и прощайте господа Лайтнер, Тихомиров и барышня Белокосова. Несчастный случай, какое горе, но кто же виноват? Мирные грибы в сезон всегда собирали кровавую жатву, тремя бедолагами больше, тремя меньше…

Но и других кандидатов не было, и чем больше Тилль думал об этом, тем сильнее росла его решимость прижать Глашу к стенке и разузнать правду. Та, будто влекомая его мыслями, вскоре показалась на опушке, сжимая в руках маленькую корзину с едой. Две другие, доверху груженые грибами, тащил Макар. Дышал он шумно и с натугой, хотя весу в тех не так и много. Грибы все-таки тащит, а не булыжники.

— Да чтоб вас! – возмутилась Глаша и уперла руки в бока. – Я, значит, стараюсь, увальня этого по лесам выгуливаю, чтобы вы с Ярой намиловались, а вы опять в какие-то неприятности влезли!

— Выгуливаешь, значит? – Тилль вдруг почувствовал, как гнев застилает глаза. Он всучил корзину Яре и подскочил к Глаше, нависнув над ней. – А с чего бы такая доброта? Может расскажешь о своих замыслах? Только без вранья!

— Головой ударились? – сочувственно спросила она и тут же прикусила нижнюю губу.

— Да. Еще в тот день, когда пустил в свой дом постороннюю девушку, поверив словам Яры о вашей дружбе. Но вдруг оказалось, что мы о тебе ничего не знаем. Кто? Откуда? Зачем магичке притворяться неотесанной деревенской простушкой?

— Точно приложились. К лекарю вам надо.

— Глаша, отец признался, что никакая ты нам не родня! – внезапно вмешалась Яра.

И если Тилля она слушала спокойно, то после этих слов побледнела и сжалась в комок, будто приготовилась ловить тумаки. Из всегда уверенной и циничной девушки Глаша вдруг стала испуганным мышонком, даже черный кот у ее ног прижал уши и зашипел.

— Говори правду! – продолжила Ярина. – Или убирайся из нашего дома. Снимешь в городе жилье, денег мы дадим.

— Да как же вы без меня? – Глаша в отчаянии всплеснула руками и будто воспряла из своего страха. – Как дети же малые, не приготовите, не приберетесь…

— Ничего, нам наготовленного месяца на полтора хватит, дальше как-нибудь разберемся, — продолжил Тилль. – А от очередного медведя нас пирожки не спасут. Так что выкладывай.

— Хорошо, — сдалась она и обвела всех тяжелым взглядом. – Меня господин Белокосов в трактире подобрал. А туда отец за козу продал. Замуж не мог пристроить и в избе ему надоела. Так и кричал, что дармоедка и ведьма, грозился в лес вывезти, даже как-то оттащил в чащу, но я не дурная, вышла домой. Потом его соседи пристыдили, но отец от того еще больше злиться начал. А тут наш дальний родич себе работницу на зиму искал, вот он и…

В ее глазах мелко заблестели слезинки, но Глаша не разревелась, только сжалась еще больше. Непростая история, наверное потому она и считала себя самой старшей в их компании – жизнь ее потрепала определенно сильнее. Тиллю даже стало неловко за жалобы на утерянную магию. У него все равно оставалась хорошая работа, жилье и любящая семья, а у Глаши?

— Господин Белокосов меня там и нашел, — продолжила она. – Сказал, на дочек его похожа, потому и выкупил. Только приказал никому не говорить, что мы не родня, а то жена его не поймет.

— Мама бы точно не поняла, — поддержала ее Яра. – Она очень ревнивая.

— Вот он потому и соврал, сказал, барыня давно себе помощницу по хозяйству ищет, но и чужих людей в доме не хочет. А той родни, которую барин навещает, она побаивается, потому и не знает их. Да и там тоже детей целая изба, хватало девок, не велика и разница с моей семьей. Вы не думайте, их барин тоже хорошо поддерживает, старшим учебу оплачивает и жилье в ближайшем городе.

— А что же он тебя так не пристроил? – спросил Тилль.

— Так документов нет. Их отец порвал тут же, как трактирщику меня продал. Смеялся и кричал, что нет бумаг, нет и девки, а значит и вины за ним. Боялся, что в городе о его проступке прознают и на каторгу. И козу еще обнимал так, гладил, рассказывал, как молочко пить будет и шерсти на носки начешет. Мол, вон, Глашка, сколько от нее пользы, не то что от тебя. Мамку никогда так не тискал, не говоря уж о детях. Так противно мне стало, не передать.

Договорив, она тяжело вздохнула и протерла лицо рукой.

— А через месяц отец в трактир скандалить приехал. Сдохла коза, да не просто так, а от какой-то неясной хвори, половину деревенского стада за собой утянула, а вторую городские маги спасли, но и денег собрали немало. Отца за такое били долго, решили, что прогневил Отца Небесного, когда меня продал. Трактирщик его жалобами не проникся, отправил молодчиков, чтобы добавили. Сказал, что здоровую козу отдал, а что уже дальше отец с ней делал – его проблемы. Ну и вроде как бутылку самого дешевого пойла всучил, в утешение.

— Глашенька, — Яра подошла к ней и обняла за плечи, прижимая к себе. Та вначале сопротивлялась, отталкивала ее, затем не выдержала и осторожно обняла в ответ.

Макар слушал их внимательно, от любопытства даже корзины на землю не поставил, так и сжимал в руках, будто второе дыхание открылось.

— Найти бы этих умников – и на каторгу, — глухо заметил он. – Пусть машут кирками на благо отечества, или вон на лесопилках бревна таскают. Придумали тоже – людьми торговать!

Тилль был с ним полностью согласен, за такое надо наказывать и по всей строгости. Но все эти события не снимали вопроса, кто натравил на них медведя. Не случайный же маг решил так побаловаться.

— А ты говорила что-нибудь о той козе? – Тилль все же решился и прервал Глашины с Ярой объятия.

— Ни слова. Меня бы отец на месте убил, и так называл ведьмой.

— Почему?

На это она неопределенно пожала плечами. То ли не знала, то ли уже исчерпала свой лимит откровенности.

— Я вам точно зла не желаю, — подытожила она. – И магичить не умею. Меня барин Белокосов на обследование водил, там заставляли стихи корявые читать и разными приборами в меня тыкали.

— Читать мало, надо еще уметь чувствовать энергию и собирать ее. Но да, при диагностике редко ошибаются.

За найденного мага положено солидное вознаграждение, потому обычно родители первыми своих детей на такие обследования и тащат. Глашин отец мог бы за нее не то что козу, а целое стадо получить. Но либо называл ведьмой просто из желания задеть, либо есть в этой истории что-то еще.

***

Уже из дома Тилль связался с магическим управлением и передал им информацию о медведе. На линии постоянно были помехи, отчего разговор состоял из шипения и потусторонних шумов. Но его вроде бы поняли и заверили, что данным вопросом уже занимаются специалисты.

Особого доверия они не вызывали, поэтому Тилль решил съездить в Тергород лично, но это чуть позже, когда немного оклемается. Пока же он проверил защиту дома, убедился, что она до сих пор стоит и завязана на них с Ярой. Проведал ту, постоял под дверью ее душевой и ушел, хотя соблазн постучаться и узнать, как у нее дела, был велик.

Затем нашел Глашу, снова деловито бродящую по кухне. Со стороны казалось, что ей все ни по чем, но дрожащие руки и потухший взгляд выдавали ее с головой. Глаша пряталась за привычную работу, наводила порядок, чтобы такой же установился и в мыслях. Потому так сосредоточенно протирала чистые столы и подоконники, расставляла банки и постоянно цеплялась взглядом за Макарушку, моющего тут же грибы.

Нет, определенно их только есть, со сбором и готовкой пусть заморачиваются другие. Тилль немного потоптался там, прихватил себе чаю и ушел. Отчего-то ему думалось, что Глаше не нужна чужая жалость, лучше дать ей время успокоить свои мысли. А еще – побурчать на Макара, который покорно сносил все ее возмущения, только глупо улыбался. Наверное, вспоминал о счастливых деньках под крылом у матушки. Просто удивительно, что до сих пор не затосковал и не вернулся к ней. Так надеется завоевать Ярину?

Впрочем, все это сущая ерунда по сравнению с другими проблемами. Яру пытались убить. Возможно, не только ее, дошла бы очередь и до Тилля, но зачарованный медведь однозначно напал на нее. Почему? До этого же все было спокойно!

Тилль начал по минутам перебирать прошлые дни. Они съездили в полицию и магический департамент. Будь он членом банды и торгуй заклинаниями, счел бы это подозрительным, но и только. В конце концов они ничего не узнали. А если бы и да, вряд ли бы затем беззаботно пошли за грибами.

Может, дело в них? Нет, это точно глупость. В сезон по лесам бродит столько людей, что и не сосчитать.

А если все же Глаша? Допив чай, Тилль снова прошел мимо нее, но застал ту же почти семейную картину чистки грибов. После этого спустился в треклятый подвал и отправился дальше по коридору с камерами, вдруг что-то упустил в прошлый раз. Как-то незаметно за ним увязались коты, бросив ради этого дела свою драгоценную Глашу. Но ожидаемо наткнулся на тупик. Каменная кладка здесь обвалилась и намертво забаррикадировала ход. Так что одна версия отвалилась.