Другая жизнь

Глава XXI

Стоял солнечный день ранней осени, десятое сентября. Принцесса Феирская со своими фрейлинами ехали в карете уже несколько часов. Дорога их изрядно утомила, и сейчас они, довольные, наблюдали за окнами родные, знакомые просторы. Риджейсити остался позади, и до горизонта простирались поля, холмы и деревеньки. Вот-вот впереди покажется загородный королевский дворец, и можно будет вдоволь отдохнуть от переездов, праздников, суматохи, толп незнакомых людей. Наступающая прохлада встречала вернувшихся из дальних странствий путников.

Беллона глубоко вдохнула прозрачный воздух полной грудью. Она вся сияла от счастья. Прошло около месяца с тех пор, как она попрощалась с Дереком на Валлоре. Под корсетом она держала его письмо, которое он передал через князя Зоурбрейда, а тот, в свою очередь, через Габриэль, потому что Робин и Сержио до самого отъезда не давали никому приближаться к принцессе. Оно было коротким, но внушало надежду и радость. «Я буду постоянно торопить время, – гласили строки, – пока не увижу тебя снова. Мы обязательно встретимся. Терпеливо жди, так же, как это буду делать я». Девушка перечитывала эти слова постоянно, как только выдавался момент, когда никто не мог её видеть, за исключением, разве что, виконтессы Леонверден. Беллона так и не смогла приблизить к себе так же сильно остальных фрейлин, какими бы положительными они ни были. К тому же, вот уже месяц как в их приятную компанию вернулась баронесса фон Даберлёф. Мало того, что у неё были давние натянутые отношения с принцессой, а заодно и Габриэль, так теперь она ещё не понравилась и Каролине. Но, несмотря на общую неприязнь, Матильду оставили в покое и пытались просто не замечать, как данность, которая не слишком мешает, но иногда утомляет. К тому же, в ближайший срок она должна была покинуть Феир, выйдя замуж за Джордана Льюмена. Этот факт раздражал Беллону больше всех прочих. Почему даже у этой зазнавшейся красавицы жизнь меняется в лучшую сторону, всё идёт гладко, а у неё стоит на месте и сделать с этим что-либо невозможно, не применив какие-то недозволительные меры? Но уже недолго оставалось ждать счастливого момента. Скоро Беллона увидит Марию, по которой ужасно соскучилась, а завтра…завтра настанет тот долгожданный день, когда Дерек приедет сюда, на Феир, и они снова будут вместе. На этот раз ничто не сможет им помешать, а если кто-то посмеет возразить, то принцесса была готова до конца противостоять трудностям и преградам. Если нужно, она заявит о своих чувствах отцу, матери, всему миру, откажется от титула и светской жизни, откажется от богатств и подруг…Да, самое сложное будет расстаться с Габриэль и Марией, никогда больше не увидеть Энжел, Астерикса и других. Но даже это не остановит её перед безмятежным счастьем с Дереком, который, она была уверена, пожертвует всем ради неё с той же самоотречённостью, что и она сама. Беллона гнала печальные мысли прочь. Ни к чему думать, что мир так жесток, что придётся много выстрадать ради торжества любви, ведь время уже доказало, что ему стоит доверять и подчиняться, что оно само всё расставит по местам, каждому воздаст по справедливости. Девушка была уверенна, что как только она расскажет обо всём родителям, они поймут её, простят (да и было ли за что прощать?), пожелают счастья и дадут свободу действиям, они не станут чинить препятствий её будущему, которое она самостоятельно выбрала. А брат…что делать с Робином Беллона даже предположить не могла. Возможно, тогда он был не в себе из-за личных неудач и несчастий, которые принесло его поведение, возможно, он выпил лишнего, возможно, ему сейчас неудобно из-за своего поступка, но он никогда не признается в этом, поэтому просто больше не будет вмешиваться. Что ж, снова оставалось только подождать и посмотреть. Улыбка на лице принцессы становилась всё шире и ярче по мере приближения к дому. Хотя она с той же радостью осталась бы поближе к порталу, чтобы на следующий день как можно быстрее встретить рыцарей.

Кортеж возвращался с Зарландии, двенадцатой планеты от солнца в Голубом квазаре, где королевой была Патриция, приходившаяся сестрой Робину Третьему и тёщей императора Виталия Дьюса. Разумеется, он и сам присутствовал на завершившемся празднике, что смутило Беллону, которая снова не знала, как себя с ним вести. Мужчина, как всегда, сам вышел из положения, делая вид, что ничего между ними не происходило. Впрочем, ничего и не было, а неловкость возникала только из-за того, что они когда-то поговорили по душам. Так всегда бывает у людей, которые знают друг о друге больше, чем окружающие знают о них, или у них есть свой маленький секрет. Всё своё внимание на балах и обедах Виталий уделял баронессе Матильде, поэтому даже родители принцессы забыли о неприятных сплетнях и мучавшей их конъюнктуре, связанной с императором. Уезжая, Беллона всё-таки выгадала момент, чтобы выказать своё уважение и почтение ему, но он отмахнулся от всяких официозностей, по-отечески обнял её и пообещал непременно приехать на Феир, навестить её, когда наступит такое время, что его визит не покажется никому странным. Они расстались друзьями. Принцессе не совсем удавалось понять, каким образом и по каким причинам, два столь разных человека, как она и император, смогли найти общий язык, сумели понять один другого. Но, не находя объяснения, Беллона радовалась, что всё складывалось именно так. Горизонт был ясен и чист. День был на удивление спокойный и безмятежный, словно время кто-то остановил, как и в то утро, когда Беллона повстречалась со своим рыцарем. Тот миг вспоминался ей натянутой тетивой, которую долго растягивали, а потом резко отпустили, и стрела с неё сорвалась вперёд и до сих пор не могла достигнуть своей цели.

На следующий день три девушки, как и некоторое время назад, сидели в своём любимом месте, тенистом уголочке розового сада, где теперь уже не спасались от жары, а скрывались от прохладных дуновений ветра, укутываясь кружевными шалями. Небо стало ниже, чем вчера; серое, надувающееся, как мутный мыльный пузырь, с проносящимися порой тёмными облаками, оно предвещало непогоду на грядущей неделе. Мария сидела на краю скамьи и грела руки в шерсти Ромашки, которая уютно свернулась на её коленях, Беллона, с умилением, следила за этой картиной, отвлечённым взглядом, полным невыразимого томления и скрытой улыбки. Обхватив плечи ладонями, она прислонилась к дверному проёму беседки и мечтательно вздыхала. Тоску и молчание развеивала своими шутками и рассказами Габи, произносившая фразу, до боли замучившую слух подруг за одни сутки:

- Ну, наконец-то я вот-вот увижу его! – Виконтесса вставляла её без дела там и тут, на какую бы тему не шла беседа. Она сильнее обычного не могла сидеть на месте, зная, что Сториан МакДжойн по-прежнему у себя в княжестве, под домашним арестом, но в конце месяца наказание должно закончиться, и тогда он приедет сюда, к принцу, своему другу. Тогда они встретятся. Беллона, раньше пытавшаяся присмирить неусидчивый нрав Габриэль, теперь сама переняла его и не могла находиться на одном месте дольше пяти минут. Она хотела бы так же, как и Габи, твердить день и ночь о скором приезде Дерека, но боялась произнести в слух эту счастливую весть, как будто она могла её сглазить. Даже Марии она ещё не решилась сказать обо всём, что было на Валлоре, о свидании, о письме… У эрцгерцогини начинало рябить в глазах, так как её собеседницы, словно сидя на качелях, то опускались, то поднимались. Причём делали это с удивительной монотонностью: одна садилась, другая вставала.

- Может, вы попытаетесь успокоиться? В связи с чем такая тревога? Я понимаю, вы не были дома почти неделю, до этого вы тоже были в постоянных разъездах, а когда возвращались, то не заставали меня, потому что я была в городе, но мы так давно не виделись, что вы могли бы хоть на минуту отвлечься от своих новых впечатлений, спуститься с небес на землю, и уделить хоть немного времени мне.

- О, прости, Мари, – очнулась Беллона. – Мы, действительно, страшные эгоистки. Даже толком не поинтересовались, как у тебя дела, только и делаем, что твердим о том, что мы повидали… Расскажи, что у тебя нового? Было ли что-нибудь интересное в наше отсутствие?

- У меня всё по-старому, а вести всё те же. Весь август Риджейсити только и говорил о твоём брате и его дружках, о том, что они легко отделались, что их следовало наказать более жёстко, что теперь-то они точно исправятся и тому подобное…Да я и не хочу говорить о себе и о местных новостях! Просто, я же вижу, что у вас есть ещё что-то, о чём вы мне пока не говорите. Ну, что у вас за тайна?

Габриэль, огорчившаяся от напоминания о неприятностях Сториана, переглянулась с Беллоной и прочитала у той в глазах, что она ещё не готова поделиться самыми прекрасными моментами своей жизни с кем бы то ни было, даже с двоюродной сестрой. Виконтесса решила отвлечь Марию от принцессы другими увлекательными сплетнями.

- Знаешь, на Зарландии нет ничего такого, из чего можно было бы делать тайну. Там всё почти так же, как у нас, хоть это и Голубой квазар. Такие же платья, такие же причёски, тоже король и королева, у них сын и дочь…Хм, разве что, разница в том, что принц очень покладистый мужчина, который уже сам стал отцом и для которого удовольствия в жизни занимают чуть ли не последнее место, а принцесса – ваша кузина Гвинет, точно Робин в юбке, алчная до развлечений, высокомерная, не умеющая остановиться. Ума не приложу, как она заставила императора жениться на себе? Она же дура набитая!

- Габи, не горячись, – остановила её Мария. – Я думаю, у неё, скорее всего, есть чему поучиться…

- Поучиться у этой выскочки и зазнайки? Чему там, когда её мозг свободно болтался бы даже в черепной коробке у курицы! К тому же, император не стал однолюбом и в любой момент может захотеть сменить жену в пятый раз. – Габриэль подмигнула Беллоне и хотела толкнуть её локтем в бок, но не дотянулась.

- В любом случае, какой бы она ни была, Гвинет - императрица Голубого квазара, и если кто-нибудь узнает, как ты о ней отзываешься, и это дойдёт до неё…- предостерегла эрцгерцогиня, не заметив заговорщических жестов виконтессы.

- Я не боюсь! На примере одной недавно увиденной сцены я теперь знаю, что даже с монаршими персонами можно высказывать всё, что ты о них думаешь.

- О чём ты? – заинтересовались подруги.

- Белл, да ты знаешь, а вот тебе, Мари, расскажу. В один из вечеров на Валлоре, мы шли на бал, всей большой феирской компанией, и тут, из-за угла, на Робина налетела девочка, служанка. Она откровенно нахамила ему в лицо, а он посмеялся и пошёл дальше. Вот тебе, пожалуйста! А под конец, ещё и заявила, что будет женой Робину. Ну, тут я тоже не выдержала и засмеялась, но наглость девчонки не знала границ!

- Это правда? Белл, скажи, как же вы позволили этому случиться? Зная Робина, могу предположить, что он убить хотел того, кто посмел ему слово поперёк сказать.

- Так оно и было, поначалу, – подтвердила принцесса. - Но потом его решение поменялось. И это к лучшему, ведь служанка была совсем ещё ребёнок. К тому же у неё был такой пронзительный взгляд, что я даже задрожала, когда увидела его, в нём чувствовалась такая злоба и агрессия, что наказывать её за что-либо было бы несправедливым. Мне кажется, она и так обиженна судьбой, не знаю уж точно, каким образом. А последняя её фраза о свадьбе с братом…это просто детская глупость, она и сама, наверное, не знает, что это такое…

- Я бы не была так уверенна. Обиженные и рассерженные дети всегда держат своё слово. По крайней мере, так всегда было. Есть много известных случаев, когда какой-либо человек мстил за обиду, нанесённую ему в детстве. Правда, каким образом простая прислуга выйдет замуж за наследника Феира, ума не приложу, – засмеялась эрцгерцогиня, ей вторила Габи. Беллона слабо растянула губы, изобразив гримасу, похожую на ухмылку. Ей стало не по себе при воспоминании о той девочке. Слова Марии подтвердили её скрытые опасения, которые прорастали где-то в самой затерянной глуши её сознания. Принцесса ни кому не сказала, что просила Аделину узнать о судьбе служанки. Не сказать, что полученные сведения удивили, они так же не обрадовали и не огорчили, картина была вполне рядовая. Родители ребёнка были неизвестны, девочка росла с приёмным отцом-пьяницей, дальние родственники которого сумели найти ей место при дворе Улианы Первой. В тот день, когда она наткнулась на принца Феира, ей улыбнулась удача и девочка, имя которой было Эстер, бежала на приём к королю Пембертона. Дело в том, что утром, убираясь, она нашла в одной из комнат резвящегося мальчика. Он не хотел признаваться, кто он такой, поэтому Эстер собственноручно занялась поисками родителей, поняв, что он специально убежал и играет в прятки. Вскоре обнаружились не углядевшие за ребёнком няни, искавшие его уже в течение нескольких часов, все растрёпанные, рыдающие и рвущие на себе волосы, они поблагодарили нашедшую пропажу и рассказали о ней отцу мальчика – королю Станиславу. Он пообещал отблагодарить Эстер деньгами, драгоценностями, принять её, как гостью в своём замке. Именно к нему она и торопилась, чуть не сбив с ног Робина, в будущем, Четвертого.

На дне рождения тёти Патриции, Беллона услышала, как придворные дамы обсуждали, что на Пембертоне (а это тоже была планета Голубого квазара) умер маркиз Уитфлок, не оставив после себя наследников и его имение и титул король отдал в награду за некие заслуги одной из горничных своей королевы. Принцесса так и не узнала её имени, но почему-то в ней жила уверенность, что это та самая Эстер.

Беллона внезапно ощутила беспокойство за брата. Это чувство она никак не смогла себе объяснить, поэтому попрощалась с подругами и направилась к нему. Странно, раньше она никогда и ничего подобного не испытывала. Приближаясь к покоям Робина, девушка душой ощущала, как страх за него тает, но желание увидеть его остаётся. Не дойдя до двери его спальни, из окна галереи Беллона заметила, что принц стоит во дворе возле конюшни с двумя миловидными леди. Рядом слуги держали осёдланных лошадей. Принцесса, не думая, сделала разворот на мраморном полу и сбежала вниз по ониксовым ступенькам.

- Добрый день, Робин! – поприветствовала она брата, кивком засвидетельствовав девушкам, что их она так же заметила. При более близком рассмотрении, они оказались не просто миловидными, а даже красивыми молодыми дворянками. Одна ярко рыжая, с подведенными веками и насурьмленными бровями, глубоким декольте и пышными кружевными юбками, другая, моложе, также рыжая, немного веснушчатая, что её совершенно не портило, круглолицая и большеглазая. – Откуда вы приехали?

- Мы не приехали, а собираемся уезжать, – поправил принц, – так что, извини, не могу взять тебя в нашу компанию…

- О, что ты, что ты, я даже не смела надеяться, – наигранно расстроилась Беллона. – Тем более, спутницы у тебя и так есть, я буду лишней.

- Да, кстати, познакомься, это Марлена и Джилия, внучки генерала Меджимела.

- Очень приятно, – задумчиво произнесла принцесса, продолжая их незаметно разглядывать. – И куда же вы собираетесь?

- Навестим Сториана, он, наверное, совсем там извёлся от скуки. Мы его немного взбодрим своим прибытием. Ну, да ладно, нам пора, нас уже давно там все ждут. – Робин подошёл к коню, но потом передумал и пошёл помочь забраться на лошадей девушкам.

Беллона сразу смекнула, к какой категории женщин относятся эти две «замечательные» внучки старого генерала Асканио и, от обиды за Габриэль, которая с радостью бы сейчас оказалась на месте одной из них, от раздражения, что таких беспутных женщин вообще носит мир, решила уязвить их, хоть как-нибудь. Первой под горячую руку принцессы попала старшая.

- Марлена, а разве вы не замужем? – Девушки посмотрели друг на друга, одна с откровенной неприязнью, другая онемев от неожиданности и от незнания, что делать. Вмешался Робин.

- Лорд Ругитан так завален делами, что ему некогда уделить внимание своей жене, поэтому он попросил меня это сделать, иначе она будет сидеть дома совсем одна и грустить…

- …как и положено любой нормальной жене, не так ли? – огрызнулась Беллона. Её брат всегда знал, как выйти из самых неловких положений, что ужасно её раздражало. Но ей надоело, что он всегда выходит победителем из всех споров, к тому же, ей так хотелось отыграться за испорченное времяпрепровождение на Валлоре и прерванное свидание на балконе! Робин отпустил повод своего коня в руки лакея и, взяв под локоть сестру, отвёл её в сторону.

- Да что ты привязалась? Чего ты хочешь?

- Я хотела просто поговорить с тобой, а застала тут двух…двух…бессовестных кокеток! Ты что, не понимаешь, что они ведут себя более чем неприлично, что они нарушают все те правила и весь этикет, которому ты меня так тщательно учил менее месяца тому назад!

- Хватит путать всё в одну кучу! Ты моя сестра и дочь короля, а они…- Робин посмотрел через плечо, поджал губы и нервно одернул плечами, – они всего лишь придворные дамочки, без которых не обходится ни одна свита.

- Роб, я не хочу, чтобы ты связывался с подобными женщинами. Это не приведёт ни к чему хорошему! Они порочные, корыстные, хитрые!

- Ой, испугала, в этом всём меня никто не переплюнет, – с иронией заметил принц. – И хорошо бы, если бы ты не только учила всех направо и налево, но и сама следовала своим урокам!

- Заметь, это наша общая беда и проблема, – подколола брата Беллона.

- Это разные вещи. Я - мужчина, и спокойно могу себя так вести.

- Но это несправедливо!

- От твоего возмущения ничего не изменится и тебе придётся вести себя так, как то полагается. Я обещал, что прослежу за этим, и я выполню обещание.

- Если ты не изменишься, то я тоже ничего не буду менять в своей жизни!

- Ты хочешь сказать, что не выкинешь из головы бредовые мысли о дурацком олтернском рыцаре? Так вот, если ты этого ещё не сделала, то я заставлю тебя это сделать.

- Интересно, каким образом? Вот я, например, могу пойти, сказать отцу о присутствии здесь этих дам, или мадмуазель, и он-то остановит творящееся безобразие!

- Слушай, давай ты отстанешь от меня, по-хорошему. Ты ничего не знаешь, и слава богу, о мужчинах, их потребностях, их образе жизни, который им нужно вести. Оставь в покое Марлену, она любовница Сториана и об этом все знают, кроме тебя и никто ничего против не имеет.

- Что?! А как же её муж?

- А, этот идиот? А ему так и нужно, будет знать, как поддерживать возмущение против особ королевской крови и их друзей!

- Что ты имеешь в виду?

- Что лорд Ругитан был тем человеком, который убедил суд принять на рассмотрение дело против меня и который хотел развить его, добивался наказания МакДжойнам и мне…

- Прости, а как давно Марлена…эм…имеет отношения со Сторианом?

- Не знаю…год, может два…я не считал, а какая разница?

Брат и сестра посмотрели друг на друга. Беллона провела рукой по лбу и со смешком покачала головой.

- Боже, и это наследник престола Феира! Он даже не может проследить причинно-следственную связь!

Робин быстро оценил ситуацию, в которой выглядел, по меньшей мере, глупо. Как же он сам не задумался над всем этим! У него никогда не возникало идеи разобраться во всём, как следует, относительно своей жизни, своих поступков. Зачем злой рок послал ему на голову эту младшую сестру, с её вечным желанием докопаться до истины, расставить всё по своим местам, заставить всех задуматься и пофилософствовать, когда можно просто жить и либо создавать проблемы, либо решать их? Ничего зазорного в этом нет. Ну, ничего, сейчас она угомонится, у него есть козырь в рукаве.

- Что бы ты ни делала, и как бы тебе ни хотелось испортить мне сегодняшний досуг, я уже перестраховался на твой счёт и сделал соответствующие распоряжения. Ты, наконец-то, поймёшь, в чём разница между мужчиной и женщиной, пусть даже они оба из венценосной семьи.

- О чём ты?

- Ты не заметила, что обед уже давно был, а от твоего милого графа до сих пор нет никаких известий?

Беллона вскрикнула и сразу устыдилась своего невольного порыва. Она знала, что рыцари прибыли ещё утром. Она старалась не думать о том, что может задерживать Дерека в Риджейсити, и ждала его с минуты на минуту. Причина для визита у него могла быть любая, девушка не сомневалась, с воображением у графа всё в порядке. Она насторожено посмотрела на принца.

- Что, забеспокоилась? То-то же! Я не лыком шит и не пальцем делан, меня не обскочишь. Я знаю, что ты попытаешься увидеться с ним, поэтому отдал приказ, чтобы ему не давали покидать столицу.

- Нет!

- Да! Я хотел вообще запретить ему въезжать на Феир, но такое распоряжение мог выписать только отец…

- Господи, ты ведь ничего не сказал отцу?! – Беллона схватила брата за камзол и прильнула прямо к его груди, она пыталась прочесть в его глазах, что он шутит, врёт, разыгрывает её.

- Я хотел…- Робин заметил, что сестра волнуется необычайно сильно. Раньше он не особо присматривался к тому, насколько серьёзны её чувства и заявления, или не хотел присматриваться. Он увидел, как горят её глаза, бьётся сердце, трясутся пальцы, судорожно сжимая и разжимая ткань его одежды. Уже не так смело, он продолжал: – Я и сказал ему, некоторую часть, не упоминая о тебе и твоём участии в моей ссоре с графом…

- Что именно ты наговорил отцу?

- Да не переживай ты так! Я всего лишь сказал, что повздорил с этим проклятым орденоносцем, что он оскорбил меня, не уточняя каким образом, что не хочу его видеть на своей планете. Но отец возразил мне, сказав, что мы обязаны ему твоей жизнью, что он лично награждал этого человека орденом Храброго сердца, и не может запретить ему въезд из-за моей горячности, которая, он уверен, послужила виной нашей с ним размолвки. Поэтому мне пришлось отдать личный письменный указ, запрещающий покидать сэру Аморвилу территорию Риджейсити.

Робин увидел, как выражение лица Беллоны сменилось с бешенства на безнадёжность, что её взгляд потух, руки разжались, и она отшатнулась от него на шаг назад. Принц почти ощутил боль, которую только что причинил сестре. Он разрывался между долгом наследника сохранить честь семьи и долгом брата постараться устроить Беллоне счастливую жизнь. Он выбрал первое, чего никогда не делал относительно себя. Возможно, это был эгоизм, но скорее, как и большинство молодых людей, Робин просто считал, что знает, как нужно строить свою жизнь, а потому, он может жить, как считает нужным, а другие должны жить по правилам и законам.

- Ваше высочество! – окликнула принца Джилия Меджимел. – Мы и так сильно опаздываем к князю, может быть, поездка отменяется?

Молодой человек обрадовался, что ему напомнили о причине, по которой он может больше не отвечать на вопросы и умчаться отсюда подальше. Он больше не мог смотреть на унылый вид сестры, который напоминал ему о его жестокости по отношению к людям и его деланном равнодушии, которое он любил выставлять напоказ. Но так нужно, так должно быть, как бы он ни привязывался в последнее время к этой маленькой и наивной девчушке, совсем недавно ставшей девушкой, принц должен быть со всеми одинаков, без исключений.

- Извини, мне нужно ехать. Думаю, нам не стоит больше обсуждать эту тему, она не приносит никакого удовольствия ни мне, ни тебе и мы никогда не придём в ней к компромиссу.

Девушка уже не слышала ничего и не видела. Тройка всадников унеслась прочь под стук копыт, но это принцесса даже не заметила. Она хотела уйти к себе в апартаменты и укрыться в алькове, но остановилась перед входом в западное крыло и села на ониксовую ступеньку. Там её и нашла горничная, которая разыскивала госпожу, чтобы позвать на ужин.

- Ваше высочество, - служанка увидела, что дочь короля была в глубокой задумчивости и нехотя вышла из неё, - простите за беспокойство, но стол в вашей столовой накрыт. Ваши фрейлины ждут вас и не начинают трапезу, что прикажете делать?

- Ничего, Яна, я уже иду. Спасибо, что напомнили мне о времени.

Беллона поднялась и, опустошённая, направилась туда, где её ждали. Что за радость быть принцессой? Эти стены замка…они как прутья в клетке, золотой клетке, дверцу которой открывают, только когда хотят посмотреть на её жильца и позабавиться с ним. Как можно исправить положение? Даже птицы, которые могут летать, не могут вырваться из клетки. Птицы…девушка остановилась, словно озарённая знамением свыше. Как она сразу не догадалась! Когда никак невозможно выбраться самой, значит, нужно найти кого-то, кто может выбраться. А кто это может сделать, да к тому же ещё и вынести с собой послание, как не почтовый голубь? Люди, конечно, тоже могут это сделать, и даже есть такие, которым можно полностью довериться, но они просто-напросто не станут браться за это. Марии не позволит совесть, Сержио любовь, Бернардо мужская солидарность, да к тому же, его как всегда нет во дворце. Он снова в разъездах с дипломатическими миссиями. Беллона с трудом могла вспомнить, когда видела его последний раз. Итак, решение проблемы стало появляться. Оно заключалось в одной маленькой специально обученной птичке. Вот только где её взять? Это было самым сложным, но всё-таки вполне реальным.

Немного оживившаяся принцесса вошла в столовую, как ни в чём не бывало. Она не стала говорить о столкновении характеров с братом, об открытии, что у Сториана МакДжойна есть постоянная любовница (да и была ли она единственной?). Беллона окинула взглядом всех присутствовавших девушек. Мария, раньше служившая единственной отдушиной в неурядицах дочери короля, теперь отошла на второй план из-за своей пуританской сдержанности и строгости. Ей непременно нужно было всё рассказать, но позже, когда Беллона будет готова выдержать её осуждающий взор и упрёки. А сейчас выбор пал на Аделину Итали. Она была степенной, в меру религиозной, воспитанной и умной. Она вызывала доверие. Даже если она не могла понять чьего-то поведения и поступка, маркиза не осуждала, а пыталась до конца войти в положение этого человека. Именно это качество Беллона ценила в ней больше всего и именно из-за него она хотела подружиться с ней, как можно ближе. Но для того, чтобы завязать крепкую дружбу, времени уже не было, а помощь нужна была сейчас, в эти несколько дней, пока рыцари на Феире.

После ужина принцесса попросила Аделину остаться у неё для долгого и серьёзного разговора. Та повиновалась, и они просидели почти до рассвета на кровати, болтая о том и о сём. Беллона знала, что если открыть душу перед маркизой, та не останется глуха к просьбе о помощи. И она рассказала ей всё целиком и полностью о своей любви к сэру Дереку, о каждой их встречи, каждом слове, которое хранила в памяти, каждом взгляде. Аделина ещё никогда не любила, но, в отличие от Робина, не зарекалась и согласилась помочь.