Эликсир равновесия

Глава 7. Дом, милый дом

От такой шуточки даже Эдмус пришел в себя не сразу. Йехар открыл рот в страстном протесте, а Андрий тут же уточнил:

− К тете Розе? Это можно.

Общество теперь воззрилось на Андрия. Я тем временем измышляла формулировку покороче, которой можно было склонить призывников на свою сторону.

Что мы посмеем остановиться у человека, кем бы он ни был – бывалым стихийникам придет на ум в последнюю очередь. Как уже было сказано, прежде всего проверке подвергнутся магические знакомые. А о родне, особенно о родителях, если они люди и если с ними видишься нечасто – в Канцелярии может даже не быть полных сведений.

С моей же матушкой – вообще случай особый, включающий долгую историю с переездами, разменами квартир, родней и сменой прописки… И моим раздолбайством с паранойей (приобрела за призывы!) напополам.

В общем, да, в Канцелярии просто нет адреса моей матери.

По-моему, я зря настроилась на логические аргументы. Йехар, указывая сначала на Веслава, потом на Эдмуса, потом потрясая руками безнадежно, утверждал явно что-то другое:

– А как мы приведем к твоим родителям сначала вот эту гадость, потом вон ту гадость, так, чтобы они не умерли сразу после радостной встречи? – перевел спирит.

– К родителю, – машинально поправил Андрий.

– Мой папа был летчиком… – с идиотической мечтательностью во взгляде добавила я.

Отменным. Улетел куда-то в неизвестном направлении, когда мне было года полтора, и как-то с тех пор не очень торопился повидаться с дочерью. Ах да, отвечая на вопрос Йехара:

– Да нормально приведем. Мама не особенно удивится.

– Твоя мать – что-то вроде моего отца? – осведомилась Виола подозрительно. Я как следует припомнила вечно укуренного Офпроца и пожала плечами.

– Ну, когда я увлекалась сначала готикой, а потом тяжелым роком и готикой, и когда я по ночам притаскивала на ночлег семь-восемь друзей… большинство с гитарами, она очень радовалась, что у меня такие славные товарищи, и всех угощала оладушками.

– Она – воплощение Тео в женском обличье? – переспросил спирит.

Сам того не замечая, он выдумал определение, с которым трудно было поспорить. Я пожала плечами во второй раз, не понимая, почему на меня так таращатся Йехар и Веслав.

– А я думал, у меня насыщенное прошлое, – пробормотал наконец рыцарь. Алхимик не сказал ничего.

По-моему, он прикидывал, с кем связался.

– Так вот, мама живет во Всеволожске. Пригород – полчаса от Питера. Если доберемся до нее благополучно, то сможем отдышаться. Только, как уже было сказано, добираться будем без магии. И без мороков.

Хорошенькое же мы зрелище сейчас являли без того и без другого. Впрочем, я или Андрий – это можно было пережить, хотя сомневаюсь, что нас пустили бы в какой-нибудь ночной клуб. Веслав – с натяжкой, но тоже ладно, у Виолы просто лицо нездешнее, но вот одета она вполне…

В общем, у нас наклевывалась довольно крупная проблема. Размером с одного зрелого спирита.

– Туда можно добраться на мет-ро? – интересовалась наша проблема, которой, к тому же, ни в коем случае нельзя было подниматься в небо. – А давайте вы меня забинтуете?

И все бы хорошо, но бинтов у нас не было. Даже у многоопытного Йехара. Выход оставался один: я вторично сделала решительное лицо и его озвучила:

– Нужна Бо!

…полчаса мы всеми усилиями пытались запихать Виолу в шкурку ее гламурной натуры. Но триаморфиня упорно не желала менять позиции. Мы потрясли ее неизменный рюкзачок, но добились того, что на ноги Андрию грохнулся сначала арбалет, потом бластер, потом три метательных ножа, но никакого подобия косметики. Виола сама призналась, что понятия не имеет, кто зачаровывал ее рюкзак, но косметика там объявлялась только когда главенствовала Бо.

Оставалось закатить глаза и обратиться к старому, проверенному…

– Пижму вашу через тертый хрен!

– По-моему, ты вылезаешь за рамки цитат.

– Хаос! Ты вообще вылезаешь за все существующие рамки – я, черт возьми, магистр алхимии! С некоторых пор – Повелитель Тени, да, не самый лучший, то есть худший, но уж какой есть! И я должен заниматься… косметикой?

– Для спиритов, – уточнил Эдмус, что совсем не помогло делу.

– Веслав, – вмешался Йехар, – поскольку мы не можем использовать мороки или спеленать Эдмуса и положить его где-то у обочины, забросав сорванной травой для маскировки…

– Здравая идея!

– …надежда остается на алхимию. Поскольку с тобою нет основного запаса эликсиров, в том числе того, который помог бы обмануть окружающих…

Веслав застонал. Должно быть, вообразил во всех подробностях свой несравненный многокарманный плащ. И незаменимый, потому что ух, как нам его не хватает.

– Надежда… и-э-э… на твою гениальность? – первая отчаянная попытка Андрия подыграть мне и польстить Повелителю Тени возымела вялый успех. Мой любимый со скрипом выпрямился, мрачно бросил:

– Как всегда, – и побрел по ближайшим кустам в надежде найти хоть какие-то компоненты.

За время его отсутствия я обнаружила, что в моей сумочке сохранились еще помада, пудра и один косметический карандаш, передала это все Виоле с просьбой посмотреть, что можно сделать с Эдмусом, а сама занялась Йехаром.

Походный плащ я у рыцаря отобрала сразу – по моему настоянию, им он несколько раз обернул Глэрион в ножнах, хотя и отчаянно сопротивлялся– мол, клинок вытаскивать несподручно. Рукава рубахи мы закатали, металлический суровый обруч убрали с волос долой – и у Йехара вид стал не то, чтобы очень современный, а вполне допустимый для какого-нибудь заядлого ролевщика.

– Вроде бы, все, – неуверенно заметила как раз и Виола. Она развернула Эдмуса к нам, и наш тройной вопль – мой, Йехара и Андрия – прорезал небеса великолепной симфонией ужаса. Знакомая нам корова в ужасе бросилась спасаться по полю, а в кустах послышался хруст, и на поляну выскочил Веслав, уверенный, что на нас уже набросились все отряды Канцелярии, и что ему нужно срочно применять стихию.

– С ума посходили?! Еще секунда – и я бы от ваших концертов в развертку ушел! Что на этот ра… А-А-А-А-А!!!

Вопль Повелителя был короче наших, но как-то… энергичнее.

Эдмус, на которого Виола добросовестно извела всю мою косметику, недоуменно смотрел на наши потрясенные физиономии. Спирит был страшен. Местами зелено-серый, местами – пятнисто-бежевый от пудры, которой не хватило – казалось, он страдает экзотическим заболеванием кожи. Кроваво-красные губы – помада оказалась вечерней – за которыми по-прежнему скрывается масса желтых клыков – плюс ко всему нарисованные густые брежневские брови и, с какой-то стати, маленькие усики под носом.

– Таким я представлял себе фашизм в детстве, – дрожащим голосом сообщил Андрий.

Эдмус выхватил из рук Виолы пудреницу, посмотрелся в зеркальце и издал хрипящий звук. Триаморфиня пожала плечами.

– Что? Я в жизни никого не размалевывала, делать мне нечего. А на усы карандаша не хватило…

Веслав поймал мой умоляющий взгляд и взялся за перетирание цветков иван-чая в ладонях…

Когда через часик мы тронулись в путь, Эдмус был сгорбленным, но не старым лицом арабской национальности. И почти в национальном же костюме: его голову венчал обруч Йехара, под который подложили немного белой ткани, которую, в свою очередь, безжалостно вырезали из ветровки Андрия. Чтобы скрыть крылья, на Эдмуса пришлось напялить плащ Йехара. Глэрион обернули остатками ветровки.

Таким образом, все подручные средства были использованы во благо, и Веслав, осмотрев нашу работу, сделал неохотный вывод:

– Вроде, человек.

Хотя с таким типом в автобусе я бы ни за что рядом не села. Ну, да это только к лучшему.

Мобильник Андрия остался у меня в квартире, а ближайшую остановку нам пришлось искать час с лишним, и это время для меня растянулось на полсуток. Сперва Эдмус выяснял, как ведут себя у нас в мире «такие, как он», и даже рвался пообщаться к двум лицам кавказской, что ли, национальности, продающим у дороги арбузы. Эдмуса путем постоянных колотушек Виолы удалось заставить угомонить, но тут Андрий с вечной манией отличника поинтересовался у Веслава о возможностях Повелителя, и нам пришлось терзаться по второму кругу.

Оказалось, это все равно, что спросить прежнего Веслава о его достижениях в алхимии.

– Теневые двойники? Не сказал бы, что это просто. Прежде всего, нужно понимать сущность моей стихии. Мир тени практически представляет собой негатив нашего мира, соприкосновение с которым губительно влияет почти на все живое – ну, на все стихии. Обычно теневой мир своих свойств не проявляет, а люди и не подозревают, что их тени – воплощение самого худшего, что есть в них самих. Ходят себе. Так вот, Повелитель может извлечь свойства теневого мира и использовать их в своих целях. Хотя едва ли в благих. Убивать с помощью той же развертки – легче всего, как и шпионить. Перемещаться сложнее: при недостаточной сосредоточенности рискуешь навечно сделаться тенью какого-нибудь столба. Но при определенной сноровке можно вытворять такое…

Его голос мечтательно зазвенел, и Йехар тут же осведомился подозрительно:

– Ты действительно хочешь избавиться от этого?

– Конечно, – ответил Веслав, мгновенно увядая. – Ты же видишь, что со мной творится.

До Всеволожска мы больше не разговаривали.

** *

Улица Александровская – просто верх разнообразия. Иногда мне кажется, что на ней представлены все образцы зданий за последние полстолетия. Здесь и только что строящиеся торговые центры, и перекосившиеся хрущовки, и относительно новые девятиэтажки…

Тем не менее, нас интересовала именно хрущевка, расположенная с сомнительным комфортом, вроде вида на проезжую часть.

–…и помните, – наставляла я, когда нам открыли подъездную дверь после первого же звонка, – мама считает меня преуспевающим архитектором, который мирно проживает в богемном Питере… кхм, хоть и в бабушкиной квартире… время от времени отправляется в длительные командировки на объекты, с которых не дозвонишься и не допишешься. И который все равно имеет право на небольшие странности. Так что очень сильно она вам не удивится, но вам все-таки не стоит уж слишком…

Здесь лестница закончилась, а я не успела нажать на звонок квартиры, как дверь распахнулась, и я оказалась лицом к лицу с моей родительницей.

– Здравствуй, мама, – сказала я, как мне показалось, довольно оптимистичным тоном блудной дочери.

Мать оглядела нас секунд в пять.

– Господи, какой ужас! – наконец охнула она, и челюсть у меня поехала в сторону.

Хотя, если посмотреть на нашу команду со стороны… наверное, это была ожидаемая реакция.

– Ты с гостями, а я в магазин не ходила! – продолжила моя родительница, и я несколько приободрилась. – Ну, что же вы там стоите, проходите…

Квартира была трехкомнатной – наследство от сварливой маминой тётушки, за которой мама присматривала последние пару лет. Но в коридоре нам явно пришлось тесновато. Хотя маму это не особенно огорчило: она стоически она выслушивала мои бессвязные объяснения о том, что, мол, это мои коллеги, хотя, наверное, все-таки друзья, и что нам придется тут остаться на денек, ну или чуть побольше – и в конце-концов мне серьезно начало казаться, что ее нужно наградить чем-то вроде Ордена Почетного Легиона.

– Ну, конечно, – просто сказала она, когда я выдохлась, а Йехар за моей спиной от неловкости ситуации скукожился почти до моего роста, – хорошо, что вы заехали летом, а то нам бы не хватило одеял.

Но самым потрясающим была сцена знакомства с остальными. Вернее, Андрия мама уже знала как «коллегу-архитектора», Эдмус на нее особого внимания не произвел, Йехар покорил манерами, Виолу она сначала и не заметила… вот едва я представила Веслава, как мама всплеснула руками:

– Ну, наконец-то, Оля! А я уж думала, когда дождусь… – и через секунду ее уже не было в квартире: рейд по магазинам манил своей срочностью.

Мы с Веславом недоуменно посмотрели друг на друга.

– А что, так заметно… – начал алхимик.

– Да совсем нет! – ответил Эдмус. – У вас лица так и дышат недружелюбием друг к другу, вы и на знакомых-то не очень похожи…

– Твоя матушка необыкновенно проницательна, Ольга, – Йехар почему-то с трудом сдерживал смех.

– Оля, вы за руки держитесь, – уныло добавил Андрий.

Что?! Я и алхимик тут же отскочили друг от друга, насколько позволял коридорчик, и устремили взгляды в разные стороны.

– Если ты пару раз гребнешь в его сторону правой или левой ногой – все будет выглядеть еще более убедительно, – проникся Эдмус. – Веслав, ты опровергаешь все слухи о том, что ходячие мертвяки не краснеют…

Веслав привычным жестом размахнулся – и его ладонь ушла в пустоту, реакции спирита хватило, чтобы увернуться даже в узком коридоре.

– Тебе нужно отдохнуть, – встревожился Йехар. – Ты только недавно встал с постели, и сегодня был бой…

– А вам, думаете, кроссы бегать можно? – огрызнулся Веслав, но прозвучало это вяло. – Ладно, сколько нам еще торчать в коридоре?

Операция по героическому расселению шести человек в трехкомнатной квартире началась.

Система «мальчики налево, девочки направо» не годилась, потому что поместить в одной комнате четырех мужчин, один из которых алхимик и один – спирит, не представлялось возможным. Да тут еще и Андрий, который как-то странно поглядывал на алхимика и уверял, что лучше будет ночевать в ванной, потому что у него «иногда бывают кошмары».

– А это не главный кошмар лежит? – уточнил Эдмус, показывая на Веслава. – Но вообще ты прав: по ночам он подкрадывается к спящим, пристально их рассматривает, а потом начинает добывать из них ингредиенты для своих черных эликсиров… думаешь, он спит?

Мы посмотрели на Веслава, который вытянулся на диване. Алхимик, очевидно, спал.

– Коварно притворяется, – поведал спирит, наклонился и помахал когтистой пятерней перед носом у Повелителя.

Рука Веслава поднялась и поймала руку Эдмуса за запястье.

– Во сне контролировать способности сложнее, – процедил алхимик сквозь зубы ничуть не заспанным голосом. – Могу убить, а после буду огорчаться.

Андрий сглотнул и рванул в ванную. Выманить его из нее так и не удалось. Одно койко-место оказалось свободным.

Эдмус помахал освобожденной рукой и подмигнул мне.

– А я вот могу спать на Виоле, если она станет пантерой. Хотя не могу поручиться, что не прожую во сне ее хвост…

Но Виола была не из пугливых и к Эдмусу уже давно привыкла.

– Пантеру временами контролировать трудно, – отозвалась она. – Можешь спать на ней сколько влезет, но у меня нет гарантий, что она не прожует тебя… целиком.

И при этом она, скорее всего, не шутила. Спирит изобразил себя побежденным тремя различными способами и отстал, но только от Виолы.

– Йехар, а мы с Виолой не будем тебя смущать ночью?

Задумавшийся рыцарь посмотрел вопросительно, и добрый спирит радостно начал лекцию о взаимоотношении полов, сопровождая ее жестикуляцией. К сожалению, лекцию он начал именно с жестикуляции и со слов:

– Понимаешь, некоторые из наших призывниц и некоторые Повелители, они, как бы…

Веслав подпрыгнул из положения лежа. Не открывая глаз и не просыпаясь. Эдмус осекся и с удовлетворением просканировал мое лицо.

– Мой любимый цвет, после зеленого, конечно. Веслав, увы, тебе придется обойтись обществом Йехара, и, конечно, меня, любимого…

Алхимик приоткрыл один глаз, и уголок его рта пополз вверх в опасно спокойной улыбке.

– Тебя? – переспросил он. – Проблема решаемая. Оставьте-ка нас на пять минут…

Ничего нет легче. Йехар с охотой сбежал из комнаты, в которой тени вели себя уж очень беспокойно, а Эдмус понял, что пошутил неудачно и решил оставить Веслава тоже. Спирит вымелся со словами:

– Э нет, пусть лучше моим обществом кто-нибудь другой обойдется. Знаешь, мышки, тараканчики, Андрий в ванной; я понимаю, что намерения твои чисты, но могилу ты мне выкопаешь и с чистыми намерениями…

Дальше мы его не слышали. Веслав получил хотя бы пару часов на спокойный сон.

Нам с Виолой, таким образом, досталась целая комната – святая святых моего беспутного дядьки, который от нрава своей матери рванул куда-то в Австралию. Йехар зашел следом и с некоторым удивлением осмотрел плакаты на стенах.

– На мой взгляд, говорит о… разнообразной жизни, – он потрогал какой-то диск. – Это музыка?

– Это «Led Zeppelin», а что?

Виола, едва войдя, уселась около окна. Хотя за окном ничего интересного быть не могло. Что с ней, в самом деле?

– Музыка, – повторил Йехар, – я почти уверен, что слышал что-то подобное сегодня. Звенящие нити. Притяжение, знаешь, как у…

– Даллары.

Рыцарь чуть склонил голову, но отблеск боли в глазах был уже потусклее, чем раньше. Похоже, Йехар медленно, но верно начинал справляться со своим горем.

– Ты думаешь, где-то здесь – Чума Миров? – мне тоже пришлось сесть. Мало нам нихиллов, и Повелителя Тени, и Небироса, и ненормальной Макаренко…

– Не думаю, – открыто сказал Йехар. – Этот зов был другого рода. Можешь мне поверить, я запомнил, как звучит призыв Чумы Миров. Но то существо…

– Которое контролировало Макаренко, мы ведь об этом?

– Да. Его песня была иной.

– В этом мире даже слуг Небироса прет от рок-н-ролла, – авторитетно заявил Эдмус, появляясь в дверях.

Его пришлось бросить на Йехара и Виолу, пригрозив и рыцарю, и триаморфине репрессивными мерами, в том случае, если они упустят нашего шута-полководца. Входную дверь только что протаранили здоровенными пакетами с продуктами, а это обозначало, что мама вернулась из своего похода за добычей.

Пора было врать.

Вралось трудно и безвдохновенно. Я устала, и рядом со мной не было Эдмуса, чтобы меня вдохновить. Мать, конечно, могла установить новый олимпийский рекорд по деликатности, но при этом бросала такие немые взгляды… Они смотрелись тем более интересно, что бросались в перерывах между извлечением продуктов из пакетов.

Сметана – взгляд – колбаса – взгляд – второй вид колбасы – да что ж такое-то?

«Ну, если ты не хочешь говорить о своих знакомых – то хоть о нем-то расскажи!» – умоляли глаза мамы.

– Как я уже сказала, его зовут Веславом, – с вызовом выпалила и я ответ. Подумала и прибавила с еще большим вызовом: - Веслав Чумной.

Мама глубоко засунула руку в пакет, вытащила оттуда головку чеснока и глубокомысленно кивнула:

– Ты хочешь взять его фамилию?

Господи! Мало мне шуток Эдмуса, и она туда же. Вот прямо так всем не терпится вообразить умилительную картинку: я в подвенечном платье, ну, и Повелитель Тени… в парадной ветровке, да.

Чтобы представить себе эту церемонию, нужно быть полным антиклерикалом.

– Э… мы еще пока не настолько…

– Правильно, – мать с серьезным видом извлекла из второго пакета нарезанный батон. – Это еще нужно обдумать. Что лучше приготовить – салат «Оливье», или с ветчиной и сыром?

На этом моменте я зашла в тупик. К счастью, тут на кухне явился Андрий, заявил, что есть никто не хочет, потому что все очень устали, и незаметно уболтал маму до того, что она согласилась даже покинуть кухню – «посплетничать и посекретничать». Не знаю, может, от новичка все же есть польза?

Я оглядела владения, которые остались на мою долю. Пищевых владений было больше всего, и кое-какие из них просились внутрь. Не знаю, как остальные, а я была голодна зверски.

Только не трогать ничего из приправ. Моя родительница предпочитала готовить поострее и поароматнее, я с детства привыкла к тому, что ящики полны сушеными травами, а рядом с сиротливым пакетиком муки в шкафчике выстроилось восемь видов перцев. Но вот различить, где что – увольте. Лучше пошлите меня к Веславу в лабораторию.

Итак, я откопала на плите вчерашнюю котлетку, извлекла вилку, занесла ее как следует, нацелилась на объект…

И вилка, как будто я ее заставляла принять участие в убийстве, лебедем вылетела из рук. Металлическим таким. Четырехзубым.

«С кем не бывает», – подумало мое заторможенное «я» и извлекло из шкафчика кухонный снаряд номер два.

И вторая вилка тоже вылетела у меня из руки. Шлепнулась на стол, а когда я попыталась ее поймать – ускакала самым наглым образом.

«Федорино горе». Я подозрительно оглянулась: чашки или чайник сбегать покамест не собирались, но зато из приоткрытого ящичка под шумок уползли еще три вилки, две столовых ложки и одна мелкая, десертная. И все они стремились к…

– Что за Ха…

Потолку.

Какое-то время я наблюдала за хороводом столовых принадлежностей над моей головой, одновременно молясь, чтобы в этот момент на кухню не вернулась мама. Потом вилки и ложки немного успокоились и сложили, вне всякого сомнения, букву «К». Потом шустро перестроились в «А», и вот, вуаля, после пары секунд терпения я сложила в мозгу:

К-А-К В-Ы?

Действующая часть сознания отметила, что Веслав бы назвал вопрос дурным. Лично я в этот момент себя чувствовала как-то не очень. Например, потому, что по потолку квартиры моей мамы свободно разгуливали вилки. Которые контролировал, конечно, мощный маг металла. Который, опять-таки, уже дважды нам помог, поэтому, наверное, имел право задавать такие вопросы…

Вот только я понятия не имела, что ему ответить. Знать бы хоть, где он находится – и тогда ледяные узоры на потолке его квартиры обрисовали бы «Кто ты?»

Вилки еще несколько раз перестроились. Теперь они изображали цифры.

1-1-8.

Восьмерка далась с некоторым трудом.

– Гм? – усомнилась я вслух. – Что такое произошло в сто восемнадцатом? Или это номер дома?

Или не дома, а, скажем, аудитории? Например, в аудитории с таким номером нам постоянно читал лекции…

– Не может быть.

Огромное спасибо моему приобретенному самообладанию. Я сказала это шепотом, тогда как должна была орать.

Игнатский.

Кстати говоря, он и приходил всегда в 11:18, чтобы уж симметрично. В этом смысле он был болезненно точен. Опаздывал всегда на три минуты, и уже после двух лекций Игнатского все начали тратить эти три минуты именно на моральную подготовку к тому, что придется пережить…

– Но вы же…

Вилки ничего не торопились изображать. Тот, кто связался со мной, давал мне возможность подумать.

Маг по металлу. Шеф Светлого Отдела Канцелярии – адепт темной стихии! Но почему никто об этом не сплетничал… никто не заметил?

Потому что он никогда не пользовался стихией в присутствии других магов. Читал только теоретические дисциплины. А аура… у него аура светлого стихийника, но с серыми тонами – да!

Когда Эдмус впервые применил свою истинную стихию, я подумала, что такого оттенка не наблюдала у Игнатского. Это была правильная мысль. Во всех отношениях, потому что аура Игнатского вообще была ни на что не похожа.

И никто не заметил до сих пор. Я припомнила чуть вздрогнувшее, напряженное лицо шефа, когда автомобиль, который несся на меня, отвернул в сторону…

Сомнения, если они и были, испарились.

А тут еще вилки на потолке опять пришли в движение, поясняя мне, несмышленой, то, что я сама должна была знать:

С-т-и-х-и-и – н-и-ч-т-о.

Это он тоже говорил нам на лекциях. Что изначально стихии выбирают тех, кто склонен к свету, тьме, или колеблется. Но что человеку свойственно меняться: стихия остается при нем, а склонности уже другие. А особо ретивые светлые в этот момент фыркали, считая это бесплодными теориями… Они не знали, что шеф имел полное право на эти слова.

Значит, поэтому он и вмешался. Стихии – ничто. Невероятно, но, кажется, он поверил словам Веслава. А может, и моим.

Десертная ложечка наставительно стукнула по лбу, свалившись с потолка. Я отвлеклась, а буквы на потолке сменились уже в третий раз:

В-о-д-а.

Ну, конечно.

Я торопливо отвернула вентиль холодной воды и сунула руку под кран. Единая водная система. Теперь только найти Игнатского, который наверняка тоже контактирует с водой…

Трубы, потоки, вливающиеся новые ручьи… Игнатский неожиданно отыскался в туалете какого-то кафе.

Он засовывал руку в унитаз.

– Силы Гармонии! – я едва свою руку из-под крана не выдернула, но меня остановил недовольный голос шефа в ушах:

– Не падай в обморок, когда меня увидишь. В моей квартире Тамара давно жучков понаставила. А унитаз чистый, не бойся.

У меня имелись по этому поводу сомнения, но я не могла их высказать. Говорить через воду – магистерский уровень, до которого я в жизни дотягивала пару раз, во время стрессов.

– Если слышишь – дай импульс холода… – я повиновалась, и голос шефа в ушах отозвался тяжелым вздохом. – Импульс, а не заморозку в минус двадцать… молчи и слушай. Где вы сейчас – знаю только я, потому что после твоих призывов начал прорабатывать информацию по тебе отдельно.

Когда это он успел? Хотя после первого призыва мы с ним начали видеться чаще…

– Нейтралы и темные тоже прорабатывали, конечно, но я им пару адресков-то в информации потер… С организацией поиска я прикрою вас, насколько смогу… Но долго на месте не оставайтесь. Повелителю передай – пусть не использует свои силы на максимум. Развертку наши специалисты засекают быстро. В остальном все пока слишком истощены, чтобы работать по вам как следует.

Веслав взбесится, если я ему скажу что-то подобное. Он-то, само собой, и без подсказок додумался.

– Со мной связывайся только в самых крайних случаях, Оля. В Канцелярии есть кто-то… кто контролировал Тамару. Не ментальник. Будем его искать, но все-таки – вы осторожнее.

Четкий инструктаж. В этом весь шеф. Когда есть время – он будет сколько угодно ныть о том, как ему надо в отпуск, курить и тыкать в мешки под глазами, а когда времени нет – за десять секунд выдаст тебе полную разнарядку: куда идти, кого найти и какие конечности оторвать. Девочки из Отдела Статистики рассказывали, что Макаренко приходила брать у него уроки четкости.

– Надеюсь, Андрий не подкачает, – подвел итог шеф. – Нихиллов ищем. До встречи.

На пол посыпался маленький дождик из столовых приборов. Я отдернула руку из-под струи воды и посмотрела на мокрую ладонь.

Ему придется всё обставить так, будто он против нас. Этого он не сказал, это разумеется само собой.

Ну, и ладно.

Вернулась мама, так, будто почувствовала, что можно. Посмотрела на мое лицо и выдала хорошую новость:

– Вы же, наверное, устали с дороги? Можно не садиться за стол, а ограничиться бутербродами и парой салатиков. Поедите прямо в комнатах… если, конечно…

Наверное, она удивилась, когда я бросилась ее обнимать прямо после этой фразы. Для сегодняшнего дня попытки изобразить из Дружины нормальных людей за общим столом, были бы для меня точно лишними.