Эликсир равновесия

Глава 11. Добавим алхимии

Игнатский советовал своим студентам не терять молодость. Кажется, Андрию этот совет здорово запал в душу.

– Ты же Повелитель Тени! – по-детски возмутился он, увидев наши билеты.

Мне показалось, что станция Дно сейчас в тартарары провалится со всеми нами. Взгляд Веслава, как барометр, предвещал опасную близость теневой развертки.

– Это был ближайший поезд.

– И что?

– Это билеты на сегодня на поезд «Санкт-Петербург-Гомель» в разгар туристического сезона, – пояснила я.

– И что? – продолжал сокращать свою жизнь коллега, но потом до него все же дошло. – А-а…

– Дорогой, ты творишь чудеса, – серьезно заметила я, просматривая билеты. – Три нижних места, правда, одно боковое… Ничего, что плацкарт… Почти все в одном вагоне! Милый, но ты не забыл, что билетов нужно было шесть?

Веслав пожал плечами, показывая, что неа – не забыл, но поделать с этим ничего не сможет. Он и так уже порядочно перенапряг науку алхимии, приобретая билеты на всех нас без предъявления паспортов.

– И теперь…

– Кто-то поедет в багаже.

– Йехар будет так интересно смотреться в корзинке для перевозки домашних питомцев! – тут же высказался спирит. – А Бо можно запросто уместить в дамскую сумочку… Что… что вы на меня так смотрите? Ну, можно, это будет хотя бы намордник и поводок?

* * *

Через несколько часов бригада пятнадцатого вагона названного поезда могла поприветствовать четверых очень странного вида пассажиров. Прежде всего – ни у кого из них вовсе не было багажа, кроме одного. Здоровенный, смахивающий на культуриста парень с длинными волосами тащил на спине новенький рюкзачище, который с трудом удалось запихнуть под одну из полок.

Запихивать рюкзак было бы гораздо легче, если бы не звуки, которые он производил.

– Во-о-о-оздух… – хрипел едва слышно рюкзак в процессе запихивания. – Куда давишь, это очень личное!

В сердцах Йехар в секунду разобрался с механизмом сидения, захлопнул крышку и уселся поверх сам.

– Ты б еще Глэрион сверху положил, – донесся изнутри иронический совет, потом что-то завозюкалось в рюкзаке, и наконец, все смолкло.

Похоже, легче нам было завернуть какую-нибудь маршрутку. Высадили бы пассажиров… Ну, намучились бы с дорогой, и ладно.

Счастье еще, что единственным пока соседом Йехара и Бо по купе был не самого приятного вида мужик с пивным пузом, которое он считал обязательным все время пополнять. Поэтому заседал он в компании бутылок, которые время от времени выливал в себя. Проявления внешнего мира мужика интересовали не особенно.

Мы с Веславом расположились напротив, в боковом купе, и в молчаливом шоке наблюдали за тем, как Йехар и Бо шепотом делят свои места. Бо ни в какую не хотела ехать спиной по направлению движения, приводила тысячи аргументов вроде «А вот тут висит молоток, и мне с ним будет страшно», Эдмус пытался вставлять свои реплики «из-под земли», в конце концов Йехар махнул на них рукой, и Бо устроилась на той полке, под которой покоился спирит. Напротив – Йехар. Верхнюю должно было занять человеческое воплощение емкости для пива разных сортов.

– Наверное, Андрий радуется, что едет в другом вагоне, – сказала я уже после того, как поезд тронулся. – По крайней мере, он этого не видит.

Веслав хмыкнул в порядочном сомнении.

– Спорим, что на первой же остановке он принесется проверять, как мы тут и живы ли пассажиры? Черт, а еды-то с собой и не прихватили.

– У проводника перехватим, – отмахнулась я.

– Здесь, в чьей-то сумке есть корейка, - раздался из-под сидения свистящий шепот на наречии спиритов. Оказывается, я все еще его понимаю после второго призыва.

Интересно бы знать: если Андрий действительно будет интересоваться нашим состоянием и состоянием пассажиров – что мы ему ответим?

Пассажиров между тем добавилось. Из неизвестных странствий вернулся четвертый (по сути – пятый) в купе Йехара и Бо. Неуловимое сходство связывало его с мужчиной-пивососом, но зато новоприбывший даже излишне интересовался окружающим миров.

– Га-а, молодожены, небось! – кивнул он на Йехара и Бо. Они тут же оглянулись в поисках молодоженов. – Собачьи свадьбы сейчас – и то порядочнее. Сегодня – в ЗАГС, завтра…

Йехар рассеянно посмотрел на замаскированный под гитару меч, который он поставил рядом с собой. Бо намеков не признавала, поэтому просто выгружала из рюкзачка косметику, радостно пища, когда на свет являлось что-то, о чем она уже успела забыть.

– Ольга!

Не пытайтесь игнорировать алхимика, если он сидит напротив вас – мой вам совет. Иначе, переведя глаза, можно наткнуться ими на его лицо, от выражения которого вам непременно захочется сойти с поезда.

– Извини, задумалась. Что?

– Спрашивай, – он предложил это тем самым тоном, что и в день нашей первой встречи.

О, да-а. Вот почему он всё это время молчал или отнекивался. Не зря алхимики славятся своей логикой. Кто еще бы с такой скоростью посчитал, что отвечать на вопросы Дружины в полном составе – никаких нервов не хватит, а вот если поговорить с кем-нибудь одним из Дружины…

– Не боишься, что все будет напоминать испорченный телефон?

– Надеюсь, что Бо и Эдмус не повлияли на тебя настолько. Спрашивай.

Так-так. Не забыть бы о табу на дурные вопросы!

– Ладно. Нас несет в Полоцк из-за разговора с твоим… с Аскольдом?

– Отчасти. Еще – из-за этих строк.

За время нашего знакомства я почти привыкла разбирать его почерк, ну, надо же. Впрочем, потрепанный блокнот и строки были знакомы до боли: Коль ляжет на весы твой мир –

Ищи чудесный эликсир.

Какое-то время я вслушивалась в стук колес и разглагольствования из соседнего купе великого ритора, который наконец обрел благодарную аудиторию – Бо и Йехара. Бедняк увлекся так, что даже не замечал ехидных комментариев, которые доносились из полки:

– И что? Нашел он что в той глубинке, идеалист фигов? – вещал ритор протравленным никотином голосом. – Вот я ему говорил – ты со своими проектами…

– Вот эта фраза напоминает Цепеока, он тоже не любит проектов. Он вообще считает, что проекты – это такие глисты. Йехар, спроси нового друга: он кого-нибудь сбрасывал со стены?

– Веслав, – наконец сказала я. – Ты помнишь, что сам называл Данилу придурком? И говорил, что как прорицателя его в грош не ставят?

– Так ты же с ним встречалась, кто он, по-твоему? Но с этим конкретно пророчеством он в основном не ошибся. Разве что накосячил с сонмом четырех клинков, которые меня прикончат… ну, так они ж прикончили, ты меня уже из-за грани вытащила. Так вот, пришлось отталкиваться от пророчества, раз отталкиваться больше не от чего.

Звук голосов отлично приглушался стуком колес и речами вошедшего в раж «пророка экономики, политики и нравственности». Наши руки как-то невольно переплелись. Голос Веслава зазвучал задумчиво:

– Наш рыцарь всё твердит, что случайностей не бывает, и в конце концов я и сам в это поверил. Эдмуса призвали в Дружину не случайно. Я не просто так родился алхимиком и Повелителем, а может, немного и человеком.

Я открыла рот, чтобы прокомментировать «немного», наткнулась глазами на лицо Йехара – он смиренно вслушивался, а делал вид, что вообще с нами незнаком – и замолчала.

– И уж все эти призывы – точно были не просто так, – продолжил Веслав. – Может, Небирос и заставлял Арку призывать меня все четыре раза, но все остальное определяла она… задолго до первого нашего призыва.

– «Прочее решает Арка», – с готовностью процитировала я четвертое правило. – Ты, значит, думаешь, что Арке зачем-то понадобился в нашем мире кто-то с мозгами алхимика, сердцем человека и способностями Повелителя… извини за образность.

Творение Франкенштейна какое-то получается в результате. Или команда из «Волшебника Изумрудного города» в одном лице, ага.Впрочем, вся жизнь Веслава являла собой сплошной магический гоголь-моголь, так что удивляться и не приходится. Приходится спросить:

– Зачем?

Алхимик открыл рот для ответа, но ту вмешался не в меру разговорчивый попутчик Бо и Йехара.

– «Камасутра» с руками? – ехидно вопросил он, нагибаясь ко мне со своего места. – А что ж вы так стесняетесь – пока еще никого не тошнит, а вон той бабке даже интересно!

Я и Веслав синхронно разжали пальцы и уселись за столиком в позах примерных первоклашек. Столика едва хватило. Мужичку достался взгляд Повелителя, который обычно предшествовал… нет, не развертке, «Ниагаре», а Эдмус тут же заинтересовался изнутри сидения:

– А там традиционные позы или не очень?

Сосед Бо и Йехара потряс головой и обратился к запасам пива другого соседа, а мы получили возможность продолжить беседу.

– Так зачем? «Коль ляжет на весы твой мир…» Ты думаешь, Арка хотела, чтобы ты изготовил какой-то эликсир? Вроде животвора?

– В точку. «Животвор миров» – понятие, которое встречается достаточно редко даже в книгах алхимиков. В «Книге миров» что-то мелькало, но тоже упоминаниями. Кое-что мы с Тео отыскали в его библиотеке во время нашего четвертого призыва, но ясности почти никакой.

Удивил. «Никакой ясности» - практически это можно записать, как официальное кредо Серой Дружины с самого начала.

– Что эта штука делает?

– Думаю, что это какой-то обряд… или заклятие, которое позволяет сместить в мире равновесие. Без Дружины. И с определенной гарантией.

– Значит, ты хочешь это противопоставить Небиросу. Поскольку равновесие у нас в мире перекосилось из-за твоей стихии – ты решил провести этот обряд, вернуть равновесие у нас на место – и закрыть этим возможную для Небироса дверку?

– Больше мне ничего пока в голову не пришло, – угрюмо ответствовал алхимик.

Конечно, не пришло. Да он просто машинально обязан был отреагировать на такое название этого заклятия, как «животвор миров».

– Ладно, переварила. Почему Полоцк?

«Пивной живот», разложивший на всей площади столика рыбу и расставивший бутылки с пивом, одну из бутылок настойчиво протянул Йехару. Вежливый рыцарь с благодарностью сделал глоток, посерел лицом, поставил бутылку и торопливыми шагами покинул купе. Видимо, теплое пиво непонятного производства на полном ходу поезда – совсем не то, что было нужно, даже для такого многоопытного странника, как Йехар.

Бо тем временем обнаружила, что в купе неподалеку едет почти точная ее копия (без учета массы розовых вещей) и двинула знакомиться. Судя по обоюдному радостному писку, знакомство состоялось благополучно.

– Древний город, – отозвался Веслав, – Вотчина Всеслава Чародея – дальний родственник, и алхимик, между прочим, тоже. Ты же не думаешь, что мы появились исключительно в Западной Европе?

Я пожала плечами. На самом деле меня пока куда больше интересовало то, что происходило в соседнем купе. Едва только поблизости не оказалось ни Йехара, ни Бо, как сидение нижней полки стало медленно-медленно приподниматься… затем оттуда выстрелила когтистая рука, молниеносно нашарила на столике копченую воблу и нырнула со своим трофеем обратно внутрь сидения.

Оба собутыльника – и тот, который все время молчал, и тот, которому было слишком большое дело до геополитической ситуации в Южном Зимбабве, – синхронно погрузились в полную потрясения тишину. Потом так же синхронно посмотрели друг на друга и ме-едленно отодвинули от себя бутылки с пивом.

– Мне уже, наверное, пора спать, – сообщил «пивной».

Веслав резко щелкнул у меня пальцами перед носом.

– Слушаешь?

– Угм, – отозвалась я, прислушиваясь к тихому довольному чавканью из сидения. Мужики между решли, что спать еще все-таки рано, и начали сосредоточенно заглатывать пиво.

– А слышишь ли? Ладно. В Полоцке в четырнадцатом веке проживал один из величайших алхимиков древности – Дувальд. Жил скромно, ни во что ни влезал и не высовывался. Но вот наследие, которое он после себя оставил, огромно. В том числе Кодекс, чтоб ему провалиться… Еще не достигши старости, Дувальд оставил в дневнике потомкам сообщение: мол, я свершил главное открытие в своей жизни, но оно столь велико, что навечно останется со мной – и ушел в неизвестном направлении, только его и видели. До сих пор не знают, куда – видать, хорошо прятался…

– Он твой предок, да? И ты думаешь, что найдешь от него какую-нибудь весточку? Думаешь, он работал над этим самым…

– Ольга! – Веслав вытянул руку в отчаянной мольбе. – Дослушай, ладно? Он работал над чем-то подобным и, думаю, мог бы прояснить принцип действия «животвора миров». Всё это время я копал по разным архивам, но из того что нарыл – понятно, что Дувальд отбыл из этих мест как-то поспешно, вскоре после смерти его подмастерья, молодого Святослава.

Вернулся Йехар – все еще бледный, но довольно бодрый. К его приходу мужчинка с пивным брюшком уже несколько раз пытался влезть на верхнюю полку, но каждый рывок поезда ему в этом мешал. Казалось, что он решил станцевать какой-то причудливый танец прямо в купе. Йехар, как рыцарь честный, тут же предложил свою помощь и без особых трудностей вкатил мужчинку на верхнюю полку. Да еще и ремнями пристегнул, как будто сотню раз путешествовал в поездах.

Второй сосед, увидев такое, тихо перекрестился и в одно мгновение взлетел на полку сам. Вернулась Бо, и очень огорчилась, увидев, что из компании в купе присутствует только рыцарь, который смотрел в окошко на окрестные пейзажи да молчал.

Скуксившись, Бо уселась на свое место и принялась тихонько перестукиваться с Эдмусом.

– Ага. Святослав. Еще один алхимик.

– Да, и к тому же врожденный. Прямо как я. В любом случае потенциал у него был повыше, чем у Дувальда, да только прожил он недолго. Святослав, как подмастерье, мог работать над тем же, над чем и его мастер, поэтому вопросы мы будем задавать ему…

– Так он же умер?

– И едва ли упокоился, раз уж какие-то обстоятельства, связанные с его смертью, вынудили Дувальда убраться из Полоцка. Понимаешь? Могила Дувальда неизвестно где, и как ее найти – непонятно. Разумнее сначала поговорить с его учеником.

– Так он же умер! – стояла на своем я. Веслав застонал и на какое-то время взял передышку. Сил сказать, что это был дурной вопрос, у него уже не было.

Бо тем временем нашла себе новое развлечение. С верхней полки свесилась рука любителя пива. Какое-то время блондинка ее неодобрительно рассматривала, потом разложила рюкзачок и принялась проводить сеанс маникюра прямо на весу. Йехар этого не заметил, поскольку изо всех сил старался устроиться на своей полке. Но стоило только страннику вытянуть ноги как следует – и он перегородил ногами весь проход и едва не уперся в бок Веславу. Проходящая мимо мощного вида проводница плюхнула на наш столик два комплекта белья и отодвинула ноги Йехара с дороги, едва не приложив самого рыцаря головой о стенку. Йехар сконфузился и скрючился в обнимку с Глэрионом, повернувшись к стене.

– Умер, – напомнила я, когда решила, что ничего интересного больше не будет.

– Еще как! – вспыхнул Веслав. – Но не упокоился, понимаешь? Он, аллегорически говоря, в царстве теней… он – в пределах моей стихии, дошло?

– До третьего вагона дошло, – обиженно ответствовала я. – Ты думаешь, тебе удастся его поднять для разговора?

– При условии, что мы найдем его могилу, – Веслав понизил голос. – Или что-то, к чему он привязал свой дух. Есть один такой эликсир… хотя ладно, потом расскажу.

– Думаешь, получится?

Веслав пожал плечами. Мне захотелось паниковать, но вместо этого я поднялась и принялась за постилку комплектов. Веслав, выказав вполголоса мнение о количестве паразитов, которые гнездятся в местных матрасах, запрыгнул на верхнюю полку, прихватив с собой свой комплект. Распаковал его, подложил под голову простыни с наволочками – и проигнорировал мой вздох по поводу его манер:

– А я тебя предупреждал, – он помолчал, – спокойной ночи.

Укладываясь, я недоверчиво поглядела на купе напротив. Эдмус в полке, Бо докрашивает третий палец на руке попутчика, Йехар пытается укротить свой рост… что там было за пожелание?

– Тебе того же, – иронии в голосе было хоть отбавляй.

– Ольга… – шепот сверху, когда я уже начала засыпать. – Не удивляйся, если твои сны окажутся вещими.

После такого напутствия заснуть и вовсе оказалось сложно. Ну и ещё, когда я уже совсем настроилась, на мою территорию из соседнего бокового купе забрела чья-то левая пятка, которая попыталась засунуться под мою подушку. В возмущении я едва было не применила чары холода, но потом опомнилась, прогнала пятку матрасом, устроила из него же баррикаду от несанкционированных проникновений, и заснула уже на отвоеванной территории.

* * *

Лето. Жаркое солнце касается лица, несмотря на то, что я сижу на тенистом берегу. Под ногами плавно несёт воды моя стихия – река не нашего мира. Вспоминается – первый призыв, вечно ссорящиеся алхимик и рыцарь, Эдмус, отчаянно прикидывающийся шутом, и встреча с тем, кто тогда казался нам таким далеким, таким неосознанным…

– Обреченный разлучать любящих, кто сможет вынести со мной мой жребий?

Таким я его помнила: темная хламида, юношеский облик, печальные глаза «готичного юноши». Меч на бедре, а вот теперь еще и черные крылья за плечами.

– Тано…

Бог смерти. Первый призыв. Первый союзник.

Он оглянулся через плечо, и его улыбка не сочеталась с вековой грустью и вековой мудростью в глазах.

– Кто-то падет…

– Кто?

– Не знаю. Но мой меч рвется из ножен, и я не могу его удержать.

– Ты что-то грустный.

– Грустно быть слабым.

– Слабым?

Раньше он сетовал на одиночество и на то, что его ненавидят, но это и понятно.

– Любящие нынче дают клятву в том, что будут вместе, пока их не разлучит смерть. Но иногда и она их не разлучает. Как я не замечал этого раньше?

Я протянула руку и погладила его по плечу. Он усмехнулся.

– Ты не боишься? – и кивнул на свой меч.

– Смерти не нужно бояться, даже если это не твоя смерть.

Улыбка стала шире.

– Я его жду.

– Ты здесь поэтому?

– Да, – он говорил нараспев, глядя в воду, в которой сам он не отражался. – Велики боги Олимы, но не они поведут меня… поведут нас.

– Куда?

– Я ведь не знаю, куда она позовет. Но это неважно.

Он смотрел теперь вперед, туда, где над бурлящей речкой возникла каменная дуга, из которой лился золотистый свет. Свет начал густеть, затапливать все вокруг, и в ту секунду, как там, в проходе Арки, появилась фигура человека, послышались прощальные слова Тано:

– Мы встретимся, Оля. Так или иначе…

– Скоро Витебск, – послышался немного неожиданный в этой композиции голос алхимика над моим ухом.

Я скатилась с сидения и из состояния полусна резко зарядила кулаком в направлении носа своего любимого – типичный жест Виолы. Веслав шарахнулся в сторону, и я промазала.

– Плохой сон, а?

– Дурной вопрос! – зашипела я, взвиваясь на ноги и стараясь не перебудить при этом половину безмятежно почивающих пассажиров. – Рассказывай, что ты мне подлил, несчастный аферист!

– Да ничего особенного, интуитивный эликсир, – Веслав бочком отодвинулся подальше, достал свой излюбленный ножичек и пощекотал пятку Йехара, высунувшуюся из-под простыни. Бо уже не спала и тихонько наводила последние штрихи на маникюр несчастного мужчинки.

Я принялась приводить в порядок постель и осведомилась между делом:

– Шестое чувство?

Алхимик отмахнулся.

– Позволяет понять на уровне интуиции то, что нелегко понять логически. Эликсир обычно действует, когда основной разум отключается. А ингредиенты я частично у Розы Павловны позаимствовал – у нее такая коллекция!

Тьфу… два алхимика нашли друг друга, а расплачиваться мне. Почему мне-то?

– Ты из нас самая восприимчивая на интуитивном уровне.

Не понимаю, комплимент это или констатация отсутствия рационального мышления. Но согласна, что с Бо такое бы не прошло, она же может преобразиться… ладно.

Алхимик кивнул пробудившемуся Йехару, движением опытного путешественника сложил нижнюю полку так, чтобы мы опять могли примоститься друг напротив друга, уселся и продолжил тихо:

– Это наследственное. У твоей матери интуиция развита получше, чем у Йехара. Она многое чувствует на подсознательном уровне – вроде ее оговорки, что я алхимик. Процентов девяносто женщин, если они не увлекаются специфическим фэнтези, сказали бы что-то вроде: «Вы волшебник!». И остальное… думаю, она понимала, кто мы.

– Думаю, она понимала даже, во что мы ввязались, – мрачно пробормотала я, вспомнив прощальное напутствие моей матушки. Впрочем, если Веслав прав, и у нее есть что-то вроде дара интуитивно ощущать суть вещей – тогда самого Веслава рано сбрасывать со счетов. Отношение моей мамы к нему было пока удручающе положительным.

Со своего места мне тепло кивнул Йехар. Странник умудрился вклинить свой кивок между попытками отыскать под легкой маечкой знакомую сталь кольчуги. Хотя надо ему отдать должное: собирался он мгновенно. За то время, пока я успела шепотом и без особенных деталей изложить Веславу свое сновидение, странник был готов сам, собрал постель, подогнал Бо и не без труда вытащил изнутри полки смирно посапывающий рюкзак.

Спящий спирит. Что-то положительное в начале этой операции определенно было.

Поезд замедлил ход, а потом и вовсе остановился, и Дружина сошла на перрон Витебска вполне в своей манере: свалив с места событий в последний момент. Стоило нам покинуть вагон – и за нашими спинами грянул придушенный вопль. Соседу Бо сверху вздумалось то ли лоб потереть, то ли почесаться, и он впервые заметил, что каждый ноготь его руки представляет собой отдельное и законченное произведение искусства макияжа.

– А я так старалась! – обиделась Бо, прислушиваясь к матерщине, которая грянула вслед за криком. – И ведь даже не нарастила ничего, а наши технологии позволяют…

– Просто он подумал, что превратился в женщину во сне, – заметили из сопящего рюкзака, не переставая сопеть. – Со мной такое постоянно.

Йехар хотел было бросить пару слов о конспирации, но махнул рукой. На всем пространстве железнодорожного вокзала Витебска в три часа ночи плотность народа была не особенно впечатляющей, так что едва ли Эдмуса и слышали. Осознав это, рыцарь взялся за Бо.

– Ты понимаешь, что по отношению к тому бедному человеку это почти жестоко? Не думаю, чтобы его заблуждение по поводу пола продлилось долго…

– До шестой бутылки, – вставили из рюкзака.

– …но все-таки раны, которые ты оставила на…

– …его измученной, нет, истерзанной душе…

– Эдмус, не мешай Йехару мне читать нотацию! Мне, может, интересно, что я там оставила на его душе!

Пока «детки» развлекались, как могли, Веслав выуживал из меня подробности сна, причем не говорил ничего, а хмыкал поминутно. Появление Андрия, который выскочил из третьего вагона одним из первых, а до нас добежал только теперь, совпало с окончанием моего терпения. Андрия я встретила фразой:

– Понимаю, что темнить тебе положено по специальности, но если будешь продолжать – засвечу! Извини за каламбур.

Приветствие замерло у Андрия на губах, и он вымолвил степенно:

– Я хотел у вас раньше узнать, как и что, но… технические причины.

Тени под левым глазом у него обозначились гораздо яснее, чем под правым.

– Уголовничек, да и только, – мимоходом хмыкнул Веслав. – Так значит, Тано.

– Да, Тано.

– Бог смерти.

– Я это помню, как и его прощание.

– И фигура в…

– Переспросишь еще раз – и точно будешь меряться синяками с Андрием.

– Это радует.

– Радует получить в глаз?

– Радует, что Тано.

Андрий оскорблено потрогал синяк, вопросительно покосился на меня, потом на Веслава, но ответа не дождался с двух сторон. Малый посмотрел на Йехара, но оттуда к нему пришло не сочувствие. Рыцарь был в настроении морализировать, и краткая нотация Бо и Эдмусу за их поведение в поезде только растравила его аппетит.

Убедившись, что те немногие пассажиры, которые вышли вместе с нами, уже рассосались, а здание вокзала еще на порядочном удалении, он начал:

– Андрий, мы ждали от тебя более благоразумного поведения. Ты кинулся к нам так, будто мы не виделись веками, и ты полагал нас мертвыми, между тем… и что у тебя под глазом?

– Ты пытался подкраситься не теми тенями? – сочувственно спросила Бо.

– Одна пассажирка с мужем спутала, – буркнул подмастерье земли. Понятно. Не только наше путешествие прошло занимательно. Из рюкзака сочувственно зацокали языком и сообщили:

– Шпионам, которых Ифирь принимает за меня в минуты гнева, мой тесть предлагает пожить подальше от дворца. Все равно ж летать нормально не могут. У меня вопрос, нет, несколько. Почему корейка была несвежей, какой формы синяк у Андрия, скоро ли меня выпустят из рюкзака и причем тут Тано, наконец?

– Позже, – обронил Веслав, недовольно кривясь. Мы дошли до здания вокзала и только сейчас обнаружили, что в три ночи дальше двигаться как-то, вроде и глупо. – Завернем маршрутку?

– В три ночи? – резонно заметила я. – Можешь поручиться, что водитель будет знать дорогу на Полоцк?

– Так Беларусь же.

Андрий и я кивнули, Йехар приподнял брови, рюкзак и Бо заняли нейтральные позиции.

За время моего путешествия по белорусскому Полесью в качестве переписчика я усвоила, что если чего-то недостает в этой стране – то только не дорожных указателей. Если вы едете в Малые Ряхи – километров за тридцать до этой деревни вам начнут настойчиво попадаться указатели со стрелочками, и в мозгу включится реле: «Малые Ряхи – 30 км… 20… 10… 8… 5… 4… 3… 2…» Не хватает разве что таблички через километр после деревни: «Вам точно не нужно в Малые Ряхи? Тогда Средние Ряхи – 30 км… 20…»

– Подождем часов до пяти, – согласился Веслав, трогаясь к входу в здание вокзала. – А потом уж что-нибудь да завернем. Можно и автобусом, но так медленнее.

Я поравнялась с ним и не упустила возможности поинтересоваться:

– Где ты не успел побывать, пока был алхимиком?

– В Гренландии и Антарктиде. Там же не растет ни черта алхимического, а пингвины мне без надобности. В Австралии, например, был.

– Ой, там красиво, да? – обычная реакция Бо на упоминание любого места, которое она не знает и знать не может.

Не расположенный к эстетическим заморочкам алхимик пожал плечами.

– Кенгуру гадят, где ни попадя. А попробуешь помыться – какой-нибудь крокодил полезет, а алхимия из крокодилов в основном когти…

Здесь мы прошли в зал ожидания, и Веслав оборвал реплику. Узнать, что случилось с теми крокодилами, которые покусились на его священную персону, нам так и не довелось.

Зал был полон, пожалуй, излишне. Такое ощущение, что Витебск стал жертвой мигрантского нашествия, а зал ожидания – первое место, в котором мигранты решили расположиться. Кое-кто лежал и спал даже на полу.

– «Славянский базар», – пробормотала я с досадой. Вот уж чего нам не хватало, так свалится город в разгар музыкального фестиваля, на который непременно соберутся все окрестные стихийники в том числе! Просто на всякий случай – раз, отдохнуть – два.

– Точно, базар, - поддакнула Бо. Может, она поняла и не все, но в целом разобралась. А вот Йехар схватился за сверток, то есть за Глэрион, и прошептал:

– Это «ловушка» на местном наречии?

И вот тут-то мы заметили, что в зале собрался весь персонал здания. В том числе дежурные, техперсонал, какой-то охранник… И они все, и люди на сидениях – вытянулись в не до конца естественных позах, с первого взгляда и при тусклом освещении это можно было принять за сон, но так…

– «Горгона»?

Нет, они ведь не мраморные. Но что-то похожее. «Горгонка», полное оцепенение, то, что Веслав демонстрировал нам в четвертый призыв…

– Кто-то отчаянно крадет мои разработки, – прокомментировал алхимик, довольно невозмутимо оглядывая молчащий зал. – Йехар, выпусти нашего крылана. Эти господа не удивятся, когда увидят его.

Рыцарь глянул с сомнением, но Эдмуса освободил. Хотя тот не сразу избавился от формы рюкзака.

– Господа? – недоумевали разом Бо и Андрий.

Из разных углов зала начали неспешно выходить фигуры. Побольше и поменьше. Укутанные так, чтобы мы не могли видеть их лиц – глупости, очень нам нужно их видеть…

– Идиотский камуфляж был всегда присущ Коалиции, – скривил губы Веслав. – Ладно, прикройтесь, вас бы не задеть.

– Иниквус, – оборвал его молодой голос. – Мы собрались не для противостояния.

Голос молодой, а холодный по-алхимически. Женский, как бы это не было удивительно.

– Если бы мы захотели – мы убили бы тебя. Твоя разработка, – она подняла в воздух тонкий флакон. – Основа – сок горицвета, плюс толченый сандал, а в завершение восьмой реакции – алмазная пыль, помнишь? Это может задержать или убить даже Повелителя. Стой смирно.

– Поспорим? – рука Веслава взметнулась, демонстрируя такой же пузырек. – Новая моя разработка. Основа – бальзам «Биттер», плюс окись гематита из лавки, а под самый конец пришлось для уравновешивания йода накапать. Испытать не успел, как действует – понятия не имею. Советую сгруппироваться, даже если я его нечаянно тряхну.

Лица женщины-алхимика мы так и не увидели, но почувствовали, что ее взгляд переполз на нас.

– Нам привычно, – пояснила я с полнейшим пренебрежением к участям и моральному состоянию остальных.

После чего пузырек женщина спрятала и заметила тоном человека (или алхимика), который пытается сотворить хорошую мину при плохой игре:

– Как уже было сказано, мы не хотим противостояния.

– Понимаю, – отозвался Веслав. – Поговорить. А поскольку я Повелитель, чтобы со мной поговорить, одного алхимика мало.

Сдается мне, они просто учли его характер. Наверняка ведь помнят, каким образом он попрощался с этой их Коалицией.

– Можем ли мы вам верить?

Йехар говорил на правах Поводыря, но его право осталось неучтенным. Обращались по-прежнему только к Веславу.

– Мы рассчитали, что ты будешь в этих местах. Мы знаем, что ты хочешь найти. Или догадываемся. Но мы не знаем, как ты хочешь применить это.

Вот и ответ. Если бы они захотели напасть – напали бы. Алхимикам доверять нельзя, так сказал Йехар еще в первый призыв. Но если это им невыгодно – врать они не будут. Со спиритами в этом смысле куда сложнее.

– То, что я хочу найти, называется «животвор миров», – ответил Веслав. Он держался настороженно, но без особой враждебности.

Женщина-алхимик вынула пузатую, соблазнительного вида бутылочку и опустила ее на пол перед собой.

– Карта места, которое ты ищешь.

– Из моих запасов, – ледяным голосом уточнил Веслав. – Какого веха вы мне помогаете? Нарушаете Кодекс…

– Чтобы он существовал в дальнейшем, – уточнил кто-то из остальных алхимиков. Голос тоже был молодым: напротив нас стояли те представители Коалиции, которым еще не совсем было наплевать на судьбы мира сего.

– Мудро, – одобрил Йехар, но позы не переменил, и клинка, который он уже успел извлечь, не опустил.

– А теперь уходи, иниквус, и помни, что наша помощь…

Веслав, прорычав сквозь зубы что-то нечленораздельное, щелкнул пальцами. Тени всех алхимиков, которые стояли напротив, завязались в узел. Повелитель покинул помещение, не попрощавшись и в обычной раздраженной манере – вылетев на улицу пулей.