Эликсир равновесия

Глава 10. Запомни меня таким

Нет, нет и нет. Эта батальная сцена в мое повествование никоим образом не пролезет. Для начала, я в ней опозорилась: выставила слишком высокую дымовую, то есть паровую завесу. Эдмус, который как раз отбивался в воздухе от планетников – нежити, бывшей висельниками-самоубийцами – просто столкнулся с одним из них лбом. Счастье еще, что как раз лоб у нашего спирита был на редкость крепкий: бедного планетника все равно что шарахнули чугунной сковородкой, да еще с полного разлета. Не знаю, может ли быть у нежити сотрясение мозга, а вот у спиритов его почти не бывает: Эдмус не только не потерял сознание, но и почти не сбился с крыла, разве что совершенно одурел и принялся гоняться за планетниками с дикими криками: «Забодаю поголовно! Родина-мать, прощай, иду на таран!» Какой-то из планетников попытался применить способности этих существ вызывать град, я опомнилась только тогда, когда градины с голубиное яйцо начали падать на землю, попыталась вернуть их обратно, второпях забыла об Эдмусе и сшибла его с крыльев. Эдмус плюхнулся на Йехара, о них споткнулась Виола, все темные создания, которые на нас навалились, радостно бросились к ним… Но ребята собрались в секунду: куча мала трансформировалась в пантеру, на спине которой восседал Йехар с мечом, а над ними распахивались широкие крылья спирита. Поверьте, само зрелище могло доконать кого угодно. Андрий, например, зазевался и получил от планетников куском льда по голове.

Нет, больше я не скажу ничего, кроме того, что Веслав почему-то упорно не пользовался своей стихией. Земля вокруг него плавилась и дрожала от взрывов, из дымного облика время от времени раздавалось: «И в аптеке подделки, с-с-с-сволочи!» – но тени были спокойны, Повелитель не обращался к ним.

Ну, хорошо. Скажу кое-что еще.

– Нас всех должны были поубивать.

Этой философской мыслью я поделилась с остальными, когда в коридоре, шириной в двадцать метров – в коридоре, который вел к бараку, –не осталось ничего визжащего, кровожадного, а из невменяемых остались только мы.

– Да.

Йехар слез с недовольно ворчащей пантеры. Эдмус остался сидеть, да еще прикалывался:

– А рысью можешь? А гарцевать? И нечего рычать, я же вас с Йехаром поднял два раза, метров на десять? Ну и что, что уронил – вы тяжелые! Особенно Глэрион, хотя ты тоже не перышко…

Помню этот момент. Когда планетники узрели летящую на них крылатую пантеру, а на ней рыцаря с огненным мечом (кажется, Йехар при этом орал что-то вроде: «Эдмус, куда, ты же нас уронишь!») – они просто брызнули во все стороны. А уж какое лицо было у Андрия, когда Эдмус все-таки уронил ношу, и Йехар с пантерой приземлились в полуметре от новичка!

Алхимик вытер копоть с лица. Он смотрел на барак. На закрытую дверь в него.

– Должны были.

– Почему не убили? На нас же навалилось… Андрий, сколько?

Я как раз устраняла шишку на его макушке. Новичок старался не морщиться.

– Насчитал девять…видов. И шесть ловушек по каждой из стихий, плюс последняя петля. Но меня всё время отвлекали, так что я мог и ошибиться.

Веслав одобрительно кивнул.

– Я столько же насчитал. Хотя через туман смотреть было трудновато.

Невероятно. Я почти не покраснела, хотя предпочла бы, чтобы мы не говорили о погодных явлениях. Туман тоже объяснялся моим просчетом в момент боя.

– Значит, они нам поддавались?

Особенно австралийские гремлины – мелкий и экзотический, но хорошо приживающийся вид. Если бы не Веслав, они бы меня сожрали. А потом еще кем-нибудь закусили бы. Прелестный способ игры в поддавки.

– Нет.

– Нам с Глэрионом приходилось сталкиваться с массой нежити, - Йехар любовно погладил рукоять клинка. – Мы можем сказать наверняка: эти били в полную силу.

Пантера стряхнула Эдмуса со спины и стала Виолой.

– Так почему мы прошли?

Веслав не спеша направился к тому самому бараку, возле которого мы вели переговоры. За ним тронулся рыцарь, потом я, а потом подтянулись и остальные.

Наверное, стоило задать наш вопрос организатору марафона.

От прикосновения разрыв-травы старая дверь распахнулась так, что брызнула мелкими щепками.

Дружина и Повелитель опять оказались в коридоре, только в каменном. Неизвестно, под что использовался этот барак и жили ли в нем когда-нибудь люди. Наверное, жили. Сквозь заколоченные окна коридора почти не проникал свет, пришлось довольствоваться пламенем Глэриона. Оно и высветило сперва странный, пеплом, что ли, вычерченный круг на полу, потом фигуру человека, который устроился в кресле дальше по коридору.

Когда мы влетели внутрь, человек не спеша поднялся с кресла.

– Здравствуй, папа, – в голосе Веслава отсутствовал даже намек на теплоту.

Человек сделал шаг вперед и вдруг оказался приземистым, широкоплечим, с длинными, как у гориллы руками – словом, у них с Веславом не было никакого сходства. В лице тоже: в узко посаженных глазах Аскольда и выдающейся вперед челюсти было что-то волчье. Только глаза были черными, но не живыми и тревожными, как у сына. В них отражалось пламя Глэриона и больше ничего. Ни намека на выражение или внутреннее содержание.

– Забыл мою науку? – голос был низким и хриплым, а тяжелые сивые патлы после первых же слов упали на лицо – и лицо приобрело вдруг сходство с чертами Веслава, но какое-то вывернутое, исковерканное, как если бы алхимик посмотрел в кривое зеркало. – Не сметь меня так называть! Наставник и ученик…

– Вех тебе на постном масле, Аскольд, – отозвался Веслав пренебрежительно. – Хватит играть в высшее образование. Ты меня нашел, я знаю, зачем, так что говори, что хотел сказать, а потом заговорю я.

– Я доволен тем, как ты прошел полосу, – сухо заметил Аскольд, делая еще шаг вперед. Нас он как будто и не замечал. – Применение Тени было настолько точным, что я не заметил…

– Ну, наверное, это потому, что я ее ни разу не применял, – Веслав слегка кивнул в нашу сторону. – Забыл познакомить. Тебе, конечно, говорили о Серой Дружине, так вот…

– Не перебивать! – пламя Глэриона словно расширилось и полыхнуло в глазах, хотя меч горел ровно. – Сражались они, но прикрывал их щитами ты. Так точно и незаметно, что…

– …что на, покушай лекарства от глюков. Во второй раз говорю: я ничего не применял!

Аскольд приподнял клок волос с лица и вздернул одну бровь.

– Нет?

– Сказано тебе!

– Но кто из этого сброда мог поставить щиты такой мощности? Это не могла быть обычная стихия…

– Не я! – дружно отмазалась четверка из Дружины.

– И почти не я… – едва слышно добавил Эдмус с очень виноватым видом. – Здрасьте.

– У тебя нет стихии! – выпал в осадок Аскольд, как и все, кто хоть раз смотрел на ауру Эдмуса. Действительно, стихия любви себя почти никак не показывала – разве что обрисовывалась светлыми тонами у сердца, но этого почти никто никогда не замечал. До того, как у Эдмуса не появлялись стихийные крылья и какой-нибудь нихилл не становился лужицей на земле.

– Эдмус! Ты применил стихию? Как? – шепотом удивился Йехар. – Мы же не в городе, откуда ты ее взял?

– Секрет. Не могу сказать, а то сначала Веслав меня отравит, потом Оля заморозит, а потом придет Виола и поглумится над моим трупом… ой-ёй, извините…

Почему-то он попятился в основном от Виолы.

Челюсть Аскольда и он сам криво смотрели на нас. По раздельности: челюсть в одну сторону, Аскольд – в другую. Веслав скривился.

– Двадцать лет прошло, а ты не нашел себе целителя или хоть стоматолога?

Аскольд поправил челюсть, которая оказалась искусственной. Судя по глазам мага Хаоса, к этой челюсти как-то был причастен Веслав. Наверное, они многое хотят сказать друг другу…

Но общение этой парочки было очень лаконичным. И деловым.

И с кучей недоговорок, потому что мы поняли с пятого на десятое.

Они начали в один голос и с одного вопроса:

– Зачем ты искал меня?

Ответил Веслав:

– Равновесие.

– Хочешь восстановить? – хмыкнул его отец.

– Не мешало бы. Знаешь что-нибудь…?

– А с чего ты решил, что сможешь?

– Я родился алхимиком.

– И думаешь, что я буду тебе в этом помогать?

– Это возвращает нас к вопросу: зачем ты искал меня?

Аскольд протянул руку, и прямо перед Веславом из ниоткуда возник невысокий столик, а на нем – одинокий стакан, наполовину заполненный темной, похожей на нефть жидкостью. Эффектная магия.

С тоской вспомнились дежурные шуточки Эдмуса о менталитете дружинников, вроде: «Веслав: стакан наполовину пуст; Йехар стакан наполовину полон; Виола: стаканом удобно бить людей…»

Аскольд изобразил вопросительный кивок.

На секунду мне показалось, что Веслав смотрит на него с жалостью. Потом он пожал плечами и прищелкнул пальцами по краешку стакана.

– Я пью, а ты рассказываешь мне всё, что знаешь, о формуле Равновесия. Как тебе?

Аскольд немного поразмыслил – для вида. Потом кивнул еще раз.

– Слово жизни.

Веслав хмыкнул и взял стакан.

– Опомнись! – воззвал к нему Йехар. – Ты не знаешь, что это и как это может воздействовать на тебя…

– Я знаю, что это. Это меня не убьет, –- здесь он предупредил мой вопрос и смотрел тоже на меня, но с каким-то странным выражением. Не убьет, враз поняли все. Но и ничего хорошего не сделает тоже.

– Но хоть закусить можно? – попытался развеять тяжелое молчание Эдмус. – Мы бы принесли тебе… ну, огурчик.

Веслав качнул головой. Еще секунду он смотрел на емкость, будто что-то просчитывая или решая, потом зажмурил глаза и разом опрокинул стакан с видом «ну, последний, на посошок». Скривился. Стакан поставил на место. Глубоко вздохнул, сделал четко выверенный шаг назад и упал без сознания на руки Йехара.

– А я говорил – закусы…

Эдмус заткнулся без напоминаний с нашей стороны. Все вместе, одновременно, мы бросились к Веславу, которого Йехар держал без малейших усилий.

Он не дышал.

У него было лицо человека, который наконец решил выспаться после дальней и утомительной дороги, а потом подумал – да ну ее, эту жизнь. Сон приятнее и безопаснее. Грудь не вздымалась, Тень не показывалась, а когда я попыталась поднять его с помощью целения – оказалось, что это невозможно.

Первыми к Аскольду, как наиболее импульсивные, обернулись Виола и Андрий, а мы подоспели когда услышали их сдавленные восклицания.

На полу, где было нарисовано что-то вроде алхимического контура, пролегла неяркая желтая светящаяся полоса. Круг был теперь разделен надвое, а на каждой половине стояли… ну да, Веславы.

Двое. Андрий протер глаза, Эдмус брякнул, что ему тоже закуска не повредила бы, я же посмотрела на того, которого Йехар только что осторожно опустил на пол… И ничего делать не стала.

Потому что все трое – мертвый и живые – отличались друг от друга разительно. Все были Веславами, не спорю, но вот те, в круге…

Один из них был алхимиком. Чистым алхимиком, а не той пародией на него, что мы привыкли наблюдать в исполнении Веслава. Никаких эмоций на лице. Глаза – не глаза, а холодные куски гематита. Уголки губ застыли в одном изгибе, как парализованные – таким он не был никогда, даже когда приходил в состояние обычной алхимической бесстрастности. Кровавого венца вокруг головы не было, а волосы не свисали на лоб, а лежали ровно, прилизанно и не думали кудрявиться.

– Фу! – возмутилась Бо, которая тут же выскочила из триаморфини. – Ему не идет эта прическа! Ой…

Она перевела взгляд на второго Веслава и смолкла.

Этот был в черном – воплощение Тени. Волосы казались клубящейся дымкой мрака, как и одежда, глаз было почти не видно из-за сочащейся из них черноты, и только кровавая полоса посреди лба была видна четко, как никогда. В точности по предсказаниям: в плаще из тьмы и в кровавой короне.

Ничего человеческого не было ни в том, ни в другом. И совершенно ясно было, что оба Веслава до крайности не нравятся друг другу. Во всяком случае, тот, который выступал за Тень, проникся к противнику самыми нехорошими чувствами. По лицу же второго просто ничего нельзя было сказать.

– Уйди, - наконец сказал Тень уже знакомым низким, жестким голосом. В ответ прозвучал голос повыше, но полный такого холода, что его можно было использовать для производства морозильников.

– Это было бы нелогично.

– Что вы с ним сделали?! – взорвалась я, не давая больше никому сказать ни единого слова. Веславы на меня не обратили внимания и продолжили обмен взглядами, а Аскольд довольно любезно пояснил:

– Это его натуры. Пришло ему время разобраться в себе. Один должен уйти.

– Уйдешь ты, – сообщил Тень Алхимику. – Ты не был с ним всё это время.

– Я был с ним с рождения, за миг до тебя.

–- А победитель? – уже приходилось повышать голос, потому что в круге явно что-то начинало твориться. С каждым сказанным словом Веславов черта, которая их разделяла, начинала напрягаться и словно сдвигаться в сторону одного или второго. В воздухе стоял непонятный звон. А может, не в воздухе. Может, это у меня в ушах.

Аскольд уселся в кресло, чтобы удобнее было наблюдать за ристалищем, и совершил широкий жест.

– Получит его тело.

Звон в ушах прекратился. Двое теперь начали двигаться по кругу, и граница двигалась вместе с ними, прогибаясь, но не сдвигаясь куда-то окончательно. Йехар с тихим ругательством Междумирья шагнул вперед – и уткнулся в контур, который оказался непробиваемым и для самого рыцаря, и для Глэриона. Вслед за ним попыталась Виола в облике пантеры, но здоровенную кошку просто отбросило в сторону, прямиком на Андрия. Что же, у пантеры хотя бы было мягкое приземление.

– Я бы на вашем месте не волновался, - заметил Аскольд, устраиваясь поудобнее. – Всё равно я не могу этого остановить. Вы тоже.

– Ты всего лишь Тень, – не затыкался между тем двойник-алхимик. – Он отрекся от тебя.

– Он никогда не отрекался от меня до конца и никогда не отречется! Иначе ему пришлось бы отречься от самого себя. За последние месяцы я завоевал так много места в его душе, а тебя там вообще никогда не было!

– «Душа»? У алхимиков ее нет. Точнее, они ее не проявляют.

Я не выдержала – хихикнула, глядя на этот детсадовский спор по принципу: «Моя конфетка!» – «А если ты мне ее не отдашь, я папу позову!» Аскольд немного заинтересовался и приподнялся со своего места, двое в контуре продолжили выяснять, кто круче, а Йехар переполошился не на шутку.

– Эдмус, уведи ее, ей не стоит видеть…

Бедный спирит аж подскочил, когда его так грубо вырвали из мысленных странствий – всё последнее время он пытался призвать стихию. Глядя на его физиономию, я хихикнула еще раз.

– Пойдем, Оля, – тут же предложил Эдмус. Но я демонстративно скрестила руки на груди и помотала головой:

– А зачем? Я хочу увидеть, чем кончится этот балаган.

– Балаган?! – обиженно взвыл теневой двойник. Видимо, Веславы только притворялись, что ничего не слышат. – Когда я обрету плоть, от тебя не останется праха, девчонка!

– Нашел, на что отвлекаться, – процедила сущность алхимика. Этот даже не посчитал нужным поставить меня в ряд с одушевленными предметами.

Я приложила палец к губам и жестом попросила их продолжать. Что они и сделали.

– Оля, тебе плохо? – Йехар был тут как тут и уже тянул меня за руку. – Я знаю, то, что случи… чего мы не понимаем, Ольга?

Он спросил это уже не обеспокоенно. Наконец-то сработал его дар распознавания эмоций.

– Не понимаете, – согласилась я шепотом, глядя на двух Веславов в круге. – Эта драка лишена всякого смысла, потому что ни один из них не является его сущностью.

– Что?!

Андрий оставил попытки выбраться из-под пантеры, которая разместилась на нем со всевозможным комфортом и не торопясь вылизывала коготки. Аскольд чуть выпрямился в своем кресле.

– Потому что не знаю как вы, а я запомнила его другим. Совсем другим.

Я смотрела в удивленное лицо светлого странника и видела перед собой Веслава.

Не того, который сейчас в круге стоял справа. И уж точно не того, который стоял слева. Тень и Алхимик? Эти не имели имен.

Веслав…

Вычитывающий нас за очередную глупость. Склонившийся над лежащим без сознания Йехаром. Вдохновенно расписывающий мне достоинства очередного созданного эликсира. Смеющийся над розыгрышем, который они как-то устроили с Эдмусом, ну и перепугали они нас тогда… Взмахивающий из последних сил мечом на арене, призывающий свою стихию ради нас, а ведь ты прав, Йехар, он даже еще более жертвенен...

Прощание на кладбище. Улыбка сквозь слезы в моей залитой водой ванной…

Нервическое лицо, сжатые кулаки, голос…

Вот он!

Я словно поймала что-то невидимое, ускользающее, за хвост и втянула обратно в наш мир. Спор Тени и Алхимика в круге достиг кульминации, черта между ними заметалась отчаянно – и вдруг Аскольд шарахнулся назад вместе с креслом, увидев что-то за моей спиной, а по комнате раскатился голос, который все это время звучал у меня в голове:

– Воронец с авраном вам в глотку! Заткнитесь оба!

Ну что же, романтика в нем отсутствовала не полностью… но ее не хватило, чтобы восстать из мертвых хоть с какими-нибудь приличными словами.

Чему я была несказанно рада, потому что помнила его таким.

Поблагодарил он мимолетно – так, коснулся руки, когда проходил мимо, к контуру, где застыли друг напротив друга его якобы сущности. Которые совсем не обрадовались, когда обнаружили, что теперь их не двое, а трое.

– Этот феномен не имеет права… – начал было Алхимик.

- Сказано – цыц! – оборвал его Веслав, останавливаясь как раз на границе круга. – Я б и сказал, что это странно, нет, скажу правду: я об этом мечтал! Чуть ли не с детства, представляете? Все время мечтал, черт вас возьми, высказать, что я о вас думаю!

О, Господи. Веслав был действительно мастер по таким высказываниям. Рядом со мной сочувственно вздохнул Йехар, а Андрий упаковался под пантеру поплотнее, хотя они с Веславом были знакомы недавно. Что касается Эдмуса – этот откуда-то накопал стул и занял позицию, в точности копирующую Аскольда с его креслом. Правда, сейчас Аскольд как раз был занят поисками выпавшей челюсти. Кто бы мог подумать, сбежала в самый неподходящий момент!

– Сначала разберемся с тобой, ходячий интеллект, – алхимик в круге после такого обращения впервые поморгал. – В принципе, тебе я в чем-то даже благодарен – в основном за то, что вовремя отрекся от этого, – Тень оскорблено зашипел, когда Веслав ткнул в него пальцем. – Но Кодекс я видел в гробу с белым корешком, как и всю Коалицию, как и каждое их правило. И если хочешь оставаться со мной – знай свое место. Ну, скажем, в стационарке моей знаешь шкафчик?

– Слева или справа? – очнулся двойник.

– Слева.

– Там второстепенные ингредиенты.

– Там то, что я вытаскиваю время от времени, когда оно мне надо. Так, пара корешков и камешков под рукой, так вот, твое место среди них.

Алхимик хотел что-то еще вставить, но на него цыкнули мы все. Даже Андрий, который чуть сдвинул с себя пантеру и теперь пытался слушать.

– А уж без тебя ты я прожил с удовольствием, – начал Веслав, переходя к своей теневой сущности. – Сколько ж ты мне крови попортил, Повелитель, чтоб тебе белены обожраться! Книга Миров! Отречение! Каждый мой день после него!

Губы теневого двойника тронула язвительная ухмылка.

– Ненавидишь меня?

– Еще как, - отозвался Веслав. – Но надеюсь скоро перестать. Ненависть – твое оружие, нет?

– Игнорируй его, – предложил Алхимик, но на него опять цыкнули.

– А безразличие – твое.

– Ненавидь меня! – живо предложил Тень, так живо, что Эдмус не выдержал и подал реплику:

– Лучше сделай ему больно…

Веслав фыркнул. Затем тихо повторил:

– Заткнитесь оба. Я уживался с вами тридцать шесть лет. Если сил хватит, сам решу, что с вами делать дальше.

– Мы – это ты! – в один голос, но с разными интонациями.

– Хто вже тхы тшакой?! – взвыл со своего места Аскольд, который так и окаменел, зажав в руке найденную челюсть.

Веслав пожал плечами и без малейших усилий сделал шаг внутрь алхимического контура.

– Я? Человек.

Сказанные слова словно отразились от стен и несколько секунд звучали в комнате вечным припевом нашей четвертой миссии: «Я человек… человек… человек…» На миг заклубилась дымка, сперва серая, потом черная, а когда рассеялись и та, и другая, Веслав стоял в круге один. Алхимик и Повелитель Тени. Красная полоса вокруг лба снова была всего лишь следом от ожога, глаза ожили, но аура налилась темнотой.

В наступившей тишине Аскольд с очень несчастным звуком поместил свои зубы на место. Он поднял руки, собираясь то ли бить, то ли заслоняться, но Веслав наставительно помахал пальцем:

– Я человек, но с кое-какими способностями. И я свою часть уговора выполнил. Слушаю.

Глаза Аскольда стали почти совсем волчьими. Он как-то набычился, как перед прыжком, но выдавил из себя только два слова:

– Дувальд и Святослав.

– Кто из них? – последовал вопрос. Дружина молча внимала. Мы могли только надеяться, что Веслав потом все пояснит.

– Ни один, это известно всем.

– Меня не интересует то, что известно. Кто из них мог…?

– Святослав.

– Почему?

– Врожденный алхимик.

Веслав как-то странно дернулся при этих словах, что-то прошептал про кровь, а потом как ни в чем не бывало выдал:

– Спасибо сказать не могу, потому что прием был не ахти какой… ну ладно, идемте!

И он повернулся к Аскольду спиной со скучающим видом. Кивнул на дверь, так, чтобы мы шли впереди. Мы дружно сделали несколько шагов, но нас остановил голос Аскольда.

Отец Веслава быстро читал заклинание, услышав которое Йехар изменился в лице, дернулся назад и крикнул:

– Веслав, это…

– Стой! – закончил заклинание Аскольд единственным русским словом. Веслав покорно остановился. Обернулся.

– «Приказ наставника»… – прошептал Йехар.

На уровне ауры к Веславу от Аскольда потянулись жадные алые нити контроля.

– Ты не уйдешь. Ты не уйдешь…

– Да заведи ты себе куклу Барби, что ли, – раздраженно сказал Веслав. Он как ни в чем не бывало отвернулся и сделал шаг к двери. Алые нити порвались, как паутинка. – Или попытайся танк на резиночке пробуксировать, оно легче будет.

Эдмус хихикнул, незаслуженно приписывая себе развитие у Веслава такого рода воображения. Аскольд опустил, вернее, уронил руку, которую при произнесении заклинания вытянул вперед. Таким ошеломленным он даже без челюсти не выглядел.

– Оно действует на всех. И Повелитель ты или нет, а должен был подчиняться!

Пантера громко зевнула от двери, показывая, как ей надоел этот малый. Андрий так и подпрыгивал в проеме: парню хотелось скорее на волю.

– Да, идемте, – спохватился Веслав, делая шаг и буквально выталкивая нас из барака. Правда, сам он задержался, чтобы бросить папе на прощание еще пару слов: – Знаешь, у меня сменился наставник. Это ведь так просто сделать: если кто-то начинает влиять на тебя больше, чем прежний…

– Кто?! – изнутри завопил Аскольд со всей яростью человека, которого отвергли.

– Долго расписывать. Архивариус один, ты его не знаешь… по совместительству Поводырь Великой Дружины.

Сзади раздался грохот, который доказывал: не вынесла душа поэта, то есть, Аскольда. Веслав с очень довольным видом сделал шаг вперед и тут же, уже на свежем воздухе, наткнулся на укоряющий взор своего кровного братца.

– Ты ведь догадываешься, что он сейчас попытается покончить с собой? – осведомился Йехар тоном даже не светлого странника, а светлой сестры милосердия. Пантеру, которая воспрянула при упоминании Тео, мгновенно стошнило куда-то в угол.

– Говоря честно, я-то на это надеялся, – отозвался Веслав, томясь предвкушением того, что придется делать. Ладно, подождите здесь, я скоро…

– «Скоро» – что?!

– «Скоро» – не то, что вы думаете. Не собираюсь я его убивать. Если б собрался – это значило бы, что он все еще мой наставник.

И он скрылся внутри. Йехар попытался протиснуться следом, но Весл решительно хлопнул дверью перед носом странника.

– Тео – его наставник? – пробормотал рыцарь, глядя на дверь. До него дошло немного запоздало. – Мы не ослышались?

Пантера нервно задергала хвостом, зацепив Андрия по коленям.

– Наверное, нет, – ответила я. – Ты же слышал Веслава: «Я человек». Наверное, он понял, почему Тео все время это твердил.

– Прелестный круг знакомых Повелителя Тени, – прокомментировал Эдмус. – Брат – светлый странник, наставник – Родник Жизни и как-его-там остальные названия… всё? Нет, Оля у нас – светлый целитель. Может, Веслав коллекцию себе собирает, а?

– И это хорошо, – ответил Йехар ободряюще, – вполне может быть, в нем будет постепенно прибывать свет. Хорошо, если в нем прибавится качеств, которые были столь важны для Тео: милосердие…

Дверь распахнулась, треснув Йехара по затылку. Злорадная ухмылка Веслава могла служить образцовым контрастом понятию «милосердие».

– Это прочистит ему мозги на какое-то время, – заявил алхимик, кивая на барак. – Что, рыцарь? Не убьет он себя. Дня три точно не сможет, а потом расхочется. Потом он начнет жить другими идеями. Вроде жажды мести.

Насчет жажды мести мне совсем не понравилось. Йехара и Андрия волновало другое:

– Почему не убьет?

– Потому что будет бояться совершать лишние движения…

– «Ниагара»! – благоговейно вздохнул Эдмус. – Да, это твой способ «прочищать мозги»!

Веслав не опроверг. Мы поежились. Над отношениями с родственниками моему любезному определенно нужно еще работать и работать.

Пантере же вообще было до фонаря, сколько еще Аскольд не сможет тронуться с места. Она обрела вид Бо и поинтересовалась:

– А вот мы все идем по этому полю, а никто же не говорит, куда!

– К западным соседям, – преспокойно ответил Веслав. – В Беларусь, в Полоцк.

Андрий воспрянул, я вскинула брови, Йехар и Эдмус понятия не имели, где это, а Бо заканючила:

– Ой, а эти соседи, они же недалеко? А если пешочком, то мы за полчасика дойдем? А то если дальше, то я устану…

Повергать блондинку в жестокое разочарование пришлось мне.