Другая жизнь

Глава VII

Пытаясь найти ответ на вопрос «в чём же именно заключается моё счастье?», Беллона долго не могла уснуть. Постановив, что уж точно не в браке с Ричардом Линкольном, принцесса вынесла за завтраком свой вердикт: с наследником Медео они друзья, и только друзья. Помимо этого между ними ничего быть не могло. Родители приняли это с разочарованием, но всё же покоряясь судьбе. Больше настаивать они не стали. Из замка потихоньку разъезжались гости. Становилось пусто, грустно и ещё холоднее. Князь Дмитрий Рейнтфилд передал Беллоне устное послание от Виталия Дьюса, что он хотел бы с ней попрощаться, но она на него ничего не ответила, и только идя по открытой галерее одной из башен с Габи и Дорой, наблюдала, как он отъезжает со своей свитой, придворными, императрицей и её огромным окружением нарядных и пышущих избалованностью леди всевозможных титулов. Она не стала всматриваться в это столпотворение и поспешно отодвинулась от окна, чтобы и её никто не заметил. Её сердило, не успела она ещё подняться с кровати, буквально всё, такой, видно, был день. Этому немало способствовала неважная погода. Ещё её рассердило пренебрежение Матильды своими обязанностями фрейлины – сопровождать госпожу. Та куда-то запропастилась. Это было на руку Беллоне, ведь когда есть причина для недовольства, её можно высказать, а последствием этого может стать удаление баронессы от двора.

Чуть позже ей пришлось проститься и с Астериксом. Вместе с отцом и матерью и четырьмя друзьями, он уезжал к себе в Южные Ветра, как всегда беззаботный, радостный и в состоянии вечного праздника. Такое ощущение, что омрачить его существование было просто невозможно. В то время как кузина едва сдерживала слезу при расставании на неопределённый срок, он продолжал улыбаться и говорил ей приободряющие слова. Императрица Мериан тоже подошла к Беллоне. Она выразила своё удовлетворение по поводу девушки и пожелала, в будущем, познакомить её с наречённой невестой сына, Лилой. Той недавно исполнилось шестнадцать и её ожидало испытание, которое стойко выдержала принцесса Феира.

- Вы непременно станете подругами. Она, судя по рассказам Астерикса, походит на вас характером.

Беллона низко поклонилась и поблагодарила за добрые слова. Оставшийся день ей надлежало провести среди родственников в одном нудном, но очень важном занятии – ожидании приглашения на следующее торжество или праздник от какого-нибудь правителя. Конечно, этого могло и не произойти прямо сегодня, или завтра. Приглашение могло прийти и потом, на Феир, вместе с гонцом или посыльным. Но это значило бы, что успех принцессы не был полным и то, что её отъезд куда угодно по собственному желанию откладывался. К счастью Беллоны, уже поздним вечером, когда она сидела и грустила в компании фрейлин, к ней прибыла Энжел, с видом самодовольным и раздувающимся от собственной значительности.

- Догадайся, для чего я к тебе пришла?

- Это нетрудно. Наверное, как и все, попрощаться и оставить меня совсем одну, пока завтра я и сама отсюда не уеду.

- А вот и нет, не только для этого! – наследница Гиганта протянула подруге конверт.

- Что это?

- Открой и прочитай.

Беллона, с надеждой в душе и с трясущимися руками сорвала громоздкую синюю восковую печать и вытащила оттуда сложенный пополам листок. По краям он был оформлен замысловатыми узорами, вроде холмиков и вершин скал – полукругов и острых углов, чередующимися между собой. От бумаги пахло духами и чернилами. Содержание было следующим:

«Её высочеству принцессе Феирской, Беллоне.

Приглашаю Вас со свитой на торжественное венчание моего брата - герцога Гиганта Эдгара Бига, с баронессой Антуанной ди Пуа, которое состоится 1-ого числа следующего месяца в храме Великой Богини, на Гиганте. Но Мы будем ждать Вас несколько раньше, чтобы Вы успели устроиться и почувствовать себя, как дома. Написано 20-ого июля в замке Атика–Форт.

Её величество Элизабетта I, королева Гиганта»

Первым делом принцессе хотелось запрыгать от радости. Так скоро! Её позвали! Её ждали, и скоро она сможет сама выбирать куда ехать! Но потом настал внезапный приступ разочарования. На свадьбе дяди Энжел она должна быть первого августа, а на Северной Луне ей хотелось быть уже двадцать девятого июля.

- Вот, возьми, – принцесса Гиганта вынула из поясной сумочки ещё один точно такой же конверт, – передашь брату.

Стоило ей это произнести, как Габриэль подскочила со стула и выхватила письмо вперёд Беллоны, которая слишком медленно тянула руку, в связи со своим удрученным состоянием.

- Позвольте, это сделаю я. Меня не затруднит, и даже доставит удовольствие.

Возражать никто не стал. Энжел и её спутницы всегда помогали Габи в её развлечениях и потехах, Дора никогда не встревала в разговоры вышестоящих, Матильда как-то странно целый день не пыталась ехидничать, язвить и портить настроение, а Беллона озаботилась другим. Она пробежалась ещё раз глазами по строчкам и снова подчеркнула для себя одну фразу – венчание герцога с баронессой. Как такое могло быть? Она сама ведь тоже, по сути, будущая герцогиня, значит что же, ей можно выйти замуж за графа? Энжел уже собралась уходить, когда Беллона её остановила.

- Энжи, слушай, а твой дядя Эдгар, он…сколько ему лет? – принцессе не хотелось сразу выдавать свои мысли и невоплощаемые в жизнь планы.

- О, ты тоже уже наслышана о том, что мой зрелый дядя нашёл слишком молодую невесту? Ему сорок один, ей двадцать два. Ну и что ж? Неужели, ты это осуждаешь?

- Нет, я совсем не этим была удивлена, – Беллону слегка сбил с толку новый факт из биографии Эдгара Бига, поэтому она не сразу снова заговорила, – просто, он же герцог, а она – баронесса!

- И что же дальше?

- Как что, а закон, принятый в две тысячи девяносто третьем году? Он же запрещает монархам вступать в брак с кем-либо, кроме кого-то тоже королевской крови, и наоборот!

- А, ты об этом! Нет, мой дядя может и распутник, и бес в ребро ему ударил, но законы он не преступает. Во-первых, он уже был женат на королеве, у него родился сын, а его супруга скончалась в послеродовой горячке. А во-вторых, тщательнее изучай политику, Белл. В этой статейке про свадьбы венценосных особ есть оговорочка. Если до сорока лет эта особа не находит себе равного по рождению благоверного, то после четвёртого десятка может удовлетвориться любым приглянувшимся. Разумеется, опять же, из дворянской семьи. Так что, вот такие дела.

После этого разговора, Беллона снова полночи ворочалась с боку на бок. Чудненько! Она вполне может стать графиней Аморвил, осталось только подождать самую малость – двадцать с лишним лет. И то, если повезёт, и она к тому времени ещё не будет замужем. А это полностью зависело от родителей.

Следующий день, как и все последние дни, был таким насыщенным, что у Беллоны снова не оставалось времени подолгу останавливать мысли на чём-то одном. Ещё до обеда она простилась со всеми родственниками: тётей Викторией и её мужем Жераром, их сыновьями и своей маленькой кузиной Аннет, дядей Вильгельмом и Сивиллой. Мельком ей удалось перекинуться парой фраз с отцом Марии, королём Антонио. Она хотела рассказать ему, как поживает его дочь, но заметила, что эта тема не сильно его волнует, и он старается перевести разговор. Что ж, тогда это были не её трудности, и Беллона с чистой совестью приготовилась к отправлению домой. На самом деле она немного страшилась этого возвращения. Придётся вернуться в ту атмосферу, в которой всё напоминало о Дереке. И не будет толп людей, друзей и родственников, которые бы постоянно отвлекали от воспоминаний. Успокаивало то, что по прибытии можно будет сразу же начать собираться на Гигант. А по ходу дела обмениваться впечатлениями с Марией, Бернардо, Сержио, если он, конечно, ещё не отбудет к тому времени на Северную Луну. Если же отбудет, то принцесса с нетерпением будет ждать его возвращения, чтобы он подробно рассказал, как всё прошло. Хотя сидеть сложа руки ей, опять же, будет некогда. Началась новая, отличная от прежней, другая жизнь, светская, похожая на воронку, образовавшуюся на воде – она закручивается и засасывает в себя, из неё очень сложно выбраться, а порой просто невозможно. Да и хотела ли сейчас Беллона из неё выкарабкиваться? Она точно знала, что нет, иначе тень графа Аморвила никогда, ни на миг не оставит её в покое. Страшащаяся одиночества, девушка забралась в карету, где её уже ждали Габи, Дора и Матильда. Габриэль уже тараторила без умолку, что порадовало до глубины души принцессу, которая бросила последний взгляд на Атика-Форт, в котором открылись двери к самостоятельности и в котором начался путь к свободе, долгожданной и спасительной. Но сумеет ли Беллона верно ей распорядиться? Родители, которые ехали в карете чуть впереди очень на это надеялись. Король Робин был уверен, что его дочь не поддастся дурному влиянию со стороны, а сама по себе она не наделает глупостей. Веста же была погружена в противоположные мысли. После того, как она сделала открытие, что Беллона и олтернский рыцарь нравятся друг другу, её перестало покидать беспокойство, что девушка может совершить какую-нибудь страшную ошибку, которая будет иметь большие последствия. А уж после пребывания на Вермаше, поведения императора Голубого Квазара и возникших мелких сплетенок, у королевы Феира появилось нечто вроде фобии - обнаружить в дочери что-то от своей покойной сестры. К своему кошмару такого она находила не мало. Поэтому, как и Беллона, женщина искала спасения в болтовне своих фрейлин – баронессы, маркизы и двух графинь.

Теперь самое время уделить внимание немаловажному предмету – порталу, с помощью которого собственно все и перемещались с одной планеты на другую и не только. Итак, как же всё это происходило? Порталы представляли собой везде фактически одно и то же: своеобразный павильон, наподобие античных храмов – белоснежный, на колонах, находящийся на возвышении. Внутри располагалось всего одно помещение круглой или овальной формы, в центре которого тоже возвышалась площадка, вмещающая от двадцати до ста человек или несколько экипажей, запряжённых четвёркой лошадей. Эта осторожность была продумана с целью предотвращения внезапного нападения или нежелательного проникновения армии чужестранцев, но эта же осторожность затрудняла передвижение правителей с большими свитами или дипломатические посольства, которые обычно прибывали очень большими составами. А поскольку им уступали очередь по особым указаниям и документам, то образовывались пробки из купеческих караванов, граждан, путешествующих по личным делам, студентов, праздных бродяг, ученых, рыцарей, компаний дворян, едущих в гости.

Эта площадка была подвижной, то есть могла вращаться по кругу. На неё было направлено множество зеркал и кристаллов, которые преломлением лучей и падающего света помогали магическим силам телепортировать путников в то место, куда они собираются. Хотя магию и запретили, но эти порталы остались единственным, что не предали разрушению, а, напротив, способствовали их нормальной работе и функционированию. Они были трёх видов: внутренние, которые на особо крупных планетах могли переместить кого-то или что-то на расстояние более чем две тысячи километров, внешние, которые в основном располагались около столиц или королевских владений, они перемещали с планеты на планету или на кафедральный портал, третий и последний их вид, тот, который находился у выхода из системы и с которого можно было переместиться в другую систему. На нём обычно находилось огромное количество войск с каждой планеты из этой системы. Это был своеобразный таможенный пост, с очень строгими правилами и долгими досмотрами, разумеется, если ехал простой человек или несколько людей обычного вида. Королей и императоров никогда не задерживали в таких местах.

На Вермаше портал находился с противоположной стороны города. То есть, выехав из замка, туда нужно было добираться около часа, пересекая столицу славного королевства. Принцесса с подругами с интересом разглядывали прохожих и местные строения, которые немало отличались от феирских. Основная часть населения была дворянского происхождения. Придворные жили всё лето в городе и лишь осенью отчаливали по родным пенатам, где располагались их обширные владения. Хотя их городские дома тоже мало отличались от дворцов, которые теснились друг с другом бок о бок. На зиму эти светские особы недорого сдавали свои особняки купцам, лавочникам, врачам, преподавателям или артистам, чтобы дома не пустовали и не обветшали. Поэтому зимой жизнь Верстола – а именно так называлась столица – продолжала кипеть и бурлить, иногда даже ещё сильнее, чем летом. К новому году город и вовсе делался похожим на одну сплошную ярмарку или арену, где веселились, пели, торговали, танцевали и проводили безобидные соревнования, больше похожие на игры для детей.

Беллона улыбалась и махала всем дамам и мужчинам, которые кланялись её карете. Печаль охватывала девушку всё сильнее, ей казалось, что на Феире её снова ждут грусти и расстройства. Но на Вермаше она тоже не нашла успокоения и решения всех своих проблем. Стало быть нужно двигаться дальше, как сказала Энжел, полностью сменить обстановку и окружение. С обстановкой она была согласна, но вот с окружением… Беллона ужасно себя чувствовала, когда оказывалась среди незнакомых людей, поэтому этот пункт придётся опустить. Как любительница природы, принцесса сейчас жалела лишь о том, что не выкроила пару часочков для прогулки по знаменитому лесу, который говорил неведомыми голосами духов прямо у подножья замка. Когда ещё ей представится случай увидеть что-либо кроме своих полей да лесочка, расстилающегося между дворцом Карлеалей и Риджейсити. Впрочем, о природе Гиганта Беллона ещё тоже ничего не знала, а там она будет уже через неделю.

Портал на Феире находился между Риджейсити и Стенбурдом, следующим по отдалённости от королевского дворца городом. Он был почти в два раза меньше столицы и больше напоминал крепость, так как большая часть его населения представляла собой военных, солдат, гвардейцев и их семьи, которые следили за пребыванием и убыванием кого бы то ни было с планеты или на планету. Их мэр вёл строгий учёт всех перемещений с помощью целого штата секретарей и писцов.

Таким образом, уже добравшись до родного Феира, королевской свите ещё следовало ехать не менее трёх-четырёх часов до загородного дворца. После Вермаша местное лето казалось душным и жарким, благо поездка выпала на послеобеденное время. Беллоне не хотелось, чтобы эта карета останавливалась. Она бы вечно ехала и ехала вот так, не зная никаких хлопот и проблем, там, за дверцей. Правда, после пары часов тряски, она так утомилась, что уже согласна была поскорее прибыть в свои покои, упасть в прохладный бассейн, потом расслабиться в тёплой ванне, хорошенько вымыться с дороги, и забыться долгим беззаботным сном. Вскоре её мечты воплотились в реальность, и она уже лежала на шёлковых простынях, умиротворённая и засыпающая. «Я так устала, что даже не зашла ни к Бернардо, ни к Мари. Они обидятся, что я не поздоровалась с ними. Впрочем, могли бы заглянуть и сами. Но, я думаю, Габриэль со всем справится за меня. Она, наверное, уже обежала весь замок и рассказала всем о своих впечатлениях. А самое главное передала приглашение Энжел Робину. Боже! А если там сейчас князь?! Нужно было додуматься заранее…» Но принцесса была так вымотана, что уснула, не попытавшись узнать, грозит ли её подруге какая-либо опасность от МакДжойна или нет.

Возможно, это было и к лучшему, что Беллона не сразу узнала о тех изменениях, которые произошли в её отсутствие. Ей нужно было хорошенько отдохнуть, прежде чем всё услышать и подготовиться ещё сильнее к тому, что её ожидало в ближайшем будущем. А пока ей снились смутные непонятные сны, всё кружилось хороводом: лица подруг, знакомых, родственников, Дерека и та маска, под которой спряталось лицо, укравшее её первый поцелуй. Ничего конкретного из этого сна изъять было нельзя, а всё вместе представляло собой полный абсурд. Такой и была первая мысль Беллоны, когда она проснулась утром – всё, что с ней происходило до сих пор, похоже на какой-то абсурд, бардак. Нужно как-то упорядочить собственную жизнь. Когда есть цель – а она у неё была – нужно не просто держать всё время её в голове, но и представлять хотя бы приблизительно, как её добиться, иметь план, что ли. Но, помня своё обещание, отдать всё в руки судьбы до конца лета, Беллона решила, что попробует его начать сначала, зачеркнув всё от того весеннего денька семнадцатого мая, когда её понесло гулять по всему дворцу, и до сегодняшнего утра, в котором она проснулась, озарённая этими свежими позитивными мыслями.