Думая о тебе

Глава 48

Почтальон доставил несколько официальных конвертов вместе с небольшой бандеролью, адресованной Лорел. Джинни прошла на кухню и открыла первый конверт.

Счет за электричество, огромный.

Во втором — счет за расход воды, не менее впечатляющий.

И наконец, в третьем — информация о состоянии ее банковского счета. Джинни хотелось бы, чтобы там оказалась фантастическая сумма, хотя бы ошибочно перечисленная на ее счет. Что ж, такое вполне возможно. Кто сказал, что невинный компьютер не мог бы совершить такую ошибку ради нее?

Печально, но беглый взгляд подтвердил, что прошел еще один месяц, а этого не произошло.

Более того, ее баланс был даже меньше, чем она ожидала. Просмотрев записи более внимательно, Джинни увидела, чего не хватает.

— Лорел!

Лорел появилась в дверях.

— Да?

— Плата за комнату до сих пор не поступила. Может быть, ты поговоришь с Перри и выяснишь почему?

— О! — Лорел неловко переминалась с ноги на ногу, стараясь не смотреть Джинни в глаза. — Он больше не может платить.

— Что?

— Извини. Я должна была сказать тебе. — Лорел пыталась оправдаться, ясно, что она знала об этом.

— И кто же будет платить?

— Я не знаю.

Джинни покачала головой, не веря своим ушам… Можно подумать, что ей больше не о чем беспокоиться. В прошедшие две недели она видела, что Лорел вновь впала в депрессию, видимо, потому, что приближалась дата рождения Кевина. Лорел убедила себя, что Кевин выбрал эту дату, чтобы вернуться к ней. Когда этого не произошло, ее состояние резко ухудшилось. Это было неделю назад, и Джинни сделала все, чтобы поддержать девушку, но сейчас ее терпение истощилось.

— Послушай, у меня много счетов, которые я обязана оплатить, — заявила она, еле сдерживая себя. — Джем больше не работает, то есть я должна помогать ей. Или ты ждешь, что я скажу: «О, ничего страшного, может быть, мы выиграем в бинго»? Если Перри не может платить за тебя, то ты должна платить за себя сама.

Ее бледно-зеленые глаза стали совсем прозрачными, никогда она не была так похожа на Офелию, как сейчас.

— Но у меня нет денег.

— Конечно, нет, откуда им быть, если ты не работаешь? — Терпение Джинни лопнуло. — Значит, ты должна сделать то, что делают все нормальные люди, то есть найти работу.

Лорел вздрогнула, словно ее ударили.

— Я не могу.

— Можешь, — отрезала Джинни, — ты просто не хочешь. И извини, но если ты не сможешь платить за жилье, тебе придется съехать с квартиры. Проблемы не только у тебя одной, пойми это. Именно сейчас я переживаю особые трудности, но я пытаюсь справиться с ними, потому что это и есть жизнь.

Не говоря ни слова, Лорел тупо смотрела на бандероль, лежащую на кухонном столе.

— Это тебе. Только что доставили. — Глаза Джинни были полны ревности. Лорел может получать бандероли, тогда как ей присылают одни проклятые счета.

— Спасибо.

— Открой.

— Позже.

О, ради Бога, что за великая тайна? Бандероль недостаточно большая, чтобы это было нечто интимное, например, вибратор.

— Открой же ее.

Лорел послушалась и открыла бандероль. Ее подбородок задрожал, когда она увидела содержимое.

Глаза Джинни расширились.

— Кто-то послал тебе часы от Гуччи?

— Нет.

— Ты хочешь сказать, что сама купила их для себя? Черт побери, сколько могут стоить такие часы?

— Если ты хочешь знать, — защищаясь, проговорила Лорел, — я купила их для Кевина. Я думала, это вернет его любовь… Он всегда хотел иметь часы от Гуччи. — Она развернула сопроводительную записку, просмотрела несколько строчек и смяла ее в руке. — Не могу поверить, он отослал их назад. О Господи, почему я всегда делаю все не так, как нужно?

Гормоны Джинни пришли в движение.

— Послушай, я думала, ты уже прекратила это. Это безумие, Лорел! Кевин никогда не вернется назад. Он не хочет тебя. С этим покончено, и ты должна примириться с этим. — Прежде чем Лорел начнет рыдать, она добавила: — И найти в этом хорошую сторону. Ты можешь отнести часы назад в магазин и получить приличную сумму.

«И заплатишь за комнату, надеюсь».

— Я не могу. — Лорел шмыгала носом и печально смотрела на часы.

— Ты можешь! Если это не подделка. — Джинни прищурилась, рассматривая часы. Даже если это подделка, она не отказалась бы иметь такие.

Лорел была возмущена:

— Конечно, нет! За кого ты меня принимаешь!

Она серьезно?

— Что ж, очевидно, за персону, которая тратит сотни фунтов на человека, не желающего иметь с ней ничего общего. Вместо того чтобы реветь, отправляйся в магазин и получи назад деньги.

— Я говорю тебе, что не могу. Я купила часы три недели назад. — Лорел нервно тянула рукава своего серовато-зеленого свитера. — Они отдали бы мне деньги, если бы я сдала часы в течение четырнадцати дней.

Господи!.. Джинни раздраженно сказала:

— В следующий раз пойди в «Маркс и Спенсер» и купи ему пару носков.

— Мне очень жаль, я люблю его. — Крупные слезы катились по щекам Лорел. — Я не знаю, что делать дальше.

— Не знаешь? — Это была снова пустая трата времени. — Серьезно не знаешь? Тогда я скажу тебе. Ты должна забыть Кевина и прекратить жалеть себя. Тебе надо разобраться со своей жизнью и начать вести себя как нормальная женщина. Если ты хочешь продолжать жить в этом доме, ты должна найти работу.

Джинни вздохнула, набрав побольше воздуха в легкие. Неужели она сказала это? По тому, как Лорел, задыхаясь в ужасных рыданиях, бросилась к дверям и вылетела из кухни, Джинни поняла, что сказала.

Поднявшись в спальню Джем, Джинни села за компьютер, просматривая изображения эмбрионов в зачаточном состоянии. Ее собственный, как она узнала, уже сейчас имел пальчики с ногтями и лицо с огромными глазами пришельцев и висящими ушами. Он также ощущал запахи. (Как они могли узнать это?) Имел гипофиз в мозгу и крошечное сердечко в груди.

О Господи, она действительно носит ребенка! Одно неосторожное мгновение, и жизнь меняется кардинально. Как она сможет…

— Да? — Осторожный стук, и Лорел открыла дверь. Джинни нажала на мышку, словно ее застали на месте преступления, и быстро очистила экран, прежде чем Лорел вошла в комнату. — Что случилось?

Лорел вздрогнула.

— Извини. Я просто хочу пойти в аптеку за своими таблетками. Я подумала, может быть, тебе что-нибудь нужно?

Что ж, посмотрим, как насчет крема для сосков и тюбика другого крема, который способен предохранять кожу живота от растяжек, когда он будет величиной с большой воздушный шар… И как насчет коробки гигиенических прокладок, и множества салфеток, и еще детских сухариков от «Фарли»… О Боже, как бы ей сейчас хотелось парочку таких сухариков…

— Нет, спасибо.

— Что ж, тогда пока. — Пауза. — Мне действительно очень жаль… ну, ты знаешь, я о деньгах.

Джинни сдержалась, Лорел знала, что ее легко растрогать. Но на этот раз она стояла как стена и довольно сухо произнесла:

— Мы это уже обсудили.

Ее хитрость, видимо, подействовала, лицо Лорел омрачилось.

— Я вернусь через полчаса. — Она положила руку на дверную ручку. — Я разберусь со своей жизнью. Обещаю.

Похоже на эмоциональный шантаж. Джинни отказывалась сдаваться. Отвернувшись к компьютеру, она сказала:

— Хорошо.

Три часа спустя Лорел не вернулась. Джинни вынула белье из машины и понесла корзину наверх. Отсутствовать так долго было непривычно для Лорел. Может быть, она поехала в город, чтобы посетить Центр рабочих вакансий и повидать Перри?

Но к тому времени, когда Джинни закончила разбирать белье, Лорел все еще не вернулась. Ее спокойствие лопнуло, Джинни вошла в комнату Лорел. Может быть, там она найдет что-то, что подскажет ей, куда она могла пойти.

В желтой, словно постоянно освещенной лучами солнца комнате был идеальный порядок. Кроме сумки на постели, каждая вещь лежала на своем месте. Увидев сумку, Джинни нахмурилась. Когда вы покидаете дом, чтобы отправиться в магазин, вы берете с собой сумку. Не так ли? Может быть, Лорел переложила ее содержимое в другую сумку, которая больше подходила к ее коричневому платью и зеленому полупальто?

Но нет, взяв сумку, она обнаружила, что там обычные вещи Лорел. Все ее вещи, включая кошелек и кредитные карты.

Это было немного странно.

Сердце Джинни забилось быстрее. Она выдвинула ящик комода, стоявшего около кровати Лорел. В первом ящике было нижнее белье, выглаженное и расправленное, ни один предмет не напоминал собственную коллекцию Джинни. Во втором были футболки и ночные рубашки, и снова они лежали так, словно это была витрина дорогого магазина.

Нижний ящик содержал несколько рамочек с фотографиями Кевина и коробку с часами от Гуччи, старый темно-синий мужской свитер и дневник в бледно-зеленой кожаной обложке.

Джинни проглотила комок, застрявший в горле. Может ли она? Или нет? Она как-то заглянула в дневник своей дочери. Это были не самые счастливые минуты в ее жизни. «Мама думает, что она хорошо танцует, но это не так, и все мои друзья смеялись над ней, когда она танцевала в школе на рождественском утреннике». И дальше: «Я бы хотела, чтобы мама купила мне фирменный бейджик для моей школьной формы. Я единственная, у кого имя написано маркером. Миссис Хегарти (я ненавижу ее) фыркнула и сказала: «Разве твоя мать не могла взять в руки иголку и вышить?»»

Джинни покраснела от стыда при этих воспоминаниях. Но к тому времени, когда она закончила вышивать буквы на кассе Джем, а их тридцать две, она исколола все пальцы и тоже возненавидела миссис Хегарти.

И после того как она потеряла терпение из-за Лорел в это утро, ей совсем не хотелось углубляться в чтение ее дневника. Не хватало еще найти там что-нибудь вроде: «Джинни Холланд — холодная, эгоистичная, помешанная на деньгах сука, которая никогда не вытирает пыль на плинтусах и не гладит свои трусы».

И кроме того, это был личный дневник Лорел, и она не должна была читать его. Подойдя к окну, Джинни выглянула на улицу: ничто не обрадовало бы ее больше, чем увидеть Лорел, возвращавшуюся домой. Тогда она могла бы забыть о дневнике и не читать негативные замечания в свой адрес.

Но на дороге было пусто, никаких признаков Лорел, в ее длинном коричневом платье и зеленом полупальто.

Она отсутствовала уже более трех часов. И не взяла собой ничего, даже кошелек остался дома…

Беспокойство Джинни все возрастало, она открыла дневник, листая исписанные страницы, пока не набрела на последние записи.

На бумаге были следы от слез. Лорел писала:

«Кевин прислал часы назад вместе с письмом, где написал, чтобы я больше не искала с ним никаких контактов. Джинни узнала, что нет оплаты за комнату, и обезумела. Я знаю, что она просто хочет избавиться от меня. Она сказала, что если я не найду работу, я должна переехать. Но как я смогу работать, когда я в таком состоянии? Она не понимает. Никто не понимает.

Это не имеет смысла. Я не могу продолжать так дальше. Я ненавижу себя, то есть ту, в кого превратилась. Я знаю, что я должна сделать, и сделаю это.

Прощай, Кевин, я так любила тебя. Будь счастлив! Я не стану больше тебя беспокоить».