Эликсир равновесия

Глава 12. Пара граммов некромантии

– Ну, и что это было?

– Ну, и что это есть? Ты мне пытаешься читать нотацию?

– Я тебе пытаюсь вопрос задать. В конце концов, нам помогли…

– Только не думай, что из добрых побуждений. Расчет, и только: подлизаться к тому, на чьей стороне сила в данный момент. Алхимики…

Прогресс. Раньше он это слово произносил с оттенком гордости – теперь с омерзением.

– А сила на нашей? – удивилась Бо. – Ой, спасибо, что сказали…

Беседу мы осмелились начать, только когда Веслав несколько поостыл и перестал изображать человекообразную торпеду, которая тиранит улицы ночного города. Интересно, он хоть представлял, в каком направлении движется?

– Веслав, твой тон… – начал Йехар устало, но Эдмус цыкнул на рыцаря. Похоже, он был рад возможности хоть раз в жизни на кого-то цыкнуть.

– Это у них семейное. Отойдут, думать начнут, вспомнят, что бутылочку эту мы так на вокзале и забыли…

– Забыли, как же, – огрызнулся Веслав, – чтобы что-то могло ускользнуть от твоих загребущих лап!

– И совсем нормальные лапы, особенно если Бо сделает мне маникюр… и я просто подумал: вы же ее не хотели забывать? А они там не могли развязаться – ты их так хорошо запутал, и…

Веслав остановился и протянул ладонь. Спирит с неохотой положил на нее уже знакомый нам пузатый пузырек. Ладонь алхимика продолжила висеть в воздухе. Эдмус испустил душераздирающий вздох и понемногу начал опустошать карманы.

– Это вот у того, который слева стоял. А вот это у того, что справа. А «Горгону» я брать не стал, убить мы можем моим обаянием и интеллектом Бо… ладонь закончилась, давай другую.

– Девять емкостей, – подытожил Веслав после беглого осмотра. – Яды, конечно, не нужны, но кроветвор, успокаивающее, энерготоник... во, снотворное еще. Улов хороший.

– А оставить пару мальков рыбаку – это, конечно, не по-алхимически… – забубнил тут же Эдмус. Ему приходилось двигаться шагом, а не лететь, и он переживал по этому поводу. Размяться в небе после поездки спириту хотелось отчаянно. – Ну, хоть какую «Ниагарку»?

– Прощание, – напомнила я. Настырности у меня было даже больше, чем у Виолы, просто я никогда не расходовала ее напрасно.

– Не терплю Коалицию и их тон, – просто признался Веслав. Он наконец нашел какой-то почти неосвещенный дворик, удостоверился, что он еще и безлюдный, и сделал знак отступить назад. – Ты ведь их не знаешь, а они бы еще полчаса распинались о том, что помощь они нам оказали не потому, что на нашей стороне, а потому, что они алхимики, алхимики не сопричастны стихиям и сторонам, алхимики ничего не делают просто так, потом пошел бы пересказ Кодекса, а потом я бы просто их поубивал, и вы с Йехаром полоскали бы мне мозги остаток ночи.

И я, и рыцарь коротко склонили головы, отдавая дань умению Повелителя просчитывать варианты наперед. Веслав тем временем рылся в карманах, умудряясь в них путаться, хотя в его ветровке их было всего-то шесть.

– Куда ж я нож задевал в этой суете, ведь в поезде был… есть у кого-нибудь что-нибудь режущее? Йехар, это был вопрос не к тебе! А хотя ладно, хоть освещение обеспечишь.

Нож наконец нашелся, и Веслав со всегдашним пофигизмом провел лезвием по большому пальцу. Эдмус тут же рванул в небо – его никто не успел остановить, а спирит сразу поднялся на большую высоту. Надеюсь, для радаров она все-таки была недоступной.

Алхимик широким жестом выплеснул содержимое пузырька на утоптанную землю перед собой. Почти сразу же лужица на земле начала менять форму, вытягиваясь в линии, складываясь, растекаясь… секунда – и у нас перед глазами была вполне приличная карта – правда, непонятно, чего. Веслав капнул кровью внутрь карты – и светящаяся красная точка поползла на север, то есть, туда, где находились мы. Сместилась раз, второй – и замерла.

– Вроде, недалеко от Новополоцка, – заключил Веслав, рассматривая получившуюся картинку. – Точнее скажу, когда спроецирую это на местные карты. Светлый!

Андрий не сразу понял, что обращаются к нему. В последнее время он вообще грыз ногти, пялил глаза в ночь и выглядел не совсем здоровым.

– А? Что?

– Похорони сие произведение, а то местные удивятся. Ладно, идемте на большую дорогу, вдруг да найдется какая маршрутка.

Дружина с большой дороги. По-моему, это вдохновило только Эдмуса, но он был в небесах, так что получилось, что не вдохновился никто.

** *

– Твой папа такой странный, Веслав!

На эту сентенцию оглянулись все. В том числе несчастный, замороченный водитель самой ранней маршрутки. Для него фраза «кто рано встает, тому Бог дает» явно обернулась как-то не так. Точнее, она обернулась коротким пшиком эликсира подчинения в лицо.

А фразу выдала Бо – Капитан Очевидность нашей команды.

– Не припомню, чтобы у тебя с родичами было все в порядке, – завелся Веслав, причем обосновано. Ибо отец Виолы был по жизни укурен так, что умудрялся не знать о тройной натуре дочери.

– Нет, мой папа странный. А твой – он… странный, – логика фразы заставила Эдмуса изобразить инфаркт, потом инсульт, а на закуску геморрой – просто для веселья. – Он думал как-то не так.

– Мой папаша продал душу Хаосу, обучил меня убивать и полжизни ждал, когда я открою дверку в Небирос, – отозвался Веслав тоном чуть повыше обычного. – Он точно мыслит нестандартно.

Его плечо, до которого я дотронулась, было сведено от напряжения. Заговаривать о семейных связях было не ко времени.

– Он не закрыл мысли? – Йехар думал иначе. – Ты проникла в его сознание?

– Да, то есть, когда я еще не была пантерой… – Бо задумчиво помахала светлым хвостом с розовой резинкой. – Я же не должна это помнить, а вот помню, то есть, не совсем, но а все-таки…

Теперь уже и Веслав заинтересовался. Главной особенностью Бо было убивать нас редкими, но меткими проблесками ума. И если она опять хочет что-то выдать на удивление…

– Ну-у, он не блокировал мысли? Стало быть, подставлялся специально. И что он хотел, чтобы мы прочли?

– Всякие глупости, – нерешительно ответила Бо. – Вроде твоего рождения. Там одну тетку стошнило, когда ты родился…

– Новорожденный Веслав! Младенец с тиком! Как я ее понима…

Виолы не было, и затыкать Эдмуса пришлось мне.

– И там в коридоре было пять человек каких-то… да, одна была эта, как ее, Макаренко! Только молодая, ужас, какая у нее была прическа! А другая тетка как завизжит: «Родился Алхимик!» – и ее стошнило.

– И меня бы стошнило после таких-то слов…

– Эдмус…!

Но мы напрасно все разом делали страшные глаза в сторону спирита: Бо с милой улыбкой развела ручками:

– Ничего совсем почти не помню. Только там что-то было неправильное в этих мыслях. Кто-то не то что-то сказал или сделал. А может, не сделал. Но Виола если появится – она же сразу всё поймет, да?

Это был первый и последний раз на моей памяти, когда Бо отозвалась о своей главной натуре хоть сколько-нибудь уважительно.

– А я тоже умею читать мысли, – похвалился спирит, пользуясь тем, что Бо закончила говорить. – Вот хотите – прямо сейчас на вас посмотрю и угадаю, о чем вы думаете? Кроме Веслава, а то еще и правда угадаю, а я ему как раз отдал пару таких хороших ядов…

Веслав как раз в этот момент следил за дорогой и размышлял, прочие думали кто о чем, а спирит всё принимал за знаки согласия. И молчание, и не молчание, и даже слово «заткнись».

– Вот водитель. Он думает, что мы несем полную чушь, но что он нас довезет, куда сказано, и даже больше, чем куда сказано, но чушь мы все-таки несем, а машина-то уже не новая… в общем, это неинтересно. Ольга, лучше ты. Озвучиваю: «Меня называют светлой, и я о себе так думаю, а при этом любимый – Повелитель Тени, сама я еду совершать явно темный ритуал, водитель – под подчинением, что ему точно добра не принесет… и до какой степени мы можем использовать людей в своих целях? На том вокзале…» ах ты ж, успел!

Заряд холода пронесся мимо спирита. Я отмерла замедленно, когда поняла, что то, что говорит Эдмус хоть и не передает мои мысли дословно, но аномально им соответствует. Какое-то время боялась посмотреть на остальных, пока не поняла, что даже Веслав глядит с уважением.

– Я всегда полагал, что ты самая достойная из нас, Ольга, – заметил Йехар тихо. – Мы и думать забыли о тех людях… наверное, становимся похожими на Милию.

Веслав ничего не добавил к этому, а Эдмус продолжил:

– Бо. «Ой, а водитель такой ничего, совсем даже не старый. Интересно, а он женат, в этом поезде такие неудобные полки, у меня кофточка помялась, хочу кушать, он мне улыбнулся, с этим папой Веслава что-то не то, надо посмотреть в зеркальце, машина гудит…» Ф-ф-фх… воздух кончился. Продолжать дальше нет смысла, ибо мысли Бо закольцованы, и круг этот – порочный…

– Оля, он мне правда улыбнулся? – прошептала в этот момент Бо.

– Йехар. Его мысли о судьбах мира сего, так что если я их озвучу – вы меня будете откачивать из коматозного состояния, а вы ведь не будете, я вас знаю. А, ну и Андрий… – тут Эдмус как следует вгляделся в нашего новичка и умилился: – О-о, тут скоро истерика начнется!

Слова Эдмуса обладали свойствами магического катализатора: не успел он договорить последнее слово, как Андрий втянул в себя воздух и принялся истерить.

Как и положено стихийнику земли – шепотом. Эти вообще-то редко кричат, хотя Андрий отличался горячим нравом. Но вот – истерику закатил по всем правилам и начал со слов:

– У меня? Истерика? Нет, откуда. Все в порядке. Это же Дружина. Дружина. Дружина в нашем мире. Дружина, которая в нашем мире, но действует заодно со своим главным противником…

Веслав слегка обиделся, но не стал парню выговаривать за нелогичность и вставлять фразочки насчет Небироса. У него были проблемы позанятнее: дорога под колесами нашего микроавтобуса вдруг начала превращаться в «Американские горки».

– А Повелитель Тени у нас – в одно время самый страшный черный маг, алхимик и человек. И вроде как на стороне света. А мы – на непонятно какой. На нас нападают Канцелярия и алхимики, потом нам помогают алхимики, на нас нападают нихиллы и еще кто-то, и какой-то Аскольд, который… странный, а мы…

Микроавтобус завихлял и запрыгал по дороге, как козлик, спятивший от долгожданной свободы.

– Стоп! – рявкнул Веслав водителю. Тот ударил по тормозам, но нас продолжило качать. – Оля, я жду минуту и затыкаю его сам!

Истерики стихийников земли всегда отличаются одной неприятной особенностью. Сами-то они шепчут. А за них кричит их стихия.

Со стороны Веслава было милосердно дать нам минуту, но уж очень скупо. Если глянуть на лицо Андрия – это будет продолжаться еще долго, а дорога после нас будет напоминать поле после танкового боя.

– Ай, трясет же! – воскликнула Бо, которая не могла увидеть себя в зеркале, и Андрий немедленно вплел и ее в высказывание:

– Дружина, которая должна вроде как спасти этот мир – состоит из спирита, который жрет чужую корейку, блондинки-пантеры, двух магов, которые даже не мастера… и… как это называется?!

Нас тряхнуло особенно эффектно.

– Йехар и Глэрион, – подсказал Эдмус. – А все вместе – Серая Дружина, правда, серой она была только сначала, а теперь надо пересчитывать, но судя по тому, что с нами все время творится…

– Помолчи! – рыцарь, который сперва растерялся, сжал неподвижно сидящего Андрия за плечи и начал сеанс психотерапии: – Андрий. Если ты боишься – это не удивит нас, поскольку…

– Я? Боюсь? Не-ет… я с того момента, как вас увидел… уже ничего не боюсь. Ни нихиллов. Ни Небиросов. Земле каюк!

Дорога под микроавтобусом заходила так, будто мы встали на сумасшедший эскалатор. Веслав прикрыл глаза, и качка уменьшилась, но это не отменяло нелепости ситуации: машину бросает во все стороны, Йехар пытается успокаивать спокойного Андрия, Бо возмущенно вякает при каждом толчке, а мы с Эдмусом – в роли комментаторов, потому что помочь ничем не можем.

– Удивляюсь я ему. То заторможенный. То нервный…

– Эдмус, у него первый призыв – и сразу на своей территории и в таком масштабе! Это тебе не в Древней Греции гарпий распугивать! Имеет право…

– Так и истерить сразу надо было, зачем сейчас, ночь же на дворе?

– Проникся… и понял, что мы из себя представляем.

– Тео как-то не истерил, когда ему сказали, кто он такой! – бац! Макушка спирита впечаталась в потолок. – Йехар, не тряси его так сильно, он же только сильнее нас трясет!

– Тео грохался в обмороки, и он вообще – будущий Поводырь, а Андрий… Андрий… Андрий, хватит сопли пускать, свет тебя забери, тоже мне, призывник нашелся! Давайте посидим, понадеемся – может, нас случайно собрали и мы все равно ничего не сможем сделать! Бессильным себя чувствуешь, так хоть не мешай и не путайся под…под колесами!

– …нашей машины, несущей свет в миры… – хмыкнул Эдмус, но качка неожиданно утихла. Веслав, который уже приготовил какой-то зловещего вида эликсир, вытер лоб рукавом.

Я выглянула на улицу – прелестно, микроавтобус красовался на невесть откуда взявшемся посреди дороги роскошном кургане. Вот что качалось.

– Извините, – смирненько сказал виновник торжества. – Я просто вообразил…

Он осекся, когда увидел наши полные гадкого понимания кивки.

– Я после четвертого призыва как-то вообразил, – признался Веслав конфиденциальным тоном. – Вернулся Повелителем в свой мир, коньячку принял и ка-а-ак вообразил! Вот после той истории я и понял, что большинство ядов на меня не действует. А воображение такого рода нужно глушить.

– Или направлять в другую сторону, – подхватился спирит. – Вот смотри, если представить, что у Бо голова крякодугла… знаешь, кто они такие? Вот примерно…

Андрий расслабился, прикрыл глаза и начал медленно убирать холм. А до меня медленно доходило, как нам повезло с Дружиной. Из-за нашего состава а-ля «команда полных бездарей» нам и в головы не приходило задуматься, насколько серьезными были миссии каждый раз и что стояло на кону. И чего могла стоить каждая ошибка. А вот пришел нормальный, здравомыслящий стихийник – и тут же срыв.

Правильную позицию олицетворила опять же Бо. Она сунула зеркальце в рюкзачок, огляделась и поинтересовалась:

– Всё, мы прыгать больше не будем, да? А когда мы поедем? А то нам еще кого-то дохлого нужно воскресить, а потом еще всякие нихиллы, мир черный… в общем, дела же у нас, некогда! Кстати, а сувенирчики тут продаются?

* * *

Скажи стандартному стихийнику: «Мы собираемся поднять тень алхимика, почившего лет шестьсот назад» – и он тут же вообразит ночь, кладбище, знаки пентаграмм, зловещие фигуры в темных плащах…

– Призрак-призрак, поднимайся, петушок пропел давно… – рассеянно протянула я, и никаким цинизмом это не пахло.

Солнечный летний день. Пруды-отстойники Новополоцкого нефтеперерабатывающего завода. Дружина в своем амплуа: старается сообразить, куда нас занесло немилостью судьбы. Немилость судьбы в виде Веслава дергает глазом, шныряет поблизости и время от времени выдает фразочки про экологическое состояние местности.

– А мертвых у вас хоронят… – начал Йехар с невинным любопытством.

– Не так! – отрезала я.

Странник подошел, посмотрел в дымящуюся воду одного из прудов и философски заметил:

– Ну, хотя мертвым ведь все равно…

– А мне бы здесь не понравилось! – заметила Бо. – Ой, какой запах, тебе тоже не нравится, да?

Андрий старался держаться с наветренной стороны, но скорее от Бо, которая надушилась перед выходом «в свет». Из-за платка, которым он зажимал нос, его голос звучал гнусаво:

– Ошиблись с картой?

– Последние километры я шел по теневым знакам, ошибки нет, – буркнул Веслав, возникая прямо из его тени. – Отойди в сторону.

И опять принялся высматривать что-то на земле, но там пока обнаруживались только следы когтей Эдмуса. Тот носился поблизости, радуясь свободе.

– Работа той карты была основана на крови, – тихо поделился Йехар. – Так значит, мы хотим поговорить с его предком?

Я пожала плечами. Воспроизвести перед глазами родословное древо Веслава, которое я и видела-то раза два, было затруднительно. Но рыцарь, скорее всего, прав.

Веслав тем временем покружил вокруг одного места, применил какой-то индикатор и вздохнул с облегчением.

– Ну, хоть в отстойник лезть не надо. Вот, где он был похоронен. Надо ж, алхимические метки и сквозь века не трутся – интересно, заранее подготовил или его просто зарыли вместе с эликсирами? Ладно, теперь…

– Веслав! – простонала я, глядя, как он опять берется за нож. – Ты не замечал, что в алхимии слишком много эликсиров и обрядов связано с кровью?

– Именно об этом я подумал перед тем, как усовершенствовать кроветвор. Гм, никому мертвых не приходилось поднимать раньше, не знаете, как... – он глянул на нас, с секунду задержал взгляд на Йехаре и опять отвернулся. – Знать бы хоть, сколько нужно крови!

– Ни в коем случае не много! – посоветовал Эдмус. – А то воскресишь всех доисторических комаров, которые лежат под твоим предком. А так это… славянские сто грамм…

Ушлый шут даже уворачиваться не стал от сосульки, которой я в него сгоряча зарядила. Он поймал ее на лету и стал хрумкать наподобие мороженого.

Веслав же, вылив на место предполагаемого обряда не слишком большое количество крови, стал проводить сам обряд. Хотя очевидно было, что с некромагией он не в ладах, и если даже Аскольд учил сына чему-то такому – будущий Повелитель прогуливал как раз эти уроки.

– Гм… э… восстань? Ч-черт же, там куча заклинаний, и все позабывал! Поднимись!Подъё-ом!

– Алхимик? Позабывал? – усомнился Андрий.

– Он хотел забыть, – спокойно отозвался Йехар. – И это делает ему честь. Веслав, как бы ни скорбно нам было говорить об этом, только твоя кровь и твой голос ничего не сделают. Святослав сейчас в мире, который подвластен не алхимии, но…

Веслав с омерзением глянул на свою тень. С того момента, как у Аскольда он высказал своим натурам мнение о них, он смотрел на нее только так.

– Ладно. Ладно…

Протянул руку так, чтобы тень от нее падала на свежие пятна крови. Прикрыл глаза.

Андрий, которому не вовремя вздумалось взглянуть на ауру Веслава, засосал воздух со звуком перегревшегося пылесоса, а через секунду отзвуки того, что он там увидел, начали проникать и в наш мир.

Тени стали чернее и гуще. Потом одна из них – Повелителя – начала разбухать, жадно поползла по земле, сглаживая неровности и все превращая в одинаково черную субстанцию. Глаза Веслава налились тьмой, черты лица потеряли нервность и стали казаться ненормально, нечеловечески идеальными, выписанными черными чернилами на наброске гениального художника… И четче начали проступать контрасты – освещенная земля и на ней шесть, нет, уже семь теней…

– А вот эта лишняя, – прошептала Бо, показывая на тень, которая появилась только что. Она была человеческой, но не принадлежала никому из нас. Появилась из ниоткуда, встала с земли, начала медленно обретать плоть, осветляться – и вот уже перед нами появился прыщавый лопоухий юнец, которому едва ли можно было дать хотя бы двадцать.

Плоти и цветности в нём всё же не было – будто из чёрно-белого кино заглянул. Какой-то растрёпанный, рубаха в пятнах и вид деловой – будто от эксперимента оторвали.

Обстановка, в которой он себя обнаружил, юнцу совсем не понравилось.

– Не курган, – вздохнула тень. – Чаял же – коли сгину, так закопают как собаку.

Он оглядел дымящуюся воду отстойника и почесал призрачный подбородок.

– Что за зелья в езере-то? Али простецы тайным знанием овладели?

Еще какое-то время он смотрел поверх наших голов, мы, как дружинники порядочные, ждали от него мудрых сентенций о нашем будущем, и, как водится, дождались…

– А смерть, в общем-то… невеселая штука.

– А мы как раз с этим хотели поспорить, – прихихикнула Бо у меня над ухом. Веслав, который за свое бытие Повелителем научился терпению, но только отчасти, сделал шаг вперед.

– Чесслово – мы не за этим, – резко начал он. – Хочешь верь, хочешь нет – но у нас тут маленький конец света намечается, так что…

– Веслав, дай я, – углом рта попросил Йехар, – инда он тебя не разумеет, а я-то понаторел в древних наречиях!

Дружина поперхнулась хором. Кажись, вместе с призраком.

– Когда успел, а?

– Веслав, я странник по мирам, просто позволь мне вести переговоры.

– Вообще, я кой-что читал, так что могу завернуть на старославянском как следует. Ольга?

– «Слово о полку Игореве», в средней школе.

– Да говорите уже по-своему! – взвыл несчастный древний алхимик. – Неупокоенный я, неупокоенный, ясно? Покоя не обрел, ить! Здесь, по этой земле проклятой шатаюсь… в окресностях, знаю я ваше наречие, черное семя! Ты, что ль, потомок мой будешь? Чего на арапа-то так похож?

На лице Веслава резко обозначились скулы. Хоть бы Святослав про темперамент чего-нибудь не брякнул.

– Дошёл, ить, значит, – констатировало между тем привидение, согнуло тощие ноги и уселось рядом с отстойником по-турецки. – А то тут… библиотеки… дис… дискотеки… Поговорить – не с кем. Что, потомок, за корнем своим пришёл? Истоки крови отыскать хочешь?

Спрошено было с явной надеждой, но Веслав ее не собирался оправдывать.

– Да не особенно – нам бы про одну твою рабо…

– А дар-то у меня был каков, – протянул признак наполовину жалобно, наполовину задумчиво, заглядывая в воду отстойника. – Потом уж только, лета через два после смерти-то понял. А наставник всё попрекал – мол, куды лезешь, не по тебе такая работа. Отвлекал всё – туда пойди, взвесь, запиши. Всё копался, живой ключ отворить у себя хотел.

– Животвор? – устало переспросил Веслав.

– И золотой камень искал, это да. Только всамделе-то он другое снил – Дувальд, наставник. Мрак и тьма. Как чёрный мир полонить. По каким законам волшба из мира в мир перетекает…

– Он хотел изменить равновесие в одном мире, не меняя в остальных? – недоверчиво спросил Йехар, которому эта лабуда все же что-то сказала.

– Да. Да, – Святослав теперь напоминал слепого: он смотрел сквозь нас рассеянно, улыбался и явно не видел ничего, кроме прошлого, в котором отгорела его жизнь. – Всей жизни труд, один закон… а собери войск десять чародеев – и закон дороже станется. Ох, бился, ох, злился. Только зачем моё взял? Самому же нужно было, а он их… таблички-то… прибрал, получилось. А и сбитень мне тот не надо было пить – думал, перебродивши, а вон как вышло…

Ну, и с чего это Веслав решил, что алхимики начали увлекаться ядами только в последние пару столетий?

– Он вас убил? – возмущенно пискнула Бо.

Призрак кивнул мимоходом, будто речь шла о чем-то неважном. Что-то вспомнив, он сфокусировал взгляд на Веславе.

– А сынок-то, значит, мой выжил? Род сохранил? Эх, может, признать следовало. Простая постируха, конечно, да кто бы знал.

Веслав повел рукой по лбу, словно солнце светило слишком ярко. Он начинал уставать. Он вряд ли слышал рассуждения своего незадачливого предка о его семейных отношениях.

– Хочешь сказать, что закон есть? – переспросил он хрипло. – Что этот закон существует? И что создал его ты?

– Да полыхнуло как-то в голове, – скромно признался призрак. – Сидел, Псалтирь читаючи, да на псалме… каком уж не помню… формула и сложилась!

– Формула? То есть, это алхимический эликсир? – язык у Веслава начинал слегка заплетаться. Думать ему ощутимо становилось все труднее.

– Э-ли-ксир найвеличайший между всеми, – юнец попробовал выглядеть величественно, но у него это не получилось и близко. – Эка досада, таблички-то пропали. Куда задевал-то их – и не припомню. Сбитень еще тот, не ко времени… А наставник мой, Дувальд, он нового-то и не мог никогда помыслить. Старое всё переписывал да переделывал. До смеху было: возьмёт у меня что – и перепишет. Четырнадцать мне было, а он уж мою формулу взял, чтобы серебро гнать… Не дошло до вас, нет? А формула-то была недоработанная – так три служки и померло. Рано переписал. Я уж после шутковать стал – возьму, напишу поглупее, гляжу потом: не переписал ли? Так до буковки… а потом испытывать, а потом переплетать иногда…

Мы диву давались, почему Веслав не прервет этот поток сознания, более того, почему он слушает с выражением такой сосредоточенности на лице. Бо зачем-то нетерпеливо потыкала пальцем Йехара. Тот встрепенулся и задал вопрос сам:

– И вы не помните этой формулы? Хотя бы… что-нибудь из нее?

– Да на что мне, – вздохнул Святослав. – Дувальд – вот этот мог запомнить, ему оно нужнее… А сама-то простая такая, ладная, я еще стило схватил – ну писать…

– Где? На чем?

– Да откуда ж знать. Так, таблички были, я ещё, помню, правила от безделья писал: как ведунам-алхимикам, жить, чтобы мастерство приумножить. Глупые – до колик, только я поверх… ай!

Он исчез. Веслав вытер лоб тыльной стороной ладони. «Теневое» в нем стало стремительно исчезать. Идеальность лица тоже пропала.

Пусть уж будет дерганым, как раньше, только остается самим собой.

– Вы почему, – выдавил он, с трудом размыкая губы, – слушали этого ботаника? Спросили бы… раньше.

Мы ответили ему по мере сил своих возмущенными взглядами – нашел, о чем спрашивать.

– Так я говорить не мог, – пояснил Повелитель, в старой своей манере извлекая из бокового кармана фляжку. Я тут же попыталась отобрать емкость. – Оля, я немного. Иначе назад ты меня на руках понесешь.

Йехар наконец овладел собой, помог Веславу добраться до бетонного блока и сесть. Алхимик некоторое время посидел с закрытыми глазами, передергиваясь всем лицом. Первые его слова были:

– Всё никак не освоюсь.

– И мы рады этому, – заверил Йехар. – Что ж, мы узнали, что он записал рецепт… или формулу, а записи у него были похищены его учителем. Взаимоотношения алхимиков между собою представляются мне весьма темной материей…

– Ты еще современную Коалицию не видел, - заверил Веслав, пряча фляжку в карман под моим пристальным взглядом. – Они со своего основания между собой грызутся. Хорошо. Я не мог говорить, но слышать мог. Он записал рецепт среди всякой чуши, и Дувальд его… как цензурно?

– Позаимствовал…

– Что-то в этом роде. А потом он решил избавиться от талантливого ученика, и это уже стоит на грани цензуры, даже для алхимиков. Но неизвестно, остались ли эти записи теперь и где их искать – а вот это уже… уже…

– Веслав, тебе лучше? – я осторожно потрогала его за руку.

– Вполне, – алхимик подхватился на ноги, как следует лягнул бетонный блок и позволил негативу выплеснуться наружу: – Тупик! Тупик!! Все бумаги Дувальда разобраны, все дневники прочитаны, и если он даже упомянул где-то эту формулу – она не могла остаться незамеченной! И если мы не найдем какой-нибудь совершенно секретный архив…

Почему это пришло так просто – потому что Веслав всегда так пренебрежительно отзывался об этой книжке или потому что незадолго до этого прозвучало упоминание Коалиции и ее основания?

– Веслав…

– Йехар – даже не думай! Я не могу поднять его еще раз, только Книга Миров, но если она вдруг…

– Весл…

– Что?

– У тебя Кодекс с собой?

Йехар, который собирался что-то доказывать, замер от догадки. Бо посмотрела на меня с некоторым сочувствием:

– Конечно, нет, зачем ему этот Кодекс? Он теперь Повелитель Тени, а в Кодексе и так только глупости написаны…

Теперь сочувствие изобразила уже я: как раз в этот момент Повелитель Тени Веслав недрогнувшей рукой извлек из второго нагрудного кармана Кодекс Алхимиков.

Все-таки привычка – великая вещь. Хоть он и не в Коалиции.

Он протянул его мне, даже не подумав раскрыть. Как истинный профессионал, он знал Кодекс наизусть – все идиотские правила, по которым алхимик не должен любить, привязываться, вмешиваться… все глупые рекомендации, для шутки набросанные когда-то от руки гениальным подмастерьем. Принятые всерьез и проведенные в жизнь его учителем.

Который был очень старательным освоителем чужого – и освоил и Кодекс Алхимика – случайную шуточку ученика!

Но в книжечке, которую протянул мне Веслав, были не только правила. Там был еще рецепт, который Дувальд переписал вместе с ними, если это правда, и он всегда шел в своем плагиате до конца. И потом этот рецепт сотни раз бездумно переписывался, заучивался наизусть бессчетным множеством молодых алхимиков вместе с Кодексом.

Я еще не нашла его на странице, а губы Веслава уже зашевелились, начиная безмолвно произносить:

– Сначала – ёмкость, прочно ограждающая эликсир от окружающей среды. Первый компонент – основа простая, которая посредством первой реакции очищается и становится основой алхимической. Потом нужно открыть тайники, и взять из них нужное, и смешать воедино. И не забыть про катализатор.

– И не забыть про катализатор, – дочитала я вслух чуть позже Веслава слова, написанные стилем, так непохожим на сухие рекомендации законов (постарался Святослав со своим «развлечением»). Остальные внимали.

– А что это значит? – спросила Бо, которая не стала задерживать у себя на лице гримасу благоговения.

– Ну… это константа, – радуясь, что хоть что-то знаю об алхимии, ответила я. – Вроде как так готовится любой эликсир. То есть, все эти процедуры – всегда обязательны.

– Это хорошо, но что это значит?

Пришел черед отвечать Веславу.

– Понятия не имею.

Йехар шумно вздохнул, как бы говоря «И так всегда!»

– Пойдемте отсюда, – предложил он, опытным взглядом отслеживая несколько фигур с сачками, приближающихся к нам. Фигуры остановились в нерешительности. Начинался очередной сезон охоты за рыбкой из отстойников. А что? Щуки – здоровенные! Правда, есть их нежелательно, но ведь рыбакам не на еду, им на продажу…

В автобусе Веслав не стал дожидаться наших вопросов.

– Не имею понятия, – повторил он раздраженно. – Это может быть каким-то кодом. А может, он просто забыл указать кой-какую мелочишку…

– Это какую же?

– Компоненты и их дозы.

– А без них разве нельзя? – невинно удивилась Бо.