Другие правила

Глава 17

Артур, я не понимаю тебя! — Мария де Монпелье в пеньюаре из золотистого кружева ходила взад и вперед перед братом, который сидел в кресле и имел весьма печальный и скучающий вид, — как ты мог находиться в ложе этой женщины, которую все вокруг считают падшей? С которой не желает иметь ничего общего ее же собственный супруг?

Граф не Монпелье поднял голову и посмотрел на сестру:

— Супруг не желает, а я желаю, — ответил он, подняв брови, — разве мне ее супруг указ?

Мария отвернулась.

— Жак де Шатори, который раньше хвалился связью с нею, сегодня передумал и выставил меня дурой перед Анжеликой де Шабриан и Жозе де Бриенн. Эта семейка без чести и совести! И ты тоже был в ее ложе!

— Граф де Шабриан тоже был в ее ложе, — отозвался ее брат.

— Отличная компания!

— Мария, — Артур де Монпелье поднялся и подошел к сестре на расстояние вытянутой руки, — я понимаю, что дон Хуан обидел тебя, выбрав другую. Я понимаю, что ты желаешь отомстить ей. Но посмотри на меня. Валери тоже выбрала другого, но я не унижаю себя при этом распусканием слухов про нее или ее мужа. Ты же, как сорока на хвосте, носишь из дома в дом все, что можешь узнать или придумать про Валери де Медин. Я приказываю тебе остановиться.

Мария закрыла лицо руками:

— Но я все еще люблю его, Артур! Я все еще люблю его! Как я могла не понять, что он любит ее, а не эту красотку Сюзанну? Почему я не видела ничего, была так слепа? Я чувствую себя полной дурой!

Брат положил ей руку на плечо.

— Если тебя это утешит, Мария, то я признаюсь, что тоже ничего не понял. Я был уверен, что Валери расположена ко мне. И мне не могло в голову прийти, что она может выйти замуж за дона Хуана. Но я, каким бы ослом себя не ощущал, не распускаю о ней слухи. И, поверь мне, я не желаю ей зла.

— Дону Хуану я тоже не желаю зла, — сказала Мария, — я желаю ему поскорее избавиться от Валери. Тогда у меня снова будет шанс.

Артур усмехнулся, но ничего не сказал. Мария была неисправима. Он думал о чем-то своем, поэтому махнул рукой и покинул спальню сестры, оставив ее давиться слезами и собственной ненавистью к сопернице.

...

Свобода Валери закончилась, когда однажды вечером в дом постучали, и в холле, отделанном серым мрамором, появился Жорж де Безье. Одетый во все черное, он казался Валери черным призраком. Не желая никакой опеки над собой, она не была готова снова оказаться рядом с Жоржем, желающим диктовать ей свои правила.

Встреча их была весьма бурной. Жорж смотрел на Валери так, будто она была нашкодившим ребенком, которому он решил задать розог. Возможно, он и думал о чем-то подобном, потому что Валери даже не подозревала, что у него может быть такое выражение лица. Жесткое и холодное.

— Дон Хуан Медино и его брат дон Антонио уведомили меня о желании дона Хуана аннулировать брак с тобой, — сказал он, когда Валери пригласила его в гостиную и стояла напротив него в черном бархатном платье как черная статуэтка, — как я понимаю, дон Антонио стремится не допустить этого, но дон Хуан настроен очень серьезно. Я буду опротестовывать его иск. Я не могу допустить, чтобы ты оказалась разведена. Это не то, что я обещал Филиппу.

Валери смотрела на него спокойно и открыто. Светлые волосы ее были убраны в черную сетку и заколоты шпильками с жемчужными головками.

— Я подпишу все, что пожелает дон Хуан. Не вмешивайтесь, Жорж.

— Валери, ты понимаешь, что происходит? — Жорж развел руками и смотрел на нее, как на дурочку, — Валери, твоя репутация погибла навечно! Ты уже никогда не сможешь войти ни в один дом, в Оперу, никуда! Люди будут шарахаться от тебя, как от прокаженной!

Она пожала плечами:

— Возможно, мне не надо ходить во все эти места. Я вовсе не против никогда там не бывать.

— Это ты сейчас так говоришь. Единственный выход — это сразу же выйти замуж еще раз. Только нет желающих жениться на разведенных женщинах, да еще и с бастардами на руках. Ты станешь изгоем!

Валери спрятала улыбку.

— Я и так изгой, — она смотрела в окно, туда, где шелестели осенние листья и бил в стекло мелкий дождь, — ничего не изменится. Если дон Хуан не желает иметь со мной ничего общего, то я не буду ему навязываться. Я не буду цепляться за него. Я знаю, что мне делать.

Жорж подошел к ней и взял ее за руки. Валери вздрогнула, его руки были холодными, как лед:

— Валери, ты не понимаешь, о чем говоришь. Никто никогда не женится на тебе. Ты станешь женщиной даже не второго, третьего сорта. Никто не пожелает иметь с тобой ничего общего. А я не могу жениться на тебе, я дал слово Катрин де Шатори.

Валери быстро подняла на него глаза.

— Я и не прошу вас о таких жертвах. Конечно же, вы женитесь на Катрин. Мне не нужен никто, поверьте мне. Я не пропаду. Я просто уеду.

— Под смех двора и всех твоих кумушек.

Валери отвернулась:

— Какое мне дело до кумушек? Я исчезну.

— Позволь мне позаботиться о тебе, — он крепче сжал ее руки, так, что ей стало больно.

Валери задумалась на некоторое время. Высвободила руки из его ладоней, прошлась по комнате. Ее тонкая фигурка, слишком тонкая, казалась совершенно беспомощной и прозрачной. Она остановилась напротив Жоржа, скрестила на груди руки. Потом посмотрела на него:

— Да, хорошо, — сказала она, — но потом я буду свободна, сразу же после развода.

— Я обещаю тебе, клянусь, что развод не состоится, — сказал он, — я и дон Антонио не можем допустить его.

Валери резко подняла голову:

— Жорж, я этого не хочу. Я готова признать ребенка бастардом. Я готова на все, лишь бы никогда больше не слышать ничего о доне Хуане Медино.