Другие правила

Глава 14. Светская жизнь

Неожиданно жизнь закружила Катрин в водовороте событий. Еще пару месяцев назад она и представить не могла, что окажется в центре подобных происшествий, да еще и сыграет одну из главных ролей.

Валери на самом деле устроила дону Хуану веселую жизнь. Она своей рукой написала приглашение мадам де Лесси на легкий ужин, и та явилась с обеими дочерьми. Все три дамы были шокированы звонкими именами гостей Валери, среди которых даже Филипп не казался уже важной персоной. Но вот Сюзанна увидела опасность. Молодая и хорошенькая блондинка, хрупкая, как весенний цветок, с выражением вечного недовольства на миленьком личике, посягала на внимание ее дона Хуана. Сюзанна бросилась в контратаку, и дон Хуан оказался между двух огней. Он умело лавировал между ними, пока ему окончательно не надоела эта игра, после чего он куда-то исчез, и уже не появлялся до конца вечера. А вечером его видели в саду с Валери, которая наслаждалась произведенным эффектом.

Дни были наполнены весельем и развлечениями. Часто Филипп и дон Хуан куда-то исчезали, и появлялись только вечером, но и без них кузины не скучали. Валери старалась как можно чаще сталкивать Сюзанну с мадемуазель де Монпелье, а сама оказалась объектом поклонения ее брата, Артура де Монпелье. Высокий и такой же хрупкий, как его сестра, он не давал ей проходу, и на некоторое время дон Хуан был потеснен этим молодым человеком. Валери с удовольствием принимала его ухаживания, и расцветала, когда он появлялся рядом с нею. Катрин и дону Хуану оставалось только гадать, что происходило между ними, что, конечно же, не улучшало настроения дона Хуана. Несколько раз он пытался добиться от Валери ответа на этот вопрос, но в первый раз получил отповедь о несдержанных обещаниях и ревности, второй раз Валери просто не стала его слушать и поспешила уйти. А на третий раз они сильно поссорились. Катрин застала самый конец этой ссоры, надолго изменившей их отношения, когда Валери уже не сдерживала себя:

— Хуан, если ты помнишь, я не замужем за тобой и имею право на личную жизнь! На такую, какую сочту нужным, и за которую меня не осудит мой брат! Мой опекун — не ты, а Филипп! Потому я не понимаю, какое право ты имеешь отчитывать меня, как девчонку? Если тебя что-то не устраивает, я не держу тебя! Мы договаривались, что я — свободна! Так же, как и ты, впрочем.

Дон Хуан был очень бледен, но не отступал:

— Что было между вами? — повторил он не повышая голоса.

Валери, казалось, сейчас взорвется. Потом она вдруг успокоилась и провела рукой по его щеке. Губы ее дрогнули в усмешке:

— Ну, возможно, он тоже захочет на мне жениться, — сказала она, — тогда я стану герцогиней.

Дон Хуан схватил ее за плечи и тряхнул с такой силой, что у нее из волос посыпались шпльки. Его всего трясло от долго сдерживаемой ревности и он уже не мог остановиться:

— Я не могу целыми днями наблюдать, как ты милуешься с ним! В последнее время ты постоянно везде с Монпелье! Тебе лучше сразу сказать, если ты в него влюблена, иначе я просто убью его, не заботясь о всякой там чести!

Валери вырвалась из его рук:

— Я не держу тебя! Не можешь наблюдать — не наблюдай. Но если ты остаешься, то соблюдай наш договор! Мое терпение на исходе! Я не желаю таких сцен и не собираюсь тебе ничего объяснять! Я имею право делать все, что я хочу! Я не привязана к тебе веревкой! Ты же постоянно надоедаешь мне, и вскоре окончательно надоешь!

На него жалко было смотреть.

— Просто скажи, да или нет? — тихо проговорил он.

— Зачем?

— Я должен знать.

— Не скажу, — она отвернулась, — это не твое дело.

И она ушла, оставив дона Хуана одного.

Впрочем, с того раза дон Хуан стал сдержаннее. Он больше не надоедал Валери сценами и старался вообще держаться от нее подальше. Звезды улыбались то Сюзанне, то мадемуазель де Монпелье. Иногда Валери казалось, что он увлекся одной из своих поклонниц, хотя она не могла бы сказать, которой именно, и просто перестал обращать на нее, Валери, внимание. Это было обидно. Но она держала паузу, и первый шаг делать не собиралась.

— Мы скоро породнимся с вами, дон Хуан, — сказала она как-то, когда они сидели в беседке вместе с Катрин и Сафи и пили утренний чай.

Он поднял голову, но не ответил.

— Я выйду за графа де Монпелье, а вы женитесь на его сестре. И будем родственниками, — она рассмеялась, — и все выиграют. Я стану герцогиней, а вы будете женаты на сестре герцога. Не так и плохо для третьего сына.

Дон Хуан поднял красивые брови.

— Вполне возможно, — ответил он, — мадемуазель де Монпелье очень достойная девушка.

Валери склонила голову на бок. В глазах ее мелькнуло беспокойство:

— Катрин, вы скоро будете веселиться на большой свадьбе, когда брат и сестра будут венчаться одновременно. Мне все больше и больше нравится эта идея. Кстати, вы бы на моем месте приняли его предложение?

— Он предложил вам выйти за него замуж? — спросила Катрин.

— Да. И я нахожусь в размышлениях.

Подул ветер и взметнул в верх ее тонкий черный шарфик. Валери сегодня была особенно хороша. Она получила вести из Тура, большое письмо, которое читала все утро, и которое и сейчас было у нее за корсажем.

— Монпелье — отличная партия, — сказала Катрин, — если он вам нравится, то почему бы и нет?

Повисло молчание. Слышно было, как на большом красном цветке на стене беседки жужжит пчела.

— Потому что я люблю другого, — сказала Валери, — и он тоже мне сделал предложение. Но он — человек без громкого титула и состояния.

Катрин мельком взглянула на дона Хуана. Он был бледен, как мел, но ничего не говорил, даже не смотрел на Валери, а разглядывал кружевную скатерть.

— И что же вы решили?

Валери подняла на кузину глаза:

— Стать герцогиней — это очень заманчивое предложение, даже для меня, — проговорила она.

— Вы согласились?

— Пока нет. И, наверное, не соглашусь. Потому что я люблю другого, — она заулыбалась и дернула дона Хуана за рукав — дон Хуан, посоветуйте мне что-нибудь, как друг.

Он поднял на нее глаза и некоторое время смотрел на отрываясь

— Вряд ли я могу советовать вам, как друг, — сказал он совершенно спокойно, — я не считаю, что мы — друзья. А со всех других точек зрения я сужу слишком предвзято. Поэтому спросите лучше кого-нибудь еще.

Получив отпор, Валери не обиделась. Наоборот, улыбка ее стала еще краше.

— А вы кого выбираете? Мадемуазель де Лесси или мадемуазель де Монпелье? Я теряюсь, они обе чудо как хороши.

Дон Хуан скривил губы в усмешку:

— Я подумаю, — сказал он, — они обе прекрасны, поэтому трудно сделать выбор. Но у меня еще есть время.

От дальнейшего пикирования их спасло появление Жака и Филиппа, которые присоединились к ним за утренним чаем. Теперь дон Хуан попал под обстрел Жака де Шатори. Филипп некоторое время слушал их диалог, потом повернулся к Катрин:

— Они все время так? — спросил он

Катрин кивнула:

— Почти всегда.

— И как вы их терпите?- брови Филиппа изогнулись, — дон Хуан, вы всегда казались мне более благоразумным человеком.

Дон Хуан усмехнулся:

— Возможно, вы ошибались, — сказал он, — в последнее время я и сам уже не верю в свое благоразумие.

...

Виконт дАнтуален был весьма высокого мнения о своей внешности. Поэтому он сильно удивился, когда сестра Филиппа де Флуа на его явные знаки внимания ответила насмешливой улыбкой. Ему было необходимо жениться на наследнице, и Валери де Флуа вполне подходила на эту роль. Она была в меру хороша собой, в меру иронична и достаточно богата. Тем более, что брат ее не был бы против подобной партии. Так казалось дАнтуалену.

Будучи опытным в подобного рода вопросах, виконт быстро сориентировался. Сначала было он вступил в соревнование со своим другом Монпелье за право танцевать с хорошенькой мадемуазель де Флуа, но быстро остыл. Это была не та тактика, которая могла бы сразить подобную девушку. Далее, он обратил внимание на дона Хуана, который ни за что не боролся, но постоянно мелькал где-то поблизости, и отношения которого с мадемуазель Валери казались просто дружескими. Таких друзей опасаться нужно намного больше, чем новых поклонников. Поразмышляв некоторое время, дАнтуален решил, что вклиниться между двумя поклонниками, один из которых ничего не знает о втором, а второй делает вид, что вовсе и не поклонник, можно только совершив нечто невероятное. Поэтому он стал выжидать, а пока выжидал, от нечего делать обратил внимание на кузину прекрасной Валери, мадемуазель Катрин.

Катрин была достаточно хороша собой, слишком скромна и явно влюблена в него. Он постоянно встречал ее взгляд. Ему не составило никакого труда немного поощрить девушку, совсем неопытную в любовной игре.

Катрин чувствовала себя полностью в его власти. Впервые она стала понимать дона Хуана, который не мог отказать Валери ни в одной мелочи, и был совершенно безоружен перед нею. Она теперь была безоружна перед Рене дАнтуаленом. День казался ей удачным, если Рене посмотрел на нее хотя бы один раз. И солнце заходило за тучи, если Рене не обращал на нее внимания. А уж если он не дай Боже провел более пяти минут в обществе другой женщины, мир погружался во тьму и Катрин вдруг понимала, что внутри нее таится дикий зверь, готовый разорвать соперницу на мелкие кусочки за один его только взгляд.

Эту пару стали все чаще видеть вместе. Они вместе гуляли, танцевали, сидели рядом на музыкальном концерте. Первой предупредила Катрин Валери.

— Дантуален — известный в Париже ловелас, — сказала она, — я бы на вашем месте, Катрин, не стала думать о нем серьезно. К тому же он ищет богатую наследницу. Вашего приданого ему явно не будет достаточно.

Вторым был дон Хуан.

— Это не мое, конечно, дело, мадемуазель Катрин, — он играл травинкой и смотрел на нее с сочувствием, — но я бы не хотел, чтобы вы попали в беду. Или просто страдали. Дантуален ищет богатую невесту. И слава его бежит впереди него.

Катрин только пожала плечами и поблагодарила его за заботу. После чего направилась на свидание к дАнтуалену. Она не могла поверить, что человек, который дарит ей такое счастье, может быть к ней равнодушен.

Третьим был Филипп, поймавший кузину в коридоре.

— Дангуален не имеет серьезных намерений относительно вас, — сказал он, — я говорил с ним, и он был весьма уклончив.

Катрин и это пропустила мимо ушей. Чувство, пылавшее в ее груди, застилало ей глаза. Она витала в мире иллюзий, и в этом мире она была женой Рене дАнтуалена. Целый волшебный месяц Катрин жила в райских кущах, и совершенно забыла поговорку, которую сама неоднократно повторяла другим: «Чем выше летаешь, тем больнее падать».

А падение ее было уже близко.