Это не любовь

98

К перрону Анварес не явился, ждал возле машины, на привокзальной площади.

Лариса лишь взглянула на него и предчувствие взвыло с удвоенной силой.

Он даже выглядел другим! Как будто за неделю изменился до неузнаваемости. Само выражение лица другое, и взгляд, и вообще… Возникло ощущение, будто это совсем чужой человек. И от этого было больно и нехорошо до тошноты.

– Как поездка? – спросил.

Спросил из вежливости – она это видела. Он не смотрел на неё, не улыбнулся, не поцеловал при встрече. Он просто выполнял обещание. Как унизительно это и как горько! Ларисе хотелось выть, громко, отчаянно, хотелось ударить его, хотелось вообще что-нибудь разбить… машину вот его, например. Или айфон, который лежал на приборной панели.

Впрочем, хвалённая выдержка её не зря хвалённая. Глядя на Ларису, никто не понял бы, никто не догадался бы о том, что у неё в душе. А уж Анварес тем более…

– Да ничего поездка, – ответила она. – Ты был прав. Улан-Удэ – замечательный город, на редкость гостеприимный.

Он лишь кивнул.

– Там, знаешь, был один преподаватель, историк, Борис. И он так за мной ухлёстывал! Аж неловко перед коллегами стало. Прямо чуть ли замуж не звал, такой весь решительный, настойчивый… я уж не знала, как от него отделаться.

Лариса говорила и наблюдала за Анваресом, а он переводил равнодушный взгляд с зеркала заднего вида на дорогу.

– Упрашивал, чтобы я там осталась…

Анварес молчал, даже непонятно – слушал ли её.

Лариса осеклась, осознав вдруг, как жалко она выглядела в этой своей ничтожной попытке вызвать в нём ревность. Неужто ему совсем на неё плевать?

– Саша, – позвала. Он наконец посмотрел на неё.

– А если бы я тебе изменила, ты бы как к этому отнёсся?

– Зачем это тебе? Эти "если бы"… Я не вижу смысла в таких фантазиях и не люблю сослагательные наклонения.

– Но всё же. Это ведь вполне реальная ситуация. И мне интересно знать, как бы ты отреагировал.

Он задумался. Задумался! Одно это перечеркнуло слабую надежду, которую она лелеяла из последних сил. А потом и вовсе высказался:

– Смотря с кем.

– То есть?

– Если бы это был кто-то достойный, кто к тебе относится должным образом, с кем ты могла бы быть счастлива, я бы порадовался за тебя.

– А если бы недостойный? – с усмешкой спросила Лариса, хотя желание выть и крушить достигло критической отметки.

Анварес, не глядя на неё, буднично и невозмутимо ответил:

– Ты благоразумный человек и ты бы не стала связываться с недостойным.

Они уже подъезжали к Академгородку, когда он свернул на заправку. Подрулил к свободной колонке.

– Сейчас заправлюсь, – пояснил, как будто она сама не поняла, зачем они тут, и вышел из машины.

Лариса с тоской смотрела, как он направился к кассе.

С виду она казалась обычной, чуть усталой, но внутри её лихорадило. Он не скучал по ней эти дни, не обрадовался встрече – слепому видно. Как быть? Послать его ко всем чертям? А потом что делать? Как потом без него жить? Она так привязалась к нему, буквально вросла корнями, видела их будущее только вместе, и если теперь отдирать – то уже с кровью, с мясом, с болью невыносимой. Нет, вариант без него никак не подходил. Он ей нужен. Не-об-хо-дим.

И вдруг тренькнул его телефон. На дисплее высветились первые строчки входящего сообщения.

Лариса скосила взгляд, и внутри… всё умерло.

Отправитель: Юля.

«Я скучаю…»

Она, эта наглая, распутная девица, эта вахлачка, писала ему такое!

А когда отпустил первый шок, Лариса с холодным ужасом осознала: они уже вместе. Девица сумела влезть в его постель, в его жизнь, в его мысли. Иначе бы не писала ему вот так запросто своё проклятое «скучаю».

Не ускользнуло от внимания и то, что контакт её сохранён у него под именем «Юля». Для любого другого – это, может, и ерунда, но не для него, кто упорно звал студентов по фамилии.

Впрочем, особого анализа и не требовалось. Лариса просто чувствовала – между этими двумя отношения. И очевидно, тёплые и близкие. Тут и провидцем быть не надо.

Каких нечеловеческих усилий ей стоило сохранить спокойный вид, когда внутри всё разрывалось от боли, обиды и отчаяния. Он предал её! Он связался с беспутной девкой, плебейкой! Это ж как сильно она его увлекла, что он забыл обо всём: о принципах, о чести, о морали, о карьере и о блестящем будущем.

Хотя… про карьеру и блестящее будущее ещё неизвестно. Может, он с ней крутит тайком? Раньше бы она в такое не поверила…, но она бы вообще не поверила, что он может связаться со студенткой. Тем более такой. А ведь связался же.

«А может, эта девица просто преследует его?», – шевельнулась последняя надежда.

Ну а что? Бывают такие. Современная молодёжь вообще не отягощена моралью. Сашу и раньше донимали всякие. А эту тем более подали на отчисление.

Лариса уцепилась за эту мысль, как за соломинку. Ну и пусть, что он смотрел её фото – он мог просто поинтересоваться, кто его преследует. В конце концов, сейчас не он ей, а она ему написало это мерзкое «скучаю».

Анварес заправился и сел в машину. Молчком тронулись с места.

– На работу сегодня пойдёшь? – спросил, пока стояли на светофоре.

– Нееет! – хохотнув, помотала головой Лариса. – Спасибо. Я не настолько энтузи…

Она оборвалась на полуслове, потому что Анварес вдруг взял с панели телефон и увидел смску. Господи, его лицо… Лучше бы она этого не видела! Потому что надежда, пусть и иллюзорная, всё-таки помогала ей хоть как-то держаться. А теперь, после того, как он, замерев, читал её смску, как в глазах его сразу полыхнул огонь, как на губах заиграла улыбка, неподдельная, счастливая, всё рухнуло.

Надежда, конечно, умирает последней, но умирает она в страшных муках.